Если ты следишь за книгами в жанре «хоррор», тебе наверняка знакомо имя Наиль Измайлов. Именно под этим псевдонимом писатель выпустил два романа ужасов - «Убыр» и «Убыр. Никто не умрет». Оба «Убыра» нам так понравились, что мы попросили Шамиля составить для тебя список книг, от которых становится по-хорошему жутко.
Итак, предоставляем слово Шамилю: «Мне всегда нравился не канон, а попытки его взломать или использовать в несвойственных целях. Потому и список получился несколько специфический. Могу лишь заверить, что каждый из пунктов этого списка не только заставлял меня трепетать по ходу пиэсы, но и отправлял в легкое грогги по итогам. Это, по-моему, один из главных критериев классного чтения. Я постарался обойтись без общеизвестных позиций. Авторы ранжированы по алфавиту».
- Мария Галина, «Малая Глуша»
- Леонид Каганов, рассказы «Хомка» и «До рассвета» (нецензурная версия)
- Стивен Кинг, «Оно»
- Стивен Кинг, «Мизери»
- Андрей Лазарчук, рассказы «Мумия» и «Из темноты»
Биксби - типичный крепкий литературный ремесленник, написавший кучу сценариев для фантсериалов и рассказов для журналов с кричащими обложками. В историю вошел один - вот этот. Крохотный рассказ в блестящем переводе Аркадия Стругацкого (под псевдонимом - С. Бережков). «Мы живем хорошо!» сегодня выглядит, скорее, социальным, а в наших условиях еще и политическим памфлетом, но пугает не по-детски. Вернее, по-детски, что еще страшнее.
Умные советские издатели и литературоведы обожали Брэдбери, поэтому активно позиционировали его как певца гуманизма и мастера философской фантастики. Фокус удался: фанаты сумели не запалить темную сторону творчества Брэдбери, который вообще-то гений жестокой притчи, - несмотря на то, что кусочки с этой стороны попадались, например, в составе классических «Марсианских хроник» («Будет ласковый дождь»), а по жуткому «Вельду» даже советское кино сняли. Теперь-то, конечно, Брэдбери издан более-менее весь, - но, например, его образцовый роман ужасов «Что-то страшное грядет» перепахал меня куда меньше, чем вычитанный по детству в журнале «Вокруг света» рассказ «Чертов колесо», из которого роман, собственно, и вырос.
Мария Галина - типичный «свой среди чужих»: она по справедливости входит в топ авторов так называемой Боллитры (большой литературы), при этом плетет сюжеты из материала масслита - и получается про жизнь, не самую хорошую, но нашу. Действие первой части «Малой Глуши» происходит в благополучнейшей сонной Одессе 1979 года: шарашкина контора под названием СЭС-2, в обязанности которой входит защита данного участка советской границы от проникновения нематериальных угроз, прощелкала вторжение какого-то ужаса - и отвечать за это сотрудникам станции придется не только перед парткомом, судом и Москвой. Жизнью отвечать придется и душой. Совсем небольшая вторая часть разворачивается в 1987 году в угрюмой сельской местности, сквозь которую к заглавной деревне пробираются два упертых горожанина - чем-то явно ушибленных и на что-то явно надеющихся. После первой повести, размашистой и отчаянной, вторая, сдержанная и холодноватая, выглядит бледно - как и квестовый сюжет на фоне многолинейного действия «СЭС-2». Галина тянет-потянет эту бледноту с безжалостной выверенностью, а потом раздирает к шутам, к Малой Глуше - до вспышки во все небо и вялости в груди.
Каганов aka lleo - профессиональный смеходел, гуру рунета и высокотехничный текстовик, умеющий писать что угодно про что угодно. Поэтому я не очень люблю его читать. А вот эту пару рассказов прочел - и проникся. Очень разные, по-разному безнадежные, одинаково страшные.
Самый универсальный и серьезный хоррор от мужчины, сделавшего низкий жанр высокооплачивваемым и респектабельным. В этом романе почти всего слишком много - страха, светлых мечтаний, крови, страниц, убитых детей, первых чувств, насилия, любви, пьянства, перверсий, флэшбеков, - в общем, того, за что нормальные поклонники любят Кинга.
Я ненормальный, и любимым у меня до сих пор остается роман «Мертвая зона», освоенный четверть века назад в журнале «Иностранная литература» и не имеющий к ужасам никакого отношения. «Оно» на втором месте. Книга, навсегда вписавшая образ жуткого клоуна в галерею вселенского зла, вышла в 1986 году. Но советские дети познакомились с этим образом двумя годами раньше: в 1984 году была опубликована блестящая повесть Владислава Крапивина «Праздник лета в Старогорске», в которой засланный инопланетянами клоун пугал подростков немногим меньше.
Помимо прочего Кинг интересен беспощадно прагматичным отношением к собственной персоне. Он сделал себя эпизодическим (и не самым привлекательным) героем эпопеи «Темная башня» - и драматические явления писателя Кинга пару раз спасли адски затянутый цикл от впадения в тягомотную бессмысленность. К менее откровенной эксплуатации собственной персоны Кинг прибегал вообще постоянно. Понятно, что так все поступают, - но не все раз за разом делают главным героем писателя. Кинг делал - и выигрывал, попутно закрывая смежные темы творческих кризисов, графомании, нейростимуляции и чего только не («Сияние», «Баллада о гибкой пуле», «Темная половина», «Тайное окно, тайный сад», далее почти везде). В «Мизери» автор закрыл тему ответственности перед поклонниками - да так, что большинство здравомыслящих беллетристов с тех пор уклоняются от общения с одинокими романтически настроенными фанатками с опытом работы в медучреждениях и топором в чулане.
Лазарчук вообще-то фантаст, который умеет и любит разнообразно пугать, как эпизодами (в спектре от психоделических схлопываний реальности в «Солдатах Вавилона» до беспощадной некромагии и хтонического холокоста «Кесаревны Отрады»), так и цельнозаточенными продуктами вроде повести «Там вдали, за рекой» (про прожорливых морлоков с окраины промплощадки).
Но лично меня куда сильнее напугали два ранних рассказа - про поход детишек к вечно живому Ленину и про то, что даже взрослым людям не надо бояться темноты - надо бояться своей победы над страхом.
Смертельно уставшая девочка-вампир и ее больной на всю голову квазипапа наводят шороху на ноябрьский Стокгольм 1981 года, в котором алкаши с ненавистью читают Достоевского, зачморенный герой скрывает энурез с помощью поролонового шарика в штанах, а жути в жизнь взрослых персонажей не меньше маниаков нагоняет советская подлодка, севшая на мель в шведских водах. Зябкая, но шикарная книга.
Автор культовых фантастических саг и малозаметных хорроров выбился в культурную элиту, предложив читателю новый вариант конспирологии: Симмонс принялся крушить древние загадки дикими, но тщательно обоснованными способами решения. Наиболее успешным оказался первый опыт, в котором автор дважды обманывает ушлого читателя. Сначала - подсунув вместо ожидаемого триллера многословную, нудноватую и сугубо реалистическую реконструкцию отчета об арктическом походе кораблей «Эребус» и «Террор», которые сгинули в середине 19 века, отправившись на поиски Северо-Западного прохода к Канаде. По версии Симмонса, к традиционно губившим экспедиции догматичности планирования, чванливости командования и воровству поставщиков добавился главный несовместимый с жизнью фактор: живущее во льдах чудовище, которое выныривает из любого сгустка полярной ночи, походя перекусывает человека вместе с реей и любит выкладывать паззлы из фрагментов человеческих тел. Первые 500 страниц 900-страничного тома посвящены обстоятельному нагнетанию кошмара: экипаж сидит на промерзших кораблях, еженедельно сносит в кишашие крысами трюмы очередные трупы и с тоской смотрит в будущее. А читателю еще тоскливей. А потом Симмонс обманывает читателя еще раз, всунув его вместе с героями в концовку, представить которую было невозможно, и которая захватывает, как в детстве. И пугает соответственно.
Не столько пугающий, сколько тревожно озадачивающий цикл сухих, жестких и очень цепляющих повестей, в каждой из которых герой, то комсомолец-двадцатипятитысячник, то красноармеец при летучем отряде НКВД, то спецврач, а то бомбила с грузовиком, сталкивается с чертилами и оборотнями, выскакивающими из подвалов и лесов воронежского захолустья. Многое, как положено у Щепетнева, объясняется происками Советской власти, сносящей церкви и взрывающей энергоблоки, но беспристрастному читателю автор, как, опять же, ему положено, дает понять, что большевики лишь сняли крышку с обустроенного не ими адского инкубатора. Пару раз Щепетнев, давно играющий с альтернативным течением истории, не удержался от того, чтобы грубо воткнуть классический сюжет в реальную деревенскую жизнь. Чтобы показать, например, как историю гоголевского «Вия» увидел бы левый путник, по партийной линии ночующий в церкви, пока Хому колбасят под крики «И ты, Брут!» Или как повернулись бы события в отеле «У погибшего альпиниста», если бы туда съехались естествознатцы да спецлаборанты, а вместо инопланетян шалили зомби с верволками. Вынужден доложить, что все равно ничего хорошего не вышло. Часть главных героев живой осталась - и то хлеб. Черный такой.
Брэм Стокер
Брэм Стокер был театральным критиком, а также импресарио знаменитого британского актера Генри Ирвинга. Вел бурную богемную жизнь, дружил с Конан-Дойлем, интересовался оккультизмом и восточноевропейским фольклором. Последнее увлечение, занявшее у Стокера восемь лет, обернулось в итоге романом "Дракула" (1897), имевшим фантастический успех. Книга пользовалась такой популярностью, что была даже выпущена отдельным тиражом в мягкой дешевой обложке. Никаких вампиров Брэм Стокер, конечно, не изобрел, но именно в его версии эти персонажи получили "признание", став частью мировой культуры. Прототип Дракулы, румынский средневековый князь Влад Чепеш, носивший прозвище Дракула (сын Дракона), кровь в буквальном смысле не пил, но в переносном - вполне: его выходки отличались запредельной жестокостью.
Мэри Шелли
Франкенштейн пришел к своему создателю во сне: Мэри Шелли привиделся "бледный ученый", собиравший на операционном столе живое существо. Приняв вызов лорда Байрона, тогдашнего друга ее сестры, предложившего оперативно сочинить по рассказу, Шелли записала собственный сон, слегка его развив. Спустя некоторое время этот рассказ был дописан, превратившись в полноценный роман. Автору в тот год еще не исполнилось и двадцати; неудивительно, что первоначально "Франкенштейн" был издан под псевдонимом. Что до прототипа Виктора Франкенштейна, одна из версий гласит, что Шелли, сочиняя роман, держала в голове образ Иоганна Конрада Диппеля - немецкого алхимика, пытавшегося создать искусственного человека с помощью вываривания в чане отдельных частей тела.
Роберт Стивенсон
Стивенсон не проходил по ведомству ужасов и не увлекался мистикой, - его занимали путешествия, романтика в любом виде и реальная жизнь. Тем не менее, писатель остался в истории благодаря не только "Острову сокровищ", но и "Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда" - книге, совсем на своего автора не похожей. Главный герой, страдающий раздвоением личности, каждая из сторон которой тянет его на себя, стал первым в многочисленном ряду персонажей-шизофреников мировой культуры, от Нормана Бейтса ("Психо") до Бивиса и Горлума. Особенно полюбили эту тему двойственности создатели комиксов: нынче множество супергероев страдает потерей идентичности, будь то Халк или Зеленый Гоблин.
Эдгар По
На самой известной своей фотографии, сделанной в год смерти, По выглядит неприятным опухшим типом, лицо которого тронуто гримасой желчи. Поводов для недовольства у поэта было достаточно: сложная личная жизнь, отсутствие должного признания, проблемы с алкоголем, бедность. Несмотря на все это (или, наоборот, благодаря), Эдгар По за свои сорок лет успел крайне много. Падение дома Ашеров, Аннабел Ли, Ворон, убийство на улице Морг, Бочонок Амонтильядо - эти имена и названия прочно вошли в литературный обиход. Персона этого американского классика и основателя жанра детектива - давно уже настоящий культ, со своими традициями, мифами и знаменитым тайным Поклонником - человеком с закрытым лицом, много лет посещающим могилу По в день его рождения.
Говард Филлипс Лавкрафт
Главная книга Лавкрафта, "Зов Ктулху", о страшном божестве превратилась в жанровый образец. Тексты писателя, малоизвестного при жизни, стали каноническими и новаторскими. Именно Лавкрафт заложил основы хоррора, связанного с нашествием внеземных сил, и создал свою собственную Вселенную, наполненную мифами. Традиция играть с выдуманными первоисточниками тоже принадлежит этому автору: упоминаемый им во многих книгах опасный "Некрономикон" свел с ума не один десяток конспирологов, уверенных, что такой манускрипт действительно существует.
Роберт Блох
Американский писатель, производивший в большом количестве pulp fiction - "дешевые" рассказы, в которых ужасы переплетались с фантастикой. В историю, однако, вошел романом "Психо". История маньяка Нормана Бейтса, помешанного на собственной матери, основана на случае Эда Гейна - одного из самых жутких серийных убийц, когда-либо известных миру. Арестованный в 1957 году, Гейн на протяжении долгих лет убивал и расчленял женщин, держа части их тел у себя в доме на видных местах. Спустя два года на прилавках книжных магазинов появился "Психо", имевший большой успех. Романом-расследованием эту книгу нельзя назвать, так же, как и стопроцентной выдумкой: Блох, знавший дело Гейна лишь в общих чертах, превратил реальную историю в повод для своих авторских фантазий. "Психо" так впечатлила режиссера Альфреда Хичкока, что он не только приобрел права на экранизацию, но и пытался скупить весь тираж, чтобы сохранить сюжет в тайне от будущих зрителей.
Ричард Мэтисон
Скончавшийся летом 2013 года классик американской литературы благодаря активной дружбе с Голливудом известен всему миру. Относительно недавняя, 2007 года, экранизация главного романа Мэтисона, " ", добавила автору новых поклонников, возможно, и не знавших, что блокбастер с Уиллом Смитом - четвертая по счету киноверсия книги. Мэтисон считается отцом-основателем темы зомби-Апокалипсиса; те писатели, кто сочиняет про пандемии, пришествия живых мертвецов и проч. (от Стивена Кинга до Макса Брукса с его "Войной миров Z"), так или иначе развивают его идеи.
Стивен Кинг
Расхожее "король ужасов" при всей банальности соответствует сути. Кинг действительно писатель номер один в жанре хоррора; благодаря ему фобии, насилие, вампиры, потустороннее, стали частью большой культуры. Сам Стивен Кинг - тоже большой писатель, чья работоспособность и феноменальная любовь к литературе не могут не восхищать. Кажется, нет темы, на которую не высказался бы Кинг, нет жанра, в котором он себя не попробовал.
Дин Кунц
Автор десятков бестселлеров, формально идущий номером два в жанре после Стивена Кинга. Кунц - классический пример ремесленника, знающего свое дело и особо ни на что, кроме больших тиражей (а они у него зашкаливают - больше 100 миллионов) не претендующего (что тоже, конечно, немало). История, как жена Дина Кунца дала ему пять лет на то, чтобы тот написал бестселлер и разбогател, показательна и многое объясняет. Кунц в порядке - книги продаются и пишутся, Голливуд экранизирует (последняя киноадаптация - триллер " " с Антоном Ельчиным), но когда The New York Times пишет, что "Кунц читает Кинга и боится, Кинг читает Кунца и боится", уважаемое издание опрометчиво ставит между этими авторами знак равенства.
Амброз Бирс
Клайв Баркер
Британский многостаточник, известный в качестве сценариста и режиссера (" ", " ") чуть ли не больше, чем в качестве писателя. Баркер также сочиняет пьесы, ставит их в театрах, пишет эссе, продюсирует кино.
Энн Райс
Кодзи Судзуки
Улыбчивый японец, который терпеть не может хоррор и предпочитает иметь дело с "нормальной" литературой, тем не менее, известен своей трилогией "Звонок".
10 крутых российских книг в жанре хоррор
Не все знают, что в богатой русской литературе вообще представлен жанр “Хоррор”. А те, кто знает, нередко относятся к нему скептически. Но сайт проверил и докладывает: страшно, очень страшно, причем ужасы найдутся на любой вкус. Рекомендуем.
Кирилл Алексеев «Пожиратель мух»
Роман хорош особой кинематографичностью. Сознание читателя, особенно уже подготовленного просмотром фильмов ужасов, сразу же построит сцену, расставит героев, монстров и запустит фоном тревожную музыку. К тому же сюжет классический: группу людей преследует кошмар из детства. Слэшер, основанный на русских реалиях, получается близким до жути. Есть у Алексеева и еще одна милая черта. Читая обычный ужастик, мы часто думаем: “Дураки, не ходите на кладбище, не спускайтесь в подвал – и ничего не случится!” Наш же автор в единственную отведенную героям ночь просто не дает им никакого выбора. Полная безысходность.
То, что когда-то ело, само должно быть съедено.
Алексей Атеев «Загадка старого кладбища»
Книга эта, написанная в 90х, одновременно и жутковатая, и смешная, как сами девяностые. Старинная нечисть не желает сдаваться советскому строю. Милиционеры, краеведы, библиотекарь старой закалки борются с нечистой силой, как могут. На фоне современных ужасов со всеми их спецэффектами и рейтингом 18+ книга может напомнить страшилки в пионерском лагере. Но вы же помните, каково потом уходить в темноту от этого костра?
– Сколько будет дважды два? – вкрадчиво спросила она.
Коза некоторое время молча смотрела на нее. Валентина Сергеевна уже решила, что не дождется ответа. Внезапно коза изрекла:
– Ты что, ду-ура? О сме-е-рти подумай!
Белобров-Попов «Красный бубен»
Деревенский шутер с вампирами, антисемитами и советской армией берет на себя роль нашего родного «От заката до рассвета». Здесь много немотивированной жестокости и тошнотворных подробностей, и все это лучше читать со здоровым чувством юмора или с любовью к постмодерну. Книга яркая и забористая, и сюжет в ней несется на всех парах, заставляя читателя или отбросить толстый том вовсе, или ухать и ахать от неожиданных ухабов и поворотов.
Так он себе Апокалипсис и представлял – все выжжено, и хрен знает кто по выжженному едет.
Наиль Измайлов «Убыр»
Каждому ребенку хоть раз в детстве приходится пережить страшное подозрение: а вдруг твои родители - не твои? Или вообще не люди? Боязно, а маме не пожалуешься… После вступления, погружающего в глубинные детские страхи, начинается роскошный экшн с экзотическим татарским колоритом. Хотя, чего в нем экзотичного: американские-то маньяки к нам не доберутся, им визу не дадут, а кошмары Измайлова сядут на ночную электричку, да и приедут.
Мы остались ночью на пустой платформе посреди полей, лесов и собак, в почти зимний холод и голод.
Не одни.
Вдвоем.
Сергей Кузнецов «Шкурка бабочки»
В жанре хоррора никак нельзя обойтись без погружения в больной мозг маньяка. Ну и заодно в не менее нездоровое сознание влюбленной в маньяка безумицы. И еще не известно, кто кого. Из спектра негативных эмоций Кузнецов выбирает “отвратительно и немного стыдно”. Особенно стыдно, наблюдая за смертельным танцем героев, вдруг ощутить в себе отклик на их запретные чувства. И тогда, в метро, почувствовав, что кто-то заглядывает в книгу через плечо, захочешь машинально прикрыть этот текст рукой, словно так ты скроешь собственные мысли.
Помнишь, однажды я спросил, как бы ты хотела умереть. И ты ответила: «Вскрой мою грудную клетку и возьми мое сердце» И я, написав это письмо, чувствую: это моя грудная клетка вскрыта, и это мое сердце трепещет на твоих губах.
Игорь Лесев «23»
Тувинская ведьма и ее подручные преследуют простого паренька Витеньку. Ну, как сказать, простого. Витек - ужасно противный, наглый, туповатый, трусливый маменькин сынок, одержимый нумерологией и обладающий невероятной жаждой жизни. То есть бегает быстро, а вот думает не очень. Конечно, читателю совершенно не захочется ассоциировать себя с юным помощником депутата, зато верится в его безумные приключения слету. И в какой-то момент понимаешь, что тебя затянул этот нелепый балаган ужасов.
Собака вновь завыла, увидев тело своего хозяина.
- Ада, успокойся. Он все равно был старый, - наконец, перешагнув труп, я очутился на пороге полуоткрытой двери. - Все пес, не скучай…
Алексей Маврин «Псоглавцы»
Под псевдонимом Маврин скрывается известный писатель Алексей Иванов. Так что, предсказуемо, уровень «Кровь, кишки, зомби повылазили» в этой книге сделан пониже, а уровень «Умирающая натура и поиски философского смысла» поднят повыше. Еще тут у нас есть неплохая любовная линия, интересная тема раскольничества и качественная атмосфера тихой жути. Сложно разобраться, что из окружающего кошмара происходит на самом деле, а что – лишь плод воображения главного героя, захлебывающегося горьким дымом с торфяных болот.
Дверь в ад может открыться где угодно: и в старой могиле колхозника, и в собственной душе. В душе даже вероятнее.
Марьяна Романова «Мертвые из Верхнего Лога»
За лесами, за горами, в скромной Ярославской области стоит деревенька, и кто туда с мозгами придет, тот трех дней не проживет. Шутим. На самом деле, русские зомби питаются кое-чем другим. И от этого даже страшнее получается. Автор перемещает нас во времени и в пространстве: из глубинки в столицу, из России в Африку, и сплетает все линии в крепкий сюжет. Основная нота в этой симфонии ужаса – тревога. Так что, если будете дочитывать вечером (а вы, конечно, будете), то задергивайте шторы поплотнее, а то мало ли кто там бродит, в темноте.
На тьму опереться легче, ее плечо кажется твердыней, особенно когда тебе так мало лет.
Анна Старобинец «Убежище 3/9»
Роман основан на русских народных сказках, и если вы читали хотя бы одну не адаптированную для младшего школьного возраста сказку, то вам уже должно стать легонько так не по себе. Маленький ребенок попадает в Тридевятое царство, а молодая женщина замечает, что люди на нее как-то странно смотрят. И все это связано с концом света. Но ужас не в Кощее, не в кафкианском превращении героини. Страшнее всего при чтении будет тем, кто боится равнодушия близких и видит сны о потерянных детях или родителях.
Когда наступила ночь - темная, беззвездная, ледяная, - Мальчик присел под деревом и стал думать о том, что обычно случается с детьми, которые оказываются в лесу ночью одни. Что с ними случается?
Виктор Точинов «Тварь»
Если вы любитель кровищи, маньяков-психопатов, адского замеса, приправленного нацистами и щупальцами, то Торчинов – ровно то, что надо. На этот раз дело происходит в мрачных пригородах Петербурга, причем исторические и краеведческие экскурсы автора весьма правдоподобны. Герой книги, даром, что писатель, мужчина серьезный и уверено помахивает железным ломом. Берите с него пример, если начнете дергаться от подозрительных шорохов за спиной.
Это он, это Филя … – подумал Славик, прежде чем провалиться в пропасть, кишащую желтыми, зелеными и красными воздушными шарами. Его голова тоже превратилась в красный шарик – и тут же лопнула с малиновым звоном бронзовой пентаграммы…
Хотите получать одну интересную непрочитанную статью в день?
Желание пощекотать себе нервы и погрузиться в мрачную атмосферу присуще людям с давних времен. Книги ужасов писались и издавались еще в XIII веке, имея вид рыцарских готических романов, постепенно трансформируясь в истории про изгнание дьявола и про приведения, позже появились новеллы, пронизанные глубоким психологизмом. Накопив внушительную культурную историю, сегодня книги хоррор представлены самыми разными жанрами, которые граничат с фантастикой, фэнтези и детективом. Поэтому каждый может найти то, что ближе именно ему. Но лучшие книги ужасов объединяет то, что они провоцируют чувство страха и напряжения.
Столкновение с неизбежным, неопознанным, тем, что выше человеческого понимания – данная тема всегда будет актуальна для любой эпохи и любой страны. Мрачные средневековые замки предопределяли появление книг в жанре хоррор, так как таинственные уголки родовых поместий, забытые комнаты и семейные тайны заставляли задумываться о потусторонних силах. Технический прогресс середины XIX века, искренняя вера в разум, развитие естественных наук заставляли людей размышлять о столкновении природы и науки, поэтому появились книги ужасов о чудовищах, созданных человеком, который впоследствии теряет контроль над своим детищем. На рубеже веков популярной темой становится сам человек, исследование его внутреннего мира, постижение сокрытых от глаз тайн, поэтому главными героями становятся психические больные, маньяки и убийцы. Современная литература и писатели работают с самыми разными жанрами, соединяя опыт прошлых поколений.
Найдите свою книгу в жанре хоррор
Сайт «КнигоПоиск» позволяет отыскать подходящее произведение для вас. Если вам интересны ужасы, книги, список которых представлен на сайте, помогут вам окунуться в напряженную и леденящую кровь атмосферу. Но если вы еще не определись со своими любимыми авторами и направлениями, то это не беда. Рейтинг книг ужасов позволит вам найти лучшие образцы литературы, с которых вы можете начать. Читайте с умом и удовольствием!
Список лучших каждый определяет для себя сам, но давайте попробуем остановиться на самых популярных и одним глазком посмотрим на альтернативу.
Огромное влияние на жанр оказал Эдгар Аллан По . Особливо это касается его работы в психо-хорроре, когда произведение не бьёт жестокостью и расчленёнкой в лоб, а медленно сдавливает голову саспенсом и потерей рассудка. "Сердце-обличитель ", "Чёрный кот ", "Метценгерштейн ", конечно же, "Колодец и маятник " - выбор богатейший. Не обделил своим вниманием старина Эдгар и любителей мистических метафор ("Маска Красной Смерти ", "Вильям Вильсон ") и поклонников боди-хоррора ("Правда о том, что случилось с мосье Вальдемаром "), материала хватает.
Раз уж заговорили о психо-хорроре, то настоящий король жанра - это Говард Филлипс Лавкрафт (как говорится, наше всё). С помощью замечательной стилистики и знаменитых болезненных образов Лавкрафт мастерски переносит читателя в локации своих произведений и пугающе точно передаёт такие пороговые состояния, как психопатия или кататония. Коронная фишка автора - трансференция сознания человека, который медленно (а порой и наоборот - мгновенно) сходит с ума. Саспенс в его достаточно коротких произведениях такой, что позавидовал бы сам Бава, а игры с воображением читателя впечатляют своей извращенностью. Говард даёт максимально детализированные, но крайне точечные описания, позволяя воображению соединять всё воедино: получается и мощно, и жутко, и изнурительно (непрекращающееся форсирование фантазии заставляет мозг работать, как бензиновый генератор). Хватать у Лавкрафта можно практически всё без разбору: "Пёс ", "Кошмар в Ред-Хуке ", "Картинка в старой книге ", "Погребённый с фараонами ", "Крылатая смерть ", цикл рассказов про Рэндольфа Картера, размашистые "Тень над Иннсмутом " и "Хребты Безумия "; даже стихотворение "Звёздный ужас " (непременно в оригинале) вызывает почтительный трепет.
Самым популярным хоррор-автором, пожалуй, является Стивен Кинг . Хотя бы потому, что больше него в поп-культуре не наследил никто из коллег. Его отличают растянутые по времени истории, полные мелких, но при этом интересных деталей. Работает Стивен в самых разных поджанрах, так что задача читателя сводится к тому, чтобы найти свой (хотя многие, очень многие глотают всё, что связано с Кингом без каких-либо последствий для организма). В его рассказах можно обнаружить бешеную фантазию, гротеск и сюр (особенно хороши в этом аспекте "Плот " и "Палец "), есть брутальная антиутопия ("Бегущий человек "), умопомрачительный саспенс ("Мизери ", "Сияние "), чистый мистический хоррор ("Кэрри ", "Худеющий "), а также фэнтези, детские воспоминания, сай-фай и мануалы, как надо писать книги (кстати, отличная штука для тех, кто хочет, но не выходит). Кинга не всегда хорошо переводят, да и сам он иногда записывается и растягивает никому не нужное на долгие страницы, но, наверное, каждый, вне зависимости от убеждений и возраста, может найти себе кинговщину по вкусу.
Ещё один маститый автор - Роберт Блох . Блох выписывает весьма интересные сюжеты ("Поезд в ад", например), не чурается визуализированного насилия и очень начитан, что находит отражение в изменяющейся стилистике (будет вам и Лавкрафт, и По). Выбор богат, но особое внимание стоит уделить рассказам, а также романам "Психо ", "Кушетка " и "Американская готика " плюс повесть "Мёртвые не умирают ".
И, наконец, живая классика хоррора Клайв Баркер . Баркер подходит далеко не всем из-за своего языка (слишком...чувственный, что ли), однако его образами и сюжетами можно восхищаться бесконечно. К прочтению обязательны первые три "Книги крови ", далее - кому что: у кого-то "Имаджика ", у кого-то - "Каньон холодных сердец ", а иные продолжают штудировать оставшиеся "Книги крови ". Ну и, конечно, "Восставший из ада " - хотя бы для того, чтобы сравнить с фильмом и удивиться, сколько в, казалось бы, знакомой истории всего запрятано.
Это - один из самых популярных современных наборов хоррор-авторов. Но также не следует забывать про Дина Кунца , Амброза Бирса , Ширли Джексон , Брэма Стокера , Ричарда Мэтисона и (почему бы и нет?) Ганса Эверса .
Что касается альтернативы мейнстриму, то она обитает в андеграунде. Рассмотрим несколько авторов в качестве ориентира.
Дэвид Вонг "В финале Джон умрёт ". Отменно написанный эклектический роман: тут и хоррор, и сай-фай, и гротеск, и твисты... Всё настолько хорошо, что Дон Коскарелли взялся делать экранизацию. И таки сделал. Название, как ни странно, не содержит спойлеров, поэтому хватайте и читайте смело, книга – первый сорт!
Мэттью Стокоу и его "Коровы ". В эту книгу имеет смысл соваться экстремалам и поклонникам ultra-gore. Стокоу, хоть и в целях создания метафоры, регулярно уходит в намеренную, но от этого не менее тошнотворную провокацию, поэтому секс с животными через заранее просверленные дрелью отверстия, убийства, расчленение, равно как и поедание экскрементов для него - обычное дело. Но если вас привлекает визуальная сторона насилия и спёртая атмосфера отчаяния, безнадёги и бессмысленности человеческого существования, то "Коровы" займут важное место в вашей домашней библиотеке.
"Изысканный труп " Поппи Брайт - больше артхаус, нежели хоррор, однако любителям тёмной стороны литературы наверняка понравится. Огромная работа с персонажами (основанными на известнейших серийных убийцах), разветвлённый сюжет, отличный язык и ледяной нарратив моментально сделали Поппи (на тот момент - девушку) сенсацией литературного андеграунда.
"Сатанбургер " Карлтона Меллика - шедевр эклектического американского псевдо-палпа, нашпигованного не только интересным месседжом о нашей с вами реальности (и её альтернативах), но и отсылками к всевозможным хоррор-штампам. Массовое вторжение инопланетян, гомосексуальный Сатана, оживляющий людей и...ээээ...части их тел, панки-андеды и безудержная атмосфера местечкового краст-концерта, совпавшего с концом человеческой цивилизации! Во всех отношениях стоящая вещь!
И раз уж разговор зашёл о литандеграунде, то нельзя не упомянуть Джеймса Хэвока и его "Мясную лавку в раю ". Можно бесконечно корчиться в попытках передать всю судорожность и сочащуюся лимфой многощетинковость хэвоковских эпитетов, его изувеченную и, прямо скажем, тревожно-муторную любовь к Жилю де Рэ, его насквозь больную фантазию... Но это будет не только долго, но и бесполезно. Проще привести цитату:
Сегодня наше нашествие воспламенит обнищавший поселок, и без того уже проклятый рубленым черным мясом. Моя свора гончих свиней вырывает повстанцев из пашен, где прежде гремели победные трубы, солдаты гвоздят мужчин вверх ногами к крестам, поджигают их лица. Посекретничав с лошадью, я нахожу целый табор беременных жен, обнявшихся в яслях. Одна подыхает у меня на глазах, смоляная лялька, жуясь, вылезает из курящихся чресл; другая, сбывая разлитые в колбы кошмары своими грудями, проживает вновь повесть о том, как Дьявол напал на нее в канун многих столетий. Торжественно объявленный своей септической сукой, он входит в опочивальню, сдирает кожу и мясо со спящих костей ее мужа, чтоб накормить своих псов, после чего сажает ее на член, будто на кол - холодный, чешуйчатый и здоровенный, как рука кузнеца. Она щиплет и тянет себя за щеки, вспоминая две вздувшихся дули у корня его змеевидного органа, истекающего наркотическим илом в то время, как одна из них бьет ее яростный клитор, а вторая ввинтилась в прямую кишку. Вот двурогий язык выскребает обшивку внутри ее лона, чтоб отмыть все помои, ретируясь как раз в тот момент, когда козлобедра психопатически дергаются, и леденящая слизь заливает внутренние покои. После сего устрашающего сношения ее сновидения были полны пиромании и людоедов в пещерах, она навеки беременна, но у нее продолжаются жуткие ссохшиеся менструации, ибо чертово семя слагается из мельчайших каннибальных сефиротов, колонизирующих влагалище, где они конструируют негасимые угольные кострища, над которыми они варганят барбекю из вкусненьких спермиев ее смертных поклонников.
