Анатолий Махсон, ранее возглавлявший Московскую городскую онкологическую больницу №62 (МГОБ №62), перешел на работу в ГК «Медси», где будет развивать онкологическое направление.

Об этом Vademecum сообщил медицинский директор ГК «Медси» Павел Богомолов. На базе Клинической больницы «Медси» в Боткинском проезде создается онкологический кластер, который и возглавит Анатолий Махсон.

«Да, ухожу, хотя сначала не хотел этого делать. Но я понял, что сейчас уже начинаю мешать больнице [МГОБ №62], поэтому буду дистанцироваться, – сообщил Vademecum Анатолий Махсон. – С Каннером [главврач МГОБ №62] я абсолютно угадал, это был лучший выбор для руководства больницей. Я всегда готов помогать больнице советами». По словам Анатолия Махсона, «Медси» планирует работать в системе ОМС и оказывать высокотехнологичную медпомощь онкологическим пациентам. «С таким вариантом в клинике сможет проходить лечение большее число пациентов», – добавил он. Забирать в «Медси» команду врачей из МГОБ №62 Анатолий Махсон не намерен. «Переманивать людей и рушить тем самым больницу мы не будем. Мы будем сотрудничать с 62-й больницей», – пояснил он Vademecum.

Главным врачом Клинической больницы «Медси» в Боткинском проезде назначен онколог Андрей Соколов. «Приход в команду «Медси» таких сильных специалистов, обладающих высокими профессиональными компетенциями, – это отражение активного развития профиля «онкология» в клинических больницах «Медси», клинико-диагностических центрах и клиниках первичного приема. Сегодня перед нами стоит задача – создать медицину полного цикла и обеспечить наших пациентов всем спектром медицинской помощи», – сказал Павел Богомолов. В пресс-службе «Медси» уточнили, что создание онкологического кластера позволит группе усилить направление «онкология» и расширить возможности оказания полного комплекса медицинских услуг по этому профилю – от ранней диагностики и таргетированного скрининга, позволяющего выявить патологию на ранней стадии, до проведения курса лечения, в том числе химиотерапии и последующей реабилитации. В сети клиник уже созданы и работают отделения онкологии, онкогематологии и онкохирургии.

Анатолий Махсон в 1972 году закончил лечебный факультет Первого МГМУ им. И.М. Сеченова. В 1981 году защитил кандидатскую, в 1992-м – докторскую диссертацию. После окончания вуза начал работать хирургом в МГОБ №62, а затем возглавил ее. Последние 27 лет являлся главным врачом МГОБ №62. В начале декабря 2016 года Департамент здравоохранения Москвы приказ №963, изменивший статус городской онкобольницы №62 с автономного на бюджетный. Сделано это было по ходатайству вице‑мэра по социальным вопросам Леонида Печатникова, обосновывающего изменения необходимостью «совершенствования и оптимизации деятельности» больницы. Анатолий Махсон выступил категорически против этого решения, к тому, что ГАУЗ имеет больше свободы маневра при госзакупках лекарственных препаратов, тогда как ГБУЗ довольствуется тем, что на централизованных торгах приобретает ДЗМ. Противостояние ДЗМ и главврача затем выплеснулось в публичное поле, после чего спор о необходимости сохранения автономного статуса больницы перешел на тему финансовой эффективности МГОБ №62 и Департамента здравоохранения. Трудовой договор с Махсоном ДЗМ расторг в начале декабря 2016 года, а 7 марта Красногорский городской суд бывшему главврачу МГОБ №62 в удовлетворении иска о восстановлении в должности.

АО «ГК «Медси» является одним из крупнейших медицинских холдингов на российском рынке коммерческой медицины. В сеть входят 15 клиник в Москве и области, три клинико-диагностических центра в Москве, шесть региональных клиник, две детские клиники, три санатория, служба скорой медицинской помощи, три велнес-центра и 73 медпункта в регионах. По итогам работы в 2015 году сеть вторую позицию в ТОП100 частных многопрофильных клиник Аналитического центра Vademecum. В 2016 году выручка группы выросла на 14,4% – до 9,4 млрд рублей. Выручка от прямых продаж физлицам в 2016 году выросла на 11%, по страховым договорам (ДМС и ОМС) – на 19%. Чистый убыток составил 499 млн рублей.

После управленческой команды в «Медси» начали собирать врачебный менеджмент с прицелом на известных в отрасли врачей. Так, в феврале 2017 года в «Медси» бывший гендиректор Лечебно-реабилитационного центра (ЛРЦ) Минздрава академик Константин Лядов. Он развивает пилотный проект компании – «Стационарный кластер Медси», объединяющий поликлинику на Солянке, службы скорой помощи, поликлиники в Щелково, Ступино, Красногорске, Отрадном, Митино, клиническую больницу в Отрадном и санаторий «Отрадное».

Бывший главврач 62-й больницы проиграл суд департаменту здравоохранения. Теперь Махсон намерен подавать апелляцию. Тем временем, в клинике ситуация с лекарствами, по его словам, ухудшается

Анатолий Махсон. Фото: Артем Геодакян/ТАСС

Бывший главврач 62-й больницы Анатолий Махсон проиграл суд московским чиновникам. Красногорский городской суд отклонил его иск о восстановлении в должности. Ответчиком по иску был Департамент здравоохранения Москвы. Анатолий Махсон был уволен после того, как публично подверг критике чиновников за нерациональное расходование средств на закупку медикаментов.

Как рассказал Махсон Business FM, он требовал восстановить его в должности, поскольку, по его мнению, чиновники нарушили процедуру прекращения трудового контракта, однако инстанция к его доводам не прислушалась. Теперь врач намерен подавать апелляцию:

Анатолий Махсон: Дальнейшие планы — подать апелляцию. Я там не был, но то, что мне юрист рассказал, все очень интересно. Начался суд, прокурор сказал, что тут, в общем, все ясно: нужно отменить постановление. Потом судья объявила 20-минутный перерыв в заседании, просила всех выйти, а потом прокурор изменила свое мнение на 180 градусов, уже ничего не слыша. Будем подавать апелляцию, посмотрим.

Вы еще говорили, что в случае победы в одной из судебных инстанций, вы не планируете возвращаться в больницу главврачом. Почему?

Анатолий Махсон: Главврачом — нет. Когда я говорил, что ходил к Печатникову — я действительно ходил и действительно говорил, что хочу уйти. Другое дело, что когда я просил Каннера (Дмитрий Каннер назначен главным врачом Московской онкологической больницы № 62 — сайт), чтобы он стал главным врачом, я ему обещал помочь. Знаете, есть такая должность — почетный президент. Должность, когда нет больших полномочий, не подписываешь никаких финансовых документов. Вот если наша борьба увенчается успехом, и больница будет работать — я, как обещал, пойду помочь. Помогу ему два-три года, не знаю, сколько ему понадобится, чтобы освоиться. А я по-другому себе и не видел. Невозможно стало работать, очень тяжело, я просто уже не выдерживаю морально.

Невозможно из-за каких-то бюрократических проволочек?

Анатолий Махсон: Становится невозможным поддерживать уровень оказания помощи. У нас, фактически, единственная больница была, где все, что положено, больные получали, не надо было ничего покупать. У нас были расходные материалы, медикаменты и прочее. А сейчас невозможно обеспечить тот уровень оказания помощи: нет этих лекарств, нет расходных материалов, больным говорят — покупать.

Уже после своей отставки Махсон написал заявления о завышении цен на лекарства чиновниками в ФСБ, Генеральную прокуратуру и Следственный комитет. В своих обращениях он сравнивал закупочные цены департамента и 62-й больницы и отмечал, что городские власти переплатили за лекарства и медоборудование почти 218 млн руб. Как сообщает

В гостях у «Комсомолки» - главный онколог Москвы, главврач знаменитой 62-ой онкобольницы, доктор медицинских наук Анатолий Махсон [видео]

Больше всего людей на планете умирает от сердечно-сосудистых заболеваний. Есть и другие опасные болезни. Но только над раком висит этакий рок, фатальность: мол, если заболел - это конец. Ты не жилец!

Махсон: - Такое распространенное мнение - ошибка. Действительно, в настоящее время смертность от злокачественных опухолей стоит на втором месте. Если обратиться к статистике, чуть больше полумиллиона человек в России ежегодно заболевают раком, и порядка 290 тысяч каждый год от злокачественных опухолей умирают. Это в десятки раз больше, чем, скажем, смерть от автомобильных травм. Но сейчас благодаря успехам медицины рак перестал быть фатальным заболеванием. Во многом исцеление зависит от стадии болезни. Почти любая опухоль, если выявляется на ранней стадии, то 90-91, до 98% мы можем вылечить.

Возьмем рак молочной железы. Когда опухоль меньше сантиметра, то до 98% вылечиваем. Если вторая стадия, то будет 70%, может, чуть больше. Третья – хорошо, если 50%. Но тут уже совсем другие затраты и время лечения. А четвертая – 18% исцеления. Поэтому основное – выявить рак на ранних стадиях. А это зависит только от людей.

После 45 лет раз в два года в Москве каждая женщина может сделать маммографию, которая позволяет выявить опухоль на ранней стадии. Выявили – достаточно небольшой операции, и 91% поправился, добавили лекарственное лечение, и там до 95-98% мы можем вылечить. Правда, при раке поджелудочной железы более худшие результаты, но зато он и встречается значительно реже .

В чем проблема фатальности? Если человек умирает от рака, то все знают причину.

- Те же СМИ добавят- «умер от неизлечимой болезни».

А вот тех, кого мы вылечили от рака, практически никто не знает. Потому что человек, заболев злокачественной опухолью, об этом не распространяется. Что происходит за границей? Даже известные люди, политики, артисты признаются: да, у меня был рак, я лечился. И когда окружающие видят, что он живет, активно работает 5-10 лет, совсем другая атмосфера.

- Де Ниро делали операцию на простате, Бушу-младшему удаляли опухоль на лице.

Я был в Японии , там общество создано по раннему выявлению рака. Врач говорит: у меня 10 лет назад выявили опухоль желудка, ее удалили, я работаю. И там никто этого не скрывает. Поэтому нет такой фатальности, как у нас.

- Писательница Дарья Донцова - Ваша пациентка, Анатолий Нахимович?

Наша. Начала лечиться в 89-м. Я тогда еще заведовал отделением в 62-ой больнице. В нашем отделении она лежала. 23 года прошло!

И Донцова не скрывала, что перенесла онкологию. Как и Кобзон. Весной 2004 года певец признался «Комсомольской правде»: «Опухоль была злокачественной, но теперь я здоров!». Эту фразу мы тогда вынесли на обложку.. В интервью Иосиф Давыдович подробно рассказывал мне о своей болезни, как с ней боролся.

Много таких! Есть больной, которого еще мой отец оперировал в 1976 году. У него была саркома бедренной кости. Ногу пациенту сохранили, он ходит. Давно живет в Греции , но периодически приезжает к нам показаться, провериться. К сожалению, о таких исцеленных долгожителях мало кто знает. Отсюда повторяю, фатальность диагноза – рак.

- Вот и звучит он как приговор.

Вторая распространенная ошибка в народе: врачи обнаружили у пациента опухоль, предлагают лечение, а он отказывается. Предпочитает ходить к целителю. Год-полтора ходит. Опухоль развивается до 4 стадии. Он возвращается к врачу. Но часто медицина в таких запущенных случаях уже бессильна.

Это трагедия популярного артиста Яна Арлазорова. Боялся категорически идти к врачу, предпочел целителя, голодание. Хотя тот же Кобзон уговаривал обратиться к официальной медицине. Когда Арлазоров решился, было поздно.

И таких печальных примеров я могу привести много. Понимаете, в чем дело? Со злокачественной опухолью можно ничего не делать и прожить 2-3 года. Вот целители этим и пользуются. Говорят родственникам – «Но я же продержал больного целых 1.5 года!». На самом деле они просто переводят первую стадию в третью или четвертую. Лишив больного шанса на спасение. Как это случилось с Яном Арлазоровым . А если человек пришел с самого начала в больницу, то достаточно бывает простого лечения, чтобы он потом поправился и был здоров.

- Поэтому надо идти к врачу!

Надо идти, делать профосмотры. И если у тебя выявили опухоль, не нужно надеяться на целителей. Я не видел ни одного реального целителя, который бы помог нашим больным. Хотя и не отрицаю, что они могут быть. Но, к сожалению, большинство - это шарлатаны, которые стригут на беде большие деньги.

- Вы недавно стали главным онкологом столицы...

Полгода назад.

И уже начали резкую реорганизацию онкологической службы Москвы. Ходят слухи, даже панические. Что происходит на самом деле?

В СССР еще в 1946 году была создана самая эффективная система лечения и наблюдения онкологических заболеваний. Диспансер. Когда больной обследуется и стационарно лечится в одном учреждении. Выявили опухоль, потом отлечили. Если нужно, он продолжает амбулаторное лечение в этом же диспансере. Появляются проблемы - его кладут в стационар. И в России эта система действует везде, кроме Москвы. А почему? Потому что нет такого диспансера, который бы мог обеспечить лечение в мегаполисе, где 12 миллионов жителей. Не может принять всех и наша специализированная больница №62, созданная в 1959-м. Поэтому сложилась такая безумная система: 21 онкологическое отделение в поликлиниках столицы, где нет современного оборудования, возможностей для лечения. Первый этап реорганизации системы - соединение 2-го диспансера с 62-й больницей. Это почти 2 миллиона жителей, 2 округа – Северный и Северо-Западный. Сейчас этот диспансер стал поликлиническим отделением 62-й больницы. Поймите, нельзя сделать квалифицированное учреждение из диспансера, где нет практически ничего современного. Нет компьютерного томографа, нормального рентгена, оборудования и т.д.

И прикрепленные сюда пациенты вынуждены сами искать, где в Москве сделать ту же компьютерную томографию и прочие анализы.

Нет электронной истории болезни! Вот мы пришли и столкнулись с тем, что не можем получить точных данных, сколько же больных получают химиотерапию, с какими стадиями, ничего непонятно. Сейчас одновременно идет реорганизация диспансера, идет его оснащение. Сейчас это поликлиническое отделение 62-й больницы. В марте-апреле должен быть туда поставлен компьютерный томограф, современные ультразвуковые аппараты, сделаем дневные стационары урологии, химиотерапии, стационар заболеваний головы -шеи. Много чего еще задумано. Я думаю, что к концу года мы с этим справимся. В результате что должно получиться? Больной приходит сюда, полностью здесь обследуется за 7-10 дней. Когда будет понятно, как его лечить, пациент автоматически ставится на очередь в 62-ю клинику. Пришел, мы его лечим, оперируем, делаем необходимые процедуры. Назначаем лечение, лекарства в поликлинике (бывшем 2-м диспансере). Проходит там же диспансерное наблюдение. Какие-то проблемы возникли - он должен прийти в 62-ю больницу. И теперь есть человек, который отвечает за обследование, диспансерное наблюдение и лечение больных как минимум в двух округах Москвы. Это почти 2 миллиона жителей. Это главный врач 62-й больницы.

- То есть, вы, доктор Махсон?

Да. Такие же подразделения мы создадим во всех других округах столицы. Оснащены они будут по одному типу.

- И курировать все будет тот же самый доктор Махсон, уже в качестве главного онколога столицы?

Совершенно верно. Это была инициатива нового руководителя Департамента здравоохранения Москвы Печатникова Леонида Михайловича. Он правильно сказал, не может поликлиника существовать отдельно от стационара, они должны быть объединены. Потому что одна цель – поставить диагноз, вылечить, потом амбулаторно лечить. И в результате должна быть единая электронная база и регистр. И все эти базы должны передавать данные в этот регистр единообразно. Тогда мы будем знать, сколько у нас больных, какие у них стадии, какие нужны лекарства. Можно будет нормально планировать закупки лекарств для онкологических больных Москвы.

- Сейчас проблема лекарств стоит очень остро!

Попробуем ее решить. Главное, чтобы всю необходимую помощь онкобольной получал в одном месте! Моя задача, я считаю, как главного онколога сделать так, чтобы в каждом округе столицы онкоцентр был одинаков по оборудованию, квалификации врачей и персонала, отношению к больным. Потому что сейчас многие хотят в 62-ю. Но не можем мы всю Москву взять! Эта задача значительно сложнее. Потому что многие учреждения находятся в тяжелом состоянии, в отличие от нас. Но сейчас выделены очень большие деньги, руководство департамента, можно сказать, повернулось лицом к онкологии. Я не обещаю, что это будет за год, но, думаю, за 2-3 года мы должны справиться, чтобы выровнять уровень онкологической помощи в Москве, всех одинаково оснастить.

- Да, нелегкие задачи перед вами стоят.

Нелегкие. Но возможности появились. Я в 62-ю онкологическую больницу пришел в 72-м году, с 90-го года я тут главный врач. И таких финансовых вливаний, таких возможностей по оснащению, по ремонту за все эти 40 лет не было. Я не скажу, что нет проблем, но таких возможностей для поднятия онкологической службы города еще не было. Благодаря, естественно, новому мэру, новому руководителю департамента все изменилось. Например, у нас проблема была с радиологической службой. Я писал годами, что нам нужно менять технику. За этот год получаем три линейных ускорителя, три гамма-аппарата, много другой современной аппаратуры. Это всё дорогостоящая техника. И за этот год будет переоснащаться вся радиологическая служба города. Этого не делалось многие годы. У нас до сих пор аппараты 90-го года есть, 89-го. Они не служат столько, а мы работаем на такой технике. Вот сейчас все будет меняться. Так что мы смотрим с оптимизмом в будущее московской онкологии.

Анатолий Нахимович, пресса обычно вспоминает про онкологов к 4 февраля, Международному дню борьбы с раком. А давайте проведем «Прямую линию» с читателями «Комсомолки», радиослушателями нашими, телезрителями. Видите, у нас в «Комсомольской правде» тоже возможности расширяются! Наверняка вопросов к вам будет много. И не только от москвичей.

Я готов. Это очень важно - с помощью «Комсомолки» довести до людей, что, во-первых, рак это не безнадежно, во-вторых, очень важно придти к врачу вовремя и, в-третьих, не надо ходить к знахарям. Потому что вы потратите деньги и упустите время. Поговорим конкретно и про модернизацию онкологической службы в Москве.

Главный онколог Москвы: Рак перестал быть фатальным заболеванием

На новый год я сделал себе подарок - квадрокоптер с видеокамерой. Ну и думаю: самое время испытать устройство в действии, поснимать красивый истринский лес, где находится онкологическая больница № 62.

Приключения начались сразу, как только ко мне подошел местный житель. Состоялся примерно такой разговор:

Чо делаешь?
- Да вот, красоту вашу снимаю. Места-то какие!
- А чего ее снимать, лес везде одинаковый. Ты лучше дом нашего богатея сними.
- Это какого?
- Дык директора больницы, других богатеев здесь и нет.

Я даже тогда и представить не мог, что история станет постом про то, как уникальная больница стала вотчиной отдельно взятого главного врача. Подойти к дому близко не удалось, меня облаяли две очень крупные овчарки. Ну и ладно, я же не настоящий разведчик, решил не рисковать. Зато удалось снять бессовестную активную вырубку леса, которую ведет согласно документам на заборе некое "Общество пластической и реконструктивной онкологии" (ОПРО). Основной вид деятельности общества (зарегистрированного по адресу онкологической больницы № 62) - лесозаготовки! Согласитесь немного странно...

Обратите внимание: красной линией на карте обозначен отрезок леса, который уже начали вырубать под новый коттеджный поселок.

По словам местных жителей, чтобы получить разрешение на вырубку, кто-то предварительно запустил в лесной массив жука-короеда. Думаю не сложно догадаться, кто это сделал...

Ну что сказать, друзья? Я тут погуглил в интернете и выяснилось, что Анатолий Нахимович Махсон и его ближние родственники с 90-х годов воспринимают Городскую онкологическую больницу № 62 как свою вотчину.

Продолжу расследование: а где прописан и проживает Анатолий Нахимович и его любимая супруга? Ответ даст любой сайт с базами данных москвичей. Вот, например, этот http://nomerorg.com/moskva/

Если вбить Махсон Анатолий (можете сами попробывать), то увидим, что человек с такими инициалами прописан в квартире в поселке Истра и в коттедже в поселке Степановское (рядом с территорией больницы № 62). Теперь смотрим, где официально проживает супруга Анатолия Нахимовича?

Адрес еще интереснее: она проживает в «поселке Горбольница № 62». Просто песня! Все вокруг колхозное, все вокруг мое)

Чем же примечательна территория больницы № 62, спросит меня читатель, зачем там жить? С удовольствием отвечу!

Онкологическая больница расположилась на территории старинной дворянской усадьбы, отстроенной еще в 17-м веке и принадлежавшей роду Долгоруких. Сам Махсон в своих интервью активно расхваливает экологические преимущества ее местонахождения: «За последние годы уникальная онкологическая больница внешне стала больше походить на санаторий. Это целый архитектурный ансамбль, сочетающий в себе традиционный классический стиль и современный хай-тек. Лесопарком и целебным воздухом на территории я не устаю восхищаться».

Вообще, практически в каждом материале о Махсоне так или иначе прослеживается его страсть «к уникальному архитектурному ансамблю 17-го века».

«Практически все детство Анатолия Нахимовича связано с московской 62-й больницей, на территории которой обосновалась его семья» - отсюда http://oncodome.narod.ru/Makhson/Makhson_2009.htm

А вот тут очень хорошо и выпукло про родственные связи говорит сам Махсон: «А у нас поощряются родственные связи. Здесь работали мои родители. Здесь работает моя жена Валюша - заведует компьютерной томографией. Да, Миша - сын моей родной сестры, но он очень даже неплохой хирург и компьютерный знаток. У моего заместителя - уникального онкохирурга, профессора Николая Павловича Забазного - в больнице трудятся дочь, зять, племянник. Разве это плохо?»

Плохо, Анатолий Нахимович, очень плохо, особенно когда все эти родственные связи перерастают в клан!

Получается, с разрешения главного врача Анталия Махсона на территории городской онкологической больницы № 62 были построены жилые коттеджи, которые, возможно, также стали собственностью «дочерей, зятей, племянников». На карте они отмечены красными прямоугольниками.

Сейчас весь больничный комплекс - это целый санаторно-курортный городок со своей котельной, очистными сооружениями, тремя многоквартирными домами, где живут близкие к администрации больницы люди… Здесь царит практически коммунизм - за электроэнергию они платят по тарифам медучреждения. Сложный, дорогой и современный инфраструктурный комплекс, окруженный красивым лесом. За который заплатили (и продолжают платить) простые москвичи! Как тут не возомнить себя Царем Горы?

Что меня удивляет, все про всё знают, но главный врач Горбольницы 62 отказывается покидать свой пост и пишет доносы на руководство Департамента здравоохранения Москвы в ФСБ и Следственный комитет. Согласитесь, ситуация не рядовая!

P.S. Когда эта история только началась, я не представлял, что можно ответить защитникам Махсона, благодарным пациентам и прочее, которые хотят, чтобы он пожизненно руководил больницей, а потом передал бразды правления по наследству. Ответ мне подсказал один из истринских жителей: «Может, он, конечно, и врач от Бога, но и короед порядочный!»

Предлагаю хоть кому-нибудь поинтересоваться этими чудесами в больнице и вокруг нее и ответить на ряд вопросов:

1. Кто и на каком основании проживает на территории в собственных домах?
2. Кто и по каким тарифам из них платит за коммунальные услуги?
3. Что официально задекларировал Махсон из своих доходов как руководитель крупного учреждения?
4. Почему в открытом доступе отсутствует информация о закупочной деятельности больницы. У кого покупает больница дорогие лекарства и прочие материалы?
5. А может Махсон просто марионетка в чьей-то крупной игре? И его руками "ведет справедливую борьбу" более крупная хищная рыба?

Кстати, скидывайте в комментарии инсайты! Я хоть и не конспиролог, но думаю тут и фарма может быть замешана, и даже большая политика!

Профилактика

Анатолий Махсон: «Я сторонник ежегодных профилактических визитов к онкологу»

Анатолий Махсон, возглавлявший ранее Московскую городскую онкологическую больницу № 62, создает онкологическую службу в сети частных клиник «Медси». Основная идея — обширный онкологический скрининг и лечение выявленных случаев рака с привлечением средств государственной системы ОМС.

На фото: Анатолий Махсон

Вас пригласили в «Медси» создавать онкологический кластер. Что включает в себя это понятие?

Кластером в данном случае мы называем объединение амбулаторного звена и стационара в общую систему. Для начала в программу вошли шесть московских поликлиник и стационар на базе московской клинической больницы «Медси» в Боткинском проезде, который мы переориентируем на оказание специализированной онкологической помощи.

Для частной медицинской компании это непростая задача. Какой объем медицинской помощи вы сможете оказывать?

Поликлиническое звено на первом этапе сможет проводить 20-30 тысяч комплексных диагностических программ в год. Мощность стационара — 140 коек. В клинической больнице «Медси» в Боткинском проезде представлены как хирургические, так и терапевтические методики. Сейчас у нас есть пять операционных, отделение химиотерапии. На базе стационара «Медси» на Пятницком шоссе есть гибридная операционная, в которой мы можем выполнять сложные виды лечения, такие как химиоэмболизация опухолей. На сегодняшний день можем оказывать практически весь объем онкологической помощи на собственных базах. Исключение составляет только направление радиологии — строительство собственного корпуса на Пятницком шоссе в планах. Там будет отделение радиоизотопных методов диагностики и лечения и два линейных ускорителя. Пока у нас есть договоренность с московским онкологическим НИИ им. П. А. Герцена, наши пациенты радиотерапию проходят там.

В момент постановки диагноза многие пребывают в растерянности, не зная, что делать. Какие действия нужно предпринять человеку, который хотел бы получить лечение в частной клинике в рамках ОМС? Каким маршрутом пациенты попадают к вам на лечение?

Всё очень просто: у нас есть своя поликлиника, в нее может обратиться любой житель России, мы оказываем медицинскую помощь всем. После обращения пациента в поликлинику, если есть показания, доктор выписывает направление на госпитализацию в стационар, и далее мы проводим лечение. Что говорит 223-ФЗ? Пациент имеет право выбрать любое лечебное учреждение, оказывающее услуги в рамках системы ОМС. Мы в этой системе работаем.

То есть «Медси» лечит пациентов по ОМС?

В рамках программы ОМС «Медси» оказывает специализированную и высокотехнологичную медицинскую помощь в стационарных условиях. Для пациентов это бесплатно.

В России первичная диагностика опухолей в амбулаторном звене далека от идеала. Как пациенту понять, что требуется специализированная онкологическая помощь? Есть ли какие-то симптомы, на которые нужно обратить внимание?

Не нужно искать симптомы, рак может проявляться совершенно непредсказуемо или вообще до поры никак себя не обнаруживать. Для раннего выявления признаков развития злокачественных опухолей применяются так называемые таргетированные скрининговые диагностические программы — обследование здоровых людей определенной группы с целью выявить злокачественную опухоль на ранней стадии. Их нужно проходить регулярно в определенное время жизни человека. Такие программы позволяют выявлять проблемы на ранних сроках, когда они поддаются излечению.

Какие именно программы таргетированного скрининга вы запускаете?

Бесконечно искать признаки любого опухолевого роста у всех подряд не имеет никакого смысла. Редкие виды опухолей нужно прицельно искать только у тех, кто имеет к ним предрасположенность (наследственную или в силу особенностей профессиональной деятельности). Скрининг же направлен на раннюю диагностику наиболее распространенных онкологических патологий. У мужчин — рак легкого, желудка, толстой кишки, кожи, почки, предстательной железы. На первом месте в скрининге стоят современные методы медицинской визуализации: в случае с легкими это низкодозная компьютерная томография органов грудной клетки, в остальных случаях — ультразвуковые методы. Современное программное обеспечение в КТ-установках, такое как алгоритмы EVOEye и DoseRight, позволяет автоматически контролировать лучевую нагрузку, добиваясь лучшего качества при сниженной дозе излучения. УЗИ экспертного класса, в свою очередь, делают видимыми даже мелкие изменения в брюшной полости и в области малого таза, при исследовании предстательной железы например. К этому добавляются эндоскопические методики: гастро- и колоноскопия для осмотра желудочно-кишечного тракта. У женщин на первое место выходит скрининг на рак молочной железы и других органов репродуктивной системы. После 40 лет мы рекомендуем проходить маммографию ежегодно. В мире ведутся дискуссии относительно частоты профилактических визитов к маммологу: раз в год или в два. Я приверженец ежегодных программ. Современные цифровые маммографы имеют безопасный уровень излучения, сравнимый с бытовой лучевой нагрузкой, при этом пространственное разрешение таких систем — 50 мкм. То есть шансы на раннее обнаружение опухолевого роста многократно возрастают. Хочу напомнить, что излечиваемость рака молочной железы при его диагностике на начальных стадиях достигает более 90%.

Анастасия Кулагина,
Руководитель направления «Маммография» Philips:

Цифровые технологии имеют ряд существенных и практически значимых преимуществ. При высокой разрешающей способности современных цифровых маммографов удается достичь драматического, более чем в 2 раза, снижения дозы по сравнению с пленочными системами. Немаловажным является и то, что цифровые технологии позволяют оптимизировать рабочий процесс, ведь теперь не нужно проявлять пленку или оцифровывать кассету, а значит, можно больше времени уделить пациентке.

Врачи первичного звена нередко назначают исследования уровня так называемых онкомаркеров в плазме крови. Проводите ли вы аналогичные тесты?

Для первичной диагностики онкомаркеры не годятся. Их отсутствие в крови не означает отсутствие опухолевого роста. И наоборот, повышенные уровни вовсе не говорят о наличии опухолевого процесса. Область применения такой диагностики — контроль эффективности терапии при уже установленном диагнозе. Единственный маркер, который используется в скрининге, — это ПСА, простат-специфический антиген, могущий указывать на развитие рака предстательной железы. Но и его повсеместное использование, на мой взгляд, избыточно. В профессиональном сообществе не первый год обсуждается так называемая гипердиагностика (когда диагноз «рак» устанавливается ошибочно) при использовании ПСА. Ко всему должен быть взвешенный клинический подход.

Сколько времени, на ваш взгляд, понадобится для создания полноценно работающей онкологической службы в частной клинике?

Мы не торопимся. Главное — качество. Хотя в перспективе наши мощности (до 1,2 млн уникальных пациентов в год по всей Российской Федерации) позволяют создать службу, результаты деятельности которой можно будет оценить в национальном масштабе.