24-28 сентября 2018 года в Москве Первая международная конференция «Евангелие от Матфея: исторический и теологический контекст», которую подготовила и провела совместно с международным Обществом новозаветных исследований (SNTS), а также Высшей школой экономики (ВШЭ).

С пленарным докладом на тему «Евангелие от Матфея в церковной традиции и в современной науке» на конференции выступил ректор ОЦАД .

Уважаемые участники конференции! Дорогие отцы, братья и сестры!

Наша встреча посвящена первой книге новозаветного канона — Евангелию от Матфея. Его нередко называют «Евангелием Церкви», прежде всего потому, что в ранней Церкви оно пользовалось значительно большей известностью, чем Евангелия от Марка и Луки. С самых ранних периодов христианской истории оно привлекала наибольшее внимание экзегетов. В начале II века на него уже ссылался Игнатий Богоносец, а в первой половине III-го Ориген написал на него полный комментарий. В IV веке полный комментарий на него составил Иоанн Златоуст. Не удивительно, что и в Новое время, в эпоху становления академической новозаветной библеистики, это Евангелие стало предметом дискуссий. В своем докладе я хотел бы обозначить и оценить те противоречия в оценке происхождения, датировке и содержания этого Евангелия, которые существуют между церковной традицией и современной библейской наукой. Я хотел бы предложить свои размышления о церковном Предании, сохранившем сведения о происхождении Евангелия от Матфея, и призвать к большему доверию к этим свидетельствам. Кроме того, я хотел бы оценить значимость противоречий между церковным Преданием и академической библеистикой для современного православного богословия.

В первой части своего доклада я опишу тот образ автора Евангелия от Матфея, который может быть воссоздан на основании самого евангельского текста. В этой части я буду опираться на изложение, приведенное в первом томе моего исследования об Иисусе Христе. Во второй части я рассмотрю свидетельства о возникновении Евангелия от Матфея, которые можно почерпнуть из Предания Церкви, и проанализирую их с позиций критерия теологической обусловленности. В заключение я изложу свои соображения о теологическом «бэкграунде» евангельского нарратива, отталкиваясь от дискуссии вокруг концепта Церкви в Евангелии от Матфея.

1. Евангелие от Матфея: что говорит его текст о своем авторе?

Начнем с изложения позиций, которые очевидны из самого евангельского текста и которые можно считать консенсусными как для церковной традиции, так и для научного сообщества.

Что можно сказать из текста Евангелия от Матфея о его авторе? Очевидно, что он иудей, хорошо знакомый с иудейской средой и традиционным для этой среды толкованием Ветхого Завета. Обильное цитирование Ветхого Завета характерно и для других Евангелистов, однако Матфей выделяется среди них тем, что наиболее последовательно проводит мысль об исполнении ветхозаветных пророчеств в жизни Иисуса как обетованного Мессии.

Евангелие от Матфея по композиции отличается от двух других синоптических Евангелий. Значительное место отведено речам Иисуса. Таких речей в нем насчитывается пять: Нагорная проповедь (Мф. 5:3-7:27); наставление ученикам (Мф. 10:5-42); поучение в притчах (Мф. 13:3-52); еще одно наставление ученикам (Мф. 18:3-35); пророчества и притчи о последних временах (Мф. 24:3-25:46). Каждая из этих речей сшивается с последующим повествованием посредством формулы «Когда Иисус окончил слова сии» (Мф. 7:28; 19:1) или иной подобной (Мф. 11:1; 13:53; 19:1). За пятым поучением следуют слова Евангелиста: «Когда Иисус окончил все слова сии...» (Мф. 26:1). Таким образом, Матфей делает особый акцент на учительном служении Иисуса, встраивая несколько пространных речей в повествовательную ткань.

Матфей в большей степени, чем другие Евангелисты, акцентирует царское достоинство Иисуса. Не случайно в первом же стихе он называет Его «сыном Давидовым», подчеркивая Его происхождение из царского рода:

Матфей показывает Мессию Царем — коронованным, отвергнутым и грядущим снова. В этом Евангелии, как ни в каком другом, Иисус изображен в царских красках. Его происхождение определяется по царской линии Израиля, Его жизни угрожает завистливый царь, волхвы с Востока приносят младенцу Иисусу царские подарки, а Иоанн Креститель провозглашает Его Царем и возвещает, что приблизилось Его Царство. Даже искушения в пустыне достигают своего апогея, когда сатана предлагает Христу во владение все царства мира. Нагорная проповедь являет собой манифест Царя, чудеса подтверждают Его царские регалии, а многие из притч раскрывают тайны Его Царства. В одной из притч Иисус сравнивает Себя с сыном царя, а позже царственно входит в Иерусалим. Перед лицом смерти на кресте Он предрекает Свое будущее правление и заявляет о власти над ангелами небесными. Последние Его слова утверждают, что Ему дана всякая власть на небе и на земле (Мф. 28:18) 1 .

Текст Евангелия от Матфея свидетельствует о том, что его главным адресатом были читатели из среды иудеев. Это подтверждается многочисленными примерами. В частности, Матфей называет Иерусалим «святым городом» (Мф. 4:5). Марк и Лука наверняка пояснили бы, о каком городе идет речь; для Матфея же и его читателей ясно, что святой город — это Иерусалим, потому что для евреев другого «святого города» во вселенной не было, так же как не было другого храма кроме храма Иерусалимского.

В Евангелии от Матфея немало арамейских слов, оставленных без перевода, например: «Кто скажет брату своему "ракá" — повинен геенне огненной» (Мф. 5:22); «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6:24). Заимствования из еврейского или арамейского языка встречаются и у Марка, однако Марк, как правило, их переводит (например, Мк. 5:41), а Матфей в ряде случаев считает это излишним, так как, очевидно, его читателям, в отличие от читателей Марка, значение этих слов было известно.

Многие события из жизни Иисуса представлены у Матфея как исполнение ветхозаветных пророчеств. Аллюзии на Ветхий Завет и цитаты из него мы встречаем и у других Евангелистов, однако их удельный вес у Матфея значительно больше: в его Евангелии мы находим около 60 таких цитат и аллюзий, тогда как, например, у Марка их втрое меньше.

В Евангелии от Матфея присутствуют параллелизмы, свойственные семитской литературе. Например: «Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (Мф. 10:39). Как хорошо известно, параллелизм в особенности свойствен еврейской поэзии: так во многих псалмах стихи четко разделяются на две части, параллельных одна другой (например, в псалме 50). Очевидно, что эти параллелизмы отражают одну из драгоценных, сохраненных Матфеем, особенностей устной речи Иисуса.

Характерным для еврейской поэзии приемом является использование той или иной фразы в качестве рефрена. У Матфея при воспроизведении речи Иисуса многократно повторяются такие формулы, как, например, «по плодам их узнаете их» (Мф. 7:16, 20), «там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 8:12; 13:42; 22:13), «горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры» (Мф. 23:13-15, 23, 25, 27), «безумные и слепые» (Мф. 23:17, 19). Эти рефрены также отражают одну из особенностей речи Иисуса.

Примером, подтверждающим, что Евангелие от Матфея было адресовано преимущественно еврейской аудитории, являются слова Иисуса: «Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу» (Мф. 24:20). Упоминание о субботе имело значение только для евреев, для которых бегство в субботу означало нарушение заповеди субботнего покоя.

Евангелие от Матфея начинается с того, чем заканчивается Ветхий Завет. Последняя книга раздела «Невиим» (Пророки) — Книга Малахии 2 — завершается пророчеством, которое в христианской традиции толкуется как относящееся к Иоанну Крестителю. С рождения Иисуса и проповеди Иоанна Крестителя начинает свое повествование Матфей. Может быть, именно это, а также общая направленность Евангелия от Матфея, адресатом которого служили прежде всего христиане из иудеев, стала причиной того, что это Евангелие было поставлено в каноне Нового Завета на первое место, как бы соединяя Ветхий Завет с Новым.

Тема взаимосвязи между двумя Заветами — одна из центральных у Матфея. Именно в его изложении Иисус строит Свое главное поучение — Нагорную проповедь — на сопоставлении предлагаемых Им нравственных постулатов с заповедями закона Моисеева: «Вы слышали, что сказано древним... А Я говорю вам...» (Мф. 5:21; 5:27; 5:33; 5:38; 5:43). При этом только у Матфея Иисус говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить... Доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5:17-18). Только у Матфея Иисус подчеркивает важность ветхозаветного закона, тогда как у других двух синоптиков этот мотив фактически отсутствует.

Более того, у Матфея Иисус, хотя и критикует фарисеев, все-таки говорит о том, что их надо слушаться: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте ; по делам же их не поступайте» (Мф. 23:2-3). Ни в одном другом Евангелии мы не найдем подобного совета.

Споры Иисуса с фарисеями, запечатленные в Евангелии от Матфея, часто касаются тематики, связанной с интерпретацией ветхозаветного закона. Подобные споры вели между собой представители различных школ раввинистической мысли Его эпохи. Отражение этих споров можно видеть в словах Иисуса о клятве храмом или золотом храма, жертвенником или даром, который на нем, о десятине с мяты, аниса и тмина; о внешности и внутренности чаши или блюда (Мф. 23:16-26). Для читателей Марка и Луки данная проблематика не имела значения, тогда как предполагаемый читатель Матфея должен был знать, в каком контексте Иисус развивал Свои мысли.

2. Предание Церкви о написании Евангелия от Матфея и критерий теологической обусловленности

Таковы те косвенные свидетельства об авторе Евангелия от Матфея, которые дает нам сам евангельский текст. Мы можем сделать выводы о его происхождении и мировоззрении, однако на все остальные вопросы, без которых дальнейшая дискуссия невозможна: личность автора, время, географические рамки и повод к написанию текста — библейский текст не дает нам очевидных ответов .

Вместе с тем, ответы на эти вопросы хранились и передавались Церковью с самых ранних времен, и, если проследить нить церковного предания, то мы придем почти к новозаветным временам. В самом деле, самое ранее церковное свидетельство об авторстве первой книги новозаветного канона почти такое же древнее, как и самые ранние рукописные свидетельства самого Нового Завета. Оно относится ко второй половине II в. и принадлежит священномученику Иринею Лионскому. Этот текст хорошо известен, но мы находим уместным привести его здесь:

Матфей издал у евреев на их собственном языке писание Евангелия, в то время как Петр и Павел в Риме благовествовали и основали Церковь. После их отшествия Марк, ученик и переводчик Петра, предал нам письменно то, что было проповедано Петром. И Лука, спутник Павла, изложил в книге проповеданное им Евангелие. Потом Иоанн, ученик Господа, возлежавший на Его груди, также издал Евангелие во время пребывания своего в Ефесе Азийском 3 .

Этот текст принадлежит человеку, который поставил перед собой задачу изложить церковное Предание в противовес многочисленным возникавшим в то время ересям. Текст показывает, что уже во II веке существовало устойчивое представление о том, как создавались четыре Евангелия, и об их авторах. Если к этому добавить, что Ириней Лионский был учеником Поликарпа Смирнского, ученика апостола Иоанна Богослова, то мы получаем свидетельство, практически связывающее нас с апостольскими временами.

В свидетельстве св. Иринея мы видим четыре пункта, которые дополняют евангельское свидетельство и не выводятся из него:

2) Евангелие от Матфея было написано первым среди всех канонических Евангелий;

3) оно было написано временем, когда Петр и Павел основывали церковь в Риме, следовательно, периодом между 45 и 65 годами;

4) оно было написано на языке евреев, то есть на иврите или палестинском арамейском.

Как хорошо известно, все эти пункты были подвергнуты сомнению в академической библеистике Нового времени. Большинство современных исследователей склоняется к тому, что Евангелие от Матфея появилось после Евангелия от Марка и после разрушения Иерусалима в 70 году. Весьма живучей оказалась гипотеза Б. Стритера о том, что Евангелие от Матфея было написано около 85 года по Р.Х. в Антиохии. Главным аргументом в пользу такой датировки является то, что в словах Иисуса, приведенных у Матфея, содержится ясное указание на разрушение Иерусалимского храма (Мф. 24:1-2). Этот аргумент априори предполагает представление о том, что у Иисуса Христа отсутствовал пророческий дар. Другими словами, он исходит из предзаданной мировоззренческой предпосылки, которая фактически заменяет собой историческое свидетельство.

Однако можно ли отказывать церковному Преданию в историчности только на том основании, что оно представляет собой предмет веры? Мы хорошо знаем, что в отсутствие свидетельств самой ранней истории создания библейского текста исследователи неизбежно обращаются к традиции. Скажем, у нас нет ранних свидетельств о написании пророческих текстов Ветхого Завета или Торы, которые возникли бы за пределами самой еврейской традиции. Даже такие грандиозные открытия, как обнаружение рукописей Мертвого моря, не могут пролить свет на такие вопросы, как возникновение книг Иезекииля или Михея. Похожая ситуация имеет место и со многими новозаветными текстами. В этих условиях исследователи были вынуждены сформулировать критерии достоверности свидетельств, по которым можно было бы оценивать то или иное свидетельство библейского текста или традиции. Эти критерии можно свести к одному главному положению: можно ли ожидать, что за тем или иным свидетельством стоит какая-либо богословская концепция? Можно ли утверждать, что то или иное свидетельство преследует чьи-либо интересы? Скажем, даже критики христианства признают, что рассказ об отречении Петра не мог отвечать интересам раннехристианских общин, потому что показывал в невыгодном свете величайшего из проповедников христианства, который к тому же считался основателем Римской Церкви. Напротив, тезис о том, что у Иисуса Христа было 12 главных учеников, многими исследователями ставится под сомнение, потому что в нем усматривают влияние определенной богословской позиции: 12 апостолов символизируют Израиль. Именно по этой причине Йозеф Клаузнер, первый еврейский историк, обратившийся к новозаветным исследованиям, считал более достоверным свидетельство Талмуда, согласно которому у Иисуса было 5 учеников: это число, по мнению исследователя, не выводимо ни из какой богословской концепции, не отвечает ничьим интересам и, следовательно, должно считаться более достоверным.

Оставив в стороне вопрос о справедливости такого суждения об апостолах (почему Иисус не мог избрать Себе именно 12 учеников, сознательно соотнося их число с 12 коленами Израиля? Более, из Евангелий мы знаем, что Он сам проводил такое соответствие), сосредоточимся на этом критерии — я назвал бы его «критерием теологической обусловленности» — и попытаемся применить его к свидетельствам ранней Церкви о происхождении Евангелия от Матфея. Мы выделили 4 пункта, по которым свидетельство, переданное через Иринея Лионского, дополняет Писание. Может ли хотя бы за одним из них стоять чей-либо интерес? Обратимся к первому пункту — авторству Матфея. Признание авторства за апостолом, очевидцем Иисуса Христа, безусловно, давало тексту своего рода преимущество как написанному очевидцем евангельских событий. Евангелие от Марка не обладало таким преимуществом, и можно было бы допустить, что по этой причине оно отошло на второй план. Однако мы видим, что Евангелие от Луки с этой точки зрения еще сильнее уступает Евангелию от Марка: согласно церковному Преданию, на Луку оказал сильное влияние апостол Павел, который сам не был учеником Иисуса Христа. Тем не менее, это Евангелие всегда пользовалось в Церкви огромным влиянием.

Далее, непонятно, почему именно личности именно Матфея придавалось такое большое значение, если его авторство считать лишь легендой. Непонятно, какое значение личность бывшего сборщика податей должна была иметь для еврейской общины, которой Евангелие от Матфея было адресовано. Кроме прежней профессии Матфея о его жизни из древних христианских источников ничего не известно. Мы довольно ясно представляем механизм возникновения псевдоэпиграфов: то или иное сочинение, как правило, надписывается именем какого-либо известного автора или легендарного персонажа, чтобы сочинение получило авторитетный статус. В случае с Евангелием, надписанном именем Матфея, мы не видим оснований в выборе именно такого автора. Если Евангелие от Матфея считалось текстом, созданным для палестинской еврейской общины, то гораздо естественнее было бы надписать его именем Иакова, брата Господня (мы знаем, что именно так и произошло с апокрифическим текстом, повествующим о детстве Марии и получившим известность как «Первоевангелие Иакова»). Следует признать, что, если отталкиваться от критерия теологической обусловленности, мы не находим веских причин подвергнуть сомнению авторство Матфея.

Следующий пункт — первенство Евангелия от Матфея среди прочих Евангелий. В этом случае также неясно, какие теологические причины могли побудить древнюю Церковь объявить Евангелие от Матфея первым по времени возникновения. Единственное возможное основание — предание о том, что Матфей писал для еврейской общины: поскольку Иерусалимская Церковь была очагом, из которого началась всемирная проповедь Евангелия, то и появление первого письменного Евангелия должно было быть связано именно с этой Церковью.

Третий пункт — время создания Евангелия от Матфея. Согласно преданию, зафиксированному Иринеем Лионским, Матфей написал свое Евангелие в то время, когда апостолы Петр и Павел проповедовали в Риме. Казалось, такая датировка имеет под собой прозрачное теологическое обоснование: как свидетельства очевидцев, Евангелия должны были быть записаны достаточно рано. Однако более детальное рассмотрение показывает, что церковное предание, изложенное Иринеем, имеет более глубокие основания. Пример чисто теологического подхода в датировке Евангелий — предисловие Феофилакта Болгарского к его комментарию на Евангелие от Матфея. По словам Феофилакта, все синоптические Евангелия были записаны в очень краткий промежуток времени и при жизни большинства апостолов: Матфей написал свое Евангелие в восьмой год по вознесении Христовом, Марк — в десятый, а Лука — в пятнадцатый 4 . Напротив, свидетельство Иринея Лионского устанавливает нижнюю границу, раньше которой Евангелия не могли быть написаны : это проповедь апостолов Петра и Павла в Риме. Другими словами, во время первых трех миссионерских путешествий апостола Павла ни одно Евангелие еще не было составлено. И действительно, авторы посланий практически никогда не цитируют Евангелия в качестве литературного источника , тогда как Ветхий Завет цитируется в апостольских посланиях достаточно обильно. Это могло быть связано с тем, что Евангелий в четко зафиксированном письменном виде на момент появления апостольских посланий, в том числе посланий апостола Павла, еще не существовало или что они не получили универсального хождения внутри Церкви. Мы видим, что предание, изложенное Иринеем Лионским, согласуется с текстом самого Нового Завета и не может быть объяснено по критерию теологической обусловленности.

Если же мы обратимся к словам Иринея Лионского о Евангелии от Марка, то мы увидим, что оно датируется довольно поздно — временем «после отшествия» Петра и Павла, то есть после 65 года, очень близко ко времени Иудейской войны и разрушения Иерусалима. Мы видим, что св. Ириней (в отличие от многих современных библеистов, как светских, так и церковных) не видел богословской проблемы в поздней датировке Евангелия от Марка. С точки зрения теологической обусловленности ему следовало бы датировать оба Евангелия значительно более ранним сроком. А оснований для такой обусловленности у Иринея Лионского было более чем достаточно, ведь перед ним стояла задача доказать гностикам истинность канонических Евангелий, и именно св. Ириней знаменит своими чисто теологическими рассуждениями о том, что Евангелий может быть только четыре, и что их число имеет прообразы уже в Ветхом Завете.

Наконец, последний пункт нашего перечня — первоначальный язык Евангелия от Матфея. Излагая предание о том, что первое Евангелие было написано на языке евреев, Ириней Лионский ставил себя в довольно опасное положение: доказывая гностикам, что только канонические Евангелия подлинны, Ириней вместе с тем утверждал, что члены Церкви имеют дело не с подлинником Евангелия от Матфея, а с переводом. При этом во времена Иринея еще существовали гностические сообщества иудеохристианского толка, которые пользовались еврейским текстом, выдававшимся за оригинальную версию первого Евангелия.

Между тем, свидетельство Иринея Лионского о первоначальном языке Евангелия от Матфея не единственное, что подтверждает его укорененность в самом раннем Предании древней Церкви. Евсевий Кесарийский приводит свидетельство Папия Иерапольского, которое тот через цепочку преемств также возводит к апостольским временам:

Матфей записал изречения (λόγια) на еврейском наречии, и переводили их, кто как мог 5 .

По словам Евсевия, Папий Иерапольский воспринял свое учение некоего «пресвитера Иоанна», который может быть либо апостолом Иоанном Богословом, либо человеком, «стоявшим рядом с апостолами» 6 . Это уже второе предание происхождении новозаветных текстов, которое восходит к новозаветным временам. И оно находит подтверждение также и у Иринея Лионского, который прямо называет Папия Иерапольского очевидцем апостолов и говорит о том, что Папий общался с его учителем, Поликарпом Смирнским:

Он — человек, живший давно (ἀρχαίος ἀνήρ), слышавший проповедь апостола Иоанна и друживший с Поликарпом, епископом Смирны 7 .

Следует отметить, что слова Папия Иерапольского о том, что «изречения на еврейском наречии», записанные Матфеем, «переводили кто как мог» 8 , звучат еще более резко, чем свидетельство Иринея: из них следует, что существовало несколько версий греческого перевода Матфея, за качество которых Папий ручаться не может. Упоминание об «изречениях» тоже могло бы вызвать только вопросы у последующих поколений христиан: по сути, оно ставило под сомнение целостность первого Евангелия. Что именно представляли собой эти «изречения», остается загадкой. Существуют некоторые апокрифические Евангелия (такие как «Евангелие от Фомы»), написанные в форме изречений Иисуса. Однако по содержанию эти изречения существенно отличаются от тех, что вошли в канонические Евангелия.

Подводя итоги по четвертому пункту, отметим, что и он не находит удовлетворительного объяснения по критерию теологической обусловленности.

Итак, мы рассмотрели четыре положения о происхождении текста Евангелия от Матфея, которые приводит Ириней Лионский на основании церковного предания, восходящего к апостольским временам. Из них только для второго пункта мы смогли предложить возможное теологическое обоснование, которое позволило бы подвергнуть сомнению историческую интерпретацию.

Нам представляется второстепенным вопрос о том, появилось ли Евангелие от Матфея раньше или позже Евангелия от Марка. Есть своя логика в предположении, что Евангелие от Марка было дополнено Матфеем и адаптировано для иудейского читателя. Тем не менее, мы хотим показать, что в решении вопроса о происхождении новозаветных текстов нельзя игнорировать Предание Церкви, и тем более нельзя отказываться от него в пользу рассуждений общего характера.

История и теология: взгляд изнутри Евангелия

Разбирая текст Иринея Лионского с точки зрения критерия теологической обусловленности, мы принимали «правила игры» современной библеистики и противопоставляли «теологию» и «историю». Но мы хотели бы специально подчеркнуть, что само это противопоставление во многих случаях натянуто. Для примера обратимся к одному частному вопросу исагогики Евангелия от Матфея — использованию в нем церковной богословской терминологии.

Евангелие от Матфея — единственное из четырех, в котором дважды упоминается Церковь (Мф. 16:18; 18:17). Это единственное Евангелие, в котором употреблена крещальная формула «во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28:19). В этом некоторые ученые видят подтверждение датировки Евангелия от Матфея концом I века, когда Церковь, по их мнению, уже создала свою достаточно развитую литургическую традицию, включавшую крещальные и евхаристические формулы. Матфей, согласно этому взгляду, адаптировал Евангелие от Марка в свете позднейшей литургической традиции Церкви.

На наш взгляд, подобное представление как нельзя лучше демонстрирует искусственность оппозиции между «теологией» и «историей». Исследователи вкладывают в эту оппозицию тот смысл, что «теологическое» неизбежно оказывается вторичным, не допуская, что то или иное теологическое положение с самого начало могло быть присуще христианской общине и быть воспринятым непосредственно из уст ее Основателя. В самом деле, термин «Церковь» многократно встречается в посланиях апостола Павла, написанных в 50-е и первой половине 60-х годов. Появление этого термина в Евангелии от Матфея, следовательно, вовсе не означает, что оно было написано позже других Евангелий. Что же касается крещальной формулы, то она, согласно Матфею, принадлежит Иисусу и должна была употребляться в Церкви с самого начала. Из Деяний апостольских мы знаем, что крещение и Евхаристия были тем изначальным формообразующим элементом, на котором строилась жизнь Церкви в первые же месяцы и годы после воскресения Иисуса (Деян. 1:41-42). При крещении должна была использоваться формула, восходившая к Самому Иисусу, а при совершении Евхаристии — слова, которые Он произнес на Тайной вечере: их доносят до нас в достаточно единообразной форме все три Евангелиста-синоптика (Мф. 26:26-28; Мк. 14:22-24; Лк. 22:17-20).

У нас есть все основания считать, что и крещение, и Евхаристия первичны по отношению к фиксированному письменному тексту любого из четырех Евангелий. Следовательно, присутствие в Евангелии от Матфея крещальной формулы вовсе не говорит в пользу его более позднего происхождения по отношению к Евангелию от Марка.

Одним из существенных аргументов, который выдвигался исследователями в пользу позднего происхождения как Евангелия от Матфея, так и других Евангелий, было указание на тот факт, что евангельский текст содержит очевидные отсылки к церковному преданию, в частности к уже сложившейся литургической практике Церкви. Не будет преувеличением сказать, что признание этого факта стало причиной большого разочарования, которым завершился так называемый «первый поиск исторического Иисуса». Тогда были обмануты надежды исследователей на Евангелие от Марка как на лучший источник сведений об «историческом Иисусе», когда в ряде исследований (в частности, в работах Вильяма Вреде) было показано, что все изложение в Евангелии от Марка основано на определенной богословской концепции, и отделить в этом Евангелии историю от теологии невозможно.

Этот кризис доверия к Евангельским текстам как источникам сведений об Иисусе, как ни странно, имеет теологическое основание. На наш взгляд, он восходит к тому строгому противопоставлению Священного Писания и Священного Предания, которое возникло на волне Контрреформации в попытках противопоставить некую стройную концепцию тезису М. Лютера «Только Писание!» Католические апологеты должны были показать, что не только Писание, но и Предание необходимы для спасения, и тем самым они провели жесткую границу между Писанием и Преданием. Одновременно с этим тезис Лютера получил развитие в последующем протестантском богословии. В результате, с усилением рационалистического подхода в изучении Священного Писания все, относящееся к сфере Предания, автоматически было признано ненужным и препятствующим достоверному пониманию библейского текста.

Совершенно иной подход мы видим в творениях отцов Восточной Церкви. Мы не найдем у них строгого противопоставления Писания и Предания. Подобно современным библеистам, отцы Церкви сталкивались с ситуациями, когда текста Писания оказывалось недостаточно для ответа на тот или иной вопрос. Подобно тому, как при анализе текста Евангелия от Матфея (опираясь только на сам этот текст) мы остаемся с целой серией нерешенных вопросов, современники святителя Василия Великого не могли найти в Писании достаточных оснований для построения убедительного учения о божественности Святого Духа. И в этих условиях святитель Василий указывал на церковное литургическое предание, такое же древнее, как и новозаветные тексты, и сохранившее, в обрядах и формулах, исконное церковное учение о Духе. Приводя этот аргумент, Василий Великий не акцентировал различие Писания и Предания, напротив, они были для него частью единого целого, и он не видел оснований отдавать предпочтение одному в пользу другого. В целом в восточной патристической традиции Писание рассматривается как часть Предания.

Что это значит применительно к нашей проблеме? Прежде всего, это означает, что ситуация, поставившая рационалистическую библеистику в тупик, — ситуация, когда евангельский нарратив с самого начала имеет теологическое основание, — с самого начала была естественной для отцов Восточной Церкви. Ситуация, которая поставила рационалистическую теологию под угрозу (и, в частности, привела к построению керигматической теологии Р. Бультмана в качестве возможного выхода), может стать для православных богословов основанием для построения историко-критической библеистики не только без разрыва с Преданием, но и на основе Предания.

Первые шаги в этом направлении уже осуществил известный православный богослов XX в. протопресвитер Иоанн Мейендорф. Он был один из тех мыслителей, кто вернул православное академическое богословие к его святоотеческим основаниям. Во многом благодаря нему православное богословие XX в. вернулось к изначальному, свойственному восточной Церкви, представлению о том, что Писание и Предание не могут быть противопоставлены. Писание как часть Предания — это понимание стало для нашего богословия самим собой разумеющимся. И именно о. Иоанн стал автором, пожалуй, самом необычной рецепции керигматической теологии Р. Бультамана. В ней о. Иоанн увидел очередное подтверждение очевидной вещи: Предание и богословие Церкви не противопоставлены историческим событием, лежащим в ее основании; Церковь с ее Преданием и богословием — это единственно возможная форма существования исторического христианства 9 .

Противоречия между традицией и научным консенсусом — это не только пропасть, отделяющая две сферы человеческой интеллектуальной культуры, мир веры и мир рационального знания. Это одновременно и точки соприкосновения, задающие каждой из этих сфер стимул к развитию. Сомнения исследователей в авторстве как Евангелия от Матфея, так и других новозаветных (и ветхозаветных) книг подвигли теологов к ответу на этот вызов и, как следствие, к осмыслению самого феномена авторства применительно к Священному Писанию, к постановке вопроса о смысле и границах богодухновенности.

В связи с этим хотелось бы привести слова Уильяма Лоудера, прозвучавшие здесь, в Москве, на Седьмом Восточноевропейском симпозиуме исследователей Нового Завета: «Новозаветная библеистика пытается разобраться в сложных перипетиях истории и послужить Церкви. И тут мы нужны друг другу. Ведь наша вера основана на событи-ях, которые произошли в истории. И нас не может удовлет-ворить уход от истории, который подчас бывает у сторонни-ков строго синхронического подхода или у тех, кто бежит от сложных исторических вопросов в такие безопасные, хотя и важные, области, как лингвистика и археология». И внимательное изучение Предания Церкви — это не отказ от историко-критического изучения Библии, а именно попытка противостоять уходу от истории , попытка с самого начала вписать изучение новозаветного текста в исторический контекст раннего христианства .

Говоря об изучении Предания Церкви, мы имеем в виду не только сотрудничество «светских» и «конфессиональных» библеистов, но и взаимодействие библеистов, с одной стороны, и патрологов, специализирующихся на раннехристианской письменности, литургистов, специалистов по древней агиографии, с другой. Сегодня мы приходим к осознанию того, что именно за междисплинарной библеистикой стоит будущее новозаветных исследований. И я хотел бы выразить надежду, что тот режим диалога между наукой и Преданием, который был задан в последние два десятилетия, получит плодотворное продолжение и окажется полезным для всех исследователей, церковных и светских, задействованных в этой области. Надеюсь также на то, что конференции по новозаветной библеистике, проходящие в Москве, окажутся существенным вкладом в этот диалог.

1 Мак-Артур Дж. Ф. Толкование Книг Нового Завета. Матфея 1-7. С. 10.

2 С учетом того, что Ветхий Завет в Евангелиях — это прежде всего «закон и пророки» (Мф 11:13; 22:40), книга пророка Малахии в известной мере может быть названа завершающей среди священных книг. Ко времени евангельских событий раздел «Кетувим» (Писания) еще не сформировался.

3 Ириней Лионский. Против ересей 3, 1, 1 (SC 211, 22—24). Рус. пер.: С. 220.

4 Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Матфея. Предисловие.

5 Евсевий Кесарийский.

6 Евсевий Кесарийский. Церковная история 3, 39, 5.

7 Ириней Лионский . Против ересей 5, 33: 3-4.

8 Евсевий Кесарийский. Церковная история 3, 39, 16. С. 119.

9 Мейендорф И., прот. Живое Предание: Свидетельство Православия в современном мире. М., 1997. С. 15.

Пресс-служба ОЦАД /Патриархия.ru

Для определения и нахождения евангельского зачала на заданный день надлежит использовать приложения Евангелия, где содержатся все необходимые указания. Всего в Евангелии можно выделить следующие четыре приложения:

1. «Сказание еже како на всяк день должно есть чести Евангелие седмиц всего лета» - рядовые чтения подвижного круга богослужения. Это приложение начинается днем Святой Пасхи и заканчивается Великой Субботой. Особо выделяется период Великого поста. Здесь указаны чтения рядовые или дневные для всех воскресных и седмичных дней в году, за исключением среды и пятка сырной седмицы, а также седмичных дней святой Четыредесятницы (то есть дней, когда не полагается чтение Евангелия). В конце приложения указаны 11 воскресных утренних Евангелий, которые последовательно читаются в воскресные дни в течение года на утрене.

2. «Соборник 12-м месяцем» - чтения неподвижного круга богослужения (месяцеслов). Здесь полагаются чтения на каждый день года. Так как начало церковного года приходится на сентябрь, то и месяцеслов начинается 1 сентября, а заканчивается 31 августа. Следует отметить, что в дни памяти некоторых малых святых евангельское чтение в месяцеслове не указано вовсе (10 сентября, 15 октября и др.). В этих случаях на литургии читается только рядовое чтение.

3. «Евангелия обща святым» - чтения общие для каждого лика святых. Это приложение используется в тех же случаях, когда употребляется и книга Общая Минея: если совершается бденная или полиелейная служба святому, не имеющему знака в Уставе (например, в случае храмового праздника), или при совершении служб новопрославленным святым.

4. «Евангелия на всяку потребу различная». Здесь указаны евангельские чтения при совершении Таинств и других частных богослужений.

Схема чтения Евангелия

Обычная схема чтения Евангелия за богослужением такова:

Диакон : «И о сподобитися нам слышанию Святаго Евангелия Господа Бога молим».

Хор : «Господи, помилуй» (трижды ).

Диакон : «Премудрость, прости, услышим Святаго Евангелия».

Священник : «Мир всем».

Хор : «И духови твоему».

Священник : «От… (называет имя евангелиста ) Святаго Евангелия чтение».

Хор :

Диакон : «Вонмем».

Священник читает Евангелие.

Хор (по окончании чтения): «Слава Тебе, Господи, слава Тебе».

На литургии эта схема несколько отличается в том смысле, что Евангелие читает диакон на амвоне и потому, если нет второго диакона, слова диакона («Премудрость, прости…» и «Вонмем») в диалоге перед Евангелием говорит священник, а диакон называет имя евангелиста. Кроме того, на литургии всегда опускаются начальные молитвословия «И о сподобитися нам…» и «Господи, помилуй», так что переход к чтению Евангелия начинается сразу с «Премудрость, прости…». Также «И о сподобитися нам…» не говорится в следующих двух случаях:

На Великих часах (всегда), на вечерне Рождества Христова, Богоявления и Великой Пятницы и на утрене Великой Субботы, когда Евангелие следует после Апостола;

На 3-м, 6-м и 9-м часах в первые три дня Страстной седмицы в тех случаях, если продолжается чтение того же Евангелия, которое было начато на предыдущем часе. В частности, Евангелие от Луки разделяется на три части, причем только в начале чтения первой части говорится «И о сподобитися нам…», тогда как перед началом второй и третьей части произносится сразу «Премудрость, прости…».

Устав чтения Евангелия

В начале каждого зачала помещается звездочка (если на одной странице два зачала, то в начале второго стоит две звездочки), которая играет роль ссылки и соотносится с подстрочником. Внизу страницы в подстрочном аппарате указывается день чтения данного зачала, и здесь же приводится вводная фраза, которой следует начинать чтение зачала. Чаще всего в Евангелиях используются фразы «Во время оно…» и «Рече Господь…».

Таким образом, при чтении Евангелия за богослужением следует, во-первых, с помощью приложений определить Евангелие и номер зачала, которое назначается для чтения в этот день. Затем, открыв нужное зачало, следует сразу убедиться на основании подстрочника в том, что оно действительно предназначено для чтения в данный день. Далее необходимо полностью взять вводную фразу из подстрочника и затем читать с тех самых слов, которые стоят после звездочки (то есть слова, стоящие перед звездочкой в основном тексте Евангелия, в этом случае опускаются). Заканчивается же чтение не там, где начинается следующее зачало, а только в том месте, которое обозначено словами «конец…» (например, «конец Богоявлению» или «конец субботе»). Если же в середине чтения одного зачала встречается начало другого чтения, то в этом случае необходимо следовать основному тексту, не обращая внимания на подстрочник.

Некоторые евангельские чтения имеют разрыв в тексте, или преступку , когда определенный отрывок в середине данного зачала опускается. В этом случае необходимо, дойдя до отметки «преступи…», пропустить следующий отрывок, найти заметку «чти…» и сразу продолжить чтение с этого места. В качестве иллюстрации приведем наиболее известное и часто употребляемое чтение с «преступкой» - зачало 4-е от Луки (Лк. 1, 39–49, 56), которое читается на утрене во все Богородичные праздники:

Во дни оны, воставши Мариам, иде в горняя со тщанием, во град Иудов. И вниде в дом Захариин, и целова Елисавет. И бысть, яко услыша Елисавет целование Мариино, взыграся младенец во чреве ея: и исполнися Духа Свята Елисавет. И возопи гласом велиим, и рече: благословена Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего. И откуду мне сие, да прииде Мати Господа моего ко мне? Се бо, яко бысть глас целования Твоего во ушию моею, взыграся младенец радощами во чреве моем. И блаженна Веровавшая, яко будет совершение глаголанным Ей от Господа. И рече Мариам: величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем: яко призре на смирение Рабы Своея: се бо, отныне ублажат Мя вси роди. Яко сотвори Мне величие Сильный, и свято имя Его.

Преступи Богородице.

И милость Его в роды родов боящимся Его. Сотвори державу мышцею Своею: расточи гордыя мыслию сердца их. Низложи сильныя со престол, и вознесе смиренныя. Алчущия исполни благ: и богатящияся отпусти тщи. Восприят Израиля, отрока Своего, помянути милости: якоже глагола ко отцем нашим, Аврааму и семени его до века [данный отрывок опускается ].

Чти Богородице:

Пребысть же Мариам с нею яко три месяцы: и возвратися в дом свой.

Конец Богородице.

В данном случае сразу после предложения «Яко сотвори Мне величие Сильный, и свято имя Его» читается «Пребысть же Мариам с нею яко три месяцы и возвратися в дом свой», а промежуточный отрывок опускается.

В связи с тем что немало чтений имеют «преступки», необходимо заблаговременно (лучше перед богослужением) просмотреть все зачало и отметить, где и какой вводной фразой оно начинается, какой отрывок пропускается (в случае «преступки») и где зачало заканчивается. В некоторых случаях чтение с «преступкой» имеет окончание не в настоящем зачале, а несколько зачал или глав спустя. Здесь характерным примером является Евангелие на Богородичные праздники на литургии - от Луки зачало 54-е:

Во время оно, вниде Иисус в весь некую: жена же некая именем Марфа прият Его в дом свой. И сестра ей бе, нарицаемая Мариа, яже и седши при ногу Иисусову слышаше слово Его. Марфа же молвяше о мнозе службе, ставши же рече: Господи, не брежеши ли, яко сестра моя едину мя остави служити? рцы убо ей, да ми поможет. Отвещав же Иисус рече ей: Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозе: Едино же есть на потребу. Мариа же благую часть избра, яже не отымется от нея.

Святое Евангелие – самая главная книга в жизни православного христианина, самая священная книга Святой матери нашей Церкви. По-видимому, именно за чтением Святого Писания нашли отрока Иисуса родители в Иерусалимском храме (Лк. 2:46-47). Именно, по Евангелию изучали веру новообращенные христиане апостольского века (Деян. 17:11). Именно с Евангелием настоятельно советуют сверять свое каждодневное действие современному верующему и Святые отцы, и наши батюшки в храмах.

Евангелие, главная, но не единственная книга, используемая во время служб в храмах. С амвона также читают Апостол. На клиросе используются другие богослужебные книги – минея, октоих, псалтирь... Они сегодня общедоступны и их можно приобрести в крупных церковных магазинах. Но, к сожалению, не многие люди знают, что это за книги (за исключением священнослужителей и некоторых научных работников). Какие же книги находятся на клиросных книжных полках мы расскажем сегодня.

Богослужебные книги – целиком или частично содержат чинопоследования служб и уставные указания. Каждая богослужебная книга имеет свое «ядро» - основу своего содержания, - и приложения, которые включены в нее для удобства пользования. Порой эти приложения могут быть у разных книг одинаковыми. Все эти книги подразделяются на две части - священно-богослужебные и церковно-богослужебные. К первым относятся книги, заимствованные из Библии – Евангелие, Апостол, Псалтирь . Ко вторым, – составленные на основании Священного Писания и Священного Предания, переданных Отцами и учителями Церкви: Часослов, Служебник, Минеи, Октоих, Триоди, Типикон, Ирмологий, Требник.

Богослужебное Евангелие

Евангелие - первые четыре книги Нового Завета, в которых описывается учение, жизнь, смерть и воскресение Иисуса Христа. Каждая книга названа по именам авторов-составителей - апостолов Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Само слово «Евангелие» в переводе с греческого означает - благая весть. В византийско-славянской богослужебной письменности сложилось несколько типов Евангелия: Евангелие-четий (для чтения), Евангелие-апракос (для служб), Евангелие толковое, Евангелие учительное.

В Евангелии-апракос краткие евангельские тексты были расположены по порядку чтений на каждой седмице (недели) богослужебного года. Такое Евангелие стало первым переводом Священной книги на славянский язык, сделанным в 863-867 годах славянскими первоучителями святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием.

Богослужебное Евангелие,которое мы слышим в храме, немного отличается по своему устроению текста, от того Евангелия, которое привыкли читать дома. В богослужебном Евангелии текст разделен на "зачала" (отрывки). У каждого «зачала» указана начальная фраза, которую мы слышим за богослужением, но никогда не находим в тексте Евангелия – «Во время оно...» или «Рече Господь». В конце богослужебного Евангелия помещен указатель чтений на каждый день года.

Апостол

В эту богослужебную книгу, составленную Византийской церковью, определены «Деяния» и «Послания» святых апостолов (послания апостола Иакова, два послания апостола Петра, три послания апостола Иоанна, послание апостола Иуды, и четырнадцать посланий апостола Павла). По аналогии с евангельскими книгами «Апостол» был разделен на три типа.

«Апостол», читается на Божественной литургии, перед чтением Евангелия. Помимо перечисленных книг, богослужебный «Апостол» содержит также собрание общих и воскресных прокимнов, прокимнов для особых служб (посвященных мученикам, пророкам…) и аллилуиариев – отдельных стихов из Псалтири или других книг Священного писания.

Весь текст «Апостола» разбит на 335 зачал, каждое из которых соответствующие чтению одного дня. Начало и конец каждого чтения отмечены звездочкой, а внизу под чертой расположены два указания чтицам: когда читать "зачало" и слова, которыми начинают зачало при чтении («Братие», «Чадо Тимофею», «Возлюбленнии».).

И еще стоит отметить, что «Апостол» – это первая печатная в России книга, вышедшая в 1564 году в первой типографии Ивана Федорова.

Псалтирь

Эта одна из книг Ветхого завета, состоящая из хвалебных песнопений - псалмов. Кроме псалмов пророка Давида, которых не менее 78-ми, есть еще один (89-й), принадлежащий Моисею, одиннадцать псалмов (41-48, 83, 84, 86) левитов, сынов Кореевых, двенадцать (49, 72-82) Асафа пророка, также из колена Левиина, один (87-й) Емана и один (88-й) Ефама, современников Давида. Все 150 псалмов собраны в одну книгу первосвященником Ездрою. Позднее к каноническим псалмам добавился еще один - 151-й, посвященный псалмопевцу Давиду.

Псалтирь делится на 20 разделов, которые называются кафизмами, каждая из которых, в свою очередь, делится на три части «Славы», заканчивающиеся молитвой «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу». Псалтирь была очень популярна как в дохристианский период, так и начиная с эпохи раннего христианства. На славянский язык она была переведена в начальный период возникновения древнеславянской письменности, так как без ее текста было невозможно совершение церковной службы.

Сегодня в состав повседневных служб Православной церкви входят пятьдесят псалмов, в том числе шестопсалмие. Вся Псалтирь прочитывается за богослужением в течение одной недели, а в Великий пост – дважды за неделю. Для богослужения так же используется следованная псалтирь – книга, с указанием тропарей и молитв, читаемых после кафизм. В книге могут помещаться часослов и месяцеслов.

Служебник

Эта книга для дьяконов и священников. В ней собраны последования трех Божественных литургий, которые служатся в Православной Церкви – литургия святого Иоанна Златоуста, литургия святого Василия Великого и литургии Преждеосвященных Даров. Отсюда и второе название этой книги - литургиарий. Все последования служебника приводятся именно с точки зрения священнослужителей: все молитвы, ектеньи, возгласы, которые они произносят; все действия, которые они должны при этом совершать. В этой книге так же указано, что в это время читается или поется на клиросе. Кроме чина Божественной литургии в Служебнике находится чин вечерни и утрени, но в том виде, в каком это необходимо диакону и священнику.

Такой состав Служебника сформировался к началу XVII века и был зафиксирован в первых его печатных изданиях. До этого в богослужениях использовался Служебник Варлаама Хутынского (XII-XIII вв.) и Служебник митрополита Киприана (XIV-XV вв.).

Служебник имеет несколько приложений. Прежде всего, отпусты – слова, которые произносит священник в самом конце службы; месяцеслов – указание памяти святых и праздников на каждый день года; прокимны , которые возглашают диаконы.

Упомянем также книгу, которая называется Архиерейский служебник или Чиновник архиерейского священнослужения . Ее содержание совпадает с обычным Служебником, но дополнен чинопоследованием одного таинства, которое не может совершать иерей – Таинства Рукоположения (хиротонии). Также в этой книге находится последование чина освящения антиминса. Оно не причисляется к главным таинствам Церкви, однако, с ними тесно связано.

Часослов

Это основная книга для клиросного употребления. Ее составление приписывается преподобному Савве Освященному (532 год). Затем она дополнялась Иоанном Дамаскиным и Феодором Студитом. Появление первых полных Часословов относят к IX в. (Именно по Часослову в Древней Руси учили читать детей). Часослов содержит неизменяемые молитвословия служб дневного суточного круга : Утрени, Полунощницы, Изобразительных, Вечери и Часов с междучасиями (отсюда название). Различают два вида Часослова: большой и малый.

Большой Часослов содержит последования Полунощницы вседневной, субботней и воскресной, великого и малого Повечерия, Часов с междучасиями. Так же в эту книгу входят молитвы навечерий Рождества Христова, Богоявления и пятницы Страстной седмицы; последования Изобразительных, вседневной и пасхальной Утрени, великой и малой Вечерни. Помимо этого в современном славянском Часослове печатаются утренние молитвы, читаемые после Полунощницы, благословение трапезы после Вечерни, канон Богородице, молитвы на сон грядущим, тропари и кондаки, месяцеслов с песнопениями в честь святых и другие молитвословия.

Малый Часослов является сокращением большого часослова.

Минея

Эта богослужебная книга тоже используется в основном на клиросе. В наших храмах она появилась в конце X века, с того времени, когда на Афоне и в Охриде с греческих миней был сделан ее первый перевод на славянский язык. Вторая редакция, русская, была создана на основе южнославянского перевода в середине XI века. Минеи бывают трех видов.

Минея месячная содержат изменяемые песнопения неподвижных праздников на один месяц. Она состоит из 12 книг по числу месяцев в году, но практически каждый месяц может быть распределен по двум или трем книгам, так что томов гораздо больше. Первая книга минеи начинается с церковного новолетия – с 14 сентября по новому стилю. Бывают издания, в которых в одну книгу входят два-три месяца; иногда минея состоит из двух книг - сентябрьской (сентябрь-февраль) и мартовской (март - август); иногда из одной – годовой. Но такие издания сегодня крайне редки.

Минея праздничная – это удобный богослужебный сборник, выборка из месячной Минеи за весь год. В нее входят службы двунадесятым праздникам – Господские и Богородичные, некоторым наиболее чтимым иконам Божией Матери и великим святым. Эта книга не обязательная для богослужения, но используется чтецами для удобства. В праздничную Минею могут входить также последования рядовым святым, память которых совпадает с препразднствами и попраздниствами неподвижных праздников.

Минея общая состоит из изменяемых молитвословий и песнопений, которые Церковь назначила святым того или иного лика - пророкам, святителям, апостолам и так далее. Для каждого лика святых есть по два последования: для службы одному святому и для службы нескольким святым одного лика . Тексты в ней составлены так, что прославляют подвиг святого в его общих чертах. В большинстве песнопений оставлены пробелы: имярек – вставляется имя того святого, которому совершается память.

Обычно «Минея общая» используется вместе с «Праздничной минеей» там, где отсутствует «Месячная минея». «Общую» и «Праздничную» минеи так же используют, когда требуется совершить службу святому (например, новопрославленному святому), последований которому или совсем нет в Минеях месячных, или оно неполное.

Минея содержит одно приложение – Богородичны.

Есть еще и четвертая разновидность этой книги – «Четьи-Менеи» . В ней в календарном порядке собраны жития святых, память которых ежедневно чтит Церковь. «Четьи-Менеи» разбиты на двенадцать томов, соответственно месяцам года. В самом начале своего создания эта книга предназначались для клиросного чтения, но вскоре она стала столь популярна, причем не только у священнослужителей, но и простых верующих, что вскоре оказалась на полках домашних и общественных библиотек. Особой популярностью пользовались и пользуются по сей день «Четьи-Менеи» составленные святителем Димитрием Ростовским.

Триодь

Триодь в переводе на церковнославянский означает "трипеснец". Это название определено тем, что содержащиеся в ней каноны, большей частью состоят из трех песней. После шестой песни канона помещаются Синаксарий – собрание исторических сведений о празднике или о каком-либо святом. Авторами византийской Триоди являются многие Святые отцы в числе которых преподобные Роман Сладкопевец, Андрей Критский (вспомним его Великий покаянный канон), Иоанн Дамаскин.

По свидетельству первого синаксария постной триоди эти песнопения были собраны в одну книгу преподобными Феодором и Иосифом Студитами. В IX веке святые братья, объединив 200-летний опыт своих предшественников и добавив к их трудам стихиры и каноны собственного произведения, создали церковно-служебный молитвенник, заключающий в себе около ста шестидесяти больших и малых служб – триодь. В Х веке эта книга была разделена на две части: Триодь Постная и Триодь Цветная.

Триодь Постная содержит изменяемые молитвословия служб великопостного цикла. Он начинается с трех подготовительных седмиц к Великому посту (с Недели о мытаре и фарисее)

Первые две подготовительные седмицы Триодь используется только на воскресной службе, а начиная с субботы перед Неделей о Страшном суде и в течение всей четыредесятницы - ежедневно. Совершенно особенный период: Лазарева Суббота, Вербное Воскресение и Страстная седмица. На полунощнице перед пасхальной заутреней Триодь Постная используется последний раз в годовом круге богослужений.

В пасхальную ночь начинается богослужение по Триоди Цветной, иначе называемая пентикостарион, (от греческого слова – пятидесятница), которая содержит изменяемые молитвословия служб Пасхи, Пасхальной седмицы и всего времени до Пятидесятницы и Недели Всех святых, когда совершается последняя служба по этой книге.

Октоих

Эта книга составлена в начале VII веке. Через сто лет она была отредактирована и дополнена святым Иоанном Дамаскиным. Октоих содержит песнопения Вечерни, Повечерия, Утрени и Литургии (а в воскресные дни – малой Вечери и Полуношницы) недельного круга, исполняемые одним гласом. Всего гласов восемь (отсюда название этой книги - Осмогласник; греч. ). Слово и звук в этой книге неразрывны. В гласовой системе это очень легко почувствовать, потому при смене гласа, меняются не только напевы, но и тексты, которые соответствуют литургическим темам дней седмицы. После завершения цикла из восьми недель пение Октоиха начинается снова с песнопений первого гласа. Смена гласа происходит в субботу вечером, на воскресной всенощной.

Каждый день недели в Октоихе связан с воспоминанием определенного лика святых или священных событий: воскресный день посвящен Господу Иисусу Христу и его Воскресению; песнопения понедельника имеют покаянный характер и воспевают святых ангелов; во вторник прославляют святого Иоанна Крестителя; в среду и пятницу - песнопения посвящены Честному Кресту и Божией Матери; в четверг - славят апостолов и святителя Николая Чудотворца; в субботу всех святых и молитвенно поминают усопших христиан.

Различают два периода действия Октоиха. От Недели Всех святых до Недели о мытаре и фарисее эта книга взаимодействует только с Минеей. Он называется период пения Октоиха. В еженедельном круге богослужений всегда главенствует воскресная служба. Она может отменяться только при совпадении с двунадесятым Господским праздником. В период пения Триоди октоих соединен с Триодями и в это время он используется реже: в будние дни Великого поста - только в отдельные моменты службы, но в воскресные дни стоит на первом месте. С Лазаревой Субботы до Великой Субботы Октоих не используется вовсе.

Октоих содержит и многочисленные приложения. Одно из них содержит таблицу, по которой можно определить, какое из одиннадцати воскресных евангелий читается на воскресной утрени в данный день. В Октоихе помещены и сами евангельские тексты. Еще одно приложение содержит богослужебные тексты (ексапостиларий, его Богородичен и евангельская стихира), которые связаны с Евангельским чтением. Они зависят не от гласа, а от евангельского чтения в данное воскресенье.

Так же стоит заметить, что начиная с XIII-XIV веков получили распространение несколько видов сокращенного Октоиха: Изборный Октоих, Параклитик, Шестоднев служебный и Богородичник.

Ирмологий

Это певческая книга. В ней собраны ирмосы из различных богослужебных книг и распределены по восьми гласам. Сам глас состоит из девяти песен по их числу в полном каноне. Большая часть входящих в Ирмологий ирмосов заимствована из канонов Октоиха, а также из Минеи и Триоди. Эта богослужебная книга имеет приложение - молитвословия, которые поются певцами на Литургиях - святого Иоанна Златоуста, святого Василия Великого и Преждеосвященных Даров; различные Богородичны, тропари, исполняемые на Утрене и полиелее, прокимны, пророческие библейские песни и другие. Впрочем, такое же приложение есть в Минее месячной.

Требник

Этой книгой пользуются священнослужители. Все чины, содержащие в Требнике, совершаются не каждый день, а по необходимости, по требованию – крещение, панихиды, отпевания, последование обручения и венчания; миропомазание, разные чины освящения. Наиболее ранний славянский список Требника - глаголический (XI век), хранится в библиотеке Синайского монастыря Святой Екатерины. Он представляет собой неполный перевод с греческого специальных молитв и служб на разные случаи. Старейшие русские Требники сохранились и в монастырских библиотеках – это монашеские Требники.

В современном Требнике можно выделить несколько тематических разделов различных чинов и молитв: те, которые совершаются священником в церкви или вне ее, и те, которые происходят по требованию молящихся в связи их жизненными обстоятельствами.

Кроме монашеских Требников выделяют Требники архиерейские, содержащие как чины и обряды, необходимые монашествующим, так и те, которые совершает лишь архиерей – чины хиротонии, поставления игумена, мироварения, освящения антиминса, специальные молитвы архиерея.

Типикон

Самые первые Типиконы - монастырские Уставы - появились вместе с зарождением монашества в III-IV веках. Наиболее известны Типиконы Студийский, Иерусалимский и Великой Церкви. Последний был распространен на Руси до XI века. Затем в Киево-Печерском монастыре преподобным Феодосием Печерским был введен Студийский Типикон. В XIV веке преподобный Афанасий Высоцкий перевел с греческого и привез из Константинополя Иерусалимский Типикон, который и стал использоваться на Руси.

В полном виде Типикон состоит из двух больших разделов: богослужебного и дисциплинарного. В богослужебном – даны указания, в какие дни и часы, в каком порядке и каким образом соединяются и вычитываются все последования, которые находятся в вышеперечисленных богослужебных книгах. Богослужебный раздел этой книги (еще его называют Литургическим) делится на две части - триодную и синаксарную. Первая содержит описание богослужебных последований по Постной и Цветной Триоди, вторая, синаксарная, - по месяцеслову за весь годовой круг

Современный Типикон может быть разделен по своему содержанию на три основных части. Часть первая (с 1 по 47 главы) содержит общие указания на порядок совершения служб. Вторая (47-52 главы) – содержит описание богослужебных последований на каждый день года. Третья часть (52-60 главы) содержит певческое приложение к Типикону.

Есть еще и «Толковый Типикон» Михаила Скабаллановича. В нем автор дает подробное объяснительное изложение Типикона с разбором исторических обстоятельств сложения богослужебного устава. При рассмотрении каждого фрагмента устава приводятся рассуждения о его смысле, значении и истории.

Подготовил Димитрий Богачев

Употребляемые при богослужении книги могут быть разделены на священно-богослужебные и церковно-богослужебные. К священно-богослужебным книгам относятся: Евангелий, Апостол и Псалтирь, т.е. книги, взятые из Библии. К церковно-богослужебным книгам относятся: Служебник, Часослов, Октоих, Минеи, Триодь Постная, Триодь Цветная, Типикон, или Устав, Ирмологий, Требник, Книга моленных пений книги, составленные Отцами и Учителями на основании Священного Писания и Священного Предания.

Богослужебное Евангелие содержит в себе четыре благовестия: от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна, поэтому иногда оно называется Четвероевангелием.

Чтение Евангелия за богослужением полагается по уставу ежедневно, кроме понедельника, вторника, среды, четверга пятницы Великого поста и среды и пятницы сырной седмицы. Все Евангелие прочитывается в течение года.

Перед каждым Евангелием помещено: 1) краткое описание жизни Апостола-Евангелиста; 2) краткое содержание глав евангельских; 3) указатель параллельных мест из других евангелистов. В этом указателе события расположены в хронологическом порядке начиная от Рождества Христова и заканчивая Его воскресением и вознесением. Цифрам, которыми обозначены евангельские события, соответствуют цифры черного цвета на наружных полях.

Обычное деление текста Священного Писания на главы и стихи сохраняется и в богослужебном Евангелии. Счет глав указывается на верхнем поле. Счет стихов указан цифрами черного цвета на внутреннем поле. Кроме деления на главы: (Мф.20 гл. Мк. 16 гл., Лк. 24 гл., Ин. 21 гл.) и стихи, каждое из четырех Евангелий делится для богослужебного употребления на так называемые зачала. В Евангелии от Матфея зачал 116, Мк.71, Лк. 114, Ин. 67. Деление Евангелий на зачала было произведено св. Иоанном Дамаскиным и св. Феодором Студитом.

Зачалом называется часть текста Нового Навета, назначенная для чтения при богослужении в тот или иной день. Перед зачалом помещается звездочка, под строкою же указывается дата чтения зачала. Там же, под строкой, указываются и слова, какими нужно начинать чтение зачала: “Во время оно”, “Рече Господь...” Конец евангельского чтения указывается в самом тексте киноварью, например: “конец недели”, “конец пятку”. Иногда евангельское чтение состоит из нескольких мест, выбранных из различных глав и даже различных евангелистов; какой переход в самом тексте обозначается так: “преступи Кресту”, и “чти Кресту”.

В конце богослужебного Евангелия помещен указатель рядовых чтений на каждый день седмицы всего года и всех недель (воскресений) начиная от Пасхи и кончая сыропустной неделей.

От Пасхи до Недели Всех святых 8 седмиц. Затем следуют 32 недели и подготовительные к Великому посту 33-я неделя о мытаре и фарисее, 34-я неделя о блудном сыне, 35-я неделя мясопустная, после которой начинается Великий пост. (О необходимых при этом евангельских преступке и отступке см. конспект 3-го класса).

Первое место в числе Богослужебных книг занимают: Евангелие , Апостол и Псалтирь . Эти книги взяты из Священного Писания - Библии, - потому называются священно-богослужебные .

Затем следуют книги: Служебник, Часослов, Требник, книга молебных пений, Октоих, Минея месячная, Минея общая, Минея праздничная. Триодь постная, Триодь цветная, Типикон или Устав, Ирмологий и Каноник . Эти книги составлены на основании Св. Писания и Св. Предания, отцами и учителями Церкви. И называются церковно-богослужебные.

Евангелие - это Слово Божие. Оно состоит из четырех первых книг Нового Завета, написанными евангелистами Матфеем, Марком, Лукою и Иоанном. Евангелие содержит в себе описание земной жизни Господа нашего Иисуса Христа: Его учение, чудеса, крестные страдания, смерть, славное воскресение и вознесение Его на небо. Богослужебное Евангелие, имеет ту особенность, что кроме обыкновенного деления на главы и стихи, делится еще на особые отделы, называемые "зачалами". В конце книги помещается указатель: когда читать то или другое зачало.

Апостол , так называется на церковном языке книга, содержащая последующие книги Нового Завета: Деяния Святых Апостолов, соборные послания и послания апостола Павла (кроме книги Апокалипсис). Книга Апостол также, как и Евангелие разделена, кроме глав и стихов, на "зачала", с указанием в конце книги, когда и какое читать "зачало".

Псалтирь - книга пророка и царя Давида. Так называется она потому, что большинство псалмов в ней написаны св. пр. Давидом. В этих псалмах св. пророк открывает перед Богом свою душу, все свои радости, печали, кается в содеянных грехах, прославляет бесконечные Божия совершенства, благодарит Его за все Его милости благодеяния, просит помощи во всех своих предприятиях... Вот почему псалтирь и употребляется при Богослужении чаще всех других богослужебных книг.

Книга Псалтирь для употребления при Богослужении разделена на двадцать отделений, называемых "кафизмами", а каждая "кафизма" делится на три части, называемые "славами".

Кроме простой Псалтири есть еще Псалтирь "следованная", она отличается тем, что содержит в себе три приложения: а) Часослов, б) тропари и кондаки, выбранные из всех богослужебных книг и в) все молитвословия, которые должны читаться приступающими к Св. Таинству Причащения.

Служебник - книга для священника и диакона. Она содержит в себе порядок вечерни, утрени и Литургии. В конце служебника помещены: отпусты, прокимны, величания и месяцеслов, т. е. список святых, ежедневно воспоминаемых церковью.

Архиерейский служебник (или "Архиерейский чиновник") отличается тем, что содержит в себе еще чин освящения антиминса и чины посвящения в чтеца, диакона, священника и др.

Часослов - книга, служащая руководством для чтецов и певцов на клиросе. Часослов содержит в себе порядок всех повседневных служб, кроме Литургии.

Требник - книга, заключающая в себе чинопоследования Св. Таинств (кроме таинств Св. Причащения и Священства) и других треб - чин отпевания и погребения усопших, чин освящения воды, молитвы по рождении младенца, при наречении младенца и воцерковлении его и др.

Книга молебных пений содержит чинопоследования молебнов (молебных пений) на разные случаи жизни.

Октоих или Осмигласник заключает в себе песнопения (тропари, кондаки, каноны и проч.), разделенные на восемь напевов или "гласов". Каждый глас, в свою очередь, содержит в себе песнопения на всю седмицу, так что службы Октоиха повторяются раз в восемь недель. Разделение церковного пения на гласы совершено было знаменитым песнопевцем греческой Церкви св. Иоанном Дамаскиным (VIII в.). Ему приписывается и составлено Октоиха, хотя надо заметить, что в составлении Октоиха принимали участие св. Митрофан, епископ Смирнский, св. Иосиф песнописец и другие.

Минея Месячная содержит в себе молитвы в честь святых на каждый день года и торжественные службы на праздники Господни и Богородичные, приходящиеся на определенный день месяца. По числу 12 месяцев она разделяется на 12 отдельных книг.

Минея Общая заключает в себе песнопения общие целому лику святых, например, в честь пророков, апостолов, мучеников, преподобных и проч. Она употребляется при Богослужении в том случае, если какому-либо святому не составлено отдельной службы в Минее Месячной.

Минея Праздничная содержит в себе службы Великих Праздников, извлеченные из Минеи Месячной.

Триодь Постная содержит в себе молитвословия на дни Великого Поста и на приготовительные недели к нему, начиная с недели Мытаря и Фарисея и до Пасхи. Слово: "Триодь" греческое и означает трипеснец. Такое название эта книга и следующая за ней "Триодь Цветная" получили потому, что в них имеются неполные каноны, состоящие всего из трех песней, вместо обычных девяти песней канона.

Триодь Цветная заключает в себе песнопения со дня Св. Пасхи до недели Всех Святых (т. е. до 9-го Воскресения, считая со дня Пасхи).

Типикон или Устав содержит в себе подробное указание: в какие дни и часы, при каких Божественных службах и в каком порядке должно читать или петь молитвословия, содержащиеся в служебнике, часослове, октоихе и других богослужебных книгах.

Ирмологий содержит в себе избранные из различных канонов песнопения, называемые ирмосами (ирмос есть начальное песнопение каждой песни канона).