Бог, хотя и непостижимый, не оставил Свое творение без знания о Себе и Своих делах. Святым Духом Он открыл Свою волю праведным людям с чистыми сердцами. Они называются пророками и апостолами. По словам святителя Иоанна Златоуста, нужно было бы, чтобы всякий человек стал слышать Слово Божие, но, так как мы погрязли в грехах и плотоугодии, Бог, по милости Своей, оставил нам Откровение, переданное через людей.

Различают естественное и сверхъестественное Откровение. Преподобный Антоний Великий так отвечал философам, удивлявшимся его мудрости: – Я читаю две книги – Природы и Писания, – и через них узнаю́ Бога Творца.

Первая из этих книг ясно учит созерцать могущество, мудрость, искусность Господа и Его заботу о мире, а Писание, сверхъестественное Откровение, раскрывает и Его свойства, и Его замыслы о мире и человеке. Даже не знающие Писания язычники не остаются без знания о Боге, которое вложено в их сердца, передано им по Преданию от предков и черпается от созерцания природы. Потому они и будут безответны в день Суда, «ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны» (Рим. 1, 20).

Но без сверхъестественного Откровения Бог остался бы для нас некоей далекой Силой, могучей, но непонятной. И лишь прямое вмешательство Бога открывает нам Его Самого. Как же происходило это Откровение? Святитель Василий Великий так описывает состояние пророчества: «Каким образом пророчествовали чистые и просветленные души? Сделавшись как бы зеркалом Божия действования, они показывали в себе ясное, неслитное, не потемненное плотскими страстями изображение. Ибо Дух Святой пребывает во всех, но собственную Свою силу обнаруживает в тех, которые чисты от страстей, а не в тех, у кого владычественное души (то есть ум – прим. авт.) омрачено греховными нечистотами… когда душа, посвятив себя всякому подвигу добродетели, сильной любовью к Богу постоянно сохраняет в себе напечатленное в ней памятование о Боге и таким образом соделывает Бога как бы живущим в себе, тогда, от сильного стремления и неизреченной любви к Богу став богодухновенной, соделывается она достойной пророческого дара, потому что Бог дает Божественную силу и отверзает душевные очи для уразумения видений, какие Ему угодно сообщить…»

«Некоторые говорят, что они пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно обетованию наития Божия богодухновенного делать изумленным (вышедшим из ума – прим. авт.), так чтобы он, когда исполняется Божественных наставлений, выходил из свойственного ему разума и, когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных своих слов. И вообще, сообразно ли сколько-нибудь с разумом, чтобы Дух премудрости делал человека подобным лишенному ума и Дух ве́дения уничтожал в нем разумность? Но свет не производит слепоты, а, напротив того, возбуждает данную от природы силу зрения. И Дух не производит в душах омрачения, а, напротив того, возбуждает ум, очищенный от греховных скверн, к созерцанию мысленного». Так получается нами непогрешимое и безошибочное знание о Боге, мире и человеке. Но, будучи по сути единым, распространяется оно силой Святого Духа двумя способами – Писанием и Преданием.

Священное Предание

Древнейшей формой передачи Божественного Откровения является Священное Предание, а устный способ был единственным до времен пророка Моисея (XVI век до Р.Х.). Преданием называется передача верующими людьми под руководством Господним полученных от Бога учений, законов и правил жизни. От пророков и апостолов истинная жизнь передавалась следующим поколениям верующих, а источником ее является вечный Дух, благодаря Которому Откровение не искажалось, проходя сквозь века, и не возникал принцип «испорченного телефона». Так, верным хранилищем Предания является, по мысли апостола Павла, «Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины» (1Тим. 3, 15).

Если бы не было Предания, тогда сама Библия стала бы совершенно недоступной как способ передачи Откровения Бога. Разве мертвая буква может точно описать живое слово Творца, если и в обычной речи огромную роль играют интонации, мимика? Так и в Церкви Писание истолковывается через святых людей Тем же Духом, Который и дал Его. Да и само Писание показывает, что без толкования правильное его понимание затруднено или даже невозможно. Евнух на вопрос Филиппа: «Разумеешь ли, что читаешь?» – отвечал: «Как могу разуметь, если кто не наставит меня?» (Деян. 8, 30–31).

Преподобный Викентий Лиринский так определяет принципы отличия истинного Предания от простых обычаев, существующих между христианами, но не являющихся Откровением Бога: «…когда мы последуем всеобщности, древности, согласию; а всеобщности последуем мы тогда, когда признаем истинною ту только веру, которую исповедует вся по земному шару Церковь; а древности – тогда, когда никак не отступим от тех мыслей, которые, несомненно, одобрены святыми предками и отцами нашими; а согласию – тогда, когда в самой древности последуем определениям и мыслям всех или, по крайней мере, большинства священников и вместе учителей».

Священное Писание

Самой важной частью Предания является Священное Писание, благодаря которому сохраняется большая точность передачи Откровения. Писанием называются книги, написанные Святым Духом через пророков и апостолов, а собрание этих книг называется Библией (в переводе с греческого – «книги»).

Библия состоит из двух частей – Ветхого и Нового Завета. Слово «Завет» означает – союз между Богом и людьми.

Ветхий Завет

Написан до Пришествия Христова, и главной его вестью было обещание Пришествия Спасителя и подготовка к нему людей.

Книги Священного Писания Ветхого Завета:

Законоположительные книги – пять книг, написанных святым боговидцем и пророком Моисеем:

1. Бытие (сокращение при цитировании – Быт.).
2. Исход (Исх.).
3. Левит (Лев.).
4. Числа (Чис.).
5. Второзаконие (Втор.).

Исторические книги:

6. Иисуса Навина (Нав.).
7. Судей Израилевых (Суд.).
8. Руфи (последние две книги традиционно приписываются святому пророку Самуилу) (Руфь).
9. Первая книга Царств (1 Цар.)
10. Вторая книга Царств (2 Цар.)
11. Третья книга Царств (3 Цар.)
12. Четвертая книга Царств (4 Цар.).
13. Первая книга Паралипоменон (1 Пар.)
14. Вторая книга Паралипоменон (2 Пар.) (Хроники. Основаны на летописях пророков, а последняя их редакция принадлежит святому Ездре).
15. Первая книга Ездры (1 Езд.).
16. Неемии (в канонических правилах часто называется Второй книгой Ездры) (Неем.).
17. Есфири (Есф.).

Учительные книги:

18. Иова (древнейшая книга Библии, написанная еще святым Иовом, но отредактированная святым Соломоном) (Иов).
19. Псалтирь святого царя Давида (Пс.).
20. Притчи Соломона (Притчи).
21. Екклесиаст Соломона (Еккл.).
22. Песнь песней Соломона (Песн.).

Пророческие книги:

23. Исаии (Ис.).
24. Иеремии (Иер.).
25. Плач Иеремии (Плач).
26. Иезекииля (Иез.).
27. Даниила (Дан.).
28. Осии (Ос.).
29. Иоиля (Иоиль).
30. Амоса (Амос).
31. Авдия (Авд.).
32. Ионы (Иона).
33. Михея (Мих.).
34. Наума (Наум).
35. Аввакума (Авв.).
36. Софонии (Соф.).
37. Аггея (Агг.).
38. Захарии (Зах.).
39. Малахии (Мал.).

Кроме этих книг, называемых каноническими (образцовыми), в Писание входят неканонические книги:

1. Пророка Варуха (Вар.).
2. Послание Иеремии (Посл. Иер.).
3. Премудрости Соломона (Прем.).
4. Премудрости Иисуса, сына Сирахова (Сирах.).
5. Иудифи (Иудифь).
6. Товита (Тов.).
7. Вторая книга Ездры (2 Езд.).
8. Третья книга Ездры (3 Езд.).
9. Первая книга Маккавейская (1 Мак.).
10. Вторая книга Маккавейская (2 Мак.).
11. Третья книга Маккавейская (3 Мак.).

Новый Завет

Говорит о том, что обещанный Спаситель пришел и искупил нас от греха, проклятия и смерти. В состав Нового Завета входят только канонические книги.

Законоположительные:

1. Евангелие от Матфея (Мф.).
2. Евангелие от Марка (Мк.).
3. Евангелие от Луки (Лк.).
4. Евангелие от Иоанна (Ин.).

Исторические:

5. Деяния апостолов (Деян.).

Учительные книги – это Послания апостолов.

Соборные, обращенные ко всем Церквам:

6. Иакова (Иак.).
7. Первое послание Петра (1 Петр.).
8. Второе послание Петра (2 Петр.).
9. Первое послание Иоанна (1 Ин.).
10. Второе послание Иоанна (2 Ин.).
11. Третье послание Иоанна (3 Ин.).
12. Иуды (Иуд.)

Послания апостола Павла:

13. К Римлянам (Рим.).
14. Первое к Коринфянам (1 Кор.).
15. Второе к Коринфянам (2 Кор.).
16. К Галатам (Гал.).
17. К Ефесянам (Еф.).
18. К Филиппийцам (Фил.).
19. К Колоссянам (Кол.).
20. Первое к Фессалоникийцам (1 Фес.).
21. Второе к Фессалоникийцам (2 Фес.).
22. Первое к Тимофею (1 Тим.).
23. Второе к Тимофею (2 Тим.).
24. К Титу (Тит.).
25. К Филимону (Филим.).
26. К Евреям (Евр.).

И наконец, пророческая книга –

27. Апокалипсис (Откровение) Иоанна Богослова (Откр.).
В этих книгах содержится то, что необходимо для спасения. Читая их с молитвой и понимая в согласии с Церковью, мы можем узнать волю Бога.
_____________________________________

В данном разделе представлен текст из книги «Закон Божий: введение в Православное христианство» иерея Даниила Сысоева.

 СОДЕРЖАНИЕ

Одной из важнейших и неотъемлемых положений любого религиозного учения является вера в возможность и необходимость Божественного Откровения. В каждой религии учение о нем имеет свои особенности, обусловленные спецификой понимания Бога и человека. Христианство полностью зиждется на Откровении, Христу обязано своим возникновением, Им “живет и движется, и существует”. Чтобы увидеть основные особенности христианского учения об Откровении, необходимо рассмотреть ряд вопросов.

Необходимо отличать сверхъестественное Откровение от т. н. естественного богопознания, часто также называемого откровением.

Под сверхъестественным Откровением подразумевается такое действие Божие, которое дает человеку знания, необходимые для спасения. В связи с этим Откровение разделяется на общее и индивидуальное.

Общее Откровение дается через особо избранных людей - пророков и апостолов - для возвещения истин веры и жизни широкому кругу лиц (отдельному народу, всему человечеству). Таковым, во-первых, по значимости является Священное Писание и Священное Предание Нового Завета, во-вторых, “закон и пророки” (Мф. 7:12), - Ветхозаветная Библия.

Индивидуальное откровение дается человеку с целью его назидания (и, иногда, ближайших к нему лиц). Многие из таких откровений, особенно даруемых святым, “нельзя пересказать” (2 Кор. 12:4) другому человеку. Поэтому в святоотеческих писаниях и в житийной литературе, хотя и рассказывается о различных переживаниях, видениях и состояниях святых, однако передается исключительно их внешняя сторона. В индивидуальных откровениях не сообщается каких-либо принципиально новых истин, а дается лишь более глубокое познание того, что уже есть в Откровении общем.

Естественным откровением, или естественным богопознанием, обычно называются те представления о Боге, человеке и бытии в целом, которые возникают у человека естественным путем на основании познания им самого себя и окружающего мира. Апостол Павел писал об этом: “Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы” (Рим. 1:20). Этот процесс естественного богоискания и богопознания всегда имел место в истории, он присущ человеку. И поныне многие приходят к вере в Бога и во Христа, фактически, ничего не зная о религии, о христианстве, не прочитав даже Евангелия.

Христианство утверждает, что общее Откровение было дано только через ветхозаветных пророков и Евангелие Христово. Какие особые признаки присутствуют в христианском Откровении, позволяющие отличить его от человеческих догадок, фантазий, интуиций, философских прозрений и т.д.?

Первое, что обращает на себя внимание каждого читающего Евангелие, - это святость, нравственная и духовная высота его учения и потрясающий пример того идеала, к которому призывается человек - Иисуса Христа, явно выделяет христианство из всех учений мира и его идеалов. Такого не знала ни одна религия (включая и ветхозаветную), ни одна философия.

Подобный же характер имеют и его основополагающие вероучительные истины о:

• Боге-Троице,
• Боговоплощении,
• Спасителе распятом и воскресшем,
• всеобщем воскресении, и другие.

Эти центральные истины христианства столь же отличны по своему существу от предшествовавших ему религиозных и философских аналогов, сколько, если говорить образно, ребенок отличается от той куклы, с которой женщина играла в детстве. Не случайно апостол Павел восклицает: “А мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, а для эллинов безумие” (1Кор.1:23). Последующая история христианства подтвердила эту мысль в полной мере. Тот факт, что христианское вероучение постоянно пытались и пытаются “исправить” и сделать его или, во избежание “соблазна ”, естественным продолжением иудейства, вычеркнув из него веру в Божественное и мессианское достоинство Иисуса Христа, или, для избавления от “безумия ”, одним из учений мира сего (язычества), - является ярким свидетельством того, что Новозаветное Откровение не есть плод мудрости или фантазии человеческой. Уникальная, в своем роде, инаковость христианства среди всех прочих религий, его философская “абсурдность” (вспомним тертуллиановское: credo, quia absurdum est) еще раз указывают на неземной источник христианского учения, на то “немудрое Божие”, которое оказалось “премудрее человеков” (1 Кор. 1:25).

Ярким свидетельством сверхъестественности христианского Откровения являются пророчества . Под пророчествами в данном случае подразумеваются такие предсказания, которые не основывались и не могли быть основаны ни на научных расчетах, ни на каком-либо особом знании психологии, истории, экономики, политики и т.д. Это необъяснимое никакими естественными причинами и простирающееся на многие годы, десятилетия, века и тысячелетия вперед предвидение будущих событий всегда являлось одним из серьезных аргументов истинности христианской религии. Приведем несколько примеров таких предсказаний.

В Евангелии от Луки (написано в 63 г. ) сообщается, что Дева Мария в состоянии особого духовного подъема произносит: “Отныне будут ублажать Меня все роды” (Лк. 1:48). Евангелист не усомнился записать эти слова молодой Девушки, хотя в естественном порядке сделать подобное, а тем более принять это последующими поколениями христиан было равносильно безумию. И что же видим? С того времени и доныне Ее действительно прославляют все христианские народы.

В Евангелии от Матфея находим пророчества Господа Иисуса Христа о будущем Своего Благовестия: “И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам” (Мф. 24:14); о судьбе еврейского народа и Иерусалима: “Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено” (Мф. 23:35-38; 24:2; Лк. 21:20-24, 32) (“Матфей составил свое Евангелие, по всей вероятности, около 62 г. после Р.Х”. , а разрушение Иерусалима произошло в 70 г.); о Церкви: “И на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее” (Мф. 16:18); о будущем христианства: “Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?” (Лк. 18:8); о явлении лжехристов и лжепророков (Мф. 24:23-26; Лк. 21:8); о будущих гонениях на христиан (Лк. 21:12-17); о том, что “некоторые... не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе” (Мк. 9:1; здесь речь идет о всех святых, начиная с Девы Марии и апостолов, которые “увидели” прежде своей кончины славу и блаженство Царства Христова, пришедшего внутри их в силе). Исполнение этих пророчеств может видеть (а не просто поверить в них) каждый современный человек. Пророчество о конце мира находим у апостола Петра (Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят. - 2 Пет. 3:10), которое в свете современных научно-технических “возможностей” звучит достаточно актуально. Подобный же смысл имеют и многие пророчества Откровения святого Иоанна Богослова (см., например, гл. 16).

Но, естественно, не всегда бывает просто отличить истинное пророчество от ложного. Об этом хорошо говорит, например, случай, который приводит свт. Ипполит Римский (III в.). Он пишет об одном вполне благочестивом епископе: “Был предстоятель церкви в Понте муж богобоязненный и смиренный, но не занимавшийся усердно Писанием, а доверявший более своим видениям. Испытав удачу в одном, другом, третьем сновидении, он... однажды в самообольщении сказал, что через год будет [Страшный] Суд... И он привел этих братьев в такой страх и трепет, что они оставили свои хозяйства и поля, а многие из них истребили и свое имущество... и позднее оказались на положении нищих”. Другой не менее показательный случай произошел с братьями, пришедшим спросить преп. Антония Великого о некоторых пророческих им явлениях, которые сбывались, но которые, как оказалось, также были от демонов.

В связи с этим необходимо указать на отличия разного рода предсказаний от истинных пророчеств. Ложные предсказания, во-первых, не содержат в себе главного - стимула к нравственному изменению человека и его духовному обновлению (покаянию); во-вторых, они, за редкими исключениями, просто не исполняются (достаточно, например, проверить процент исполняемости предсказаний астрологов); в-третьих, подавляющее большинство их носит настолько неопределенный, расплывчатый характер, что они могут пониматься как угодно и быть отнесены к множеству самых разных событий. В этом отношении очень показательны признания одного из самых известных предсказателей - Нострадамуса (XVI в.).

“Я свидетельствую, - пишет он, - что... большая часть пророчеств сопровождалась движением небесного свода, и я видел как бы в блестящем зеркале в туманном видении , великие, печальные, удивительные и несчастные события и авантюры, которые приближались к главнейшим культурам..”.

“Я думаю, что могу предсказать многое, если мне удастся согласовать врожденный инстинкт с искусством длительных вычислений. Но для этого необходимы большое душевное равновесие, предрасполагающее к прорицаниям состояние ума и высвобождение души от всех забот и волнений. Большую часть моих пророчеств я предсказывал с помощью бронзового треножника “ex tripode oeneo”, хотя многие приписывают мне обладание магическими вещами..”.

“Все вычисления произведены мной в соответствии с движением небесных светил и взаимодействий с чувствами, охватившими меня в часы вдохновения, причем мои настроения и эмоции были унаследованы мной от моих древних предков” (Нострадамус был еврей).

“И многое в Божественном я соединяю с движением и курсом небесных светил. Создается впечатление, будто смотришь через линзу и видишь как бы в тумане великие и грустные события и трагические происшествия..”.

Эта “исповедь” Нострадамуса не оставляет сомнений в источнике его астролого-вычислительных “пророчеств”. Это магия и кабалистика.

Насколько сбывались его конкретные предсказания, говорит следующий факт. В своей книге “Centuries” он указал точную дату конца света. Он произойдет в тот год, когда страстная пятница придется в день св. Георгия, Пасха в день св. Марка и праздник тела Христова в день св. Иоанна Предтечи. Таковое совпадение уже бывало неоднократно.

Однако чем объяснить, что некоторые из подобных предсказаний все же сбываются? Одна из причин этого заключается в том, что у каждого человека как образа Божия есть естественное по природе свойство предвидения, предчувствия. И у некоторых людей оно проявляется в особенно сильной степени. Однако в человеке, не очищенном от греховных страстей (плотских, тщеславия, гордости и т.д.), это свойство действует так, “будто смотришь через линзу и видишь как бы в тумане ”. При этом подавляющее большинство предсказателей в силу своей греховности подпадают (одни неосознанно, другие сознательно) под воздействие темных духов лжи со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому все подобного рода предсказания (магов, астрологов, колдунов, гадателей и т.д.), как правило, не просто ошибочны, но и губительны. Многие люди, поверившие им, плохо кончали. По этой причине согласный голос святых отцов запрещает обращаться к ним, верить им, распространять их “пророчества”. “Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму” (Мф. 15:14) обмана, душевного и духовного расстройства, заблуждения, отчаяния, вплоть до самоубийства.

Имеющими большое значение для современников Христа и апостолов и сохраняющими свою значимость для убеждения в Божественности христианского Благовестия и поныне являются чудеса .

Под чудом разумеется такое чрезвычайное воздействие Божие на человека или природу, которое выходит, как правило, за границы известных естественных закономерностей и ставит человека со всей очевидностью и несомненностью перед лицом реального присутствия Бога. Чудеса бывают внешние (воскрешение мертвого, прекращение бури, исцеление неизлечимого) и внутренние (нравственное перерождение, неожиданное возникновение твердой веры в Бога и т.д.). Подлинное чудо всегда сопряжено с определенным духовно-нравственным изменением человека (раскаяние, обращение к мысли о Боге или, напротив, ожесточение, богоборчество) (ср. Лк. 19:8 и Ин. 12:10). Этим оно отличается от фокусов, галлюцинаций, гипноза, экстрасенсорики, и от “чудес”, сочиненных фантазией человеческой (Будда, например, для доказательства истинности своего учения достал кончиком языка свой затылок; или, по одному апокрифу, маленький Иисус Христос делал из глины птичек и оживлял их; и т. п.), которые действуют лишь на воображение, психику, нервы человека, но не изменяют нравственного и духовного его состояния, характера его жизни.

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин называет три причины чудес. “Первою причиною исцелений, - пишет он, - бывает благодать, производящая чудеса и даруемая избранным и праведным мужам... Вторая причина - назидание Церкви, или вера тех, которые приносят больных для исцеления, или тех, которые желают получить исцеление. В сем случае сила исцелений исходит иногда и от недостойных и от грешников, о которых Спаситель говорит в Евангелии... (Мф.7:22-23) ... Исцеления третьего рода бывают по обольщению и ухищрению демонов. Человек, преданный явным порокам, может иногда производить удивительные действия и потому почитаться святым и рабом Божиим... От сего происходит то, что демоны, с воплем именуя людей, не имеющих никаких свойств святости и никаких духовных плодов, показывают вид, будто их святость жжет их, и они принуждены бежать от одержимых ими”.

В связи с этим необходимо заметить, что одним из важнейших признаков истинного чуда является истинно святая жизнь того, через кого оно совершается. Если же таковой жизни нет, тем более, если есть факты, свидетельствующие об обратном, то таковое чудо, по совету святых отцов, принимать нельзя (см., напр., у св. Игнатия Брянчанинова “О чудесах и знамениях” Т. IV). Могут быть исключения, когда истинное чудо совершается и через посредство человека грешного, даже животного (напр., библейский случай с ослицей Валаама) при наличии веры и сохраняющейся способности к покаянию у тех, с которыми или перед лицом которых происходит чудо. Поэтому чудеса совершаются и в неправославной среде, и до настоящего времени, ибо “Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания Истины” (1Тим.2:4). Святитель Игнатий приводит, например, факт, когда вода с омытых ног разбойника, принятого монахинями за святого пустынника, исцелила слепую.

В настоящее время сообщается о тысячах случаев появления капель (прозрачных, кровяных и др.) на иконах и иконописных изображениях лиц, даже не прославленных Церковью (хотя икона это образ только объявленного Церковью святым), статуях католических святых. Так, в США, в одной католической семье уже 11 лет лежит недвижимая 16-летняя девушка. И вот, находящиеся в ее комнате статуи святых (католических) начали мироточить. В Италии известно уже не мало случаев т.н. мироточения изваяний католических святых. (Стоит при этом вспомнить, что такие подвижники нашей Церкви, как святители Игнатий и Феофан, преподобный Амвросий Оптинский и праведный Иоанн Кронштадтский решительно говорили о “пре лестности” католических святых). И подобных случаев в истории было не мало (Ср. Исход, гл. 7-8). Однако о чем все это говорит? О том, что даже очевидные сверхъестественные факты сами по себе еще совсем не подтверждают святости тех (человека, конфессии, религии), через кого и где они совершаются, и что подобные явления могут происходить или в силу веры - “по вере вашей да будет вам” (Мф.9:29), или по действию иного духа (см., напр., Деян. 16:16-18), “чтобы прельстить, если возможно, и избранных” (Мф. 24:24), или, не исключено, и по другим, пока неизвестным нам причинам.

Но лжечудеса, как правило, происходят с теми, кто или ищет чудес, или внутренне считает себя достойным видеть и получать их, кто впал в самомнение (прелесть).

Вот, например, замечательный случай, происшедший в жизни одной из духовных чад подвижника XX-го века епископа Василия (Преображенского, †1945).

“У одной духовной дочери святителя - Евдокии - в полночь сама собой перед образом стала зажигаться лампада. Видно, это Господь призывает меня вставать на молитву, - подумала она, впрочем, и сомневаясь - принять ли это явление за благодатное или за лестчее. А лестчий дух она сердцем уже ощутила - вот, мол, ты какая молитвенница, тебе и лампаду Сам Господь зажигает.

На следующую ночь Евдокия пригласила свою знакомую Екатерину Дмитриевну. Но и в ее присутствии лампада зажглась. Тогда она пригласила переночевать у себя третью свидетельницу. И в ее присутствии произошло то же самое. В полночь лампада сама собою зажглась. Это окончательно убедило Евдокию принять явление за благодатное…

Выслушав ее, святитель строго сказал:

Нет, это явление не благодатное, а от врага, а за то, что ты приняла его за благодатное, я налагаю на тебя епитимью - год не приступай к причащению святых Таин. А лампада больше зажигаться не будет. Действительно, с этого дня лампада не зажигалась”.

Поэтому становится понятной столь большая осторожность и рассудительная недоверчивость, с которой всегда относились ко всякого рода чудесам, видениям, сновидениям, откровениям, мироточениям и т.д. все святые. Они настойчиво предупреждают верующих от поспешности в принятии всего этого за чудо Божие, чтобы по причине своего легковерия, приняв ложь за истину, не попали в бесовскую ловушку.

Святитель Игнатий настойчиво предупреждает о гибельности легковерия чудесам и искания их: “С течением времени, с постепенным ослаблением христианства и повреждением нравственности знаменоносные мужи умалялись. Наконец, они иссякли окончательно. Между тем люди, потеряв благоговение и уважение ко всему священному, потеряв смирение, признающее себя недостойным не только совершать знамения, но и видеть их, жаждут чудес более, нежели когда-либо. Люди, в упоении самомнением, самонадеянностью, невежеством, стремятся безразборчиво, опрометчиво, смело ко всему чудесному, не отказываются сами быть участниками в совершении чудес, решаются на это, нисколько не задумываясь. Такое направление опасно более, нежели когда-либо. Мы приближаемся постепенно к тому времени, в которое должно открыться обширное позорище многочисленных и поразительных ложных чудес, увлечь в погибель тех несчастных питомцев плотского мудрования, которые будут обольщены и обмануты этими чудесами”.

Истинные чудеса происходят редко. Для церковного признания чуда необходимо тщательное исследование (Ср.: Лук.1:3) необычного явления компетентной церковной комиссией и официальное утверждение ее выводов Священным Синодом (в крайнем случае, правящим епископом). Это необходимо, чтобы оградить народ от веры мистификаторам, экстрасенсам, психически неполноценным людям, просто проходимцам и, конечно, дьявольским наваждениям. Пока же нет такого удостоверения, вопрос о данном явлении для члена Церкви должен оставаться открытым, ибо “Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых” (1Кор. 14:33).

В истории Церкви было множество истинных чудес, и они во все времена ее существования были одной из тех сил, благодаря которым христианство, окруженное со всех сторон смертельными врагами: иудеями и язычниками, царями и простолюдинами, рабами и свободными, - покорило большую часть Вселенной. Доныне перед человеком, знакомящимся с Священным Писанием, с историей христианства, открывается одно из самых поразительных чудес - чудо сохранения и распространения христианской веры среди страшных гонений, чудо существования Церкви.

Таковы основные признаки истинного общего Откровения и некоторые аргументы, подтверждающие его “неестественное” происхождение. Конечно, его признание обусловлено, не только весомостью внешних доводов и доказательств, но и искренностью исканий человека и его решимости следовать той святыне, которая открывается в Евангелии.

Из признания Божественного происхождения Новозаветного Откровения, естественно, следует признание и Откровения Ветхозаветного (Мф. 5:17-18). Хотя “иная слава солнца, иная слава луны..”. (1 Кор. 15:41).

Не менее важен вопрос и об истинности тех религиозных переживаний, явлений и откровений, которые могут быть у верующего человека. Этот вопрос касается понимания существа духовной жизни и условий познания “того” мира, что всегда сопряжено с огромным риском: кто не дверью в него входит, подвергается участи вора и разбойника (Ин. 10:1)! Любопытство, мечтательность, несерьезность в этой области, попытки любыми средствами проникнуть в духовный мир равносильны самоубийству. Хорошо известно, например, что активно занимающиеся спиритизмом, как правило, кончают жизнь или самоубийством, или полным расстройством психики. К этому приводят человека и все прочие виды оккультизма.

Незаконное проникновение в мир духовный в высшей степени опасно. Тем более, что оно непременно порождает лжеоткровения, которые увлекают людей неопытных, незнакомых с основами духовной жизни и губят их духовно и телесно. Из ярких последних примеров подобных “откровений” можно указать на прорицания, исходящие из т. н. “Богородичного центра” или “белых братьев”, фантастический произвол которых в интерпретации христианства достаточно красноречиво свидетельствует о природе и достоинстве этих “откровений”.

Что по православному учению, является необходимым для “различения духов”? Основательный и точный ответ на этот вопрос дан святителем Игнатием (Брянчаниновым) в его статье “Слово о чувственном и о духовном видении духов”. Отметим наиболее существенные в ней мысли.

Законным путем вхождения в духовный мир и получения истинного знания (откровения) о нем является правильная духовная жизнь, предполагающая знание основ православной веры и принципов духовной жизни. Главнейшим условием и признаком правильного духовного устроения человека является осознание им ненормальности, гибельности настоящего своего духовного состояния и бессилия без помощи Божией стать новым человеком по образу Христа. Из этого рождается сокрушение сердца, искреннее покаяние и важнейшее в духовной жизни - смирение. Святитель Игнатий пишет: “… первое духовное видение есть видение своих согрешений, доселе прикрывавшихся забвением и неведением”. “Зрение недостатков наших - вот безопасное видение! Зрение падения и искупления нашего - вот нужнейшее видение”. “Все святые признавали себя недостойными Бога: этим являли они свое достоинство, состоящее в смирении”.

В Евангелии все это именуется нищетой духовной (Мф. 5:3). Духовная нищета является тем безусловно необходимым состоянием души , при котором лишь возможно получение человеком истинного откровения, истинного указания пути в Царство Божие. Это откровение Господь дает человеку только в целях его спасения, но не для удовлетворения любопытства праздного ума и пустого сердца, жаждущих знать, “что там”.

Но “только совершеннейшим христианам, - пишет святитель Игнатий, - преимущественно из иноков, сподобившимся прозреть душевными очами, был открыт мир духов: но таких христиан и в самые цветущие времена иночества было очень мало, по свидетельству преподобного Макария Великого. Свойство всех видений, посылаемых Богом, - замечает святой Иоанн Лествичник, - заключается в том, что они приносят душе смирение и умиление, исполняют ее страха Божия, сознания своей греховности и ничтожества. Напротив, видения, в которые мы вторгаемся произвольно, в противность воле Божией, вводят нас в высокоумие, в самомнение, доставляют радость, которая не что иное, как не понимаемое нами удовлетворение наших тщеславия и самомнения”.

Сам характер откровений также говорит о многом в вопросе определения их истинности. Если до падения человек был способен к непосредственному видению духов и общению с ними, то в настоящем состоянии их явления возможны ему лишь по особому усмотрению Божию и во время крайней нужды с целью исправления и спасения человека. Поэтому все святые отцы и подвижники, опытные в духовной жизни, решительно предупреждают христианина о возможности впадения в т.н. прелесть , то есть в духовный самообман, при котором человек свои нервно-психические, а часто и бесовские возбуждения и порождаемые ими лжевидения принимает за откровения Божии.

Так, преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.) говорит, что “прельщаются те, которые видят свет телесными очами своими, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими и подобное”. Преподобный Григорий Синаит (XIV в.) напоминает: “Никогда не принимай, если что увидишь чувственное или духовное, вне или внутри, хотя бы то был образ Христа, или Ангела, или святого какого... Приемлющий то... легко прельщается... Бог не негодует на того, кто тщательно внимает себе, если он из опасения прельщения не примет того, что от Него есть,.. но паче похваляет его, как мудрого”. Святитель Игнатий Брянчанинов (XIX в.) предупреждает: “Христианские аскетические наставники заповедают не обращать особенного внимания на все вообще явления, представляющиеся чувствам душевным и телесным; заповедают соблюдать при всех вообще явлениях благоразумную холодность, спасительную осторожность”. “Святые Отцы повелевают подвижнику молитвы при случающихся явлениях вне и внутри себя пребывать равнодушным к ним и не внимать им, не признавая себя достойным видения святого. Они завещают, с одной стороны, не порицать явления, чтоб не подвергнуть порицанию святое, а с другой - никак не вверяться явлению, поспешно признав его истинным, чтоб не впасть в сеть лукавого духа”.

В настоящее время, когда ложный мистицизм и всевозможные “чудеса” широкой рекой разливаются по всем странам мира (в США, например, почти 70% населения заявляют, что имели опыт экстрасенсорных восприятий, а 42% общались с умершими), особенно важно помнить эти святоотеческие призывы. По какой причине может человек впасть в подобное состояние? Отцы отвечают: “Все виды бесовской прелести… возникают из того, что в основание молитвы не положено покаяние, что покаяние не сделалось источником, душою, целью молитвы”.

Преподобный Исаак Сирин указывает и на другую важную причину. Это искание, ожидание благодатных ощущений, видений и прочего. Указав на слова Спасителя: “Не придет Царствие Божие с соблюдением” (Лк. 17:20), т.е. приметным образом, - этот великий наставник монашества говорит: “Чего же ищем с соблюдением, разумею Божии высокие дарования, то не одобряется Церковью Божией; и приемшие это приобретали себе гордость и падение. И это не признак того, что человек любит Бога, но душевная болезнь”.

Святитель Игнатий, продолжая мысль преп. Исаака, писал: “Все самообольщенные считали себя достойными Бога; этим явили объявшую их душу гордость и бесовскую прелесть. Иные из них приняли бесов, представших им в виде ангелов, и последовали им; другим явились бесы в своем собственном виде и представлялись побежденными их молитвою, чем вводили их в высокоумие; иные возбуждали свое воображение, разгорячали кровь, производили в себе движения нервные, принимали это за благодатное наслаждение и впадали в самообольщение, в совершенное помрачение, и причислились по духу своему к духам отверженным”.

Очень яркие примеры того, к каким “откровениям” приходят находящиеся в прелести, находим в жизни римо-католических мистиков.

Состояние прелести характеризуется фанатизмом, превозношением. По твердому уверению свв. Игнатия Брянчанинова и Феофана Говорова, а также оптинских старцев, известная книга “О подражании Христу” Фомы Кемпийского (XV в.) и масса другой католической и протестантско-сектантской религиозной литературы написаны из состояния прелести. Причины такой оценки станут понятными.

Так, Франциск Ассизский (†1226), один из самых известных католических святых, долго молится (чрезвычайно показателен при этом предмет молитвы) “о двух милостях”: “Первая - это чтобы я... мог... пережить все те страдания, которые, Ты, Сладчайший Иисусе, испытал в Твоих мучительных страстях. И вторая милость... - это, чтобы... я мог почувствовать... ту неограниченную любовь, которою горел Ты, Сын Божий”. (Не чувства своей греховности и недостоинства беспокоили Франциска, а откровенные претензии на равенство с Христом!) Во время этой молитвы Франциск “почувствовал себя совершенно превращенным в Иисуса”, Которого он тут же и увидел в образе шестикрылого серафима. После видения у Франциска появились болезненные кровоточащие раны (стигмы) - следы “страданий Иисусовых”.

Природа этих стигм хорошо известна в психиатрии: непрерывная концентрация внимания на крестных страданиях Христа чрезвычайно возбуждает нервы и психику человека и при длительных упражнениях может вызывать это явление. Ничего благодатного здесь нет, ибо в таком сострадании (сompassio) Христу нет той истинной любви, о существе которой Господь прямо сказал: “кто соблюдает заповеди Мои, тот любит Меня” (Ин. 14:21). Потому подмена борьбы с своим ветхим человеком мечтательными переживаниями “сострадания” является одной из тяжелейших ошибок в духовной жизни, которая приводила и приводит многих подвижников к самомнению, гордыне - к очевидной прелести, нередко связанной с прямыми психическими расстройствами (ср. проповеди Франциска птицам, волку, горлицам, змеям, цветам, его благоговение перед огнем, камнями, червями).

Сама цель жизни, которую поставил перед собой Франциск (“Я трудился и хочу трудиться... потому что это приносит честь” , хочу пострадать за других и искупить чужие грехи ), свидетельствует о невидении им своего падения, своих грехов, то есть о его полной духовной слепоте. Не случайны его слова в конце жизни: “Я не сознаю за собой никакого прегрешения, которое не искупил бы исповедью и покаянием”. И предсмертные слова: “Я исполнил то, что должен был исполнить”.

Для сравнения приведем тот же предсмертный момент из жизни преподобного Сисоя Великого (V в.). “Окруженный в момент своей смерти братией, в ту минуту, когда он как бы беседовал с невидимыми лицами, Сисой на вопрос братии: “Отче, скажи нам, с кем ты ведешь беседу?” - отвечал: “Это ангелы пришли взять меня, но я молюсь им, чтобы они оставили меня на короткое время, чтобы покаяться”. Когда же на это братия, зная, что Сисой совершен в добродетелях, возразила ему: “Тебе нет нужды в покаянии, отче”, - то Сисой ответил так: “Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего”. Это глубокое понимание своего несовершенства является главной отличительной чертой всех истинных святых и важнейшим признаком истинности получаемых ими откровений.

А вот выдержки из “Откровений блаженной Анжелы” - также католической святой (†1309).

Дух Святой говорит ей: “Дочь Моя, сладостная Моя,.. очень Я люблю тебя” (с. 95): “Был я с апостолами, и видели они Меня очами телесными, но не чувствовали Меня так, как чувствуешь ты” (с. 96). И такое открывает сама Анжела: “Вижу я во мраке Святую Троицу, и в самой Троице, Которую вижу я во мраке, кажется мне, что стою я и пребываю в середине Ее” (с. 117). Свое отношение к Иисусу Христу она выражает, например, в таких словах: “Я же от сладости Его и от скорби об отшествии Его кричала и хотела умереть” (с. 101) - и при этом она начинала в ярости бить себя так, что монахини вынуждены были часто уносить ее из костела (с. 83). Или: “могла я всю себя ввести внутрь Иисуса Христа” (с. 176).

Резкую, но верную оценку “откровений” Анжелы дает один из крупнейших русских религиозных мыслителей XX-го века А.Ф. Лосев. Он пишет, в частности: “Соблазненность и прельщенность плотью приводит к тому, что Святой Дух является блаженной Анжеле и нашептывает ей такие влюбленные речи: “Дочь Моя, сладостная Моя, дочь Моя, храм Мой, дочь Моя, услаждение Мое, люби Меня, ибо очень люблю Я тебя, много больше, чем ты любишь Меня”. Святая находится в сладкой истоме, не может найти себе места от любовных томлений. А возлюбленный все является и является и все больше разжигает ее тело, ее сердце, ее кровь. Крест Христов представляется ей брачным ложем...

Что может быть более противоположно византийско-московскому суровому и целомудренному подвижничеству, как не эти постоянные кощунственные заявления: “Душа моя была принята в несотворенный свет и вознесена”, - эти страстные взирания на Крест Христов, на раны Христа и на отдельные члены Его Тела, это насильственное вызывание кровавых пятен на собственном теле и т.д. и т.п.? В довершение всего Христос обнимает Анжелу рукою, которая пригвождена ко Кресту, а она, вся исходя от томления, муки и счастья, говорит: “Иногда от теснейшего этого объятия кажется душе, что входит она в бок Христов. И ту радость, которую приемлет она там, и озарение рассказать невозможно. Ведь так они велики, что иногда я не могла стоять на ногах, но лежала и отнимался у меня язык... И лежала я, и отнялись у меня язык и члены тела”.

Не менее показателен опыт и другой великой католической святой, “Учителя Церкви” Терезы Авильской (XVI в.) (возведенной папой Павлом VI (†1978 г.) в достоинство Учителя Церкви). Она настолько увлеклась “откровениями”, что не увидела дьявольского обмана даже в таком безобразном видении, как следующее.

После многочисленных своих явлений “христос” говорит Терезе: “С этого дня ты будешь супругой Моей... Я отныне не только Творец твой, Бог, но и Супруг”. “Господи, или страдать с Тобой, или умереть за Тебя!” - молится Тереза и падает в изнеможении под этими ласками, закатывает глаза, дышит все чаще и по всему телу ее пробегает содрогание. Если бы нечестивая, но опытная в любви женщина, - пишет Мережковский, - увидела ее в ту минуту, то поняла бы, что все это значит, и только удивилась бы, что с Терезой нет мужчины; а если бы и в колдовстве была эта женщина опытна, то подумала бы, что с Терезой вместо мужчины тот нечистый дух, которого колдуны и ведьмы называют “инкубом”. “Душу зовет Возлюбленный таким пронзительным свистом, - вспоминает Тереза, - что нельзя этого не услышать. Этот зов действует на душу так, что она изнемогает от желания”. Перед смертью она вновь восклицает: “О, Бог мой, Супруг мой, наконец-то я Тебя увижу!” Не случайно известный американский психолог Вильям Джемс, оценивая ее мистический опыт, писал, что “ее представления о религии сводились, если можно так выразиться, к бесконечному любовному флирту между поклонником и его божеством”.

Еще одной иллюстрацией полной утраты католицизмом святоотеческих критериев в понимании духовной жизни являются откровения 23-летней Терезы из Лизьё (Терезы Маленькой, Терезы Младенца Иисуса) - последней по времени высших католических святых. В 1997 году, в связи со столетием со дня ее кончины, “непогрешимым” решением папы Иоанна Павла II она была объявлена Учителем (!) Вселенской Церкви. Чему она научает Церковь, об этом красноречиво свидетельствует ее автобиография “Повесть об одной душе”. Вот несколько цитат оттуда.

“Во время собеседования, предварившего мой постриг, я поведала о делании, которое намеревалась совершить в Кармеле: “Я пришла спасать души и прежде всего - молиться за священников” . (Не себя пришла она спасать в монастырь, но других!)

Произнося, как кажется, слова о своем недостоинстве, она тут же пишет: “Я неизменно храню дерзновенное упование на то, что стану великой святой ... Я думала, что рождена для славы и искала путей к ее достижению. И вот, Господь Бог... открыл мне, что моя слава не будет явлена смертному взору, и суть ее в том, что я стану великой святой!” (Ни один из святых никогда не имел “дерзновенного упования” стать “великим святым”. Макарий Великий, которого сподвижники за редкую высоту жизни называли “земным богом”, лишь молился: “Боже, очисти мя грешного, яко николиже (= никогда) сотворих благое пред Тобою”). Позднее Тереза напишет еще более откровенно: “В сердце моей Матери-Церкви я буду Любовью... тогда я буду всем... и через это моя мечта осуществится!”

А вот та любовь, которой живет и которой научает свою церковь ее Учитель Тереза. “Это было лобзание любви. Я чувствовала себя любимой и говорила: “Я люблю Тебя и вверяю Тебе себя навеки”. Не было ни прошений, ни борьбы, ни жертв; уже давно Иисус и маленькая бедная Тереза, взглянув друг на друга, поняли все... Этот день принес не обмен взглядами, а слияние, когда больше не было двух, и Тереза исчезла, словно капля воды, потерявшаяся в океанских глубинах”. Эта любовь не требует комментариев.

На методическом развитии воображения основывается опыт одного из столпов католической мистики, родоначальника ордена иезуитов и великого католического святого Игнатия Лойолы (XVI в.). Его книга “Духовные упражнения”, при которой, по его словам, “даже Евангелие становится излишним”, пользуется очень большим авторитетом в католичестве. Воображение распятого Христа, попытка проникнуть в мир Его чувств и страданий, мысленные беседы с Распятым и т.д. - все это принципиально противоречит основам духовного подвига, как он дан в жизни святых Вселенской Церкви. Метод Лойолы приводит к полному духовному и, не редко, к душевному расстройству подвижника, а отсюда и к каким угодно “откровениям”. Вот несколько кратких выдержек из “Духовных упражнений”.

Созерцание “Первого дня воплощения Бога Слова” состоит из нескольких прелюдий. Первая прелюдия заключается в том, “чтобы представить себе, как будто это было перед глазами, весь исторический ход мистерии воплощения, а именно: как Три Божественные Лица Святой Троицы взирают на эту землю... как Троица Святая, тронутая страданием, решает ниспослать Слово... как... архангел Гавриил явился посланником к блаженной Деве Марии”.

Вторая прелюдия состоит “в живом воображении местности... где живет Святая Дева”.

Третья прелюдия - “это мольба о познании мною... тайны воплощения Слова..”.

Еще один пример созерцания - беседа со Христом. “Эта беседа, - наставляет Лойола, - совершается тогда, когда человек вообразит перед собой Иисуса Христа, распятого на кресте..”. “Устремивши таким образом взор на Иисуса распятого, я скажу Ему все, что подскажут мне мой ум и мое сердце... Настоящую беседу можно сравнить с беседою двух друзей..”.

Авторитетный сборник аскетических писаний древней Церкви “Добротолюбие” решительно запрещает такого рода “духовные упражнения”, которые связаны с воображением, представлением, беседами с распятым Иисусом. Вот несколько высказываний оттуда.

Преподобный Нил Синайский (V в.) предупреждает: “Не желай видеть чувственно Ангелов или Силы, или Христа, чтоб с ума не сойти, приняв волка за пастыря, и поклонившись врагам-демонам”.

Преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.), рассуждая о тех, кто на молитве “воображает блага небесные, чины ангелов и обители святых”, прямо говорит, что “это есть знак прелести”. “На этом пути стоя, прельщаются и те, которые видят свет телесными очами своими, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими и подобное”.

Преподобный Григорий Синаит (XIV в.) напоминает: “Никогда не принимай, если что увидишь чувственное или духовное, вне или внутри, хотя бы то был образ Христа, или Ангела, или святого какого... Приемлющий то... легко прельщается... Бог не негодует на того, кто тщательно внимает себе, если он из опасения прельщения не примет того, что от Него есть... но паче похваляет его, как мудрого”.

Приведенные примеры показывают, что нарушение законов духовной жизни непременно влечет за собой глубокие искажения сознания и чувств (сердца) человека. Он приобщается миру духов падших, духов лжи и заблуждения. Это приводит к лжевидениям, лжеоткровениям, к прелести. И поскольку никто не защищен от духовной слепоты и скрытой гордости, то неизменное и твердое правило Церкви - не принимать никаких откровений , но пребывать в покаянии и смирении.

Прелесть, т.е. высокое мнение о себе, невидение своего духовного убожества, “смиренное” чувство способности к получению откровений проявляет себя в самых разнообразных формах. Чаще всего - это дерзкие попытки к пророчествам, к беспрекословному духовному управлению людьми (лжестарчество), к совершению чудес и знамений и т.д. Одним из подобных деяний является и распространяющееся в последние два-три десятилетия так называемое отчитывание (экзорцизм).

Занимаются им отдельные священники, не имеющие на то, как правило, благословения епископа, без которого, как известно, иерей в принципе не имеет права совершать ни одного священнодействия. Ссылки современных заклинателей на благословение духовника являются откровенным самооправданием, поскольку без благословения епископа любое священнодействие, и тем более отчитывание (как дело исключительное, не входящее в обычный круг обязанностей священника), превращается в деяние антиканоническое и греховное, губительно действующее и на заклинателя, и на больных. Лаодикийский собор (364 г.) постановил: “Не произведенным от епископов не должно заклинать ни в церквах, ни в домах..”. (прав. 26). Очень важным при этом показателем духовного состояния отчитывающих священников является тот факт, что не духовники благословляют их на это, а они сами у духовников испрашивают благословения.

Экзорцизм имел место среди первых христиан в век чрезвычайных дарований. Однако и тогда изгоняли бесов только те христиане, которые получили этот дар Святого Духа. Они действовали по повелению Божию, а не по собственному произволению. В послании под именем святителя Климента Римского (I в.) “О девстве” аскетам-экзорцистам предписывается “...посещать одержимых злыми духами и творить над ними молитвы. Постом и молитвою пусть заклинают, не словами красными, отборными и изысканными, но как мужи, от Бога получившие дар врачевания”. Этот дар Духа Святого был редким, а жаждущих изгонять бесов и в те времена было немало, в связи с чем уже “Постановления апостольские” (III в.) запрещают поставлять экзорцистов, мотивируя это тем, что “славный подвиг заклинания есть дело добровольного благорасположения и благодати Божией через Христа, наитием Святого Духа, потому что получивший дарование исцелений показуется через откровения от Бога и благодать, которая в нем, явна бывает всем”. В V в. экзорцисты уже не упоминаются на Востоке.

Православная Церковь всегда следовала словам Спасителя: “сей род изгоняется только молитвою и постом ” (Мф. 17:21), то есть строгой подвижнической жизнью. Правильная жизнь приводит христианина к смирению, достижению бесстрастия. И из таковых лишь немногим Господь ниспосылал дар побеждения злых духов. Все другие заклинатели, независимо от их сана, по учению Отцов, суть прельщенные и прельщающие, прикрывающие лишь выпрошенными благословениями отсутствие у себя этого дара Божия.

В Лавсаике читаем: авва Питирион “много беседовал с нами и с особенною силою рассуждал о различении духов, говоря, что некоторые бесы наблюдают за нашими страстями и часто обращают оные ко злу. Итак, чада, говорил он нам, кто хочет изгонять бесов, тот должен сперва поработить страсти: ибо какую страсть кто победит, такого беса и изгонит. Мало-помалу должно вам поработить страсти, чтобы изгнать демонов этих страстей”. Преп. Варсонофий Великий говорил: “Противоречить дьяволу прилично не всем, но только сильным о Боге, которым повинуются бесы; если же кто из несильных будет противоречить, бесы ругаются над ним, что, находясь в их власти, он им же противоречит. Также и запрещать им - дело мужей великих, имеющих над ними власть. Многие ли из святых запрещали дьяволу, подобно Михаилу Архангелу, который сделал сие, потому что имел власть? Нам же, немощным, остается только прибегать к имени Иисусову”.

Не достигнув, оказывается, бесстрастия и не получив дара Духа Святого к изгнанию бесов, нельзя заниматься таким страшным делом, внешне подражая великим святым! Только бесстрастный способен без вреда для больных и для себя вступить в открытую борьбу с духами тьмы. Однако таковых и в древности были единицы , а о настоящем времени и говорить не приходится. При этом святые , как правило, исцеляли и изгоняли бесов “просто” молитвой, большей частью внутренней, невидимой для других, реже - внешней (см. молитвы святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста) при совершении, например, таинств Покаяния, Соборования, Евхаристии, однако без какого-либо специального заклинательного чинопоследования, поскольку таковое имело место перед таинством Крещения.

Великий подвижник св. Исаак Сирин (VII в.) предупреждал самочинных заклинателей: “Ты выходишь учить тех, кому уже шесть тысяч лет. А это (твое дерзкое прекословие) служит для них оружием, которым возмогут они поразить тебя, несмотря на всю твою мудрость и на все твое благоразумие”. В другом слове он говорит: “Кто … молит Бога и желает, чтобы в руках его были чудеса и силы, тот искушается в уме своем ругателем демоном и оказывается хвастливым и немощным в своей совести”.

Важно и следующее. По мысли Отцов, беснование попускается Богом тем людям, для которых этот путь оказывается наилучшим в приобретении смирения и спасения. Поэтому святые молились об исцелении не всех подряд, а лишь тех, на которых указывал им Сам Господь и которым исцеление послужит во благо. Ибо освобождение тела от власти злого духа, без соответствующего освобождения души может иметь самые отрицательные последствия для человека. “Освободившиеся от бесов, - по мысли блаженного Феофилакта Болгарского, - еще хужестановятся впоследствии, если не исправляются”. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал в одном из писем: “Поминайте в молитвах Ваших болящую Д. которая предана судьбами Божиими сатане, да дух ее спасется... В духовном отношении такое наказание Божие отнюдь не служит худым свидетельством о человеке: такому преданию сатане подвергались многие великие угодники Божии... Гораздо маловажнее беснование, нежели принятие какого-либо вражеского помысла, могущего навеки погубить душу”. Св. Иоанн Златоуст говорил: “Между тем обременение демоном нисколько не жестоко, потому что демон совершенно не может ввергнуть в геенну, но если мы бодрствуем, то это искушение принесет нам блестящие и славные венцы, когда мы будем с благодарностью переносить такие нападения”.

Очень назидательным в этом отношении является разговор одного послушника со старцем протоиереем Алексием Зарайским о бесноватой девушке. “Я спрашивал о. Алексия, почему он не выгонит из нее беса, и он мне отвечал: почему он может знать, что на то есть воля Божия? Она причащается св. Таин, и если это нужно, то Христос ею принимаемый, Сам силен изгнать его; а если ей это служит крестом очистительным, то для чего же изгонять его?”

Необходимо обратить внимание и на следующее. Господь запрещал бесам говорить через одержимых людей, и святые отцы категорически запрещали слушать их. В настоящее же время, когда для “отчитывания” собирается множество людей, бесы получают большие возможности “проповедовать” и заражать их духом лукавства, гордыни, плотских страстей и т. п. Их “проповедь” широко распространяется с помощью телесъемок, газет, журналов, в которых пространно цитируются лжесвидетельства этих духов. При этом не редко бесы изображают страх перед отчитывающими “старцами”, публично называют их святыми, сильными, Божиими слугами, чем вводят в откровенный обман (прелесть) и самих “старцев”, и простодушных верующих. Результаты бесовской лжи как всегда плачевны. У преп. Иоанна Кассиана Римлянина на этот счет имеется серьезное предупреждение: “Подчас бесы творят чудеса, чтобы вознести в надменность человека, который верит, что обладает чудесным даром, чтобы подготовить его к еще более чудесному падению. Они делают вид, что они горят и бегут из тел тех, где они пребывали, благодаря якобы святости людей, про нечистоту которых они знают”.

Приведенные высказывания святых красноречиво свидетельствуют об их отношении к серьезному для нашего времени вопросу целительства бесноватых. Из этих святоотеческих мыслей следует очевидный вывод: современный экзорцизм (отчитывание) - явление, духовно очень опасное. Оно исходит совсем не из харизматического века христианства, когда Дух Святой очевидно действовал в верующих, а из источника, о котором хорошо сказал преподобный Кассиан: “А кто желает повелевать нечистыми духами, или чудесно подавать здравие болящим, или являть перед народом какое-либо из дивных знамений, тот хотя призывает имя Христово, но бывает чужд Христа, поелику, надменный гордостью, не следует Учителю смирения... Посему-то отцы наши никогда не называли тех монахов добрыми и свободными от заразы тщеславия, которые хотели слыть заклинателями”.

Великое искушение для человека - стремление достичь здоровья и прочих земных благ любыми средствами, не взирая на тот вред, который может при этом быть для его души. Так называемое отчитывание наглядно это иллюстрирует. Современные люди просто не знают, какому риску подвергают они своих близких и самих себя, приходя на “отчитку”. Священник же, “молитвою и постом” не получив от Бога дара изгнания бесов, и пытающийся сам, путем вычитывания молитв и прочих действий победить злых духов, красноречиво свидетельствует о себе. Святитель Игнатий с горечью писал о подобных “чудотворцах”: “Душепагубное актерство и печальнейшая комедия - старцы, которые принимают на себя роль древних святых Старцев, не имея их духовных дарований”.

Заклинание духов в наше время, когда “оскуде преподобный”, может иметь самые губительные духовные, психические и физические последствия, как в личном, так и в социальном отношениях, как для самих больных, так, естественно, и для отчитывающего. Преп. Амвросий Оптинский говорил: “Если не хочешь нести скорби, не берись помогать одержимым бесами. Преподобный Симеон Евхаитский советует уклоняться от одержимых злыми духами”. Священник, дерзающий изгонять (отчитывать) злых духов “Иисусом, Которого Павел проповедует” (Деян. 19:13), рискует подвергнуть себя подобному же поруганию от них, о котором промыслительно повествует книга Деяний апостольских, а бесноватого ввергнуть в еще более тяжкие болезни и страдания.

Хотя языческим народам и предоставлено было “ходить своими путями” (Деян. 14: 16), однако Бог им “не переставал свидетельствовать о Себе” (Деян. 14:17). И в язычестве люди “искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли” (Деян.17:27). Некоторые исследователи считают, что язычество, за исключением отдельных и ограниченных эпох и общественных групп, отличается “напряженной религиозностью, которая волнует и прямо поражает при соприкосновении с ним”. В сердцах язычников всегда оставалось “написано дело законное”, “ спослушествующей им совести” (Рим. 2:15), возвещавшей о их нравственных обязанностях к Богу и ближним. Бог открывал Себя и язычникам, в меру их разумения.

Св. Иустин Философ говорит, что Логос действовал не только “через Сократа, среди эллинов”, но и “среди варварских народов"". “У всех есть семена Истины”. “Христос есть Слово, коему причастен весь род человеческий. Те, которые жили согласно со Словом, суть христиане, хотя бы они считались за безбожников, - таковы между эллинами Сократ, Гераклит и им подобные”.

А. Ранняя и средневековая Церковь

Ранние христианские писатели не обсуждали вопрос откровения–вдохновения как отдельную проблему, однако отцы Церкви много об этом говорили. В начальный период развития Церкви существовало общее согласие по поводу того, что в Иисусе Христе было дано новое и полное откровение. В Новом Завете Христос назван Словом Божьим, образом Отца, Господом, Учителем, Путем, Светом мира. Ириней (130–200 гг.) называет Христа «единственным истинным и стойким Учителем, Словом Божьим, нашим Господом Иисусом Христом» («Против ересей», 5) и утверждает, что «никаким другим способом мы бы не узнали Бога, если бы наш Господь, существующий как Слово, не стал человеком. Ибо никакое другое существо не имело власти открыть нам Отца, за исключением Его собственного Слова» («Против ересеп», 5.1.1). Климент Александрийский (150–215 гг.) говорит, что «нашим Наставником является святой Бог Иисус, Слово, Который является путеводителем всего человечества. Сам любящий Бог есть наш Наставник» («Наставник», 1.7).

Однако этот акцент на Христе как высшем Божественном Учителе и Слове Божьем не означал отрицания или умаления откровений, данных в дохристианскую эру. По мнению того же Климента, Слово «явилось как наш Учитель». Он есть «Господь, Который от начала давал откровения через пророчество, но теперь прямо призывает ко спасению» («Наставление язычникам», 1). В противовес гностическим ересям Ириней делал акцент на единстве и прогрессе откровения в Слове: от сотворения мира до его кульминации в воплощении Христа и последующем свидетельстве апостолов.

Рене Латурель обобщает это следующим образом: «Ириней сознает динамический и исторический аспекты откровения. Он подчеркивает движение, прогресс, глубокое единство. Он видит Слово Божье в действии с самого начала… апостолы, Церковь - все это отличительные моменты деятельности Слова, ибо Отец все яснее являл Себя через Слово… Отсюда неделимое единство двух Заветов» (14, с. 105). Эти точки зрения выражают общую позицию первых христиан по данному вопросу.

Уже в Новом Завете, и особенно у христианских писателей второго века, мы видим очевидное принятие новозаветных произведений как частей Священного Писания. Ириней говорит о Писаниях как о «благих словах откровения» («Против ересей», 1.3.6). Аналогичные мысли высказывались и другими ранними христианскими писателями.

Противодействуя ересям, таким как монтанизм, гностицизм или маркианство, отцы Церкви отстаивали христианскую веру на основании всего Писания, апеллируя к подчиненному апостольскому преданию. Почти не возникает сомнения в том, что «у ранних христианских отцов Церкви предание (парадосис, традицио) означает откровение, данное Богом, которое Он передал Своему верному народу через уста пророков и апостолов» (Oxford Dictionary of the Christian Church, 1983 г., с. 1388). Однако по прошествии времени некоторые тенденции стали подрывать высший авторитет Писания.

Обращение к преданию, сохраняемому в церквах, образованных апостолами, особенно церковью Рима, постепенно сменилось утверждением, что Библия должна приниматься на основании церковного авторитета. Утверждалось, что именно Церковь определила, какие книги входят в библейский канон. Кроме того, под влиянием Василия Великого (330–379 гг.) христиане стали считать, что неписаные предания апостольского происхождения, не вошедшие в Писания, но сохраненные Церковью, могут приниматься как имеющие Божественный авторитет. Еще одна тенденция заключалась в том, чтобы наделять сочинения отцов Церкви особым авторитетом. Эти изменения произошли не сразу, а постепенно; на Западе они еще закреплялись и усиливающейся на протяжении многих веков папской властью.

В Средние века схоластическая философия подняла на первый план проблему взаимоотношения разума и откровения. Первый вопрос, разобранный Фомой Аквинским (1225–1274) в его труде «Сумма теологии», сформулирован так: «Нуждаемся ли мы в каком–либо знании помимо философской науки?» Он отвечает на этот вопрос утвердительно, объясняя, что «ради спасения человека было необходимо, чтобы определенные истины, превосходящие человеческий разум, были открыты ему (47) посредством Божественного откровения». Он добавляет, что даже те истины о Боге, которые человеческий разум мог бы открыть, должны были быть переданы путем Божественного откровения, поскольку «рациональная истина о Боге явилась бы лишь немногим, да и то спустя какое–то время, и притом смешанная со множеством ошибок» («Сумма теологии», 1а.1.1). Фома Аквинский проводит четкое разграничение между истинами разума и истинами откровения. Вера христианина «покоится на откровении, данном пророкам и апостолам, которые написали канонические книги, а не на откровении, данном любому другому учителю, если таковое вообще существует» (там же, 1a. 1.8). Однако верующему нужно придерживаться учения Церкви, которое основано на истине, открытой в Священном Писании, как на непогрешимом и Божественном правиле (там же, 2a:2ас.3). Хотя Аквинский принимает Писание как первичный источник открытой истины, тем не менее своим учением и посредством своего рационалистического подхода к теологии, с одной стороны, а также акцента на непогрешимости церковного учения - с другой, он размывает его авторитет. В эпоху позднего Средневековья вопрос о соотношении Писания и предания как источников откровения встал более остро. С одной стороны, некоторые ученые считали, что Писание и предание по своей сути тождественны и равнозначны. Поскольку предание воспринималось как верное истолкование откровения, данного через пророков и апостолов, оба они как будто происходили из одного и того же Божественного источника и сохраняли единство веры в Церкви. Другие полагали, что существует два разных источника откровения: письменная традиция Писания и устные традиции, переданные апостолами своим преемникам. Оба этих источника должны приниматься как имеющие Божественный авторитет.

Б. Реформация и контрреформация

Мартин Лютер (1483–1546) утверждал, что в своем греховном, испорченном состоянии люди не знают Бога и не могут познать Его. Чтобы разрешить эту проблему, Бог Сам открывался им особенным образом. Бог - это не смутное нечто, а «открытый Бог или, если можно так выразиться, Бог у всех на виду. Он ограничил Себя определенным местом, Словом и знамениями, так чтобы Его узнали и постигли» («Комментарий на, Пс. 50:8»). Наивысшим образом Бог открыл Себя в Личности Иисуса Христа. Слово стало Плотью, и Христос открывается в Писании, письменном Слове, и в проповеди Евангелия. Надлежащее познание Бога, как говорил Лютер, «уникальным образом дано нам на страницах Писания».

В самом начале своей деятельности Лютер стал критически относиться к рационалистическому методу схоластической философии и теологии, что видно из его «Полемики со схоластической теологией», написанной в 1517 году. Лютер пришел к убеждению, что высшим мерилом веры и учения должно быть только Писание (sola scriptura). «Только Писание есть истинный господин над всеми земными сочинениями и доктринами» («Труды Лютера», 32:11, 12). Вся истина и доктрины, которые необходимы нам для познания Бога и спасения, открыты в Слове.

В отличие от схоластических теологов, Лютер не желал признавать, что для определения священного канона Слова Божьего или правильного истолкования Писания требуется авторитет Церкви. Скорее, это миссия Святого Духа: внести слово Писания в сердце и убедить дух человеческий, что это есть Слово Божье.

Взгляды Жана Кальвина (1509–1564) на откровение и авторитет Писания были сходны со взглядами Лютера. В своем оказавшем большое влияние труде «Наставления в христианской вере» он занял позицию, согласно которой человек, ослепленный грехом, не может получить пользу от откровения о «вечном Божьем Царстве, если будет смотреть в мутное зеркало своих дел» (тамже, 1.5.11). По Своей благости и милости «Бог добавил свет Своего Слова, который может умудрить нас во спасение» (там же, 1.6.1). Подобно своему предшественнику Лютеру, Кальвин отвергал как зловредную ложь утверждение о том, что достоверность Писания зависит от суждения Церкви. Скорее, сама Церковь должна опираться на Писание и зависеть от него. Реформатор эмоционально заявлял: «Пусть же стоит истина о том, что те, кого Святой Дух просветил изнутри, воистину покоятся на Писании, и что это Писание удостоверяет само себя» (там же, 1.7.5).

Сутью откровения, согласно Кальвину, является Евангелие, которое есть «ясное явление тайны Христовой». Оно включает в себя обетования Ветхого Завета и свидетельства, данные Богом древним патриархам. Однако в наивысшем смысле слово - это «проповедь благодати, явленной во Христе» (там же, 2.9.2). Кальвин указывал, что «если иметь в виду весь закон, то Евангелие отличается от него только своей ясностью» (там же, 2.9.4). Следовательно, по своей сути Ветхий и Новый Заветы образуют единое целое, поскольку оба являются откровением Евангелия Иисуса Христа. Однако в Новом Завете личность Христа раскрыта яснее, чем в Ветхом.

Реагируя на протестантскую реформацию, Римско–католическая Церковь повторно сформулировала свою позицию на Тридентском Соборе (1545–1563), заявив, что апостольское предание включает в себя как Писание, так и устную традицию, передаваемую Церковью. В 1546 году Собор издал «Постановление о канонических Писаниях», в котором утверждалось, что древнее Евангелие, обетованное пророками в Священном Писании, было изложено Господом Иисусом Христом и по Его повелению проповедано Его апостолами всякой твари «как источник всякой спасительной истины и наставления в нравственности». Однако «эта истина и наставление содержится как в письменном виде, в книгах Писания, так и в устных преданиях». Вот почему Ветхий и Новый Заветы, а также предания, относящиеся к вере и нравственности, должны приниматься и почитаться с одинаковыми чувствами почтения и набожности, «поскольку они были либо изречены лично Христом, либо внушены Святым Духом и сохранены в Католической Церкви по закону преемства» (5, с. 244). Собор включил в Постановление перечень священных и канонических книг, в который (48) вошли так называемые апокрифы, и объявил анафему на каждого, кто не примет этот список в его полном объеме. Хотя Тридентский Собор отверг положение о том, что апостольское предание частично содержится в Писаниях, а частично в устных традициях, он породил долгие дебаты. Спор шел по поводу того, имеем ли мы ли два источника откровения: Писание и предание, или их следует считать двумя течениями одного и того же предания - письменным и устным.

В. Век разума и просвещения

Современная дискуссия об откровении и вдохновении началась в век разума, когда возник рационализм, современная наука и библейский критицизм. Все это наряду с такими интеллектуальными течениями, как деизм и Просвещение, заставило многих подвергнуть сомнению необходимость или даже само существование Божественного откровения. Сомнения бросали вызов самим основам христианской веры и проявились прежде всего в острой и резкой критике или даже в массовом отрицании Библии как вдохновенного источника и письменной формы Божественного откровения. Это, в свою очередь, подтолкнуло людей, отстаивавших фундаментальные христианские убеждения, к более глубокому осмыслению реальности и природы откровения.

Открытия Николая Коперника (1473–1543), Галилео Галилея (1564–1642) и Иоганна Кеплера (1571–1630) вызвали отказ от геоцентричной и принятие гелиоцентричной модели солнечной системы. Когда научные доводы в пользу гелиоцентричной модели в конце концов оказались неопровержимыми, были поставлены под сомнение Божественное откровение и непогрешимость Библии, которые, как считалось, отстаивали геоцентричную модель. Другие научные открытия, сделанные в семнадцатом и восемнадцатом веках, особенно законы гравитации Исаака Ньютона (1642–1727), укрепили механистические представления о Вселенной. С этой перспективы сверхъестественное откровение казалось ненужным и даже сбивающим с толку. Оно воспринималось как миф или лукавый вымысел религиозных фанатиков.

Рассвет современной науки совпал с возникновением рационализма, объявившего человеческий разум критерием истины. Рене Декарт (1596–1650) заложил основы философской революции, сформулировав в 1637 году свою аксиому «Cogito, ergo sum» («я мыслю, поэтому я существую») как фундаментальный принцип приобретения истинного знания. Будучи рьяным католиком, Декарт вовсе не собирался отрицать необходимость Божественного откровения; однако его философия поневоле стала катализатором дискуссии о соотношении разума и откровения. Его более юный современник и почитатель Барух Бенедикт де Спиноза (1632–1677) пошел еще дальше и провел четкую разграничительную черту между областью разума и областью откровения (под которым он, конечно же, подразумевал Писание), объявив разум главным арбитром в вопросе о том, что в Писании можно принять как истину. Многое в Писании казалось Спинозе неприемлемым, поскольку противоречило рациональным представлениям, и он указывал на то, что ему казалось непреодолимыми противоречиями.

Возникновение библейского критицизма, как и в случае со Спинозой, усилило рационалистические тенденции в отношении Библии и соответствующим образом скорректировало представления о роли Божественного откровения. Такому развитию событий способствовали и другие факторы. Пожалуй, первый полноценный труд, написанный в духе библейского критицизма, «Исторический критицизм Ветхого Завета», был издан в 1678 году и снискал своему автору, французскому священнику Ришару Симону (1638–1712) славу «отца библейского критицизма». Симон хотел продемонстрировать недостаточность Писания и необходимость в церковной власти и традиции для его толкования. Однако в то время ни протестанты, ни католики не могли принять его критический взгляд на Библию.

В Англии критицизм деистов был направлен преимущественно на так называемые нравственные несовершенства Библии, в особенности Ветхого Завета. В 1693 году Чарльз Блаунт (1654–1693) издал собрание статей и писем под общим названием «Изречения разума». В нем Блаунт отверг необходимость религии в которой признается нужда в откровении. Деисты в целом считали, что человеческого разума вполне достаточно для формирования естественной религии и что истинное христианство суть не что иное, как религия разума. Таинства христианской религии, такие как Троица и искупительная смерть Христа, считались поздними добавлениями, которых не было в простой, изначальной христианской вере. Многие знаменитые лекции Бойля, начавшиеся в 1692 году, затрагивали тему откровения. «Сравнение религии, естественной и данной через откровение, с конституцией природы и курсом по естествознанию» Джозефа Батлера (1692–1752), вышедшее в свет в 1736 году, рьяно отстаивало мысль о том, что многие возражения против сверхъестественной религии в равной степени относятся и к естественной религии, поскольку обе они признают наличие необъяснимых тайн. Батлер настаивал на индуктивном подходе к вопросу о Божественном откровении и, в отличие от Блаунта и других деистов, отверг мысль о том, что Божественное откровение должно соответствовать каким–либо априорным условиям.

Чтобы как–то обойти стороной вопрос нравственного и исторического критицизма Писания, ряд британских богословов высказали предположение, что богодухновенность Библии частична или что существуют разные степени вдохновения. Считалось, что теория степеней вдохновения допускает исторические неточности и нравственные несовершенства в Писании и одновременно отстаивает его богодухновенность и авторитет в вопросах веры и практической жизни. Однако другие, такие как Джон Уэсли (1703–1791) и Чарльз Симеон (1759–1836), отвергали подобный компромисс с рационалистической теологией и отстаивали идею богодухновенности и непогрешимости всей Библии.

В восемнадцатом веке, в эпоху Просвещения, полемика по поводу необходимости и природы Божественного откровения, а также авторитета и богодухновенности (49) Библии, спровоцированная английской деистической литературой, перекинулась также и на другие страны. Франсуа–Мари Вольтер (1694–1778), основательно знакомый с английскими деистами и их сочинениями, никогда не отрицал существования Бога, но крайне критически отзывался о любой форме организованной религии. В Германии труды английских деистов сыграли важную роль в появлении высшего критицизма во второй половине столетия. Готтхольд Ефраим Лессинг (1729–1781), немецкий писатель и драматург, опубликовал в период с 1774 по 1778 годы семь фрагментов из ранее неизданной «Апологии или защиты разумных поклонников Бога» Германа Самуэля Реймаруса (1694–1768). Эти фрагменты содержали уже знакомые к тому времени деистические аргументы против сверхъестественной религии. Лессинг утверждал, что исторические летописи, в том числе и библейское описание чудес, могут иметь лишь относительную достоверность и что истины разума не могут быть доказаны историей. Сам Лессинг не полностью отрицал откровение, но в своем труде «Просвещение рода человеческого», изданном в 1780 году, он сравнил откровение с образованием. Подобно тому, как образование помогает нам все постигать быстрее, чем мы сделали бы это своими силами, так и откровение преподает нам истины, до которых мы могли бы рано или поздно дойти своим умом. Когда разум усовершенствуется, потребность в откровении отпадет.

Г. Современное развитие

В последние два века учение об откровении и вдохновении стало ключевым в богословских диспутах. Нескончаемый поток литературы на эти темы, иногда спокойной и уравновешенной, а иногда бурной и страстной, бросает вызов христианам. Можно заметить, как вера в Божественное откровение и вдохновение, а также в достоверность и авторитет Писания размывается самыми разными способами.

В противовес рационалистическому подходу восемнадцатого века Фридрих Шлейермахер (1768–1834) выдвинул идею о том, что основанием христианской веры является чувство абсолютной зависимости от Бога. Он назвал откровение «подлинным фактом, лежащим в основании религиозной общности», но не желал принимать его познавательный аспект, поскольку «это, по существу, превращает откровение в доктрину» (22, с. 50). Вдохновению он отводил подчиненное значение. Авторитет Писания в формулировании вероучения он четко ограничивал Новым Заветом. Не Писание, а духовный опыт стал главным критерием духовных ценностей и истины. Центр богословской мысли заметно сдвинулся с трансцендентного к имманентному.

Либеральная или модернистская теология девятнадцатого века с ее антропоцентризмом часто пыталась совместить сильную веру в прогресс человечества с критическим отношением к так называемому догматизму и библиомании. Согласно этой теологии, Библию нельзя приравнивать к Слову Божьему; она просто содержит слова Бога. Писание - это не столько открытое Слово Божье, сколько уникальная летопись духовных опытов, в которой Иисус Христос является высшем проявлением Богосознания или величайшего нравственного примера.

Вера в человеческий прогресс подкреплялась быстрым научно–техническим развитием. После издания сочинений Чарльза Лайелла (1797–1875) и Чарльза Дарвина (1809–1882) теории геологического униформитарианства и биологической эволюции подорвали во многих веру в достоверность истории творения, грехопадения и всемирного потопа, описанных в Книге Бытие. Вера в достоверность библейской истории, точность библейского текста и подлинность авторства многих библейских книг была еще больше подорвана якобы выверенными результатами исторического и литературного критицизма. Приверженцы критической методологии, исходные предпосылки которой исключали возможность сверхъестественных откровений или вмешательств, таких как предсказательные пророчества или чудеса, изучали Библию как любую другую книгу, ставя ее на один уровень с остальной древней литературой.

Теории откровения и вдохновения были заново истолкованы таким образом, чтобы они соответствовали новой теологии. Албрехт Ричль (1822–1889) в Германии определил откровение как проявление Божественного идеала для человека в лице Иисуса из Назарета. Дж. Фредерик Денисон Морис (1805–1872) в Англии расценивал его как непосредственное открытие Бога душе. С точки зрения Эрнста Трельча (1865–1923), ведущего представителя школы истории религий и историко–критического метода, никакое Божественное откровение нельзя считать абсолютным по причине исторической относительности всех событий. Трельч подчеркивал, что исторические данные, в том числе и библейские, должны оцениваться по принципу аналогии, который означает, что события прошлых лет могут восприниматься как вероятные, только если они аналогичны нынешним событиям. В соответствии с этим принципом исторического критицизма многие библейские события, такие как воплощение, рождение от девы и воскресение Христа, не могут считаться историческими.

Две мировые войны в первой половине двадцатого века разрушили все мечты о человеческом прогрессе и разоблачили неадекватность господствующей теологии с ее акцентом на имманентность Бога. Карл Барт (1886–1968) инициировал восстание против этой теологии. Он и другие теологи, такие как Рудольф Бультманн (1884–1976) и Эмиль Бруннер (1889–1966), делали акцент на трансцендентности Бога как Существа совершенно иного порядка. Барт разработал теологию Слова, согласно которой Бог говорит Свое решающее слово в Иисусе Христе, Которого только и можно считать истинным откровением. Писание и проповеданное слово - это всего лишь отражение откровения, но Бог в Своей благодати обращается к нам и через них.

Хотя неоортодоксальные теологи поставили откровение в центр своей теологии, они считали Писание всего лишь несовершенным человеческим отражением этого откровения. Подобно их либеральным предшественникам, (50) они отстаивали историко–критический метод как необходимый для исследования и истолкования Писания и отвергали или истолковывали по–своему такие понятия, как авторитет Библии, богодухновенность и истина. Бруннер учил, что истина не в пропозициональных утверждениях, а во встрече по типу Я–Ты.

В связи с призывами к радикальному обновлению и изменению в понимании откровения и вдохновения многие ученые–богословы из разных конфессий указывали на учение самого Писания, утверждая, что понятие откровения включает в себя все виды сверхъестественных проявлений и взаимодействий, упомянутых в Библии, в том числе дела и слова Самого Бога. Эта точка зрения была всесторонне изложена Карлом Ф. X. Генри (1913 г.) в его всеобъемлющем труде «Бог, откровение и авторитет» (в 6–ти томах, 1976–1983). Евангелические богословы современности в целом отстаивают идею безоговорочного, вербального вдохновения и безошибочности Библии, хотя между ними нет полного согласия по поводу точного значения этих терминов. Однако ряд евангелических богословов, таких как Кларк X. Пиннок (1937 г.), высказывают некоторую обеспокоенность в отношении этих понятий.

Несмотря на влияние либеральной теологии, библейского критицизма и теорий эволюции, Римско–католическая Церковь заняла очень консервативную позицию в девятнадцатом веке в отношении учения об откровении и вдохновении. Папские энциклики отвергли модернистские взгляды и поддержали традиционную католическую точку зрения, изложенную в постановлении Тридентского Собора. Однако эта позиция претерпела кардинальные изменения во второй половине двадцатого века. С тех пор как Пий XII издал энциклику «Divino Afflante Spiritu» в 1943 году, католические богословы быстро выдвинулись в авангард библейского критицизма. Это привело к появлению самых разных теорий откровения и вдохновения, что и показано в произведении Аверия Даллеса «Модели откровения» (1983 г.). На своей четвертой и последней сессии второй Ватиканский Собор обнародовал «Догматическую Конституцию по Божественному откровению», в которой подчеркивалось, что объектом откровения следует считать Самого Бога в Его делах и словах, которые неразрывно связаны друг с другом. «Самая сокровенная истина, которую это откровение дает нам о Боге и спасении человека, сияет во Христе, Который Сам является как посредником, так и высшей сутью Откровения» (8, с. 751). Конституция поддержала позицию, сформулированную на Тридентском Соборе, что «и Писание, и Предание должны приниматься и почитаться с одинаковым чувством преданности и благоговения» (там же, с. 755).

Позиция некоторых протестантов сближается с католической точкой зрения. Даже евангелические богословы стали придавать больше значения консенсусу и авторитету христианской традиции. Похоже, что это неизбежно приведет к ограничению принципа sola scriptura, который на протяжении многих веков считался главным принципом протестантизма.

Д. Адвентистское понимание

Начиная с самых ранних публикаций, адвентисты седьмого дня заявляли о том, что принимают всю Библию как богодухновенное Слово Божье. В небольшой статье, озаглавленной «Слово к малому стаду», изданной в 1847 году, Джеймс Уайт сжато сформулировал эту точку зрения так: «Библия - это совершенное и полное откровение. Это наше единственное правило веры и практической жизни» (с. 13). Однако на протяжении многих лет тема откровения и вдохновения почти не обсуждалась в конфессиональных изданиях.

В 1874 году Джордж Айд Батлер (1834–1918), который тогда был президентом Генеральной конференции, изложил теорию степеней вдохновения в серии статей, опубликованных в «Advent Review and Sabbath Herald». Хотя эта идея пользовалась популярностью непродолжительное время, она не была принята большинством адвентистов седьмого дня. Не была принята и теория вербального или механистического вдохновения. Хотя теория вдохновения мыслей нашла широкий отклик, Церковь так и не сформулировала точную доктрину вдохновения и откровения. Однако в течение более сотни лет адвентисты развивали убеждения, которые разделяли пионеры адвентистского движения, сгруппировав их в фундаментальные постулаты вероучения.

В последней формулировке фундаментальных верований, принятой Генеральной конференцией адвентистов седьмого дня на сессии в Далласе, штат Техас, в 1980 году, говорится, что единый Бог - Отец, Сын и Святой Дух - «безграничен и неподвластен человеческому разумению, тем не менее познается через Его откровение о Себе Самом» (№ 2). Это откровение Божества о Самом Себе нашло наиболее полное выражение в воплощении Сына - Слова, ставшего плотью. «Через Него было сотворено все, Им раскрыт характер Бога, совершено спасение человечества и будет судим мир» (№ 4).

Однако это откровение Бога передается миру через Писание посредством просвещения от Духа Святого и через проповедь Церкви. В первом пункте фундаментального вероучения эта мысль обобщается в следующих словах: «Священное Писание, Ветхий и Новый Заветы, является записанным Словом Божьим, данным по Божественному вдохновению через святых мужей Божьих, которые говорили и писали, будучи движимы Духом Святым. В этом Слове Бог передал людям знание, необходимое для спасения. Священное Писание - это непогрешимое откровение Его воли. Оно является мерилом характера, критерием опыта, авторитетным источником вероучения и достоверной летописью исторических деяний Бога». (51)

ВВЕДЕНИЕ

1.ЕСТЕСТВЕННОЕ БОЖЬЕ ОТКРОВЕНИЕ

2.ЗАЧЕМ ЧЕЛОВЕКУ БОЖЬЕ ОТКРОВЕНИЕ

3.СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ БОЖЬЕ ОТКРОВЕНИЕ

4.ПОСТУПАТЕЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР БОЖЬЕГО ОТКРОВЕНИЯ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ

Бог создавший нашу землю, населивший ее многообразием живых существ, определенно имел план для своих творений. Человек, созданный Творцом по Его образу и подобию, всегда стремился разгадать загадки бытия и Того, с Кого все началось и Кем все закончится. Но познание Бога для человека собственными усилиями невозможно, так как ограниченный человеческий разум не в состоянии постичь бесконечного Бога. Это возможно только если Господь Сам захочет открыться человеку в Своем откровении.

В христианском учении Божественным откровением называется все то, что Сам Бог открыл людям о Себе и об истинной вере в Него. Свое откровение Бог сообщает людям двумя способами: естественным и сверхъестественным.

Естественным откровением Господь открывает Себя каждому человеку, через видимый нами мир (природу) и через нашу совесть, а также через историю всего человечества. Весь окружающей нас мир есть великое Божье откровение, свидетельствующее о всемогуществе Бога-Творца. Рассматривая сотворенный Богом мир, человек может познавать и его Создателя «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы» (1,Рим.1:20). Но это познание несовершенно и может служить только некоторым пособием к познанию Бога. Потому Господь и восполняет естественное откровение сверхъестественным, которое во всей полноте и совершенстве было явлено в Иисусе Христе.

Целю написания данной работы является рассмотрение вопросов, связанных с Божьим откровением. И почему это откровение имеет поступательный характер, то есть Господь открывается нам шаг шагом, постепенно давая нам то, что мы способны принять по мере возрастания в вере Христовой.

1.ЕСТЕСТВЕННОЕ БОЖЬЕ ОТКРОВЕНИЕ

Создавая наш мир Господь как будто разлил Себя в нем, оставив множество свидетельств о Себе. Ученый изучающий естественные законы, увидит тройственность многих физических вещей, подобно тому как триедин наш Господь: трехмерное пространство, три состояния вещества, три основные времени - прошлое, настоящее и будущее и т.п.

Даже далекий от науки человек может заметить гармонию, порядок и стройность окружающего мира. Это похоже на оркестр, где при всем разнообразии инструментов и партитур, управляемых дирижером, создается единая стройная мелодия. Но увидеть эту гармонию возможно человеку думающему и задающему вопросы, способному остановиться и успокоить внутреннюю суету. Можно сравнить это с диалогом, который начинает Бог в созданном им мире и продолжает человек. Здесь ответ на вопрос « А зачем Богу нужна эта таинственность, почему бы не прийти открыто?» Да потому, что чтобы познать Бога в грешном и испорченном человеческом сознании должно что-то шевельнуться, должно начаться какое-то движение к вечному.

Очень точно на мой взгляд это передают слова преподобного Парфения Киевского «Если не узрим сердцем на земле Бога, и в небе не узрим». Это Божье откровение, которое видимо в сотворенной Им природе, говорит человеку о том, что есть Создатель, Архитектор всего мира видимого нами. Но это откровение недостаточно для того, чтобы познать каков Бог и каков Его план для нас. Оторвав свой взор от внешнего мира, думающий человек направляет его внутрь себя. Если есть Творец, оставивший свои знаки в окружающем мире, то справедливо предположить, что подобные знаки Он оставил и в нас.

И действительно мы имеем голос Бога в себе, который говорит нам что правильно а что нет, какое поведение достойно, а какое заслуживает порицания. Мы рождаемся с этой Божьей отметкой внутри себя - это наша совесть. Пока человек не согрешил, совесть никоим образом не обнаруживала себя, так как ей нечего было определить в человеке как худое или недостойное. Но совершенный Адамом и Евой грех пробудил ее к работе. Именно совесть заставила их прятаться от Бога после совершенного греха.

Господь наделил человека совестью, так как создал его по образу и подобию своему. И еще потому, что в своей безмерной любви Творец хотел предостеречь нас от безумных поступков. Ведь если мы не знаем Бога, что может нас удержать на краю обрыва и не дать окончательно погрузиться в грех? Только данная нам Богом совесть, которая, как лоция, оберегает нас в море страстей, хоть и не полностью, так как наша греховная натура научилась заглушать ее голос. Но и это Божье откровение в нашей совести недостаточно. Так как не дает знаний о самом Боге и, как уже было сказано выше, сама наша совесть искажена и притуплена из-за греха. Будучи существом разумным человек способен изучать и анализировать. И поэтому мы часто смотрим на то, что было с нами и как это отразилось на нашем настоящем. Одним словом, мы изучаем нашу историю. Здесь Господь также проявляется в своих откровениях. Ведь именно Он является распорядителем судеб целых народов, одни выходят на арену истории и возвышаются, другие уходят в небытие. Мы можем не понимать до конца, почему именно так Господь распоряжается нами, но в том что все определено в конечном итоге Им сомнений быть не может «Но Бог есть судия: одного унижает, а другого возносит»(1,Пс.74:58].

И Библия дает нам яркие примеры Божьего управления историей. На ее страницах мы видим, как Бог выводил свой народ из Египта, как Он привел к падению ассирийскую империю, вся история израильского народа это история их взаимоотношений с Богом, которые определили весь уклад их жизни: гражданские и моральные законы, систему жертвоприношений и праздников. Как мы можем видеть откровение Бога в природе, в совести и в истории носит всеобщий характер и открыто каждому. Оно позволяет нам увидеть и понять, что есть Творец, создавший видимый нами мир, однако это откровение не является полным, так как не дает нам личного познания Бога.

2.ЗАЧЕМ ЧЕЛОВЕКУ БОЖЬЕ ОТКРОВЕНИЕ

В чем же заключается ценность Божьего откровения? Почему христиане так много обсуждают эту тему и каждый из нас так страстно хочет получить эти откровения? Отвечая на этот вопрос, можно выделить несколько моментов:

Без божественного откровения человек никогда бы не получил ответов на насущные вопросы о происхождении жизни, о смысле жизни человека, о смерти, о том что есть после смерти.

Без Божественного откровения человек не сумел бы отличить добро от зла. Мы просто не знали бы что хорошо, а что плохо.

Без Божественного откровения человек был бы оставлен без плана спасения. Внутренний голос, совесть, подсказывает человеку, что его душа нуждается в исцелении. В поисках ответа он бродит в темноте, но ответа найти не может. Без Божье откровения, как средства против греха, человек продолжал бы бессмысленное существование.

Без Божественного откровения мы никогда не познали бы Бога.

Своим естественным разумом человек может лишь частично приблизиться к Богу, познав Его естественные атрибуты.

Конечно, видеть могущество Бога в природе, знать Его действия - это хорошо. Но построить личные взаимоотношения с Богом, узнать нравственный облик Бога, можно построить только с помощью другого порядка знания, которого человек совершенно не способен достичь своими собственными силами, - это Божественное Откровение. Господь хочет, чтобы мы знали Его самого, только тогда возможно общение между тленным человеком и всемогущим Богом. Господь сам решил проблему нашей отделенности, послав в мир Сына Своего «Бога не видел никто никогда; единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил»(1,Иоан 1:18).

И своим приходом в мире Господь открыл эпоху откровения. Господь стал близким настолько, что каждый может прийти к нему. Итак целью откровения является общение человека с Богом-Творцом. Откровение ценно еще и тем, что побуждает к сотрудничеству того, кто вступил в общение с Господом.

По-другому говоря, Господь вводит нас в служение. И поэтому только то служение ценно, которое основывается не на человеческом желании и видении, а на общении с Богом. А происходит это потому, что общение с Богом невозможно без любви к Нему, а любовь к Богу производит любовь к людям. Например, служение пророка начиналось с того, что он слышал Бога, верой принимал Его слово, затем ему открывалась нужда погибающего народа и он начинал передавать откровение, полученное от Бога для спасения этого народа. Служение пророка было успешно только в том случае, если он находился в тесном общении с Богом. Так как в служении необходимо постоянное руководство Божье, оно невозможно без откровения. Итак, откровение ценно тем, что приводит нас к общению с Богом, дает нам возможность служить Ему, открывает нам Его волю и направляет наш путь.

СВЕРХЕСТЕСТВЕННОЕ БОЖЬЕ ОТКРОВЕНИЕ

В отличии от естественного Божьего откровения в природе, в совести и в истории, сверхъестественное откровение открывает нам Самого Бога, Его природу, Его волю. Это откровение носит особый характер, так как открывается особым людям. К такому откровению относятся:

1.Откровение Бога в чудесах

2.Откровение Бога в пророчестве

.Откровение Бога в Иисусе Христе

.Откровение Бога в Писании

.Откровение Бога в личном опыте

Чудо - это явление которому человек не может дать объяснение, основываясь на известных законах, это акт вмешательства сверхъестественного в законы природы.

Библия описывает множество чудес произведенных Богом. Причем будучи неограниченным ничем, Господь использует при этом множество различных форм. Достаточно вспомнить десять казней египетских или проход по дну Черного моря, когда воды расступились, или длинный день Иисуса Навина. Чудеса являются откровением Божьей силы. Однако их истинная цель не демонстрация силы, а желание Бога благословить и вернуть на истинный путь человека. Самым великим чудом, сотворенным Господом, стало воскресение Иисуса Христа.

Пророки Ветхого Завета были людьми, особо призванными Богом и сверхъестественным образом наделенными способностью передавать людям Божьи послания. Бог вкладывал Свое слово в их уста и направлял руку пророков, когда они записывали сказанное Им. Пророчество являло собой одновременно и предсказание того, что должно свершиться, и провозглашение Божьей воли. Святой Дух, сходя на пророков, наделял их даром облекать в человеческие слова то, что Бог желал передать людям. Вот почему библейские пророчества часто начинались словами: «Господь говорит». Пророчества являются откровением Божьего безграничного знания.

Откровение Бога в Иисусе Христе самое полное, так в нем Господь открывается человеку всеми гранями Своей личности, ясно показывая Свою волю, характер, Свою сущность как таковую. Поэтому когда люди говорят «Покажите мне Бога и я уверую», можно смело сказать - смотрите на Иисуса Христа - Он есть выражение Бога в человеческой ипостаси. «Бога не видел никто никогда, единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил»(1,Ин.1:18). Так просто и ясно говорит в Писании об этом евангелист. Выше и полнее этого откровения нет ничего.

4. Откровение Бога в Писании - это слово записанное, то есть в письменном виде. Чудеса, пророчества открывали Бога непосредственно тем, кто мог их видеть и слышать. Иисус Христос, ходивший и учивший, был великим благословением для тех, кто ходил с ним рядом, кто был свидетелем присутствия живого Бога на земле. Но со временем возникла насущная необходимость передать откровения всем народам. И тогда Бог написал Библию. Несмотря на то, что эта книга написана различными сорока мужами на трех языках, ее бесспорным Автором является сам Бог. Он вдохновил людей, направив Свое откровение в человеческом разуме таким совершенным образом, чтобы миру была явлена не искаженная истина.

5. Откровение в личном опыте. На всем протяжении существования отношений Бога с человеком миллионы людей узнали Бога на собственном опыте, то есть увидели несомненное Его действие в своих жизнях. В Священном Писании есть множество подобных примеров, относящихся как к Ветхому так и к Новому Заветам. Достаточно вспомнить Ноя, ходившего с Богом «...Ной был человек праведный и непорочный в роде своем; Ной ходил пред Богом» (1,Быт.6:9), Моисея, которому Господь открылся в горящем кусте «...и возвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я!» (1,Исх.3:4), апостола Павла, получившего личное откровение от Бога «Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?» (1, Деян.9:4). Если мы посмотрим на людей, живших не так давно, то увидим что Божьи откровения присутствовали в их жизнях. Очень интересным здесь может быть тот факт, что многие известные нам ученые, сделавшие открытия в различных областях знаний, были верующими людьми. И были таковыми не вопреки своему роду деятельности, а как раз наоборот, благодаря тому, что в результате своих исследований, им открылся Господь.

Ньютон, великий ученый, открывший законы движения небесных тел, как бы разоблачивший величайшую тайну мироздания, был верующим человеком и занимался богословием.

Гений математики Паскаль, один из создателей новой физики, был не просто верующим, но и одним из величайших религиозных мыслителей Европы. Он сказал: "все противоречия, которые более всего, по-видимому, хотят удалить меня от позиции религии более всего и привели к ней".

Основатель всей современной бактериологии, Пастер, глубже других проникший в тайну органической жизни сказал: "Чем более я занимаюсь изучением природы, тем более останавливаюсь в благоговейном изумлении перед делами Творца".

Астроном Кеплер восклицает: "О, велик Господь наш и велико Его могущество, и мудрости Его нет границ. И ты, душа моя, пой славу Господу Твоему во всю твою жизнь".

ПОСТУПАТЕЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР БОЖЬЕГО ОТКРОВЕНИЯ

И так как было сказано выше, для всего созданного во Вселенной есть у Бога-Творца свой совершенный план. И Божье откровение служит именно для исполнения этого плана. Цель для всего человечества состоит в том, чтобы каждый человек достиг подобия Бога. Такова великая цель для человека. Ее нельзя свести лишь к тому, чтобы стать лучше, чище, честнее, великодушнее; но - стать по благодати подобным Христу.

В только что сотворенном Богом мире первые люди, прежде чем согрешили, беседовали с Богом, чувствовали Божью благодать. Это стало возможным, поскольку Бог открыл Себя и это было первым Божьим откровением человеку. В Божьем плане человек должен был быть священником - чтобы принять свое бытие и мир как дар Божий и в ответ воздать Творцу радостную хвалу и благодарение, пророком - чтобы познавать Божественные тайны, царем - чтобы царствовать над природой внешней видимой и своей собственной. Если бы человек не согрешил, то все было бы именно так. И он был бы царем, священником, пророком. Но так не произошло, в совершенный Божий мир вошел грех, исказив до неузнаваемости как самого человека, так и окружающий его мир. Грех изменил Вселенную, нашу землю и самого человека. Человек променял любовь и послушание Богу на так называемую самость, отрезав тем самым себя от Бога. Но Господь из сострадания к своему творению хочет восстановить человека в утерянном состоянии священника, пророка и царя. Необходимо понять, что вошедший в мир грех поразил человека прямо в сердце, изменив его природу. Это не похоже на испачканные руки, которые можно вымыть. Греховная грязь вошла внутрь и стала передаваться от отцов детям. Окончательным последствием проникновения греха в мир стала смерть. Болезни и смерть вошли в мир, так как грех открыл им дверь, и природа и человек стали уязвимы для них. Но страшней физической смерти стала духовная смерть человека по причине бесконечного разделения с Богом.

Бог есть жизнь. Разделение с ним есть разделение с жизнью физической и духовной. Поэтому тот факт, что человечество не прекращая борется с болезнями, разрушающими человеческое тело, количество которых возрастает, берет свое начало в Эдемском саду. Человек стал жертвой собственного бунта и мертвым для Бога. Господь изгнал человека из Эдемского сада «И выслал Господь Бог из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят» (1,Быт.3:23). Но будучи Богом, совершенным в любви, Господь в тоже время дал людям надежду, сказав « И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту»(1.Быт.3:15).

С грехопадения в Эдемском саду начинается история возвращения человека к Богу, история как Бог воспитывал людей. Можно назвать это Божественной педагогикой. Это похоже на человеческие отношения между отцом и сыном. Будучи маленьким мальчиком сын беззаговорочно верит своему отцу. Став подростком, обретя новых кумиров, он начинает считать отца нечего не понимающим в жизни и, как следствие, перестает его слушать и повиноваться. Повзрослев, пройдя через жизненные потери и победы, сын способен оценить мудрость и любовь своего отца. За столетия до прихода Иисуса Христа, человечество извлекло многие уроки. Пророки, историки, поэты, толкователи записали в своих работах понимание природы и характера Бога. Люди, вдохновленные Духом Святым записали на бумаге все то, что дошло до нас как Ветхий Завет. Записывая свои личные переживания, они вместе с тем отразили Божий план для спасения человечества. Согрешив, человек больше не имел тесного духовного единения с Богом, он больше не мог понимать, что было на сердце Отца или что говорил Бог своим детям. На протяжении веков уроки были твердо усвоены, возникло Священное Писание, в котором отразились характер и любовь Бога. Периодически Святой Дух открывал авторам Ветхого Завета пророчества относительно будущего, которые намекали на нечто большее, чем простое исполнение закона. Вряд ли сами авторы понимали такие строки как: «Камень, который отвергли строители, соделался главою угла»(1,Пс.117:22), и подобными откровениями полон Ветхий Завет. Когда пришел Иисус, еврейский народ находился по властью Римской империи.

Для большинства мессия был как раз тот, кто должен был избавить от этой тирании. Для исполнения своего плана Господь избрал Иосифа и Марию. И то, что они были способны принять и понять слова посетившего их ангела, есть результат предшествовавшей этим событиям Божьей подготовки, Его Божественной педагогики. Вся предшествующая история еврейского народа и его взаимоотношений подготовила то время и тех людей для принятия удивительной вести. Так как посещение ангелов очень специфично, тем ценней уверенность человеческих существ. Мы можем представить ту радость с какой они восприняли то, что должно было с ними произойти, как радовались приветственным словам Симеона, известными теперь всему миру: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром; ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицом всех народов, свет к просвещению язычников, и славу народа Твоего Израиля»(1,Лк.2:29-32). Симеон знал, что может теперь спокойно умереть, так как Дитя, о котором ему было предсказано, теперь появилось на свет. Труд его жизни окончен, Бог исполнил Свое Слово.

Иосиф через ангела знал о призвании маленького Иисуса, спасти народ от их грехов «Родит же Сына, и наречешь Ему имя: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их»(1,Мф.1:21). Однако ничего не было сказано, как Он сможет достигнуть этой цели. Простым людям было сложно понять, как родивший ребенок может искупить от греха весь мир. Это откровение дает сам Иисус в разговоре с Никодимом, просто говоря, что Бог так возлюбил мир (то есть людей, которых Он создал), что отдал Своего единственного Сына, чтобы каждый, кто уверует в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Господь, пришедший во плоти на землю явил собой законченное откровение о Себе Самом и о спасении для человека. Можно сказать, что Божье откровение на протяжении веков - это школа Бога.

божественный откровение верующий духовность

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С момента грехопадения Адама и Евы до сегодняшнего дня Господь идет навстречу человеку, заботясь и поддерживая в его надежде на спасение. Люди многократно преступали Его заповеди, но Господь не отошел от Своего замысла спасти человечество. Он избрал Авраама и поручил особую роль Израильскому народу, вывел его при помощи Моисея из египетского рабства и испытал и укрепил его веру в пустыне. Затем Господь заключил Свой завет на горе Синай. Он допускал нападения на Израиль и призывал его к покаянию через пророков. Так в течение тысячелетий Бог готовил души людей ко встрече со Спасителем, открываясь на протяжении всего этого времени.

Явившийся миру Иисус, явил полное Божье откровение для спасения всего рода человеческого «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне» (1,Евр.1,1-2). Так Творец нисходит к гибнущим людям, дает им Свои откровения и терпеливо ведет их дорогами спасения.

Библиография

2.Кевин Дж. Коннер Основы христианского учения Часть I. Практическое руководство христианского вероучения. - Харьков: «СИМ», 2012,-74 с.

3.Закон Божий

4.Уфимская епархия Божественное откровение

Г. Гололоб. Спасение в период всеобщего откровения

Газета "Протестант"

Откровение Божье Пояснение к Катехизису католической церкви

Франк С.Л. Религия и наука

Архиеписком Михаил (Мудьюгин). Введение в основное богословие.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Открове́ние Боже́ственное – проявление в мире; самораскрытие Бога миру и человеку, в рамках которого даются знания о Нем Самом, о Его , замыслах, действиях (а также о результатах некоторых Его действий).

Можно сказать, что Божественное Откровение – раскрытие Богом Себя человеку в ответ на человеческое желание познать своего Создателя, в ответ на деятельный поиск Бога со стороны людей. Бог сотворил весь род человеческий, чтобы люди искали Его, «не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас» (). Стремясь к Богу, человек не может познать Его исключительно собственными усилиями, но и само это стремление имеет, в сознании Божьем, определенную ценность.

В рамках православного богословия различают два вида Божественного откровения: естественное и сверхъестественное.

Естественное Откровение состоит в том, что Бог открывает Себя в Своём творении, подобно тому как художник открывает себя в своей картине или автор в своём сочинении. Но такой метод Богопознания весьма ограничен, ведь Божественное бытие нетварно. В Своем Бог превосходит все Свои создания. Не являясь умопостигаемым объектом или воспринимаемым чувствами явлением, Он не может быть познан усилиями человеческого ума или чувств, как познаются тварные предметы нашего мира. Именно поэтому, раскрывая Себя, Бог нисходит к человеку Сам. «Спаситель отнюдь не сказал, будто познать Бога решительно невозможно, – учит св. , – а сказал только, что никто не может познать Бога без Божественной воли, без научения от Бога, без Его откровения («и кому Сын хочет открыть»). Но так как Отец соизволил, чтобы мы познали Бога, а Сын открыл Его нам: то мы имеем о Нем необходимые познания».

Раскрываясь человеку, Бог сообщает ему знание о Себе сверхъестественным образом. «Сверхъестественное знание есть то, которое привходит в ум путем, превышающим его естественные способы и силы, – учит св. . – Бывает же оно от единого Бога, когда найдет Он ум очищенным от всякого вещественного пристрастия и объятым Божественной ». Сверхъестественное знание о Боге сообщается человеческой душе Божественной , исходящей от Отца чрез Сына в Святом Духе. Именно посредством Божественной благодати Святого Духа человек усваивает истины Божественного Откровения. Апостол Павел утверждает, что: «…никто не может назвать Иисуса Христа Господом, как только Духом Святым» (). Это значит, что исповедать Христа Господом может только тот, на чье ум и сердце воздействовала Божественная благодать.

Божественная благодать пребывает в Церкви, подается в . Поэтому является и хранительницей Божественного Откровения. «Познается Бог только Духом Святым, – учит св. . – Нашей Преславной Церкви дано Духом Святым разуметь тайны Божии». Всю полноту истины, полученную от Христа, апостолы возвестили (). По слову св. , апостолы положили в Церковь все, что относится к истине. Будучи «столпом и утверждением истины» (), Церковь хранит богооткровенные вероучительные истины, называемые .

Христианское учение об откровении

Из книги профессора Иван Михайлович Андреева (Андреевского),
«Православная апологетика».

Слово «откровение» означает сверхъестественное открытие Богом непознаваемых истин людям. Человек есть часть мира. Мир создан без участия человека. Человек ограничен временем своего рождения и смерти и пространством своего пребывания. Как часть не может познать целого, так и человек не может познать всего. Он не может сам, собственными силами ума постичь ни первопричины всего существующего, ни смысла своей и мировой жизни, ни цели вселенной. Эти вопросы, которые встают и требуют разрешения в сознании каждого человека, неразрешимы человеческим умом. Единственный возможный способ разрешения этих и многих других насущнейших духовных запросов заключается в откровении. Если Бог захочет открыть людям эти непознаваемые истины, тогда и только тогда человек сможет познать их.

Бог захотел этого и открыл людям истину. Он послал на землю своего Единородного Сына, Господа нашего Иисуса Христа, Который принес людям истину, способ ее познания (метод или путь познания истины) и подлинную жизнь (ибо без помощи Божией не может быть вечной жизни). «Я есмь путь и истина и жизнь», – сказал Христос ().

В другом месте Он сказал: «Без Меня не можете делать ничего» ().

Никто никогда не говорил так, как имеющий власть открывать истину.

Христос есть полнота богооткровенной истины. Его устами говорил Сам Бог, каждое слово Его было абсолютная чистая истина. Ибо Сам Он, Спаситель мира, был Сын Божий, был истинный Бог.

Откровение совершалось постепенно. Господь открыл Себя и Свою волю не сразу. Сначала Он дал, через чудесные и дивные явления природы и ее законов, так называемое естественное откровение. Затем дал сверхъестественные откровения через духоносных пророков и через чудесные явления в человеческой истории. И наконец, дал полное благовестное откровение в Сыне, Богочеловеке Христе.

В состав всякого сверхъестественного откровения непременно входит: предсказание будущего, раскрытие тайн Божиих и разъяснение таких религиозно-нравственных истин, которые превышают все возможности и способности человеческого познания.

Откровение природы (как окружающей человека, так и самого человека, главным образом его сознания) говорит о том, что вне человека, над ним, т. е. выше его, есть причина, сила и мудрость творческого начала, свидетельствующая о наличии Высшего Существа, имеющего характер личности, т. е. что существует Бог. Все так называемые доказательства бытия Божия есть результат этого естественного откровения.

Честный и нормальный человеческий ум через рассмотрение природы мира и природы собственного сознания приходит к убеждению в существовании Бога. И только лукавый или ненормальный ум может Его отрицать.

«Сказал безумец в сердце своем: нет Бога» ()…

Но кроме убеждения в существовании Бога, человек желает и личного с Ним общения.

Религия начинается не с признания Бога (это, собственно говоря, задача философии), а с общения с Ним. Это общение человека с Богом невозможно без помощи Божией. Вот эту помощь-то и дает так называемое сверхъестественное откровение.

Кроме подразделения откровения на естественное и сверхъестественное, различаются еще и другие виды откровения: непосредственное и посредственное, внешнее и внутреннее.

Непосредственное откровение есть сообщение Самим Богом тех или других религиозных истин избранникам-людям (например, пророку-боговидцу Моисею).

Посредственное откровение бывает тогда, когда оно сообщается людям через боговдохновенных лиц (например, пророков) или высших разумных существ – Ангелов (например, благовестие Деве Марии).

Внешним откровением называется самый факт сообщения истины, а внутренним – факт усвоения сообщенного. Для последнего необходимо сверхъестественное вдохновение, которое обычно определяется словом «боговдохновение».

Обычно «боговдохновенностью» обозначается сверхъестественное воздействие Духа Божиего на пророков и апостолов, под наитием Которого они правильно изъясняли сообщенные им откровения и верно излагали их в священных книгах. Такие священные книги получали наименование «боговдохновенных».