От редакции:
В феврале в Москве, при содействии организации National Endowment for Democracy, вышла книга руководителя службы информации Фонда защиты гласности Руслана Горевого «Дело № 13: Убийства журналистов в Тольятти» под редакцией А.К. Симонова (М.: Медея, 2005. – Серия «Дела СМИ». – 128 с.).

«Убивают журналистов. В Москве и в Кургане, в Калуге и в Кызыле, в Касимове и в Йошкар-Оле, в Туле и в Смоленске. Но чаще всего – в Тольятти, – справедливо отмечает в послесловии к книге президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов. – С 1995 года в Тольятти погибло 5 главных редакторов и один генеральный директор местной телерадиокомпании. Ни одно из тольяттинских убийств не было расследовано. Ни один из убийц не найден и не наказан. Почему? Попыткой ответить на этот вопрос является книга, которую вы держите в руках».

В октябре прошлого года мы привели хронику нераскрытых убийств тольяттинских журналистов (см. ). Но журналистское расследование – совершенно иной жанр, совсем другая работа, требующая и таланта, и мужества. Не имея возможности опубликовать книгу целиком, мы решили дать некоторые фрагменты, касающиеся лишь части преступлений, совершенных в Тольятти, – гибели Андрея Уланова, Николая Лапина, Сергея Иванова и Сергея Логинова.

Вместо предисловия

«...Они не могут всех нас убить...»
Алексей Сидоров,
главный редактор газеты «Тольяттинское обозрение», в интервью
газете «Нью-Йорк Таймс», май 2002 года.

Считается, что у города Тольятти почти трехсотлетняя история. Но это смотря как считать.

В 1738 году, через год после выхода царского указа о разделении крещеных калмыков и язычников с последующим отселением выкрестов в устья рек Сок и Черемшан, возник город Ставрополь-на-Волге. Место для компактного расселения крещеных калмыков и постройки города избрал начальник Оренбургской экспедиции Василий Татищев. На левом берегу Куньей Воложки (рукав Волги), напротив Молодецкого кургана, решено было построить крепость и город – столицу крещеных калмыков. Назвали ее Ставрополем, что в переводе с греческого языка означает «город креста». Основатель города В.Н. Татищев был против такого названия, он предлагал именовать город Епифанией, что значит «просвещение», но царица Анна не согласилась.

Ставрополь-на-Волге простоял 216 лет. В пятидесятых началось строительство Волжской гидроэлектростанции, и в 1953 году город затопило искусственное Жигулевское море. Жителей перебазировали на новое место, приблизительно в двух десятках километров от зоны затопления. Там же начали строить новый город, летом 1964 года названный в честь вождя итальянских коммунистов Пальмиро Тольятти. А два года спустя, 20 июля 1966 года Центральный Комитет КПСС и советское правительство приняли решение о строительстве в Тольятти крупнейшего в СССР автомобильного завода.

Вообще-то автозавод, который должен был собирать по лицензии итальянские ФИАТы 124-й модели, собирались построить в Белгороде, но стройка обошлась бы на 20 миллионов рублей дороже. Сыграл свою роль и некий интернациональный фактор: налаживать производство приехали итальянцы, среди которых было довольно много членов Коммунистической партии Италии. Получалась неплохая пропагандистская комбинация: итальянские и советские коммунисты строят крупнейший автогигант в городе с символичным итальянским названием! Интернациональная стройка!

Строить Автоград приезжали рабочие со всего Союза. В считанные годы город превратился в настоящий советский Вавилон: русские, украинцы; белорусы, татары, башкиры, калмыки и даже итальянцы, отказавшиеся возвращаться на родину. Единым богом этого Вавилона стал Волжский автомобильный завод.

В начале девяностых годов тольяттинский автозавод оставался одним из немногих в России удачливых производителей промышленной продукции. Причем продукции востребованной и даже дефицитной. Очереди за новенькими «Ладами» выстраивались вплоть до середины девяностых. Ажиотажный спрос на автомобили и многолетняя коррупция на автозаводе стали превосходной питательной средой для появления в городе организованной преступности.

Эта преступность была многонациональной, как и все население города. И эту преступность не сдерживали никакие рамки: ни пресловутые воровские понятия, ни принадлежность потенциальных соперников к одному этносу. Только сиюминутная выгода, только нажива любой ценой. И абсолютная беспринципность, помноженная на волчью жестокость.

По мнению обозревателя «Московских новостей», доктора юридических наук, генерал-майора милиции в отставке Владимира Овчинского, за последние двенадцать лет Тольятти пережил четыре криминальных войны. Четыре радикальных передела собственности.

– Современный преступный мир Тольятти складывался по обычным схемам развития организованной преступности России новейшего времени, – утверждает В. Овчинский. – Все началось в конце 80-х годов, когда криминальный авторитет Александр Маслов объединил вокруг себя спортсменов, лиц с уголовным прошлым, которые начинали с игр в наперсток, затем занялись рэкетом. Уже тогда в сообщество Маслова входили 8 групп, где ведущее положение занимали группы Рузляева по кличке Дима Большой и Вдовина по кличке Напарник. Были введены жесткие правила подчинения и дисциплины, распределения ролей, наказания непокорных. Первые предпринимательские структуры, появившиеся в городе, сразу же попали под контроль преступного сообщества. К 92-му году Тольятти оказался в целом поделен между криминальными структурами. Под их влиянием оказались рынки, коммерческие ларьки, частные фирмы, заполонившие в то время город благотворительные лотереи и прочие азартные игры. Немалый доход тогда начинало приносить и вымогательство с приобретающих автомобили граждан и предприятий. Предпринимались первые попытки проникнуть на главный конвейер ВАЗа.

Огромные прибыли, извлекаемые криминальными авторитетами, повлекли жестокую конкурентную борьбу. Осенью 1992 года в Тольятти началась так называемая Первая криминальная война. Жертвами этой войны пали тогдашние лидеры местной организованной преступности, и в частности сам Александр Маслов. Спустя полгода, в марте 1993 года, неподалеку от гостиницы «Жигули» произошла настоящая битва преступных группировок. По различным данным, в ней участвовали от 70 до 100 человек.

В Первой криминальной погиб еще один известный авторитет, директор кооператива по тонировке стекол «Мираж» Владимир Биличенко. Его расстреляли 16 сентября 1992 года. Биличенко первым среди тольяттинских бандитов стал практиковать так называемый отгруз. Отгруз производился так: с вазовского конвейера в хоздвор, на определенные площадки, под заказ выгоняли автомобили. С этих площадок машины забирали дилеры, платившие Биличенко по сто долларов за каждый отгруженный автомобиль сверх стоимости. Сейчас уже, наверное, мало кто вспоминает о том, что двенадцать лет назад люди проводили месяцы в очередях, ожидая автомобиль нужной комплектации и цвета. Убивать Биличенко снарядили двух семнадцатилетних деревенских пареньков, не имевших даже элементарных навыков владения оружием.

Первая криминальная война в Тольятти закончилась сменой авторитетов. Вместо Маслова и Биличенко лидером городской оргпреступности стал Напарник. Вдовину-Напарнику удалось еще больше усилить влияние криминальных структур на бизнес, промышленность и экономику Тольятти. Более того, Напарник взял в свои руки тольяттинский общак. Огромные деньги, сосредоточенные у Напарника и его подельников, заметно усилили их роли в криминальном сообществе. Но усиление Вдовина не устраивало тех бандитов, которые лишились доступа к кормушке АВТОВАЗа.

И грянула Вторая криминальная война. Только в бандитских перестрелках в 1994-1995 годах погибли 66 человек.

Рассказывает Владимир Овчинский:

– В результате Второй криминальной войны в Тольятти возник новый расклад сил. Город и ВАЗ оказались разделены на зоны влияния, контроль над которыми осуществляли несколько мощных влиятельных кланов. Это сообщество Напарника и дружественные ему татарские бригады под управлением Шамиля. Противовес им составляли бандформирования Рузляева и Сироты. Кроме того, в городе имели серьезные позиции чеченское и жигулевское сообщества, костяк которых составляли соответственно чеченские и грузинские воры в законе.

В конце 1996 года началась Третья криминальная война. Поводом для нового кровопролития стало покушение на телохранителя Рузляева по фамилии Петров. Вскоре после покушения на Петрова были убиты два лидера преступной группы Напарника. И ответ авторитета не заставил себя ждать. С марта 1997 года в Тольятти произошел очередной всплеск заказных убийств.

– Именно в этот период, – рассказывает Владимир Овчинский, – бывший министр внутренних дел России Анатолий Куликов принимает решение провести в Тольятти операцию под наименованием «Циклон». Операция больше походила не на полицейскую, а на военную. И этому были причины: АВТОВАЗ был в буквальном смысле в руках бандитов. Освобождать его пришлось большими силами СОБРов, цех за цехом, склад за складом. Но одновременно продолжалась криминальная война. В итоге в апреле 1998 года был убит Рузляев – Дима Большой.

Эстафету Куликова принял Сергей Степашин, который провел еще два этапа операции «Циклон». АВТОВАЗ удалось подчистить, но криминальный мир продолжал сводить счеты друг с другом. Раздел структур, составлявших экономическую основу преступного сообщества Димы Большого, послужил в дальнейшем толчком к серии убийств, совершенных в Тольятти в течение 1999–2000 годов. В марте 1999 года убит прежний председатель Фонда социальной поддержки ветеранов спецподразделений правоохранительных органов Дурасов, убиты основные руководители коммерческих структур, связанные с фондом, а также руководители и учредители фонда, в том числе новый председатель – Минак. А всего в ходе Четвертой криминальной войны по заказу убиты 16 человек, совершено 2 покушения.

Усилиями правоохранительных органов удалось если не прекратить бандитские войны, то хотя бы придать им видимость локальных разборок. И сегодня представители тольяттинской организованной преступности продолжают извлекать сверхприбыли из Автограда. Ежегодный навар, снимаемый тольяттинской преступностью с АВТОВАЗа, превышает 500 млн рублей. Город по-прежнему разделен на сферы влияния пятью преступными сообществами, в которые входят не менее 400 человек. Тольятти по-прежнему остается одним из эпицентров криминального мира России.

Мафиозные структуры мимикрировали, срослись с политическим истеблишментом и легальным бизнесом. И чем дальше, тем спокойнее и безнаказаннее чувствует себя уже практически легализованная тольяттинская преступность.

И сегодня, спустя двенадцать лет после начала Первой криминальной войны, в Тольятти практически ничего не изменилось: все громкие заказные убийства связаны исключительно с автозаводом. Но несмотря на смертельный риск, участие в вазовском раскладе по-прежнему является мечтой многих тольяттинских коммерсантов и бандитов. За доступ к кормушке идет жесточайшая конкурентная борьба.

Отличительной чертой тольяттинских разборок той поры стало участие в них сотрудников правоохранительных органов. Особо отличился Фонд социальной поддержки ветеранов подразделений специального назначения правоохранительных органов и спецслужб: были убиты три соучредителя и руководителя фонда, а также несколько дружественных фонду коммерсантов. Большинство из них – бывшие сотрудники МВД и ФСБ. Несут потери и правоохранители, расследующие тольяттинские преступления. Убиты начальник отдела по раскрытию убийств Юрий Онищук, начальник отдела по борьбе с бандитизмом УВД Дмитрий Огородников, до полусмерти избита металлическими прутьями советник юстиции областной прокуратуры Ирина Бояхчян, осуществлявшая надзор за следствием, дознанием и оперативно-розыскной деятельностью на территории Автозаводского района.

Остановить этот криминальный конвейер не могут ни широкомасштабные операции МВД России, ни визиты оперативных групп Главного управления уголовного розыска, ни зачастивший в Тольятти замгенпрокурора РФ Колесников.

Увы, в мясорубке бесконечных криминальных разборок гибнут и журналисты.

Цепочка убийств тольяттинских журналистов тянется с 1995 года. 15 октября на пороге собственной квартиры тремя выстрелами из пистолета был смертельно ранен редактор газеты «Тольятти сегодня» Андрей Уланов . Едва успев прийти в себя после операции, Уланов дал показания следствию, на основании которых был составлен фоторобот одного из нападавших. Уланову сделали еще несколько операций, но спасти его не смогли: на двадцатый день после нападения редактор скончался.

Тольяттинский журналист Сергей Мельник в декабре 1995 года писал об этом убийстве в «Новом русском слове»:

«Мэр, назвавший Уланова своим другом, снабжавший врачей дорогими дефицитными лекарствами и поставивший у реанимации вооруженную охрану, лично проводил его в последний путь: для Андрея нашлись метры на официально закрытом и открываемом лишь в исключительных случаях (для братвы - практически всегда) старом кладбище. Смерть журналиста и редактора вкупе с целой серией чудовищных убийств, потрясших и без того убитых горожан, вынудила мэра сделать резкое заявление по местному телевидению: все силовики должны покинуть насиженные кабинеты и работать на улицах – именно там место правоохранительным органам.

А в кабинетах в это время шла проработка многочисленных версий убийства. (...) Есть свои версии и у журналистов: поводом для убийства могло послужить желание таким образом «уговорить» не всегда сговорчивого редактора. Знающие расклад полагают, что буквально за день до выстрела Уланов получил от АВТОВАЗа – точнее, от возглавляемого Каданниковым местного отделения черномырдинского движения «Наш дом – Россия» – твердое обещание перечислить средства, покрывающие все долги газеты. Не исключено, что поводом для убийства мог стать и контрольный пакет акций газеты, принадлежащий Уланову.

Словом, здесь есть что копать. Но следствие, поначалу убеждавшее горожан в своей решительности, сегодня уже не очень-то активно противится догадкам журналистов о том, что оно зашло в тупик. И мало кто в Тольятти сомневается, что так и будет. Не первый случай в истории местных заказных убийств».

Ни убийц, ни заказчиков преступления правоохранительные органы не нашли. Спустя пять лет, в ноябре 2000 года, на страницах тольяттинской газеты «Презент Центр» знавшие Андрея Уланова люди вспоминали о нем и строили догадки о причинах его убийства.

Юрий БЕЗДЕТНЫЙ, руководитель пресс-центра городской думы:

– Вы мне назовите хоть одно заказное убийство, которое было раскрыто. На мой взгляд, несомненно, убийство Андрея Уланова было заказным, и за этим делом стоят финансовые интересы. В таких случаях заказчики и исполнители находятся очень редко.

Евгений БАКЛАНОВ, редактор газеты «Площадь Свободы»:

– Почему не раскрыто убийство? Заказные убийства вообще не раскрываются – такая недобрая сложилась российская традиция. Но надо помнить то время, тот бизнес и тогдашнее наше общее неумение в том бизнесе как-то вращаться. Газета – это ведь тоже бизнес, хоть и дохленький обычно. Где-то Андрей, наверное, ошибся... Это сейчас газетчики научились ориентироваться в том, что происходит. Тогда же все было внове...

Константин ПРИСЯЖНЮК, экс-редактор газеты «Презент Центр:

– Уланова я хорошо помню. И предположить не мог, что на Андрея может кто-то покушаться, потому что никогда Андрей не связывался ни с какими бандитами. Что касается острых публикаций – «Тольятти сегодня» вообще этим не занималась. Андрей был не тот человек, чьей основной работой является кого-то выполоскать с целью разорить или поставить в неловкое положение. Я говорю об этом потому, что в нашей среде встречаются просто пакостники. Так вот Андрей был очень внимательный и доброжелательный журналист, который мог поговорить с любым. Он бы и у Гитлера интервью взял так, что это получилось бы. Уланов был действительно профессионал высокого класса.

Заказняк вообще тяжело раскрывать. Но если говорить о покушении на Андрея – уже несколько лет ходят слухи, что исполнители известны, а вот дальше все обрубается. При этом все весомые версии сходятся в том, что убийство не связано с профессиональной деятельностью. По крайней мере с творческой деятельностью. И я убежден, что у нас нет глобального наезда на свободу слова, как пытаются некоторые показать. Это, конечно, хорошо смотрится для столичных информагентств, что практически каждый год в Тольятти избивают или убивают журналистов. Это выглядит захватывающе-сенсационным. Но на самом деле чаще это вовсе не из-за журналистики. Обычно это связано с делами, которые не относятся к основной нашей деятельности. Часто личные мотивы... Но у кого-то хватает ума объединять их в цепочку, строить логические доводы – собственные, доморощенные. Тупые... Из чужой беды извлекаются только свои собственные десять строчек, классно оплаченные, – как же, сенсация! А вот какой-то взаимовыручки, корпоративной солидарности нет. В Тольятти среди журналистов, к сожалению, отношения конкурентности превалируют над отношениями людей. И чуть что где случись, не дай бог, – на твоей беде только потопчутся, окажут же реальную помощь в лучшем случае друзья, но никак не журналистское сообщество.

Впрочем, в последние годы до многих стало доходить, что такое положение неестественно. И ребята, которые поздоровее, которые не зомбированы конкурентностью, все-таки пытаются свою солидарность проявлять. Город наш для жизни очень опасен. Защищенным себя здесь никто не может чувствовать. Любой, даже олигарх, способный нанять охрану, знает: захотят убить – убьют. А уж простому человеку остается надеяться только на то, что он никого не заинтересует. У журналиста опасность, естественно, больше. И надо сказать, определенная часть журналистов Тольятти сделала все, чтоб прессу ненавидели. Поэтому здесь кроме криминальных разборок у газетчика существует и такая опасность, как неуравновешенные личности, которых много в городе. И они непредсказуемы еще больше, чем бандиты...

Алексей ОРЛИН, редактор «Радио Тольятти»:

– Когда с человеком много лет идешь по жизни бок о бок и любишь его – как не помнить? Не хватает Андрея, и очень сильно. Потому что, на мой взгляд, журналистская среда города очень редко рекрутирует в наши ряды настолько талантливых во всех отношениях людей. Пять лет назад мы потеряли не просто блестящего журналиста, не просто человека, который мог совершенно осязаемо выражать свои мысли на страницах газеты, журнала, в эфире, но и по человеческим качествам человека потрясающего. Конечно же, болит. И никуда эта боль не уходила...

Я не особенно верю, что когда-нибудь дело Уланова будет раскрыто. Но, наверное, сейчас нужно говорить не об этом, хотя, конечно, наказание должно быть. Важно понять другое: незаменимые люди есть, и вот место Андрея осталось совершенно пустым. Его в Тольятти никто не занял и, думаю, уже никогда не займет. Почему не раскрыли? Я бы не стал говорить только о том, что кто-то где-то чего-то недоделал или не сделал, я этого не знаю, ибо информация была предельно скупой: «Работаем, занимаемся, но в силу причин...» Милиция – это продолжение того, что у нас есть в обществе. И самое грустное, если говорить о раскрываемости или о самом преступлении, – что все эти 5 лет у меня лично нет понимания, почему все это случилось.

Владимир ИСАКОВ, руководитель пресс-центра АО «АВТОВАЗ»:

– Почему преступление не раскрыто? Надо рассматривать этот вопрос не применительно к отдельно взятому человеку, а в целом. Наверное, потому что мы рассыпались как общество. И не воспринимаем эту трагедию как лично свою. Если мы не хотим, чтобы подобные преступления продолжались, нам нужно сплачиваться, понимая, что вот эти преступления не против личности – они против общества нашего. И нужно бороться с каждым преступным проявлением, тогда их не будет. Во многих странах люди это поняли. И там в случае ЧП устраивают в буквальном смысле облавы. Преступникам деваться некуда. А у нас есть куда деваться. И покуда находятся убежища для преступников, никто не сможет чувствовать себя в безопасности. Наивное мнение, что нанял пару охранников – и почувствуешь себя защищенным. Или поставил себе три железные двери – и защищен. Не вмешиваешься в бандитские дела – и ты защищен. Никто из нас, живущих в этом городе, в этой стране, не может чувствовать себя абсолютно защищенным. Нам нужно осознать эту ситуацию. И когда мы поймем взаимосвязанность наших проблем, тогда можно надеяться, что общество даст гарантию защиты любому своему члену.

(…) Через полтора года после гибели Уланова Тольятти потрясло еще одно убийство журналиста. Редактора газеты «Все обо всем» Николая Лапина смертельно ранили в День российской печати, 13 января 1997 года, на глазах у собственного сына. На автостоянке у дома № 29 по улице Железнодорожной к Лапину подошел неизвестный и, выстрелив из пистолета в упор, побежал к поджидавшей его машине, на которой и скрылся. С тяжелым ранением в лицо Лапина доставили в больницу. Журналиста прооперировали, но это его не спасло. В ночь с 15 на 16 января он скончался от полученной раны.

Помимо издательской деятельности Лапин, как и многие тольяттинские журналисты, активно занимался политикой: возглавлял городское отделение ЛДПР и выступал доверенным лицом Владимира Жириновского.

Нужно ли говорить, что и в этом случае ни убийцы, ни заказчики преступления установлены не были. В ноябре 1997 года прокуратура Самарской области приостановила предварительное расследование по делу об убийстве Николая Лапина. В письме, адресованном в Фонд зашиты гласности и подписанном начальником Первого отдела следственного управления, советником юстиции В.А. Карпенко, сообщалось, что «прокуратурой Комсомольского района города Тольятти предварительное расследование по делу приостановлено по п. 3 УПК РСФСР, в связи с неустановлением лиц, совершивших данное преступление».

За полтора года в не самом большом российском городе от пуль наемных убийц погибают два главных редактора популярных изданий. Даже для донельзя криминализированной России середины девяностых это настоящее ЧП. Безнаказанность убийц могла легко спровоцировать новые преступления против журналистов, и руководители правоохранительных органов не могли этого не понимать. Тем более странным выглядело их очевидное бездействие: ни заказчики, ни исполнители преступлений установлены не были.

Таким образом, последующие убийства журналистов в Тольятти спровоцировали сами правоохранители, породив иллюзию безнаказанности. В течение следующих семи лет в городе погибнут еще четыре руководителя местных СМИ, а следователи привычно разведут руками: ни заказчиков, ни убийц...

Часть 1

Убийства Сергея Иванова и Сергея Логинова
(телекомпания «Лада-ТВ»)

«Способы давления на независимые СМИ, которые в тяжелой
экономической ситуации остались верны читателю и предоставляют
ему объективную и полную информацию о событиях в стране и
на местах, невероятно изощрились – от налоговых тисков и других
методов экономического воздействия до грубого вмешательства
силовых структур, обысков в редакциях, сфальсифицированных
судебных дел и отзыва лицензий. В этой борьбе погибают журналисты –
исчерпав все возможности заставить независимых
профессионалов писать по подсказке, коррумпированная власть
идет на заказные убийства. Такова трагическая цена,
которую нынешнее российское общество платит за свободу слова
и печати».

Валерий Иванов,
главный редактор газеты «Тольяттинское обозрение»

Осенью 2000 года в Тольятти были убиты два ключевых руководителя «Лады-ТВ» – единственной городской телекомпании, вещавшей в метровом диапазоне. Поскольку обе жертвы занимались исключительно телевидением и не отвлекались на посторонние коммерческие проекты, было очевидно, что причину их гибели следует искать в сфере профессиональных интересов.

Рынок телевизионной рекламы в Тольятти довольно скуден: как известно, крупные рекламодатели не заинтересованы в проведении широкомасштабных кампаний в регионах. Тем не менее дела у «Лада-ТВ» в целом шли неплохо. Телекомпания даже подала заявку на расширение вещания: мощности «Лады» позволяли накрывать метровым сигналом целую область. Переход на областную сетку вещания автоматически сделал бы телекомпанию чрезвычайно привлекательной и для бизнесменов, и для политиков. Ведь выборы различных уровней в регионе происходят практически нон-стоп, а на избирательных кампаниях можно неплохо зарабатывать, не говоря уже о том, что при желании можно и в политику поиграть: оказать поддержку идущим во власть кандидатам, пролоббировать те или иные финансовые и политические интересы. И «Лада-ТВ» стала рассматриваться как серьезный фактор политического влияния в регионе. Для кого-то явно нежелательный и даже опасный. А для кого-то, наоборот, вожделенный.

Вечером 3 октября, в 22.30, в нескольких шагах от своей квартиры пятью выстрелами из пистолета был убит директор «Лада-ТВ» Сергей Иванов. Контрольный выстрел, произведенный киллером в голову журналиста, и брошенное на месте преступления оружие не оставляли никаких сомнений в том, что действовал профессионал. Следовательно, убийство заказное.

Иванов руководил телеканалом с 1996 года, и, по словам знавших его людей, ему никто никогда не угрожал. По имевшимся у правоохранительных органов сведениям, местная братва на Иванова не наезжала. Денежных долгов у Сергея не было.

Ни исполнителей, ни заказчиков преступления по горячим следам выявить не удалось. К расследованию убийства подключились сыщики из Самары: тольяттинская милиция своими неспешными действиями явно насторожила коллег из области. Столкнувшиеся с «местной спецификой» самарские следователи высказали осторожное предположение о том, что виновные, по всей видимости, не понесут наказания: слишком очевидным был интерес некоторых властей предержащих к успешно развивающемуся телересурсу.

Ровно месяц спустя, 3 ноября, в реанимационном отделении тольяттинского медгородка скончался главный редактор «Лада-ТВ» Сергей Логинов. Родственники умершего сообщили, что вечером 28 октября журналист припарковал свой автомобиль возле своей дачи в Кирилловке и вышел, чтобы открыть ворота гаража. В тот момент стоявшая неподалеку машина резко тронулась с места и, разогнавшись, врезалась в створ гаражных ворот, сбив Логинова и придавив его тяжелой дверью. Неизвестный водитель с места аварии скрылся, а Сергея Логинова нашли несколько минут спустя случайные прохожие. В коматозном состоянии журналиста доставили в реанимационное отделение больницы им. Баныкина. С интервалом в один день его дважды прооперировали, однако травмы оказались тяжелыми, и спасти Сергея не удалось: он умер, так и не придя в сознание.

Несмотря на то, что родственники Логинова были убеждены в бытовом характере происшествия, имеется достаточно много странных нестыковок. Так, в Ставропольском РОВД, который расследует это происшествие, были очень удивлены, когда корреспондент газеты «Репортер» поинтересовался, как далеко продвинулись поиски машины, которая и стала причиной несчастья. Отвечая на этот вопрос, начальник милиции общественной безопасности Ставропольского района Тольятти Виктор Алексеев заявил, что в деле вообще не фигурирует машина, которая якобы и стала причиной несчастья. По словам Алексеева, скорее всего, Сергей Логинов упал в смотровую яму гаража сам.

И на сей раз представители правоохранительных структур не склонны были связывать происшествие с профессиональной деятельностью пострадавшего. Несчастный случай. И это значит, что уголовное дело возбуждено не будет.

Но врачи, осматривавшие пострадавшего, в свою очередь предположили, что подобные ранения могли быть получены вовсе не от падения и даже не от наезда автомобиля, а только от многочисленных ударов металлическим прутом. Врачебные догадки попали в местную печать, и спустя неделю после гибели Логинова тольяттинские милиционеры собрались было завести уголовное дело. Но, как признался один из следователей, из Самары поступило распоряжение: «Считать дело Логинова несчастным случаем, уголовного расследования не производить». Уточнять, кто именно и почему отдал это распоряжение, сотрудник милиции не стал. К тому времени Логинова уже похоронили, и произвести детальную экспертизу не представлялось возможным. А эксгумацию отчего-то посчитали нецелесообразной.

(…) Уголовное дело, возбужденное по факту гибели руководителя «Лада-ТВ» Сергея Иванова, превратилось в очередной висяк. До сих пор не только не установлены личности убийц и заказчиков преступления – правоохранители даже не потрудились выявить тех, кому убийство Иванова было хоть мало-мальски выгодно. Год назад было объявлено о том, что предполагаемые убийцы Иванова задержаны. Однако установить реальную причастность обвиняемых к убийству владельца «Лада-ТВ» правоохранители так и не смогли.

Тем не менее существует ряд версий, которые могут пролить свет на тольяттинские убийства. Одна из них – официальная – такова: телекомпания «Лада-ТВ» на прошедших незадолго до убийства Иванова выборах депутатов Тольяттинской городской думы активно поддерживала одного из кандидатов, который, тем не менее, проиграл. Между тем как раз в ходе предвыборной кампании и сразу же после нее Логинов и Иванов сделали ряд крупных покупок. Возможно, они, как руководители телекомпании, получив деньги, посулили кандидату некие гарантии, но выполнить обещаний не смогли. Версия спорная: в конце концов, финансовый вопрос можно было решить и по-другому. Ведь деньги у руководителей телекомпании наверняка были: недаром на 2001 год было намечено очередное расширение сетки вещания, мероприятие весьма и весьма затратное.

Поскольку доказать жизнеспособность долговой версии правоохранители так и не смогли, ими была выдвинута другая, как показалось следователям, более правдоподобная. Иванов-де пытался торговать вазовскими запчастями и где-то перешел дорогу татарской группировке, одной из самых влиятельных ОПГ в области. Однако и эту версию милиционеры мотивировать не смогли: ни одного документа, подтверждающего причастность погибшего Иванова к автомобильному или к какому-то иному бизнесу, найти не удалось.

Выдвигалась еще одна версия, официальными органами не одобренная, но вполне правдоподобная. Дело в том, что «Лада-ТВ», как уже отмечалось, вещала в метровом диапазоне. А это означает, что ее программы могли смотреть практически все тольяттинцы, тогда как, скажем, городское телевидение, ретранслируемое в дециметровом диапазоне, доступно лишь обладателям достаточно новых моделей телевизоров. Пиарщикам хорошо известно, что активные избиратели, как правило, люди небогатые. Телевизоры у них старые, и смотрят они, соответственно, только «метровые» передачи. Применительно к Тольятти – центральные телеканалы и «Лада-ТВ». Поэтому политическую рекламу выгоднее всего размещать именно на «метровых» телеканалах.

Местные чиновники неоднократно озвучивали свое желание поучаствовать в приобретении акций «Лады», а еще лучше – в покупке компании целиком. Сергей Иванов от подобных предложений неоднократно отказывался. Его убили, а спустя неделю после гибели Иванова предложение продать акции «Лады» получил и главный редактор Сергей Логинов. Акций у Логинова было немного, зато он мог повлиять на наследников Иванова и склонить их к продаже акций. Однако Логинов отказался от сотрудничества с потенциальными покупателями. Месяц спустя не стало и его.

Версия напрашивается сама собой: уж не стала ли несговорчивость Иванова и Логинова причиной их гибели?

Милицейская нерасторопность и медлительность навевали мысли о том, что правоохранительные органы вряд ли когда-нибудь достоверно установят имена тех, кто заказал убийства Иванова и Логинова. Версии следствия не выдерживали никакой критики. Поэтому, проводя собственное журналистское расследование тольяттинских убийств, не особенно доверял полученным у правоохранителей материалам и, выстраивая собственную версию, задавал себе всего лишь один вопрос: «Кому было выгодно, чтобы руководителей “Лады” не стало?»

Отвечая самому себе на этот вопрос, я обнаружил любопытные вещи. К примеру, мне удалось установить, что в последние месяцы жизни Сергею Иванову принадлежало не более 40 процентов акций «Лада-ТВ». Приблизительно столько же было сконцентрировано в руках мэра Самары Георгия Лиманского. Некто Шакиров, дальний родственник Лиманского, возглавлявший местное отделение «Связьинформа» и обеспечивавший ретрансляцию программ «Лада-ТВ», также мог быть совладельцем акций.

Нашлись свидетели, подтвердившие, что Лиманский как минимум дважды предлагал Иванову продать ему акции телекомпании либо хотя бы их часть.

Но телекомпанией интересовался не только Лиманский. В начале 2001 года на частоте «Лады» стала вещать новая телекомпания, принадлежащая главному редактору и фактическому владельцу газеты «Тольяттинское обозрение» Валерию Иванову. По свидетельству сотрудников «Лады», Валерий Иванов в свое время неоднократно предлагал покойному однофамильцу выгодно продать телекомпанию, но Сергей отказывался.

После гибели Иванова и Логинова творческий коллектив «Лады» намеревался продолжать выпуск телепрограмм, однако в январе 2001 года у телекомпании истек срок договора на ретрансляцию, а новый договор тольяттинский РТПЦ заключать не спешил. Дважды руководство передающего центра откладывало принятие решения, и в результате временное разрешение на право вещания получил Валерий Иванов. Наследники акций телекомпании должны были сделать выбор: расстаться с акциями и получить от Иванова деньги либо оставить за собой телекомпанию, утратившую возможность выходить в эфир и остаться на бобах.

В результате Валерий Иванов стал держателем контрольного пакета акций телекомпании и эфирного времени в метровом диапазоне. А «Лада-ТВ» он переименовал.

В 2002 году я подробно описал «двойное убийство на телевизионной почве» в «Новой газете». Свое расследование я вел в рамках программы «Чистые перья», предполагавшей, что на изложенные в публикации версии ответит кто-нибудь из руководства Самарской облпрокуратуры. В соответствии с требованиями программы «Чистые перья» полный текст моего расследования был направлен прокурору Самарской области А.Ф. Ефремову.

В послесловии к моей статье мэтр расследовательской журналистики Леонид Никитинский, в частности, писал: «Мы благодарим А.Ф. Ефремова за оперативность, с которой он откликнулся, однако не все в его ответе убедительно опровергает выводы Р. Горевого. Так, прокурор сообщает, что в ходе следствия по делу волговской группировки, расследование по которому успешно завершено, раскрыто 17 эпизодов убийств и покушений на убийство, в том числе и убийство Иванова С.А. Установлено, что его мотив был связан с сотрудничеством Иванова с противоборствующей преступной группировкой, а не с деятельностью телекомпании “Лада-ТВ”». Однако как еще Иванов мог сотрудничать с какой бы то ни было группировкой, если не предоставляя ей преимущества в использовании возможностей телекомпании?

По факту гибели журналиста С.В. Логинова прокуратурой сделан вывод, что она стала результатом несчастного, случая: погибший открыл ворота гаража перед идущим по проезду автомобилем и был опрокинут ударом ворот, ударился головой о металлическую деталь в гараже и получил смертельную травму.

Об убедительности последней версии также можно спорить.

Свой материал я заканчивал такими словами: «Судя по всему, тольяттинская битва за право вещать в метровом диапазоне будет продолжена. Ибо правоохранительные органы ведут следствие по “Лада-ТВ” спустя рукава – это доказали зашедшие в тупик расследования гибели С. Иванова и С. Логинова, а телекомпания остается объектом пристального внимания местных политиков, бизнесменов и мафиози.

Слишком высока цена предвыборного пиара, слишком лакомым куском остается телекомпания, позволяющая проводить этот пиар эффективно и за бесценок».

Время показало, что я не ошибся.

Месяц спустя после выхода материала в офисе Фонда защиты гласности, где я имею честь работать, появился Валерий Иванов. Начал с угроз. Мол, за публикацию клеветы придется отвечать. Хорошо, согласился я с Ивановым, я готов. Подавайте в суд. Иванов скис: «Может быть, договоримся по-хорошему? Сколько ты получаешь?..» Не договорились. Зато поговорили. О многом. Обменялись визитками. «Вы не представляете, как у нас сложно работать. Между бандитами и правоохранителями мы как между молотом и наковальней», – прощаясь, сказал мне Валерий.

В тот же день Иванов уехал в Тольятти. Менее года спустя его не стало – погиб от пуль наемного убийцы…
_________________________
©Горевой Руслан

С 1 августа УАЗ начнет работать в две смены

01.08.2018 в 15:00

844 просмотра

Моляры, сварщики, стропальщики, инженеры и многие другие. Всего сотня сотрудников. На Ульяновском автомобильном заводе объявляется набор вакансий.

Людей планируем привлекать не только жителей Ульяновска, области, но и из близлежащих регионов. Готовы организовывать доставку этих сотрудников из близлежащих пунктов. Если далеко, то можем частично компенсировать аренду жилья.

УАЗ - яркий пример предприятия, который попадал в кризисные ситуации, а затем достойно выбирался из них. Сейчас завод находится в самом зените. После почти полугодовой работы сборочного цеха в одну смену конвейер вновь возвращается к прежнему, двухсменному режиму труда.

Руслан ГОРЕВОЙ - ОПЕРАЦИОННЫЙ ДИРЕКТОР ООО «УАЗ»

В этом году наблюдается рост объема продаж автомобиля. За июнь продажи составили на 10% больше по сравнению с прошлым годом. 3656 автомобилей мы продали. Во втором полугодии объемы вырастут еще. Мы понимаем, что в односменном режиме работы, в котором мы находимся сейчас, объем выпускаемой продукции не осилим, поэтому запускаем вторую смену.

Работать во вторую смену начнут с 1 августа. Параллельно будут подбирать персонал. К слову, сегодня в среднем доход рабочего составляет порядка 30 тысяч рублей. Система оплаты труда напрямую зависит от квалификации сотрудника. Возраст для желающих трудиться на УАЗе, как уверяет руководство предприятия, не помеха. Нужны как опытные трудящиеся солидного возраста, так молодые и амбициозные. Возможность обучения на месте есть.

Рената Алиулова, Руслан Батталов

Кто убивает финансистов, связанных с ВТБ?

Недавние похороны бывшего старшего вице-президента ВТБ Юрия Котлера дали повод припомнить несколько похожих историй, связанных с этим банком. И что примечательно – всякий раз очередной трагический инцидент торопились представить несчастным случаем. Хотя на несчастные случаи это было совсем непохоже.

Понятно, что нет ничего важнее репутации банка, а человеческой кровью проще простого её подмочить. Но на другой чаше весов – право граждан получить объективную информацию по общественно значимому поводу, не так ли?

В гибели – или в самоубийстве? – 50-летнего Юрия Котлера настораживает сходство с внезапным уходом из жизни его коллеги по ВТБ, 43-летнего Александра Фурина. В обоих случаях ничто, как говорится, не предвещало трагедии. Котлер 12 мая побывал на Крымском мосту в составе представительной делегации, причём не в массовке, а стоял в нескольких шагах от генерального подрядчика. И, что немаловажно, находился при этом не в подавленном, как положено без пяти минут самоубийце, а вовсе даже в приподнятом настроении. А на следующий день у Котлера был юбилей. И провёл он его, если верить очевидцам, хоть и не слишком шумно, зато весело. Не было никаких видимых поводов, чтобы в ночь на 14 мая уйти из жизни. «Недели три назад случайно пересеклись в аэропорту, – свидетельствовал директор Центра политической конъюнктуры Алексей Чеснаков, назвав при этом уход Котлера странным. – Произвёл впечатление человека, полного планов». Их у Котлера и в самом деле было громадьё – накануне опытного управленца пригласили работать в экспертный совет при правительстве.

Редкое умение правильно застрелиться

Вот и с Фуриным была похожая история. За неделю до нового, 2008 года ответственный сотрудник ВТБ в узком семейном кругу – пожилая мама и 25-летняя супруга – отмечал день рождения дочери Сабины. Ей исполнилось 5 месяцев. Выпил немного, пошёл отдохнуть и уснул. Будить не стали, жена уложила дочь спать и прилегла рядом. А среди ночи, по её словам, как будто ударило током – проснулась. Мужа она нашла в туалете, без одежды и с простреленной головой. Рядом лежал 9-миллиметровый пистолет «Хорхе», предназначенный для стрельбы резиновыми пулями. Его Фурин купил за два месяца до своей смерти. Вдова вспоминала, что ночью работал компьютер, в нём были включены Интернет и Skype (позже выяснилось, что программа перестала работать, как будто её намеренно вывели из строя), а в стиральной машине было постирано всё мужнино бельё. Что же это, кто-то заметал следы? С оружием Фурин умел обращаться: до «Хорхе» он приобрёл два пистолета и ружьё. Их он держал в специальном сейфе, а обновку буквально не выпускал из рук, хвастал знакомым. «Когда я начинала ругаться, – вспоминала Елена Фурина, – он говорил, что из него даже пораниться нельзя, это же игрушка!» И правда игрушка, из такого не застрелиться. Если, конечно, не выстрелить себе точно в ухо. Но так умеют убивать только опытные специалисты, а Фурин таковым не являлся. Да, но этот якобы неосторожный выстрел был произведён именно в ухо и под особым углом. Сидя в туалете на унитазе, практически невозможно так исхитриться.

Но вернёмся к Юрию Котлеру. Его карьера – история успеха и везения. Окончил журфак МГУ, работал в РИА «Новости», сотрудничал с солидными американскими изданиями. Волею судеб – и, как говорят, ещё немного стараниями Владислава Суркова – оказался в «Единой России». В 2008 году под эгидой партии власти был создан проект «Кадровый резерв – профессиональная команда страны». Возглавить его доверили Котлеру. Сложно сказать, насколько ему удавалась работа околовластного кадровика, но известен такой эпизод. Дело было на заре работы Котлера в его новой должности. Один колбасный предприниматель из некоей южной республики очень хотел её возглавить. Ради этого он устроил небольшие народные волнения, и законный глава региона чуть было не пал их жертвой. Но в Москве решили, что менять никого не нужно, и уговорили этого предпринимателя поступиться своими амбициями – в обмен на включение в кадровый резерв. С неясной, но заманчивой перспективой. На том и порешили. Прошёл примерно год, и предпринимателю захотелось, чтобы в кадровый резерв включили и его сына. А об этом договора не было. Дальше якобы было так: Котлер намекнул предпринимателю, что вопрос-де легко решить – скажем, миллиона за полтора долларов. Гость с юга был человеком нежадным. Но его сын в кадровый резерв так и не попал. Было страшное разочарование, были угрозы – убью, мол, за лихой обман. Но обошлось. Зная об этой истории, можно предположить, что врагов наживать Котлер умел. Вот и в ВТБ он, говорят, по этой причине не засиделся – перешёл в московское представительство Новороссийского торгового морского порта. А оттуда – в совет директоров крупнейшей микрофинансовой компании России «Домашние деньги». В день, когда Котлера не стало, компания объявила дефолт. Обязательств перед вкладчиками у неё было на 840 млн рублей.

Удивительно, но, меняя места работы, Котлер оставался членом высшего совета «Единой России», а в феврале этого года его избрали в экспертный совет партии. Так что приглашение в экспертный совет при новом правительстве и появление за день до смерти на подготовке к открытию Крымского моста – это не просто так.

«Странная» смерть Юрия Котлера

Конечно, нельзя исключать, что Котлер мог пасть жертвой долгой судебной тяжбы с владельцами Новороссийского порта – недавно задержанными братьями Магомедовыми (группа «Сумма»). Новороссийский порт – место специфическое, до недавнего времени его совладельцами числились именитые крымские «авторитеты» Александр Скоробогатько и Александр Пономаренко, а уж они нрав имели круче некуда. «Домашние деньги» тоже были не совсем простым местом работы. Так ведь и с ВТБ у Котлера всё было непросто. В своей предсмертной записке покойный обращается к некоему Кабану – под этим прозвищем мог фигурировать бывший глава пресс-службы банка «ЦентроКредит» Дмитрий Плешков. Котлер с Плешковым очень дружили. Появилась информация, что его друг, уходя из ВТБ, получил «золотой парашют» – 80 млн рублей. Но на руки ему эти деньги не дали – вместо этого предложили взять в ипотеку дорогостоящую квартиру в центре Москвы. А ВТБ погашал бы ипотеку. Ударили по рукам. Сначала всё шло чин чинарём, ВТБ исправно выполнял обязательства. А потом якобы неожиданно перестал. Мало того, на Котлера подали в суд – взял-де в банке кредит на покупку квартиры в Брюсовом переулке и не возвращает. А должок-то, с учётом неустойки, превысил 50 млн рублей! Незадолго до смерти Котлер пытался судиться с банком, но безуспешно.

Некрасивая история, согласитесь, и то, что в ней фигурирует ВТБ, второй по значимости российский банк, даже удивляет. Стоило ли портить вывеску из-за каких-то 50 млн рублей? Должник-то был непростой, высокопоставленный и перспективный.

Но всей правды о смерти Котлера мы, по всей видимости, не узнаем. Почему? Сказано же – несчастный случай.

В октябре 2006 года в Москве убили директора филиала ВТБ Александра Плохина – застрелили в подъезде дома, в котором он жил, на Коломенской набережной. Судя по тому, что супруга покойного зарабатывала на жизнь, продавая самодельные игрушки, семейство явно не жировало. Вот и бумажник Плохина убийцы не взяли, и следствие, сопоставляя странные факты, долго пыталось установить мотив преступления. Тщетно.

И что бы вы думали? Списали на несчастный случай: мол, могли караулить кого-то другого, не Плохина. За три недели до гибели Александра Фурина, в декабре 2007-го, странной смертью умер его коллега по ВТБ Олег Жуковский – управляющий директор банка, работавший только с самыми крупными клиентами. Утонул в бассейне своего загородного дома в подмосковном элитном посёлке, предварительно связав себя по рукам и ногам бельевой верёвкой, – так, во всяком случае, гласила официальная версия следствия. И тоже – несчастный случай. При жизни Жуковский ворочал огромными денежными потоками банка (речь шла о десятках миллиардов рублей), принимая решения государственного уровня. Коллеги по одному из совместных проектов – Виталий Явельский и Армен Хачатрян – созванивались с Жуковским накануне его смерти и планировали встречи. Они вспоминали, что голос их собеседника, как обычно, был бодр и деловит.

Поговаривали, что Жуковский мог что-то знать о неких финансовых нарушениях в банке, за что якобы и поплатился. В ходе следствия (поначалу было возбуждено дело об убийстве, но позже его переквалифицировали) было установлено, что на самом деле имели место некие неприглядные манипуляции. Так что же, мотив для убийства всё-таки имелся? И его подоплёка – банковская деятельность покойного? Вот и в истории с Фуриным тоже нет ясности. В прессе сообщалось, что у него-де были некие неприятности на работе – в ВТБ. И из-за них Фурина даже перевели из Фрунзенского отделения в Лубянское, как бы с понижением в должности. Фурин, как и Жуковский, работал с крупными корпоративными клиентами. Если бы, скажем, он сильно проворовался или совершил некую страшную ошибку, его бы просто уволили. А перевод в другое отделение банка с понижением – не совсем типичная ситуация. Значит, у банка, возможно, возникли с Фуриным некие осложнения? И в итоге последовал роковой выстрел в ухо, слишком точный для самоубийцы.

Не переборщил ли банк с Котлером?

Здесь, пожалуй, самое время вернуться к разборкам ВТБ со своим бывшим топ-менеджером Котлером. Бывшие коллеги устроили ему судебные неприятности из-за 50 млн рублей. А представляете, что было бы, если бы долг оказался ещё больше? Бывший владелец Неманского целлюлозно-бумажного комбината Игорь Битков и его семейство теперь представляют – они имели неосторожность задолжать ВТБ целый миллиард рублей. Банальная, казалось бы, российская история: одолжили денег на развитие бизнеса, но с развитием не заладилось, влезли в долги (не только, как вы понимаете, банковские) – в итоге пришлось бежать за границу, чтобы сохранить жизнь. Убежали далеко, аж в Гватемалу. А за ними по пятам устремились представители ВТБ. Чтобы вернуть деньги, они привлекли действующую под эгидой ООН Международную комиссию по борьбе с безнаказанностью (CICIG). Итог такой: специальный суд Juzgado de Mayor Riesgo осудил Игоря Биткова на 19 лет тюрьмы, а его супругу Ирину и дочь Анастасию – на 14 лет. Во время оглашения приговора Битковы и их родственники рыдали – останься они в России, такие непомерные сроки им точно не присудили бы. Понятно, что долг платежом красен, а участь должника-неплательщика, как ни крути, незавидна. Но не перегнули ли палку в ВТБ? И часто ли этому банку приходится вот так «перегибать палку»? Только представьте себе, что бы началось, если бы российский суд вкатил некоему семейству должников такие непомерные тюремные сроки! Но с Битковыми поступили как-то даже по-иезуитски – воспользовавшись тем, что они вынужденно ушли в бега. Нет, должников никто не оправдывает, но и действия банка в этой истории выглядят, мягко говоря, странными и несоразмерными. Не переборщил ли банк и в истории с Юрием Котлером?

Сын за отца? Или снова несчастный случай?

Семь лет назад в семье главы ВТБ Андрея Костина случилась трагедия – погиб его сын, тоже Андрей. Ему было 32 года. Катался на квадроцикле за городом, по просёлочной дороге, колесо попало в яму, ударился головой об дерево – а парень был без шлема. И – насмерть. Несчастный случай? Уголовное дело возбудили по статье «Нарушение ПДД и эксплуатации транспортных средств», но, как сообщило по горячим следам издание Life News, у следствия была и другая версия. «Злоумышленники могли подстроить автокатастрофу, которая привела к гибели Костина: квадроцикл, возможно, специально повредили, чтобы спровоцировать аварию», – сообщил этому изданию один из следователей, который вёл дело. Костин-младший долгое время работал в Deutsche Bank – сначала за границей, а затем в Москве. Если авария, произошедшая в Ярославской области, следствие покушения, то вряд ли оно связано с его работой, предположил президент Ассоциации региональных банков России Анатолий Аксаков.

А вот отомстить отцу молодого человека таким способом вполне могли. Впрочем, и этот трагический инцидент был квалифицирован как несчастный случай.

Невозможно обойти и ещё один «несчастный случай» – авиакатастрофу вертолёта Ми-8 в Хабаровском крае. На борту воздушного судна находились топ-менеджеры компании «ВТБ-Лизинг», стопроцентной «дочки» ВТБ. Из 16 человек выжили 11, в том числе гендиректор компании Андрей Коноплёв и два его зама. У вертолёта отказал один из двигателей, и машина вполне могла совершить посадку, дотянув до удобного места. Но – не дотянула. Выжившим просто повезло. Они догадались выпрыгнуть в воду перед падением вертолёта и благополучно добрались до берега. Возможно, на сей раз это действительно был несчастный случай. Отчего же тогда интернет-портал «Все инвестиции», сообщая об инциденте, упомянул о 100 млрд рублей, полученных накануне ВТБ из Фонда национального благосостояния? «Одно ясно точно, – сообщало издание, – в результате авиакатастрофы нужна не только проверка по вопросу безопасности на транспорте, требуется и финансовая ревизия тоже, причём и для ВТБ, и для «ВТБ-Лизинг».

Проведи соответствующие органы такую проверку, и не осталось бы места для кривотолков и предположений. Настала бы ясность. То же самое можно сказать и о трагических инцидентах с сотрудниками ВТБ. Скорые расследования дел оставляют много вопросов. Вот и гибель Юрия Котлера представляют несчастным случаем. Но так ли это на самом деле? И не продолжится ли череда подобных «несчастных случаев» во втором по величине банке России?

Кстати

В ноябре прошлого года по столичным властным коридорам прошелестели слухи о том, что ВТБ может возглавить Алексей Кудрин. Причиной возможной замены Андрея Костина называли так называемую мозамбикскую сделку, которую расследовало ФБР США. Суть её такова: российский банк якобы предоставил африканской стране кредит на 535 млн долларов. И получил за это, как будто бы сообщило агентство «Рейтер», будто «многократно завышенную плату за предоставление займа», по-нашему – откат, в размере 7% – порядка 35 млн долларов. В общем, прошлой осенью Костина, судя по всему, могли «списать в расход». Но он усидел. Зато Кудрин возглавил Счётную палату и обещает не только аудит сомнительных сделок, но и полноценные расследования с привлечением всех виновных к уголовной ответственности. Так что Костину, похоже, несдобровать? Или же, как всегда, обойдётся?

Российские регионы ждёт генеральная уборка – если, конечно, отказаться от более точного определения – «кадровая чистка», – несущего негативный подтекст с отсылкой к Ежову и Берии. Недавняя репетиция на погрязшей в излишествах дагестанской элите прошла более чем удачно – такой опыт грешно не распространить и на другие провинции

Начнут, по всей видимости, с Татарстана и Челябинской области – местных чиновников, по их же словам, загодя проинформировали о неизбежном. А расчищать регионы от всего нехорошего будет Сергей Кириенко.

Пока страна шушукается, за что Кириенко представили к «Золотой Звезде» Героя России – то ли в ознаменование 20-летия его краткосрочного премьерства, окончившегося дефолтом, то ли за какие-то секретные успехи «Росатома», где он уже два года как не работает, то ли за грамотное и результативное проведение президентских выборов, – но знающие люди намекают: куратора внутренней политики в президентской администрации наградили за Дагестан. Да, всю практическую работу там проделал «генерал-губернатор» Владимир Васильев, но «социальный заказ» первым уловил именно Кириенко – и дальнейший процесс начался именно с его подачи. Причём в качестве пилотного Кириенко намеренно выбрал, пожалуй, самый непростой регион – с несколькими национальными элитами, жёстко конкурирующими между собой. И его зачистка прошла успешно. Кто бы мог подумать, что с неуправляемым Дагестаном сможет управиться федеральный политик, не имеющий местных корней, а парламентом будет руководить приглашённый из Татарстана управленец! Как результат – отвечающему за региональную политику первому заместителю главы президентской администрации доверили курировать четыре управления (вместо двух, как раньше) и главное – становящееся ключевым управление по Госсовету при президенте России.

Причина региональной изжоги Сергея Кириенко

Между тем регионы замерли в ожидании «грандиозного шухера» – всероссийской кадровой чистки. «Начальник УФСБ по Челябинской области Юрий Никитин в апреле летал в Москву, – стращало издание «Знак», – где ему сообщили, что регион попал в план первоочередных мер по борьбе с коррупцией. К 2019 году его надо почистить. Пока начнут с городов и районов». И в Казани, проследив за очевидной для многих, кроме местной элиты, цепочкой событий – от ноябрьского исключения главы региона Рустама Минниханова из состава Госсовета до замены куратора Госсовета на Кириенко, – тоже готовятся к большим переменам. Ведь Татарстан вызывает у Кириенко застарелую зубную боль – ещё со времён работы полпредом в Приволжском федеральном округе. Но об этом следует рассказать поподробнее.

Мало кто из управленцев начинал свою карьеру с такого сокрушительного фиаско, как Сергей Кириенко. В апреле 1998-го Госдума утвердила его российским премьером, а через четыре месяца последовали дефолт и отставка. От бесповоротного краха карьеры Кириенко спас случай. Однажды, будучи главой правительства, он первым сообщил одному парню, что того назначили директором ФСБ. А чуткие люди добра не забывают, и отставной премьер однажды проснулся президентским полпредом в ПФО. Из семи полпредов первого призыва только Кириенко не носил форменного кителя – пятеро его коллег щеголяли в генеральских погонах, а у одного имелся высокий дипломатический ранг. Но, как вспоминает вице-президент Центра политических технологий Ростислав Туровский, «отношения с республиканскими элитами, Шаймиевым, Рахимовым у Кириенко были достаточно сложными». Сложнее некуда, это правда. «Доходило до того, что полпреда отказывались принимать на уровне президента Республики Татарстан во время его визитов в Казань», – припоминает издание «Бизнес Онлайн». Между тем на долю Кириенко пришёлся «болезненный период построения вертикали власти, сворачивания полномочий регионов, фактического упразднения суверенитета и приведения республиканского законодательства в соответствие с федеральным». Вспомнить хотя бы скандальную историю с татарстанскими вкладышами в российские паспорта, против которых выступал полпред. И сейчас фронда в Татарстане ничуть не затихает. Региональный глава по-прежнему не хочет отказыватся от ярлыка «президент», хотя даже Рамзан Кадыров без колебаний уловил посланный сигнал и стал губернатором. А казанским журналистам приходится лавировать, описывая встречи глав России и региона. Недавний скандал вынудил внести изменения в закон о языке – дети из говорящих по-русски семей из-за насаждения татарского в школах оказались в двусмысленном положении. Так стоит ли удивляться слухам, что-де в отношении Кириенко к региональным властям имеет место личная неприязнь? Повод-то для неё был. Именно региональные элиты в лице Минтимера Шаймиева, Юрия Лужкова, Муртазы Рахимова и Владимира Яковлева поспособствовали бесславной отставке Кириенко-премьера. А у сбитого влёт Кириенко, на беду, оказалась хорошая память.

В феврале 2003 года в России стартовал процесс «укрупнения регионов». Кириенко никогда не «якал», что идея была его. Но есть веские основания утверждать, что его и никого больше. И тогда понятно, почему начать решили с подконтрольного Кириенко ПФО, с объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого АО. Всё прошло без сучка без задоринки: местные законодатели единогласно приняли обращения к президенту «о создании нового субъекта Федерации», причём оба региона подали обращения почти синхронно, с разницей в двое суток. Полпред, понятное дело, своей роли не выпячивал. А вот у Леонида Драчевского так же блестяще, как у Кириенко, не вышло – вверенный его стараниям процесс объединения Иркутской области с Усть-Ордынским АО растянулся на долгих пять лет. А всё потому, что один полпред действовал с региональной элитой предельно жёстко, а другой – дипломатничал.

Госсовет – центр управления провинцией. И страной?

Когда стало ясно, что роль личности в преобразовании страны слишком велика и коллеги Кириенко могут не решить поставленные задачи столь же блестяще, как он, с массовым укрупнением субъектов Федерации решено было повременить. И уже в июне 2003-го Кириенко уверял приволжскую прессу, что слияние регионов – «полный бред». При этом полпред подбирал такие формулировки, что как бы невзначай вылезала неприглядная правда. «У нас в стране не просто территориальное деление, а национально-территориальное, – пояснял Кириенко, – а национальная тема – всегда болезненный вопрос. Территориальные споры – тем более». И далее полпред как бы невзначай проговаривался: «А в России на сегодня существует более 2 тыс. территориальных споров. Одно неправильное движение – и тихие конфликты моментально станут громкими, найдётся какая-нибудь сволочь, которая займётся популизмом, разжигая национальный вопрос». Вот и всамделишное объяснение, почему процесс укрупнения тогда не пошёл. Но тем не менее проблема требовала решения, и его отложили до лучших времён. Оказалось – на полтора десятка лет.

В середине июня внутриполитический блок президентской администрации проводил двухдневный семинар для вице-губернаторов – на Старой площади и в подмосковном корпоративном университете Сбербанка. Темой мероприятия значились запланированные на 9 сентября губернаторские выборы в 22 субъектах. Но говорили не только о выборах, а скорее о том, что последует после них, о неизбежных локальных «чистках». Проходить они будут не одновременно, а подобно замене губернаторов – «волнами». Без малого два десятилетия назад институт полпредов создавался, чтобы, как отмечало издание «Газета», «жёстче контролировать губернаторскую вольницу, избежать региональной фронды по примеру выступления группы Лужкова, Шаймиева и Яковлева на выборах 1999 года или вообще избежать «риска распада страны» на «удельные княжества». А сегодня речь идёт о том, чтобы упразднить полпредства и ввести жёсткое управление из центра, задействовав механизм Госсовета. «Управление президентской администрации по Госсовету по большей части решало внутриполитические задачи, – разъясняет политолог Андрей Колядин. – Основная их часть касалась развития регионов, в то время как региональная политика находится в ведении управления внутренней политики. Передав управление Госсоветом в ведение Кириенко, президент довёл вопрос до логического завершения, когда за смежные вопросы отвечает один человек. И это несомненное усиление Кириенко». Кстати, ликвидация института полпредства как такового – идея Алексея Кудрина и экспертов его Центра стратегических разработок, готовивших программу реформ для президента. И, как знать, не воспользуется ли ею Кириенко в обозримом будущем?

Следует напомнить, что «Наша Версия» писала о Госсовете в ноябре прошлого года: «Надувать» Госсовет начали ещё пять лет назад. Тогда в его состав впервые ввели окружных полпредов, существенно повысив вес совещательной инстанции, фактически превратив её в политический орган стратегического назначения. Проект условно назвали «Политбюро, версия вторая». Госсовет формируется на принципах советского Политбюро ЦК КПСС или, если угодно, «великолепной семёрки», Постоянного комитета Политбюро ЦК Компартии Китая, с перспективой передачи власти от президента главе Госсовета. Примерно о том же самом одновременно с нами поведал и политолог Валерий Соловей: «Обсуждается идея создания Госсовета не вместо должности президента, а наряду с ней. Стратегические вопросы перейдут в ведение Госсовета, а оперативные и ритуальные останутся за президентом. Реальная власть в этом случае будет находиться у главы Госсовета». А сегодня то, о чём мы писали, постепенно воплощается в жизнь.

При этом управление администрации президента по Госсовету переходит под контроль Кириенко наряду с управлением по развитию информационно-коммуникационных технологий и инфраструктуры связи – вдобавок к управлению внутренней политики и управлению по общественным проектам. А за стратегические проекты Кремля, напомним, отвечает Светлана Чупшева, ласково прозванная «кириешкой». По сути, Кириенко становится самым влиятельным управленцем во всём президентском окружении.

При этом Госсовет ещё окончательно не оформлен, но его контуры уже проступают – и масштаб их ни у кого не вызывает иллюзий. Внезапная концентрация власти в руках замглавы президентской администрации, чьим потолком два года назад признавался «Рос­атом», согласитесь, не может не впечатлять.

На тропе войны с Киндернатором

Некоторых впечатлило настолько, что против Кириенко развязали информационную войнушку. На днях сообщения прессы запестрели новостью, мол, то ли в Кремле, то ли на Старой площади обнаружился кабинет Валентина Юмашева, бывшего зятя Бориса Ельцина, а на двери табличка – «советник президента». Намёк прозрачный – ничего-де в стране не меняется. Табличка, правда, оказалась старой, а кабинета не оказалось и вовсе (зато есть, как мы выяснили, кабинет у бывшей супруги Юмашева Татьяны Дьяченко). Между тем, сообщая о Юмашеве, который, как неожиданно выяснилось, 20 лет оставался незримым советником президента, авторы «новости» метили в Кириенко.

«Влияние «семьи» Ельцина на Кириенко было всегда»

– разъясняет экономист Михаил Хазин

– но кому-то именно сейчас понадобилось растрезвонить о секрете Полишинеля на всю страну. Впрочем, как справедливо подметил политолог Александр Устинов, «помимо Дьяченко с Юмашевым в «семью» можно записать и Владислава Суркова, и Анатолия Чубайса – члены «семьи», так или иначе, имели или имеют продолжительный опыт занятия государственных должностей при выполнении ими реальной работы». В общем, разорвавшись под Кириенко, информационная бомба особого вреда ему не причинила. Зато обнаружили себя «бомбометатели» – уж не те ли, кого вскоре коснётся всероссийская кадровая чистка?

В своё время публикация американцами «санкционного списка», в котором львиная доля фигурантов – деятели федерального центра, а регио­нальные элиты остались как бы неохваченными, вызвала немало вопросов. Отчего американцы столь неприкрыто и настырно противопоставляют федеральную и региональную элиты России? Не потому ли, что на местечковых князьков уже сделаны ставки? А если предположить, что весь смысл антироссийских санкций в том и заключался, чтобы столкнуть две ветви власти, одну из которых предварительно дискредитировав? Может, сейчас самое время для того, чтобы нанести превентивный удар, сорвав коварный план Запада? «Готовится откровенный погром региональных элит, – делится своими наблюдениями много ездящий по стране оппозиционный политик Анатолий Несмиян, – с уголовными делами, кадровыми чистками и карательными экспедициями из центра. Операция в Дагестане удалась, и по её лекалам в трети российских регионов силовики готовят аналогичные мероприятия. Практически ни один губернатор не может считать себя в безопасности». И процесс движется не спонтанно – его регулирует тот, кто в ответе за региональную политику, Сергей Кириенко. Не какой-то никчёмный Киндер-сюрприз с молоком на губах, а матёрый Киндернатор. Контролирующий ключевые структуры президентской администрации, легко выигрывающий избирательные кампании. Кастинг-директор и утилизатор губернаторов, а также неформальный куратор перспективного плана развития страны. Слишком могущественный и почти что несокрушимый. Особенно на фоне стремительно теряющего перья премьера, из-под которого выдернули двух атлантов-сподвижников – Дворковича с Шуваловым и которому отключили тёпленький золотой дождь из персонального неиссякающего облачка братьев Магомедовых. Вот и думай, понимаешь, кто мог раззвонить в порыве досады о злосчастном «кабинете Юмашева».

Впрочем, у Кириенко, как и у всякого не обладающего бессмертием олимпийского небожителя, имеется своя ахиллесова пята. Ткнув в которую можно добиться куда большего эффекта, чем от реминисценций на тему ельцинской «семьи». По слухам, это люди из его ближайшего окружения, которые очень долго с ним работали и пользуются практически безграничным доверием. Реальность же такова, что по стремительно набирающему политический вес Кириенко начинают палить со всех сторон – регио­нальные элиты, которые могут лишиться кормушек, и федеральные рулевые, теряющие ощущение устойчивости. А вкупе с ними и либералы, для которых Кириенко хоть и постоянный попутчик, но всё равно чужак.

Сергей Мошкин, политолог:

– С засекреченным указом как-то нехорошо получилось. Если он секретный, то почему все о нём узнали? У нас теперь так хранят секреты? Старший лейтенант милиции Попрядухин в 1973 году участвовал в задержании во Внукове банды угонщиков самолёта Як-40 – те хотели сбежать в Америку. Попрядухина наградили звездой Героя Советского Союза, но секретным приказом. И об этом никто не узнал до начала нулевых годов, пока приказ о награждении не рассекретили. А о Кириенко сразу стало известно – дали Героя! И у всех на устах резонный вопрос: а за что? Но те, кто награждал, молчат – и думай что хочешь. Если наградили за «Росатом», то почему дали не Героя труда, как положено? За успешную президентскую кампанию «Золотой Звездой» не наградили бы – было же ясно, кто победит в итоге. И вообще такие награды дают за подвиг, а не по совокупности достижений. Был бы Кириенко «закрытой» персоной, секретность была бы оправданна. Но он публичная фигура, набирающий политические очки администратор. Может, утечка – дело рук его высокопоставленных недоброжелателей? В этом случае награждение могло быть связано с Дагестаном и с возможным повторением того, что там происходило, в других регионах страны.

Руслан Горевой

Работа над ошибками

Неоднократно слышал от московских коллег-журналистов, что правозащитные структуры, работающие со СМИ, никому не нужны. Мол, непонятно, для чего вообще существуют такие организации: газетчики - ребята зубастые, денежные, постоять за себя умеют, а ежели власть законом припрет, так на то почти в каждой редакции юристы имеются. Зачем еще какие-то правозащитники?

Наивной браваде столичных коллег я противопоставляю личный опыт.

Четыре года назад я получил уголовный срок по "профессиональной" журналистской статье за клевету: опубликовал материал о крупном милицейском деятеле, на досуге развлекавшимся изнасилованиями в извращенной форме. Деятеля судили, но оправдали. Правда, через некоторое время свои девять лет особого режима любвеобильный полковник получил сполна: безнаказанность, как известно, способствует совершению аналогичных преступлений. Но это запоздалое торжество справедливости меня уже не спасло: накануне суд признал, что я - клеветник, и осудил к двум годам лишения свободы. От тюрьмы пришлось спасаться бегством.

Забыл сказать, а это важно: дело было на Украине. Полгода тянулось следствие, еще четыре месяца - судебный процесс. Все это время я пытался выйти на контакт с местными правозащитниками. Никогда бы не подумал, что мне, еще недавно вполне благополучному редактору отдела еженедельной газеты с тиражом 150 тысяч, понадобится помощь, так сказать, извне: и зарабатывал я прилично, и юристов в газете работало аж четверо. Чувствовал себя сильным, умным и хорошо защищенным.

Увы, я скоро убедился в собственной самонадеянности. Сначала закрылась газета. Затем застрелили моего адвоката, и желающих защищать меня в суде больше не находилось. Чуть позже во цвете лет скоропостижно скончался судья, заявивший накануне о намерении отправить дело на доследование. Кстати, за шесть месяцев в деле сменилось четыре следователя. В общем, мне срочно потребовались помощь и поддержка.

Руководитель местного отделения Союза журналистов Украины мне по-человечески посочувствовал, но помогать наотрез отказался. Еще несколько организаций (назвать которые я могу, но не хочу), куда я обращался и где могли бы помочь, отказали мне в поддержке на том малопонятном основании, что я работал в русскоязычной газете. Вот если бы я на украинском языке писал - тогда б, мол, с дорогой душой.

Так мне и не помог никто.

Ну да ладно. Получил я свой срок с отсрочкой исполнения приговора и уехал от греха подальше в Москву. Работал в разных газетах и попутно пытался найти кого-нибудь, кто бы мог мне помочь или хоть присоветовать чего: приговор-то не отменили, да еще и объявили меня в республиканский розыск.

В редакциях, где для меня нашлась работа - в "Веке" и "Курантах" - мою историю знали: я же устраивался туда фактически без документов, благодаря, так сказать, личному поручительству генерального директора российского ПЕН-центра и моего земляка Александра Ткаченко. Приходилось в подробностях рассказывать, что и почему со мной случилось.

Интересно - к тому, что со мной произошло, коллеги относились, как к чему-то нереальному. Не из этой жизни. Ведь страсти о том, что за несколько строчек правды в газете можно заплатить уголовным преследованием и годами скитаний, остались где-то далеко, в рассказах об эмиграции советских времен. Помню, как главный редактор почившей газеты "Куранты" Анатолий Панков, принимая меня на работу, сказал: "Да, история у тебя нетипичная..."

Но жизнь в бегах не могла продолжаться бесконечно, и я вынужден был искать организацию, которая помогла бы мне обрести некий завершенный гражданский облик: вернуть отобранные следователем прокуратуры документы, прекратить судебное преследование и восстановить справедливость. Искал я медленно и долго, целых три года, пока случайно не набрел на Фонд защиты гласности.

И жизнь моя вновь обрела смысл. И мгновенно нашлись юристы, которые составили жалобу в украинскую Генпрокуратуру, и партнеры на Украине, предоставившие адвоката. И деньги, чтобы помочь моей больной матери. В глазах сотрудников Фонда я видел не только сострадание, но и понимание. Меня не просто услышали: меня поняли и мне помогли.

А потом так вышло, что я остался работать в Фонде.

Оказалось, что в организации, по определению занимающейся проблемами СМИ и журналистики в целом, нет ни одного профессионального журналиста. По сути, отсутствовала обратная связь с журналистами в регионах: в Фонд стекалась информация со всей России, но, что с ней делать, было не вполне понятно. Ее заносили в мониторинг, о наиболее вопиющих нарушениях прав информировали зарубежных партнеров, помогали, как могли, попавшим в беду журналистам, в частности, "крестникам Фонда" Андрею Бабицкому и Григорию Пасько. Но о том, чтобы наладить двусторонний канал связи с российской глубинкой, установить информационный взаимообмен между Центром и регионами, речи не шло. А необходимость была.

И мы стали выпускать информационный дайджест, в котором, по сути, стали "знакомить регионы друг с другом". Рассказывали о проблемах независимой прессы. Выбирали характерные нарушения и давали им юридическую оценку. Высказывались в поддержку того или иного преследуемого властями издания, просили региональных журналистов поддержать своих коллег. И нередко мы находили понимание.

Установить обратную связь с регионами для нас было чрезвычайно важным делом.

Во-первых, у изданий, работающих в глубинке, появилась возможность быть услышанными. Местным властям стало сложнее оказывать давление на эти СМИ, ведь о каждом таком факте непременно узнавали многие и в России, и за рубежом. А указать на проблему, обозначить ее - это значит наполовину ее решить.

Во-вторых, у фонда появилась возможность оказывая помощь пострадавшим СМИ действовать более осознано, менее хаотично. И даже в некоторой степени анализировать изменения информационного пространства в регионах.

Именно поэтому следующим нашим шагом стала первичная обработка получаемой нами информации, так сказать, primal analysis. Это еще не аналитика, но уже не статистика. И именно такая оперативно обработанная информация сегодня - самая ценная. На ее основе можно прогнозировать общую ситуацию в СМИ, выявлять наиболее неблагополучные регионы.

Первичная аналитика, которую мы стали выпускать ежемесячно, помогла определить нам наиболее опасные тенденции сегодняшнего дня: создание полномочными представителями президента в федеральных округах гигантских медиахолдингов; не имеющую законной силы, но широко используемую в практике давления на СМИ доктрину информационной безопасности; активизацию прокурорского давления и т.п.

Основная задача службы информационных проектов Фонда не в том, чтобы бороться с мелкими недугами нашей прессы, а в профилактике профессиональных журналистских заболеваний.

В разное время деятельности Фонда приоритетными признавались разные программы. Когда показалось, что демократическое развитие России - это навсегда, тогда стали развивать образовательную программу: учить журналистов азам юридической грамоты, проводить семинары, круглые столы и т.п.

Сегодня независимые аналитики прогнозируют, что к концу 2001 года доля негосударственных СМИ в России будет составлять 12-17 % от общего числа. А если приоритеты власти не изменятся (мы ведь с вами реалисты, и понимаем, что медведя можно научить танцевать в цирке, но не в балете), то еще через год государство будет контролировать уже 93 % СМИ. Значит, пришло время осознать степень опасности этого процесса.

Так что, на мой взгляд, приоритет ближайшего времени - развитие службы информационно-аналитических проектов.

Возможно, многие коллеги со мной не согласятся. Ведь так непросто признаться в том, что итоги десятилетия защиты гласности на поверку оказываются совсем не теми, на которые мы могли рассчитывать. Трудно признаваться в собственных просчетах, но признать их - вовсе не значит расписаться в собственном бессилии.

В России пока еще существуют негосударственные издания, позволяющие себе оппонировать официозу. Есть сравнительно неплохой закон о СМИ. Но нет гражданского общества, а следовательно, и уверенности в стабильности того же законодательства: государство в любой момент может волевым решением покончить и с оппонентами, и с гласностью вообще. Возражать будет некому. Формирование гражданского общества - одна из основных задач СМИ в странах с развивающейся демократией. Увы, журналисты в целом пренебрегли решением этой задачи и теперь вынуждены противостоять государственному прессингу в одиночку. Народ, так и не ставший гражданским обществом, безмолвствует. А свидетельства нарастающего давления государства на СМИ не заставляют себя ждать. Это и доктрина информационной безопасности, незаконная по сути, но уже принятая на вооружение представителями власти в качестве руководства к действию, и многочисленные попытки изменить закон о СМИ, предпринимаемые Министерством печати, и "крючки", создаваемые законодателями в законопроектах, на первый взгляд абсолютно не имеющих отношения к СМИ (вспомним хотя бы один из них, запрещающий пропаганду наркотиков, а заодно и всяческое упоминание о них в прессе, - попытка установления скрытой цензуры).

Оказывать противодействие напору власти необходимо, но на этом нельзя зацикливаться. Война - отнюдь не способ решения проблем. Нужно задумываться о том, что делать дальше, искать конструктивные решения. По возможности, бескровные.

У гласности, как известно, было прошлое, есть настоящее и уж наверняка имеется будущее. Настоящее - это, увы, кризис. Попытка возврата к ценностям эпохи позднего палеолита. Но и новое поколение - "дети гласности". Они привыкли дышать воздухом свободы, стягивающая резина противогаза чужда им по определению. Но готовы ли они бороться за право дышать этим воздухом в своей стране?

А будущее... Чтобы оно не застало нас врасплох (как это случилось в 1985-м), нужно по крупицам собрать информацию не только о наших победах и достижениях, но и об ошибках и промахах, тщательнейшим образом осмыслить все происшедшее, и донести знание до тех, кто пойдет за нами. Может быть, наш опыт в какой-то мере оградит их от неизбежных ошибок.