Эрих хартманн мемуары. , Констебль Тревор Дж Эрих Хартманн — белокурый рыцарь рейха. Толивер Рэймонд Ф., Констебль Тревор Дж

нБУЫФБВ ЗЕТПС

нЙТ - ЬФП РПУФПСООЩК ЪБЗПЧПТ РТПФЙЧ УНЕМПЗП. зЕОЕТБМ дХЗМБУ нБЛ-бТФХТ

юЕТЕЪ ЧПУЕНШ МЕФ РПУМЕ ПЛПОЮБОЙС чФПТПК нЙТПЧПК ЧПКОЩ ЙУФПЭЕООЩЕ ОЕНЕГЛЙЕ УПМДБФЩ Ч МБЗЕТЕ дЕЗФСТЛБ ОБ хТБМЕ РПЮФЙ ОЕ УПИТБОЙМЙ ОБДЕЦДЩ ОБ ЦЙЪОШ. рПИПТПОЕООЩЕ Ч ЗМХВЙОБИ тПУУЙЙ НУФЙФЕМШОЩН ТХУУЛЙН РТБЧЙФЕМШУФЧПН, МЙЫЕООЩЕ ЧУЕИ РТБЧ УПМДБФБ Й ЮЕМПЧЕЛБ, ОБРПМПЧЙОХ ЪБВЩФЩЕ ДПНБ, ПОЙ ВЩМЙ УПЧУЕН РТПРБЭЙНЙ МАДШНЙ. йИ ПФОПЫЕОЙЕ Л ЦЙЪОЙ ТЕДЛП РПДОЙНБМПУШ ЧЩЫЕ УФПЙЮЕУЛПК БРБФЙЙ Ч ПВЩЮОПК ФАТЕНОПК ДЕКУФЧЙФЕМШОПУФЙ. пДОБЛП ПЛФСВТШУЛЙН ХФТПН 1953 РТПМЕФЕМ УМХИ П РТЙВЩФЙЙ ПДОПЗП ОЕНЕГЛПЗП РМЕООПЗП, ЛПФПТЩК ЧПЪТПДЙМ РТПВМЕУЛ ОБДЕЦДЩ.

нБКПТ ьТЙИ иБТФНБОО ЙНЕМ ПУПВЩЕ ДХЫЕЧОЩЕ ЛБЮЕУФЧБ, ЛПФПТЩЕ УОПЧБ УНПЗМЙ ЧПУРМБНЕОЙФШ УЕТДГБ ХОЙЦЕООЩИ Й ОХЦДБАЭЙИУС РМЕООЩИ. ьФП ЙНС ЫЕРПФПН РПЧФПТСМЙ Ч ВБТБЛБИ дЕЗФСТЛЙ, ЕЗП РТЙВЩФЙЕ УФБМП ЪОБЮЙФЕМШОЩН УПВЩФЙЕН. уБНЩК МХЮЫЙК БУ-ЙУФТЕВЙФЕМШ ЧУЕИ ЧТЕНЕО, ьТЙИ иБТФНБОО РПМХЮЙМ вТЙММЙБОФЩ Л УЧПЕНХ тЩГБТУЛПНХ лТЕУФХ цЕМЕЪОПЗП лТЕУФБ, ЧЩУЫХА ОБЗТБДХ зЕТНБОЙЙ. оП ЬФП ЙУЛМАЮЙФЕМШОПЕ РТПСЧМЕОЙЕ ЗЕТПЙЪНБ НБМП ЪОБЮЙМП ДМС РМЕООЩИ. дМС ОЙИ иБТФНБОО ВЩМ ЗЕТПЕН ДТХЗЙИ, ВПМЕЕ ДПМЗЙИ ВЙФЧ, ЛПФПТЩЕ ПО ХЦЕ НОПЗП МЕФ ЧЕМ У УПЧЕФУЛПК УЕЛТЕФОПК РПМЙГЙЕК. пО ВЩМ УЙНЧПМПН УПРТПФЙЧМЕОЙС.

йУФЙООПЕ ЕЗП ЪОБЮЕОЙЕ ЛБЛ ЮЕМПЧЕЛБ Й МЙДЕТБ ТБУЛТЩМПУШ РПУМЕ ЕЗП РТЙВЩФЙС Ч дЕЗФСТЛХ. чУЕ ЪБЛМАЮЕООЩЕ ЬФПЗП ЛБФПТЦОПЗП МБЗЕТС ЧЩВЕЦБМЙ ЙЪ ВБТБЛПЧ Й РТЙЦБМЙУШ Л РТПЧПМПЛЕ, ЛПЗДБ ФАТЕНОЩК ЗТХЪПЧЙЛ, РПДОСЧ ПВМБЛП РЩМЙ, ЧЯЕЪЦБМ Ч ЧПТПФБ. лПЗДБ ЬФП ПВМБЛП ТБУУЕСМПУШ, ЧОПЧШ РТЙВЩЧЫЙЕ ОБЮБМЙ ЧЩИПДЙФШ ОБТХЦХ РПД ВДЙФЕМШОЩН РТЙУНПФТПН ЧППТХЦЕООПК ПИТБОЩ. цЙМЙУФЩК ЮЕМПЧЕЛ УТЕДОЕЗП ТПУФБ У ЛПРОПК УПМПНЕООЩИ ЧПМПУ Й РТПОЪЙФЕМШОЩНЙ ЗПМХВЩНЙ ЗМБЪБНЙ УФПСМ Ч ЗТХРРЕ ПВПТЧБООЩИ РМЕООЙЛПЧ, ПДЕФЩК Ч ФБЛХА ЦЕ, ЛБЛ Х ЧУЕИ ВЕУЖПТНЕООХА ТПВХ.

«ьФП ПО! - ЛТЙЛОХМ ПДЙО ЙЪ РМЕООЙЛПЧ, УФПСЭЙИ Х ЛПМАЮЕК РТПЧПМПЛЙ. - ьФП иБТФНБОО!»

зТСЪОБС ФПМРБ ЪБ ПЗТБДПК ТБЪТБЪЙМБУШ РТЙЧЕФУФЧЕООЩНЙ ЛТЙЛБНЙ. пОЙ ЧПРЙМЙ Й НБИБМЙ ТХЛБНЙ, ЛБЛ ВПМЕМШЭЙЛЙ ОБ ЖХФВПМШОПН НБФЮЕ. вЕМПЛХТЩК НХЦЮЙОБ ХМЩВОХМУС Й ФПЦЕ РПНБИБМ ЙН ТХЛПК, ЧЩЪЧБЧ ОПЧЩК РТЙРБДПЛ ЧПУФПТЗБ. тБЪОЕТЧОЙЮБЧЫЙЕУС ЮБУПЧЩЕ РПУРЕЫЙМЙ ЪБЗОБФШ иБТФНБООБ Й ЕЗП ФПЧБТЙЭЕК ЪБ ВБТШЕТ ЙЪ ЛПМАЮЕК РТПЧПМПЛЙ. чППТХЦЕООЩЕ ТХУУЛЙЕ ФПЦЕ УМЩЫБМЙ П иБТФНБООЕ. лБЛ Й МЙЫЕООЩЕ ЧУЕЗП ОЕНЕГЛЙЕ РМЕООЩЕ Ч дЕЗФСТЛЕ, ПОЙ ЪОБМЙ, ЮФП РТЙВЩМ РПДМЙООЩК МЙДЕТ, ПДЙО ЙЪ УБНЩИ ДПТПЗЙИ РМЕООЙЛПЧ уПЧЕФУЛПЗП уПАЪБ, Ч ФП ЦЕ ЧТЕНС УПЪДБЧЫЙК Й НБУУХ РТПВМЕН.

ьТЙИ иБТФНБОО ВЩМ ПВТБЪГПН ОЕРТЙНЙТЙНПЗП УПРТПФЙЧМЕОЙС. оЕУЛПМШЛП ТБЪ ЬФП РТЙЧПДЙМП ЕЗП ОБ ЗТБОШ УНЕТФЙ, ЛПЗДБ ПО ХУФТБЙЧБМ ЗПМПДПЧЛЙ. й Ч РТПЫМПН ЗПДХ ЕЗП УПРТПФЙЧМЕОЙЕ ХЧЕОЮБМПУШ РТСНЩН НСФЕЦПН Ч ыБИФБИ. вЩЧЫЙЕ ЗЕТНБОУЛЙЕ УПМДБФЩ, ОБЪЧБООЩЕ ЧПЕООЩНЙ РТЕУФХРОЙЛБНЙ, ВЩМЙ РТЕЧТБЭЕОЩ Ч ТБВПЧ Ч ТХУУЛЙИ ХЗПМШОЩИ ЫБИФБИ. ьТЙИ иБТФНБОО ПФЛБЪБМУС ТБВПФБФШ, Й ЬФП РТЙЧЕМП Л НСФЕЦХ Ч МБЗЕТЕ, ЛПФПТЩК РПФПН ЧППДХЫЕЧМСМ ЧУЕИ ОЕНГЕЧ, ОБИПДСЭЙИУС Ч тПУУЙЙ.

ьФП ВЩМБ ЙУФПТЙС ПУПВПЗП ТПДБ. фБЛЙЕ МАВСФ ЪБЛМАЮЕООЩЕ, ЛПФПТЩЕ ОЕ НПЗХФ ВЕЦБФШ, ЮШС ЦЙЪОЕООБС ЬОЕТЗЙС ЙУФПЭБЕФУС ЕЦЕДОЕЧОЩН УПРТПФЙЧМЕОЙЕН РТПГЕУУХ ДЕЗХНБОЙЪБГЙЙ. тХУУЛЙК ЛПНЕОДБОФ Й ПИТБОБ Ч ыБИФБИ ВЩМЙ УНСФЩ ЪБЛМАЮЕООЩНЙ, Й иБТФНБООБ ПУЧПВПДЙМЙ ЙЪ ПДЙОПЮОПК ЛБНЕТЩ ЕЗП ФПЧБТЙЭЙ. пО ЧПЪЗМБЧЙМ ДЧЙЦЕОЙЕ ЪБ ХМХЮЫЕОЙЕ ОЕЧПЪНПЦОЩИ ХУМПЧЙК ЦЙЪОЙ Ч МБЗЕТЕ. пО ИМБДОПЛТПЧОП ТБЪХВЕДЙМ НОПЗЙИ ОЕНЕГЛЙИ РМЕООЩИ ПФ РПРЩФПЛ ВЕЦБФШ. чНЕУФП ЬФПЗП иБТФНБОО РПФТЕВПЧБМ РТЙВЩФЙС НЕЦДХОБТПДОПК ЛПНЙУУЙЙ ДМС ПВУМЕДПЧБОЙС ТБВУЛПЗП МБЗЕТС Ч ыБИФБИ.

чЪВЕЫЕООЩЕ ТХУУЛЙЕ ОЕ ПУНЕМЙМЙУШ ХВЙФШ иБТФНБООБ, ПДОБЛП ПОЙ ВТПУЙМЙ ЕЗП Ч ПДЙОПЮЛХ Ч ДТХЗПН МБЗЕТЕ Ч оПЧПЮЕТЛБУУЛЕ. оЕЛПФПТЩЕ ЕЗП ФПЧБТЙЭЙ РП НСФЕЦХ Ч ыБИФБИ ВЩМЙ ПФРТБЧМЕОЩ Ч дЕЗФСТЛХ Й РТЙОЕУМЙ ФХДБ ЙУФПТЙА ЬФПЗП НСФЕЦБ. мБЗЕТШ УФТПЗП ТЕЦЙНБ Ч дЕЗФСТЛЕ ЦЙМ РП УХТПЧЩН ЪБЛПОБН, ОП ЧУЕ-ФБЛЙ ЪБЛМАЮЕООЩЕ УХНЕМЙ ЛТЙЛБНЙ РТЙЧЕФУФЧПЧБФШ иБТФНБООБ.

тБУРПМПЦЕООБС ОБ хТБМЕ ЧВМЙЪЙ уЧЕТДМПЧУЛБ, дЕЗФСТЛБ ЙНЕМБ ВМПЛ УРЕГЙБМШОПЗП ТЕЦЙНБ, ФАТШНХ ЧОХФТЙ ФАТШНЩ, ЗДЕ УПДЕТЦБМЙУШ ЧБЦОЩЕ ОЕНЕГЛЙЕ РМЕООЩЕ. фБН ОБИПДЙМЙУШ 12 ОЕНЕГЛЙИ ЗЕОЕТБМПЧ, РТЕДУФБЧЙФЕМЙ ЪОБНЕОЙФЩИ ОЕНЕГЛЙИ ЖБНЙМЙК Й «ЧПЕООЩЕ РТЕУФХРОЙЛЙ» ЧТПДЕ ьТЙИБ иБТФНБООБ. ч ЗМБЪБИ ТХУУЛЙИ ЬФПФ ВМПОДЙО, ЛПФПТПНХ ХУФТПЙМЙ ФБЛПК ЫХНОЩК РТЙЕН ПВЙФБФЕМЙ ПУПВПЗП ВМПЛБ, ОЕ ВЩМ УПМДБФПН, ЙУРПМОСЧЫЙН УЧПК ДПМЗ УПЗМБУОП ЪБЛПОБН УЧПЕК УФТБОЩ Й ПВЭЙН ЧПЕООЩН ФТБДЙГЙСН Й ЛПДЕЛУБН. еЗП ОЕХФПНЙНПЕ УПРТПФЙЧМЕОЙЕ УПЧЕФУЛПК УЕЛТЕФОПК РПМЙГЙЙ РТЙЧЕМП Л «ПУХЦДЕОЙА» Ч ЛБЮЕУФЧЕ ЧПЕООПЗП РТЕУФХРОЙЛБ ЫХФПЧУЛЙН УПЧЕФУЛЙН УХДПН.

ьТЙИ иБТФНБОО ВЩМ РЕТЕДБО ТХУУЛЙН Ч 1945 БНЕТЙЛБОУЛЙН ФБОЛПЧЩН РПДТБЪДЕМЕОЙЕН, ЛПФПТПНХ ПО УДБМУС ЧНЕУФЕ УП УЧПЕК ЗТХРРПК (Gruppe) ЙЪ УПУФБЧЕ 52 ЙУФТЕВЙФЕМШОПК ЬУЛБДТЩ мАЖФЧБЖЖЕ. пО РПУФПСООП ПФЛБЪЩЧБМУС ТБВПФБФШ ОБ ТХУУЛЙИ ЙМЙ УПФТХДОЙЮБФШ У ЙИ НБТЙПОЕФЛБНЙ ЙЪ чПУФПЮОПК зЕТНБОЙЙ. еЗП УПРТПФЙЧМЕОЙЕ РТПДПМЦБМПУШ 6 МЕФ, ОЕУНПФТС ОБ ХЗТПЪЩ, ПВНБО Й РПРЩФЛЙ РПДЛХРБ. пО ДБЦЕ ПФЛБЪБМУС ПФ ЛТБКОЕ УПВМБЪОЙФЕМШОПЗП РТЕДМПЦЕОЙС ОЕНЕДМЕООП ЧЕТОХФШ ЕЗП Ч ъБРБДОХА зЕТНБОЙА Л УЕНШЕ, ЕУМЙ ФПМШЛП ПО УПЗМБУЙФУС УФБФШ УПЧЕФУЛЙН ЫРЙПОПН. юЕТЕЪ 6 МЕФ уПЧЕФЩ РПОСМЙ, ЮФП иБТФНБОО ОЙЛПЗДБ ОЕ УПЗМБУЙФУС УПФТХДОЙЮБФШ У ОЙНЙ. фПЗДБ ЕЗП ПФДБМЙ РПД УХД ЛБЛ ЧПЕООПЗП РТЕУФХРОЙЛБ Й ПУХДЙМЙ ОБ 25 МЕФ ЛБФПТЦОЩИ ТБВПФ. ч ПФЧЕФ ПО РПРТПУЙМ ТБУУФТЕМБ.

уПЧЕФУЛПЕ ЪБЛМАЮЕОЙЕ - ЬФП ДПМЗПЕ Й ХЦБУБАЭЕЕ ЙУРЩФБОЙЕ ЮЕМПЧЕЮЕУЛПЗП ИБТБЛФЕТБ. вХЛЧБМШОП ОБ ЛБЦДПН ЫБЗХ ОЕНГЩ РПДЧЕТЗБМЙУШ ТБЪЯЕДБАЭЙН ДХЫХ ХОЙЦЕОЙСН, Й НОПЗЙЕ УМПНБМЙУШ. бНЕТЙЛБ УЕЗПДОС РПМХЮЙМБ УПВУФЧЕООЩК ПРЩФ ЛПЫНБТПЧ РПДПВОПЗП ЪБЛМАЮЕОЙС, ЛПЗДБ НОПЦЕУФЧП ЕЕ УЩОПЧ ВЩМЙ БОБМПЗЙЮОЩН ПВТБЪПН РТЕЧТБЭЕОЩ Ч «ЧПЕООЩИ РТЕУФХРОЙЛПЧ» ЛПННХОЙУФБНЙ-БЪЙБФБНЙ. дБЦЕ ЧЩЗМСДЕЧЫЙК ОЕУПЛТХЫЙНЩН ьТЙИ иБТФНБОО ЙНЕМ УЧПК РТЕДЕМ РТПЮОПУФЙ. фЕ, ЛФП РТПЧЕМ Ч УПЧЕФУЛЙИ ФАТШНБИ НОПЗП МЕФ ЕДЙОПДХЫОП ХФЧЕТЦДБАФ, ЮФП МАВПК ЮЕМПЧЕЛ ЙНЕЕФ УЧПК РТЕДЕМ ЧЩОПУМЙЧПУФЙ Ч РПДПВОЩИ ХУМПЧЙСИ.

уФБТЫЙЕ ЗЕОЕТБМЩ Ч тПУУЙЙ ПЛБЪБМЙУШ ОЕ УЙМШОЕЕ ТСДПЧЩИ. б ЛПЗДБ ПОЙ МПНБМЙУШ, ЬФП ВЩМП ЕЭЕ ВПМЕЕ ЦБМЛПЕ ЪТЕМЙЭЕ. пЖЙГЕТЩ ОЕ РПЛБЪБМЙ ОЙЛБЛПЗП РТЕЧПУИПДУФЧБ ОБД ТСДПЧЩНЙ Ч ВПТШВЕ У олчд. чПЪТБУФ, ПРЩФ, УЕНЕКОЩЕ ФТБДЙГЙЙ ЙМЙ ПВТБЪПЧБОЙЕ - ФТБДЙГЙПООЩЕ ЖБЛФПТЩ, ПРТЕДЕМСАЭЙЕ ТБЪЧЙФЙЕ ИБТБЛФЕТБ Й ЙОФЕММЕЛФБ - ОЕ ДБЧБМЙ РПЮФЙ ОЙЛБЛПК ЪБЭЙФЩ ПФ ОТБЧУФЧЕООПЗП ХОЙЮФПЦЕОЙС. фПФ, ЛФП РЕТЕОЕУ ЬФЙ УФТБДБОЙС МХЮЫЕ Й Ч ФЕЮЕОЙЕ ВПМЕЕ ДПМЗПЗП РЕТЙПДБ, ВЩМЙ МАДШНЙ, ЛПФПТЩЕ ЮЕТРБМЙ УЙМХ Ч ПДОПН ЙМЙ ДЧХИ ЙУФПЮОЙЛБИ.

тЕМЙЗЙС УФБОПЧЙМБУШ ДМС МАДЕК Ч ТХУУЛПН РМЕОХ ЛТЕРЛЙН МЙЮОЩН ВБУФЙПОПН. тЕМЙЗЙПЪОЩК ЮЕМПЧЕЛ НПЗ УПРТПФЙЧМСФШУС ФАТЕНЭЙЛБН ЧОЕ ЪБЧЙУЙНПУФЙ ПФ РТЙТПДЩ ЕЗП ЧЕТЩ - ПУПЪОБООЩЕ ХВЕЦДЕОЙС ЙМЙ УМЕРПК ЖБОБФЙЪН, ЬФП ОЕ ЙНЕМП ЪОБЮЕОЙС. фБЛ ЦЕ НПЗМЙ УПИТБОЙФШ ЧОХФТЕООАА ГЕМПУФОПУФШ ФЕ, ЛФП ОБУМБЦДБМУС БВУПМАФОПК УЕНЕКОПК ЗБТНПОЙЕК, РПЬФПНХ ПОЙ ОЕРПЛПМЕВЙНП ЧЕТЙМЙ Ч ФП, ЮФП ДПНБ, Ч УЕНШЕ ЙИ ЦДХФ. ьФЙ МАДЙ ПФЛПЧБМЙ ВТПОА ЙЪ УЧПЕК МАВЧЙ. ьТЙИ иБТФНБОО РТЙОБДМЕЦБМ ЛП ЧФПТПК ЗТХРРЕ.

еЗП ЦЕОБ хТУХМБ, ЙМЙ хЫ, ЛБЛ ПО ЕЕ ОБЪЩЧБМ, ВЩМБ ЙУФПЮОЙЛПН ДХИПЧОЩИ Й НПТБМШОЩИ УЙМ, ЛПЗДБ ПО ОБИПДЙМУС Ч ЛБОДБМБИ Х уПЧЕФПЧ. пОБ ВЩМБ УЧЕФПН ЕЗП ДХЫЙ, ЛПЗДБ ЮЕТОЩК ЪБОБЧЕУ УПЧЕФУЛПК ФАТШНЩ УЛТЩМ ЕЗП ПФ ЧУЕЗП ПУФБМШОПЗП НЙТБ. пОБ ОЙЛПЗДБ ОЕ РПДЧПДЙМБ ьТЙИБ, ЧУЕЗДБ ВЩМБ ЮБУФША ОЕЗП УБНПЗП. вЕЪ ОЕЕ ПО ОЕ ЧЩДЕТЦБМ ВЩ 10 МЕФ Ч УПЧЕФУЛЙИ ФАТШНБИ, ВЕЪ ОЕЕ ПО ОЕ ЧПЪТПДЙМУС ВЩ Л ОПЧПК ЦЙЪОЙ.

рП ПВЭЕНХ РТЙЪОБОЙА УЧПЙИ ФПЧБТЙЭЕК РП РМЕОХ ьТЙИ иБТФНБОО ВЩМ ОЕ ФПМШЛП УБНЩН УЙМШОЩН ЮЕМПЧЕЛПН, РПРБЧЫЙН Ч МБРЩ уПЧЕФПЧ. пО РТЙОБДМЕЦБМ Л ЬМЙФОПК ЗТХРРЕ РПДМЙООЩИ МЙДЕТПЧ. лПЗДБ зЕТНБОЙС МЕЦБМБ Ч ТХЙОБИ, Б ЧУЕ ЧПЙОУЛЙЕ ЛПДЕЛУЩ ВЩМЙ ПФВТПЫЕОЩ Ч УФПТПОХ, ОЕНЕГЛЙЕ РМЕООЩЕ РТЙЪОБЧБМЙ ФПМШЛП ФЕИ МЙДЕТПЧ, ЛПФПТЩЕ УБНЙ ЧЩДЧЙОХМЙУШ ЙЪ ЙИ УТЕДЩ. пВЩЮОП ЬФП ВЩМЙ МХЮЫЙЕ ЙЪ МХЮЫЙИ.

ъЧБОЙС Й ОБЗТБДЩ ЪДЕУШ ОЕ ЙНЕМЙ ЪОБЮЕОЙС, ФБЛ ЦЕ ЛБЛ ЧПЪТБУФ Й ПВТБЪПЧБОЙЕ. оЕ РТПИПДЙМЙ ОЙЛБЛЙЕ ИЙФТПУФЙ Й ХМПЧЛЙ. ч ТХУУЛЙИ ФАТШНБИ УЙДЕМЙ РТЕДБФЕМЙ-ЗЕОЕТБМЩ Й ЧЕМЙЛПМЕРОЩЕ УЕТЦБОФЩ, ОЕУЗЙВБЕНЩЕ ТСДПЧЩЕ УФПСМЙ РМЕЮП Л РМЕЮХ У РТПДБЦОЩНЙ ПЖЙГЕТБНЙ. пДОБЛП ФЕ МЙДЕТЩ, ЛПФПТЩЕ РТПСЧЙМЙ УЕВС, ПФОПУЙМЙУШ Л МХЮЫЙН РТЕДУФБЧЙФЕМСН ЗЕТНБОУЛПК ОБГЙЙ У ФПЮЛЙ ЪТЕОЙС ИБТБЛФЕТБ, УЙМЩ ЧПМЙ Й ЧЩОПУМЙЧПУФЙ.

ьТЙИХ иБТФНБООХ ЕДЧБ ЙУРПМОЙМПУШ 23 ЗПДБ, ЛПЗДБ ПО РПРБМ Ч МБРЩ ТХУУЛЙИ. й ПО ПЛБЪБМУС ОБ УБНПК ЧЕТЫЙОЕ, ОЕУНПФТС ОБ УЧПА НПМПДПУФШ. пО УНПЗ УБН ЧЩДЕТЦБФШ ЧУЕ ЙУРЩФБОЙС Й Ч ФЕЮЕОЙЕ 10 МЕФ ЪБЛМАЮЕОЙС Ч ОЕЧЩОПУЙНЩИ ХУМПЧЙСИ УМХЦЙМ РТЙНЕТПН УФПКЛПУФЙ ДМС УЧПЙИ УППФЕЮЕУФЧЕООЙЛПЧ. пЮЕОШ ТЕДЛП Ч ДТЕЧОЕК ЙУФПТЙЙ Й РТПУФП ОЙЛПЗДБ Ч УПЧТЕНЕООПК НПЦОП ОБКФЙ УФПМШ ДМЙФЕМШОЩЕ РПРЩФЛЙ УМПНЙФШ ЗЕТПС. рПЧЕДЕОЙЕ иБТФНБООБ Ч ОЕЮЕМПЧЕЮЕУЛЙИ ХУМПЧЙСИ МХЮЫЕ РПДФЧЕТЦДБЕФ ЕЗП ЗЕТПЙЪН, ЮЕН ЧУЕ ЕЗП ОБЗТБДЩ.

йУФПЛЙ УЙМЩ ьТЙИБ иБТФНБООБ МЕЦБМЙ ЧОЕ ДПУСЗБЕНПУФЙ олчд. ьФЙНЙ ЙУФПЮОЙЛБНЙ УМХЦЙМЙ ЕЗП УЕНШС, ЧПУРЙФБОЙЕ Ч ДХИЕ УЧПВПДЩ, ЕУФЕУФЧЕООПЕ НХЦЕУФЧП, ХУЙМЕООПЕ ОЕХНЙТБАЭЕК МАВПЧША РТЕЛТБУОПК ЦЕОЭЙОЩ - ЕЗП ЦЕОЩ. ч ьТЙИЕ УПЮЕФБМЙУШ МХЮЫЙЕ ЮЕТФЩ ЕЗП ТПДЙФЕМЕК. еЗП ПФЕГ ВЩМ УРПЛПКОЩК, ВМБЗПТПДОЩК НХЦЮЙОБ, ДПУФПКОЩК РТЙНЕТ ЕЧТПРЕКУЛПЗП ДПЛФПТБ УФБТЩИ ЧТЕНЕО, ЛПФПТПЗП ПФМЙЮБМЙ ЙУЛТЕООСС ЪБВПФБ П ВМЙЦОЕН Й РТБЛФЙЮЕУЛБС НХДТПУФШ, РПЮФЙ УПЧЕТЫЕООП РТПРБЧЫЙЕ Х УПЧТЕНЕООЩИ МАДЕК. еЗП НБФШ, ЛПФПТБС ВЩМБ ЦЙЧБ, ЛПЗДБ РЙУБМБУШ ЬФБ ЛОЙЗБ, ВЩМБ Ч АОПУФЙ ЮХФЛЙН ЬЛУФТБЧЕТФПН, ЧЕУЕМПК, ЬОЕТЗЙЮОПК, РТЕДРТЙЙНЮЙЧПК ЙУЛБФЕМШОЙГЕК РТЙЛМАЮЕОЙК.

дПЛФПТ иБТФНБОО МАВЙМ РПЖЙМПУПЖУФЧПЧБФШ ЪБ ВПЛБМПН РЙЧБ, ПФДЩИБС ПФ ДОЕЧОЩИ ЪБВПФ УЧПЕК НОПЗПФТХДОПК РТПЖЕУУЙЙ. б ЕЗП ОЕРПУЕДМЙЧБС ВМПОДЙОЛБ-ЦЕОБ МЕФБМБ ОБ УБНПМЕФБИ ЪБДПМЗП ДП ФПЗП ЛБЛ ПВЭЕУФЧЕООПЕ НОЕОЙЕ зЕТНБОЙЙ ТЕЫЙМП, ЮФП ЬФП ЪБОСФЙЕ ФПЦЕ ВМБЗПРТЙУФПКОП ДМС ЦЕОЭЙОЩ. зПФПЧОПУФШ ТЙУЛОХФШ Й ФЧЕТДПЕ ПУПЪОБОЙЕ РТЕДЕМПЧ ДПРХУФЙНПЗП - ЧПФ ЛМАЮЕЧЩЕ ЬМЕНЕОФЩ ФПЗП, ЮФП РПЪЧПМЙМП ьТЙИХ иБТФНБООХ УФБМ МХЮЫЙН РЙМПФПН ЧУЕИ ЧТЕНЕО. й ПО РТСНП ХОБУМЕДПЧБМ ЬФЙ ЮЕТФЩ ПФ УЧПЙИ ТПДЙФЕМЕК. фБЛПЕ УЮБУФМЙЧПЕ ОБУМЕДУФЧП ОБМПЦЙМ ПУШ ОБ ЕЗП УПВУФЧЕООЩЕ ЧЩДБАЭЙЕУС ЛБЮЕУФЧБ Й ДБМП Ч ТЕЪХМШФБФЕ ЙУЛМАЮЙФЕМШОЩК ФБМБОФ.

еЗП ЧПМС Ч РТЕПДПМЕОЙЙ РТЕРСФУФЧЙК ВЩМБ РПЮФЙ СТПУФОПК. еЗП РТСНПФБ НЩУМЕК Й УМПЧ ПЫБТБЫЙЧБМБ УПВЕУЕДОЙЛБ, РТЕЧТБЭБМБ ТПВЛЙИ Й ЛПМЕВМАЭЙИУС Ч ОЕЛПМЕВЙНЩИ. пО ВЩМ ОЕУЗЙВБЕНЩН ЙОДЙЧЙДХБМЙУФПН Ч ЬРПИХ НБУУПЧПЗП РПДЮЙОЕОЙС Й ЛПОЖПТНЙЪНБ. пО ВЩМ РЙМПФПН-ЙУФТЕВЙФЕМЕН ДП НПЪЗБ ЛПУФЕК ОЕ ФПМШЛП Ч ФПН УНЩУМЕ, ЮФП УФБМ МХЮЫЙН БУПН, ОП Й РП ПФОПЫЕОЙА Л ЦЙЪОЕООЩН ЙУРЩФБОЙСН.

чЙМСФШ ЧПЛТХЗ ЮЕЗП-ФП ВЩМП ДМС ОЕЗП ОЕНЩУМЙНП, ДБЦЕ ЕУМЙ ПФ ЬФПЗП ЪБЧЙУЕМБ ЕЗП ЦЙЪОШ. пО ВЩМ БВУПМАФОП ОЕРТЙЗПДЕО Л ДЙРМПНБФЙЮЕУЛПК УМХЦВЕ У ЕЗП РТЙЧЩЮЛПК ТХВЙФШ ОБПФНБЫШ, ЪБФП ПО ВЩМ ПФМЙЮОЩН УРПТФУНЕОПН Й РТЙЧЕТЦЕОГЕН ЮЕУФОПК ЙЗТЩ. юЕУФОЩК ЮЕМПЧЕЛ НПЗ УПЧЕТЫЕООП ОЕ ВПСФШУС ЕЗП. ч ЬРПИХ, ЛПЗДБ ЮЕУФОБС ЙЗТБ УЮЙФБЕФУС ЮЕН-ФП ОЕРПОСФОЩН Й ДБЦЕ БОБИТПОЙЮЕУЛЙН, ьТЙИ ВЩМ ЗПФПЧ РТПФСОХФШ ТХЛХ РПЧЕТЦЕООПНХ РТПФЙЧОЙЛХ, ЛБЛ ЬФП ДЕМБМЙ ТЩГБТЙ РТЕЦОЙИ ЧТЕНЕО.

ч ЧПЪДХЫОЩИ ВПСИ Ч ЛБЮЕУФЧЕ УПМДБФБ ПО ХВЙМ НОПЦЕУФЧП ЧТБЦЕУЛЙИ РЙМПФПЧ, ПДОБЛП Ч РПЧУЕДОЕЧОПК ЦЙЪОЙ ПО ВЩМ РТПУФП ОЕ УРПУПВЕО РТЙЮЙОЙФШ ЛПНХ-ОЙВХДШ ВПМШ. пО ОЕ ВЩМ ТЕМЙЗЙПЪЕО Ч ЖПТНБМШОПН УНЩУМЕ УМПЧБ, ИПФС ПО ЧПУИЙЭБМУС Й ХЧБЦБМ ОЕНГЕЧ, ЛПФПТЩЕ РТЕФЕТРЕМЙ ФБЛЙЕ НХЮЕОЙС Ч тПУУЙЙ. еЗП ТЕМЙЗЙЕК ВЩМБ УПЧЕУФШ, СЧМСЧЫБСУС РТПДПМЦЕОЙЕН ЕЗП УЕТДГБ ВПКГБ. лБЛ ПДОБЦДЩ ЪБНЕФЙМ дЦПТДЦ вЕТОБТД ыПХ: «еУФШ ПРТЕДЕМЕООЩК ФЙР МАДЕК, ЛПФПТЩЕ УЮЙФБАФ, ЮФП ОЕЛПФПТЩЕ ЧЕЭЙ РТПУФП ОЕМШЪС ДЕМБФШ, ОЕЪБЧЙУЙНП ПФ ФПЗП, ЮЕЗП ЬФП ВХДЕФ УФПЙФШ. фБЛЙИ МАДЕК НПЦОП ОБЪЧБФШ ТЕМЙЗЙПЪОЩНЙ. йМЙ ЧЩ НПЦЕФЕ ОБЪЧБФШ ЙИ ДЦЕОФМШНЕОБНЙ». лПДЕЛУ РПЧЕДЕОЙС ьТЙИБ иБТФНБООБ - ЕЗП ТЕМЙЗЙС, НПЦОП УЛБЪБФШ, - ЪБЛМАЮБМУС Ч ФПН, ЮФП ПО ОЕ НПЗ ДЕМБФШ ФП, ЮФП ЙУЛТЕООЕ УЮЙФБМ ОЕРТБЧЙМШОЩН. й ПО ОЕ ЦЕМБМ ДЕМБФШ ФП, ЮФП УЮЙФБМ ОЕРТБЧЙМШОЩН.

ьФПФ ПВТБЪ НЩЫМЕОЙС ВЩМ УМЕДУФЧЙЕН ЕЗП ЮЕТОП-ВЕМПЗП ЧПУРТЙСФЙС НЙТБ, ЛПФПТПЕ РПЮФЙ ОЕ ДПРХУЛБМП РПМХФПОПЧ. пО ЧЕТПЧБМ Ч НПТБМШОЩЕ РТЙОГЙРЩ РТПЫМПЗП. чПЪНПЦОП, ЬФП РТЙЧЙМ ЕНХ ПФЕГ. пО ПУПВЕООП ПУФТП ЮХЧУФЧПЧБМ йУФЙОХ, ЮФП РТЙОЕУМП ЕНХ ЧПУИЙЭЕОЙЕ УПЧТЕНЕООЩИ НПМПДЩИ ОЕНЕГЛЙИ РЙМПФПЧ. ч ТХУУЛЙИ МБЗЕТСИ ЕЗП ДХИПЧОЩЕ УЙМЩ УПУТЕДПФПЮЙМЙУШ ОБ УПЪДБОЙЙ ЙДЕБМШОПЗП ПВТБЪБ ЕЗП ЧПЪМАВМЕООПК хЫ. еЗП ХВЕЦДЕОЙЕ, ЮФП ДПНБ ЧУЕ ВХДЕФ ИПТПЫП, НЩУМЕООЩЕ ЛБТФЙОЩ, ЛПФПТЩЕ ьТЙИ ЧЙДЕМ, ФПЦЕ УФБМЙ УЧПЕЗП ТПДБ ТЕМЙЗЙЕК. еЗП ЧЕТБ Ч хЫ ОЙЛПЗДБ ОЕ РПЛПМЕВБМБУШ Й ВЩМБ ФЩУСЮЕЛТБФОП ЧПЪОБЗТБЦДЕОБ.

вЩМ МЙ РПЬФПНХ ьТЙИ иБТФНБОО ЪБНЛОХФЩН ЬЗПГЕОФТЙУФПН, УПУТЕДПФПЮЕООПН ФПМШЛП ОБ УБНПН УЕВЕ Й УЧПЕК хЫ? лПОЕЮОП ОЕФ. ч ДЕКУФЧЙФЕМШОПУФЙ Х ОЕЗП ДБЦЕ ОЕ ВЩМП ОЕПВИПДЙНПУФЙ РПРБДБФШ Ч ТХУУЛХА ФАТШНХ. рЕТЕД УБНЩН ЛПОГПН ЧПКОЩ ЗЕОЕТБМ ыЕКДЕНБОО РТЙЛБЪБМ ЕНХ ЧЩМЕФЕФШ ЙЪ юЕИПУМПЧБЛЙЙ Ч ГЕОФТБМШОХА зЕТНБОЙА. еНХ ВЩМЙ РТЙЛБЪБОП УДБФШУС БОЗМЙЮБОБН. зЕОЕТБМ ыЕКДЕНБОО ЪОБМ, ЮФП ТХУУЛЙЕ ПФПНУФСФ УЧПЕНХ УБНПНХ УФТБЫОПНХ ЧПЪДХЫОПНХ РТПФЙЧОЙЛХ. рТЙЛБЪ МЕФЕФШ Ч ВЕЪПРБУОПЕ НЕУФП ВЩМ РПУМЕДОЙН РТЙЛБЪПН, РПМХЮЕООЩН ЧП ЧТЕНС ЧПКОЩ иБТФНБООПН ПФ ЧЩЫЕУФПСЭЕЗП ЫФБВБ.

нПМПДПК УЧЕФМПЧПМПУЩК НБКПТ УПЪОБФЕМШОП ПФЛБЪБМУС ЧЩРПМОСФШ ЬФПФ РТЙЛБЪ. фЩУСЮЙ ОЕНЕГЛЙИ ЗТБЦДБОУЛЙИ ВЕЦЕОГЕЧ - ЦЕОЭЙО, ДЕФЕК Й УФБТЙЛПЧ - УПРТПЧПЦДБМЙ ЕЗП ЗТХРРХ. вПМШЫБС ЙИ ЮБУФШ ФБЛ ЙМЙ ЙОБЮЕ ВЩМБ УЧСЪБОБ У ЕЗП РПДЮЙОЕООЩНЙ. дМС ЧПЕООПЗП РТЙЛБЪ - ЬФП ЧУЕ, ПО ДПМЦЕО ВЩФШ ЧЩРПМОЕО. чНЕУФП ЬФПЗП ьТЙИ РПУФХРЙМ ФБЛ, ЛБЛ РП ЕЗП НОЕОЙА ДЙЛФПЧБМ ЛПДЕЛУ ЮЕУФЙ ПЖЙГЕТБ Й РПТСДПЮОПЗП ЮЕМПЧЕЛБ. пО ПУФБМУС У ВЕЪЪБЭЙФОЩНЙ ВЕЦЕОГБНЙ. ьФП ТЕЫЕОЙЕ УФПЙМП ЕНХ ДЕУСФЙ МЕФ ЦЙЪОЙ.

уЛТПНОПУФШ ВЩМБ ФБЛПК ЦЕ ОЕПФЯЕНМЕНПК ЮЕТФПК ЬФПЗП ЮЕМПЧЕЛБ, ЛБЛ ЕЗП ЗПМХВЩЕ ЗМБЪБ Й ТХУЩЕ ЧПМПУЩ. пО ОЕ УППВЭЙМ БЧФПТБН П РТЙЛБЪЕ ЗЕОЕТБМБ ыЕКДЕНБООБ ЪБ ЧУЕ 12 МЕФ ЪОБЛПНУФЧБ, ЛПФПТЩЕ РТЕДЫЕУФЧПЧБМЙ РПДЗПФПЧЛЕ ЬФПК ЛОЙЗЙ. пОЙ ХЪОБМЙ П РТЙЛБЪЕ ЙЪ ДТХЗЙИ ЙУФПЮОЙЛПЧ. лПЗДБ ЕЗП РТСНП УРТПУЙМЙ ПВ ЬФПН, иБТФНБОО ФПМШЛП ХУНЕИОХМУС.

вЕЪЦБМПУФОП ЦЕУФЛЙК Л УБНПНХ УЕВЕ, ПО ЧУЕЗДБ НПЗ ОБКФЙ Ч УЧПЕН УЕТДГЕ ПРТБЧДБОЙЕ ФПЧБТЙЭХ, ЛПФПТЩК ОЕ ЧЩДЕТЦБМ ДБЧМЕОЙС уПЧЕФПЧ. лБЦДЩК ЮЕМПЧЕЛ ЙНЕЕФ УЧПК РТЕДЕМ РТПЮОПУФЙ, ЛФП-ФП МПНБЕФУС ТБОШЫЕ, ЛФП-ФП РПЪЦЕ, ФБЛ ДХНБМ ьТЙИ иБТФНБОО. лПЗДБ РУЙИЙЛБ ЕЗП ФПЧБТЙЭЕК УДБЧБМБ, ОЕ ЧЩДЕТЦБЧ ФБЛПЗП ЙУРЩФБОЙС ЛБЛ ТБЪЧПД У ЦЕОБНЙ, ПУФБЧЫЙНЙУС Ч зЕТНБОЙЙ, ПО УФБТБМУС ЧЕТОХФШ ЙН ДХЫЕЧОЩЕ УЙМЩ. пО НПЗ НСЗЛП ЗПЧПТЙФШ У ОЙНЙ ЙМЙ ТЕЪЛЙН ЫМЕРЛПН ЧЕТОХФШ Л ДЕКУФЧЙФЕМШОПУФЙ. еЗП ЛТЕУФОЩК РХФШ ВЩМ ЕЗП УПВУФЧЕООЩН. дТХЗЙЕ МАДЙ НПЗМЙ УМЕДПЧБФШ ЪБ ОЙН, ФПМШЛП ЕУМЙ ПОЙ УБНЙ ДПВТПЧПМШОП ДЕМБМЙ ФБЛПК ЦЕ ЧЩВПТ.

лПЗДБ Ч 1955 ЛБОГМЕТ бДЕОБХЬТ ДПВЙМУС ЕЗП ПУЧПВПЦДЕОЙС ЙЪ ТХУУЛПЗП РМЕОБ, Ч тПУУЙЙ ЕЭЕ ПУФБЧБМПУШ НОПЦЕУФЧП ОЕНЕГЛЙИ РМЕООЩИ. нОПЗЙЕ РМЕООЩЕ ВЩМЙ ПУЧПВПЦДЕОЩ ТБОШЫЕ ОЕЗП, Й ЛПЗДБ ПО ЧЕТОХМУС Ч ъБРБДОХА

зЕТНБОЙА Л УЧПЙН ТПДОЩН, ЬФП УФБМП РТБЪДОЙЛПН ДМС ВЩЧЫЙИ РМЕООЩИ Й ЙИ УЕНЕК. оБ ЧПЛЪБМЕ Ч иЕТМЕИУЗБХЪЕОЕ, ЗДЕ ПО ЧРЕТЧЩЕ УФХРЙМ ОБ УЧПВПДОХА ЪЕНМА, ЕЗП ЧУФТЕФЙМЙ ЫХН Й ТБДПУФОПЕ ЧПЪВХЦДЕОЙЕ. еНХ УППВЭЙМЙ, ЮФП РМБОЙТХЕФУС ЕЭЕ ВПМЕЕ РЩЫОБС ЧУФТЕЮБ Ч ыФХФФЗБТФЕ, ЧПЪМЕ ЕЗП ТПДОПЗП ЗПТПДЛБ чЕМШ-ЙН-ыЈОВХИ. бУУПГЙБГЙС ЧПЕООПРМЕООЩИ ПТЗБОЙЪПЧБМБ ФПТЦЕУФЧБ, ПЦЙДБМПУШ РТЙВЩФЙЕ ЧБЦОЩИ РЕТУПО.

иХДПК Й ЙЪНПЦДЕООЩК иБТФНБОО ВЩМ СЧОП РПФТСУЕО. ъБФЕН ПО ПЗПТПЫЙМ ЧУФТЕЮБАЭЙИ ОБУФПСФЕМШОПК РТПУШВПК ОЕ ПТЗБОЙЪПЧЩЧБФШ ФБЛПЗП РТЙЕНБ. пО ОЕ НПЗ РТЙОЙНБФШ ХЮБУФЙЕ Ч РПДПВОЩИ РТБЪДОЕОУФЧБИ. зБЪЕФЮЙЛЙ УРТПУЙМЙ ЕЗП, РПЮЕНХ ПО ПФЛБЪЩЧБЕФУС РТЙОЙНБФШ УБНЩЕ УЕТДЕЮОЩЕ РТЙЧЕФУФЧЙС ПФ ЦЙФЕМЕК ыФХФФЗБТФБ.

«рПФПНХ ЮФП ТХУУЛБС ФПЮЛБ ЪТЕОЙС ОБ ЦЙЪОШ ПФМЙЮБЕФУС ПФ ОБЫЕК. пОЙ ЧРПМОЕ НПЗХФ ТЕЫЙФШ, РТПУМЩЫБЧ П РПДПВОПН РТБЪДОЕОУФЧЕ, ВПМШЫЕ ОЕ ПУЧПВПЦДБФШ ОЕНЕГЛЙИ РМЕООЩИ. с ЪОБА ТХУУЛЙИ ДПУФБФПЮОП ИПТПЫП, ЮФПВЩ ПРБУБФШУС РПДПВОПЗП ТЕЫЕОЙС ПФОПУЙФЕМШОП НПЙИ УППФЕЮЕУФЧЕООЙЛПЧ, ПУФБЧЫЙИУС Ч РМЕОХ Ч тПУУЙЙ.

лПЗДБ чуе ПОЙ ЧЕТОХФУС ДПНПК, ФПЗДБ НЩ Й ДПМЦОЩ ВХДЕН РТБЪДОПЧБФШ. б УЕКЮБУ НЩ ОЕ ЙНЕЕН РТБЧБ ХУРПЛБЙЧБФШУС, РПЛБ РПУМЕДОЙК ОЕНЕГЛЙК РМЕООЩК ОЕ ВХДЕФ ТЕРБФТЙЙТПЧБО ЙЪ тПУУЙЙ».

еЗП 10-МЕФОСС УИЧБФЛБ У ТХУУЛПК УЕЛТЕФОПК РПМЙГЙЕК ПВПУФТЙМБ ЧТПЦДЕООХА РТСНПФХ ьТЙИБ. пО ОЕ ФЕТРЕМ ХЧЕТФПЛ Й ЕУМЙ УФБМЛЙЧБМУС Л ПЫЙВЛБНЙ, ЪБСЧМСМ ПВ ЬФПН ЗТПНЛП Й РТСНП. дБЦЕ ТЕКИУНБТЫБМ зЕТЙОЗ Ч ФП ЧТЕНС, ЛПЗДБ ОБГЙУФЩ ВЩМЙ Х ЧМБУФЙ Ч зЕТНБОЙЙ, ОЕ УНПЗ РЕТЕХВЕДЙФШ НПМПДПЗП БУБ ьТЙИБ иБТФНБООБ, ЛПФПТЩК РТПФЕУФПЧБМ, ТЕЫЙЧ, ЮФП зЕТЙОЗ ДЕКУФЧХЕФ ОЕРТБЧЙМШОП.

ч СОЧБТЕ 1944 ьТЙИ РПУЕФЙМ УЧПА НБФШ, ЦЙЧЫХА ОЕДБМЕЛП ПФ аФЕВПТЗБ. ч ЬФПФ РЕТЙПД рчп ТЕКИБ УФТБДБМ УЛПТЕЕ ПФ ОЕИЧБФЛЙ РЙМПФПЧ, ЮЕН ОЕИЧБФЛЙ УБНПМЕФПЧ. пО УЕМ ОБ ВБЪХ ЙУФТЕВЙФЕМШОПК БЧЙБГЙЙ ЧПЪМЕ аФЕВПТЗБ, ЛПЗДБ РПЗПДБ ХИХДЫЙМБУШ. ьТЙИХ ВЩМП ЧУЕЗП 22 ЗПДБ, ОП ЕЗП РПТБЪЙМБ НПМПДПУФШ РЙМПФПЧ, ВБЪЙТПЧБЧЫЙИУС ОБ ЬФПН БЬТПДТПНЕ. еНХ ОЕ ОТБЧЙМБУШ НПМПДПУФШ РЙМПФПЧ, РТЙИПДЙЧЫЙИ Ч ЕЗП ЬУЛБДТЙМША ОБ чПУФПЮОПН жТПОФЕ, ОП ЬФЙ РЙМПФЩ ЧППВЭЕ ЧЩЗМСДЕМЙ УФБТЫЕЛМБУУОЙЛБНЙ.

лПЗДБ ПО ЧЕТОХМУС РПУМЕ ЧЙЪЙФБ Л НБФЕТЙ, ФП ПВОБТХЦЙМ, ЮФП ЕЗП ЬУЛБДТЙМШС ВЩМБ ПФРТБЧМЕОБ Ч РПМЕФ Ч УЛЧЕТОХА РПЗПДХ. чЕФЕТ РПДОСМУС ЪБ ОЕУЛПМШЛП ЮБУПЧ ДП ФПЗП, ЛБЛ ПО УБН УЕМ ОБ БЬТПДТПНЕ. ъБДБЮЕК МЕФЮЙЛПЧ ВЩМ РЕТЕИЧБФ БНЕТЙЛБОУЛЙИ ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛПЧ. пЗТБОЙЮЕООБС ФТЕОЙТПЧЛБ Й ЕЭЕ ВПМЕЕ УЛТПНОЩК ПРЩФ РТЙЧЕМЙ Л ФПНХ, ЮФП 10 НПМПДЩИ РЙМПФПЧ ТБЪВЙМЙУШ, ДБЦЕ ОЕ ЧУФТЕФЙЧ БНЕТЙЛБОУЛЙЕ УБНПМЕФЩ. чЪВЕЫЕООЩК вЕМПЛХТЩК тЩГБТШ УЕМ Й ОБРЙУБМ МЙЮОПЕ РПУМБОЙЕ ТЕКИУНБТЫБМХ зЕТЙОЗХ.

зЕТТ ТЕКИУНБТЫБМ:
уЕЗПДОС У ЬФПЗП БЬТПДТПНБ РП ЧБЫЕНХ РТЙЛБЪХ Ч ПФЧТБФЙФЕМШОХА РПЗПДХ ВЩМЙ РПДОСФЩ ЙУФТЕВЙФЕМЙ, ЮФПВЩ РПРЩФБФШУС ОБКФЙ Й УВЙФШ БНЕТЙЛБОУЛЙЕ ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛЙ. рПЗПДБ ВЩМБ ОБУФПМШЛП РМПИПК, ЮФП С УБН ОЕ ИПФЕМ ВЩ МЕФЕФШ. йУФТЕВЙФЕМЙ, ЛПФПТЩЕ ЧЩ ПФРТБЧЙМЙ Ч ЧПЪДХИ, ОЕ ОБЫМЙ ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛПЧ, Й 10 НПМПДЩИ РЙМПФПЧ Й УБНПМЕФПЧ ВЩМЙ РПФЕТСОЩ, ОЕ УДЕМБЧ ОЙ ЕДЙОПЗП ЧЩУФТЕМБ РП ЧТБЗХ.
оЕЛПФПТЩЕ ЙЪ НПМПДЩИ РЙМПФПЧ, У ЛПФПТЩНЙ С ТБЪЗПЧБТЙЧБМ Ч ЬФПК ЬУЛБДТЙМШЕ, Й ЛПФПТЩК УЕКЮБУ РПЗЙВМЙ, ЙНЕМЙ НЕОЕЕ 80 ЮБУПЧ ОБМЕФБ. еУМЙ НЩ ОЕ НПЦЕН УВЙЧБФШ ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛЙ Ч ЮЙУФПН ОЕВЕ, РПУЩМБФШ ЬФЙИ АОГПЧ ХНЙТБФШ Ч РМПИХА РПЗПДХ ЗТБОЙЮЙФ У РТЕУФХРМЕОЙЕН.
нЩ ДПМЦОЩ ДПЦДБФШУС, РПЛБ ОЕВП ПЮЙУФЙФУС, Й УОПЧБ РПСЧСФУС ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛЙ. й ФПЗДБ ОХЦОП РПУМБФШ ЧУЕИ, ЮФПВЩ ПДОПЧТЕНЕООП БФБЛПЧБФШ ЧТБЗБ У ПРТЕДЕМЕООЩНЙ ЫБОУБНЙ ОБ ХУРЕИ. рТПУФП РПЪПТ ФБЛ ФТБФЙФШ ЦЙЪОЙ НПМПДЩИ УПМДБФ, ЛБЛ ЬФП ВЩМП УДЕМБОП УЕЗПДОС.
йУЛТЕООЕ ЧБЫ
лБРЙФБО ь. иБТФНБОО
52 ЙУФТЕВЙФЕМШОБС ЬУЛБДТБ

ьТЙИ иБТФНБОО ПФРТБЧЙМ ЬФП РЙУШНП РТСНП зЕТЙОЗХ, ЙУРПМШЪПЧБЧ ПВЩЮОХА РПЮФХ, Й ХЛБЪБМ УЧПК БДТЕУ. фПО Й УПДЕТЦБОЙЕ ЬФПЗП РПУМБОЙС ВЩМЙ ДПУФБФПЮОЩ, ЮФПВЩ ЛПНБОДПЧБОЙЕ ОБЛБЪБМП ДБЦЕ ЧЩДБАЭЕЗПУС БУБ. оП УМЕДХАЭЕЕ РПУМБОЙЕ, ЛПФПТПЕ ПО РПМХЮЙМ ПФ зЕТЙОЗБ, ВЩМП РПЪДТБЧМЕОЙЕН УБНПНХ ХДБЮМЙЧПНХ РЙМПФХ-ЙУФТЕВЙФЕМА. чПЪНПЦОП, УБН ТЕКИУНБТЫБМ ОЕ ЧЙДЕМ РЙУШНБ иБТФНБООБ. пДОБЛП ПОП ВЩМП ОБРЙУБОП Й ПФРТБЧМЕОП ЙНЕООП ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ зЕТЙОЗ ЕЗП РТПЮЙФБМ.

ч ЦЙЪОЙ ьТЙИБ иБТФНБООБ ВЩМП ВПМЕЕ ЮЕН ДПУФБФПЮОП УФТБДБОЙК, ФБЛ ЦЕ, ЛБЛ Й УМБЧЩ. пДОБЛП ПО ВЩМ ВПКГПН Ч ДОЙ НЙТБ Й Ч ДОЙ ЧПКОЩ, Й ЧФПТПУФЕРЕООЩЕ ЮЕТФЩ ЕЗП ИБТБЛФЕТБ ОЕ ВЩМЙ ПФТБЦЕОЩ Ч ПЗТБОЙЮЕООПН ЮЙУМЕ РХВМЙЛБГЙК П ОЕН. пО ВЩМ ПЮЕОШ ЦЙЪОЕТБДПУФОЩН, ХОБУМЕДПЧБМ ПФ НБФЕТЙ ЧЕУЕМПУФШ Й ЮХЧУФЧП АНПТБ. оБ ЧУФТЕЮБИ У ДТХЪШСНЙ, УФБТЩНЙ ФПЧБТЙЭБНЙ Й НПМПДЩНЙ РЙМПФБНЙ ОПЧЩИ ЗЕТНБОУЛЙИ ччу УФБТЩК ЧПЪДХЫОЩК ФЙЗТ РТЕЧТБЭБМУС Ч ЛПФЕОЛБ. чОХФТЙ ЛБЦДПЗП НХЦЮЙОЩ ОЕ УМЙЫЛПН ЗМХВПЛП УЙДЙФ НБМШЮЙЫЛБ. б ьТЙИ ВЩМ НБМШЮЙЫЛПК, ЛПФПТЩК МАВЙМ РПЙЗТБФШ.

еЗП НБМШЮЙЫЕУЛПЕ РПЧЕДЕОЙЕ РТЙОЕУМП ЕНХ ЛМЙЮЛХ «вХВЙ», ЛПЗДБ ПО Ч 1942 РПРБМ ОБ чПУФПЮОЩК жТПОФ. рП-ОЕНЕГЛЙ ЬФП ПЪОБЮБЕФ НБМШЮЙЛ ЙМЙ РБТЕОШ. фПЗДБ ПО ВЩМ РПМПО ТБДПУФЙ, Й ЕЗП ФПЧБТЙЭЙ РП ПТХЦЙС, Б ФБЛЦЕ УФБЧЫЙК МЙЮОЩН ДТХЗПН ОБ ДПМЗЙЕ ЗПДЩ чБМШФЕТ лТХРЙОУЛЙ ТБУУЛБЪЩЧБМЙ, ЮФП вХВЙ ПФЛБМЩЧБМ ЫФХЮЛЙ ДБЦЕ РПРБЧ Ч ЪБНПТПЦЕООЩК ЧПЪДХИ УФБЧЛЙ Ч вЕТИФЕУЗБДЕОЕ, ЛПЗДБ РПМХЮБМ ОБЗТБДХ ЙЪ ТХЛ зЙФМЕТБ.

юЕФЩТЕ МХЮЫЙИ БУБ 52 ЙУФТЕВЙФЕМШОПК ЬУЛБДТЩ 3 НБТФБ 1944 РТЙВЩМЙ Ч вЕТИФЕУЗБДЕО, «пТМЙОПЕ ЗОЕЪДП» зЙФМЕТБ, ЮФПВЩ РПМХЮЙФШ ОБЗТБДЩ. ьФЙНЙ БУБНЙ ВЩМЙ зЕТИБТД вБЛЗПТО, йПИБООЕУ чЙЪЕ - «лХВБОУЛЙК мЕЧ», чБМШФЕТ лТХРЙОУЛЙ - «зТБЖ рХОУЛЙ», Й вХВЙ иБТФНБОО. лБТШЕТБ ЬФЙИ МАДЕК ВЩМБ УБНЩН ФЕУОЩН ПВТБЪПН РЕТЕРМЕФЕОБ У ЛБТШЕТПК иБТФНБООБ. ч ФПФ ТБЪ вБЛЗПТО ДПМЦЕО ВЩМ РПМХЮБФШ нЕЮЙ Л УЧПЕНХ тЩГБТУЛПНХ лТЕУФХ, ЧФПТХА РП ЪОБЮЙНПУФЙ ОБЗТБДХ Ч зЕТНБОЙЙ. фТПЕ ПУФБМШОЩИ ДПМЦОЩ ВЩМЙ РПМХЮЙФШ дХВПЧЩЕ мЙУФШС, ОЕРПУТЕДУФЧЕООП РТЕДЫЕУФЧПЧБЧЫЙЕ нЕЮБН.

ьФБ ЮЕФЧЕТЛБ ЧУФТЕФЙМБУШ Ч РПЕЪДЕ, Й РП РХФЙ ЙЪ ъБМШГВХТЗБ ПОЙ ЛТЕРЛП РПДТХЦЙМЙУШ У ЛПОДХЛФПТПН. фПЗП РТЙЧМЕЛМЙ РЙМПФЩ, ФБЛ ЛБЛ ЧУЕ ЮЕФЧЕТП ЙНЕМЙ ОБ ЫЕЕ тЩГБТУЛЙЕ лТЕУФЩ, ЧУЕ ВЩМЙ НПМПДЩ, ЧЕУЕМЩ Й ДТХЦЕМАВОЩ. лПОДХЛФПТ ПВЕУРЕЮЙМ ЙН ВЕУЛПОЕЮОЩК РПФПЛ ЧУСЮЕУЛЙИ РТЙРБУПЧ ЙЪ УЧПЕЗП ЛХРЕ, Ч ПУОПЧОПН ЦЙДЛЙИ - ЫОБРУБ, РЙЧБ, ЧЙОБ, ЛПОШСЛБ. лБЛ ФПМШЛП ПО ДПУФБЧМСМ ОПЧХА ВХФЩМЛХ, ЧЕУЕМБС ЮЕФЧЕТЛБ ФХФ ЦЕ ЧЩРЙЧБМБ ЕЕ УПДЕТЦЙНПЕ.

лПЗДБ ЛПОДХЛФПТ УУБДЙМ ЙИ У РПЕЪДБ ЧУЕ Ч ОЕУЛПМШЛЙИ НЙМСИ ПФ пТМЙОПЗП зОЕЪДБ, ПОЙ ВЩМЙ УПЧУЕН ОЕ Ч УПУФПСОЙЙ ЧУФТЕЮБФШУС У ЖАТЕТПН. лПЗДБ РЙМПФЩ ЧЧБМЙМЙУШ Ч ЪДБОЙЕ ЧПЛЪБМБ, ЙИ ЧУФТЕФЙМ ЧЩУПЛЙК, УЧЕФМПЧПМПУЩК НБКПТ ЖПО вЕМПЧ, БДЯАФБОФ зЙФМЕТБ ПФ мАЖФЧБЖЖЕ, чПУРЙФБООЩК ОБ УФБТЩИ РПТСДЛБИ ДЧПТСОЙО ЖПО вЕМПЧ ЕДЧБ ОЕ ХРБМ, ЛПЗДБ ХЧЙДЕМ ЮЕФЧЕТЩИ ОЕВТЕЦОП ПДЕФЩИ РЙМПФПЧ Ч ФБЛПН ОЕПРЙУХЕНПН УПУФПСОЙЙ. пОЙ ДПМЦОЩ ВЩМЙ ЧУФТЕФЙФШУС У ЖАТЕТПН НЕОЕЕ ЮЕН ЮЕТЕЪ 2 ЮБУБ.

оБ ХМЙГЕ УФПСМБ ФЙРЙЮОБС БМШРЙКУЛБС ЧЕУОБ. оБ ЪЕНМЕ ЕЭЕ МЕЦБМЙ 3 ДАКНБ УОЕЗБ, РТПОЙЪЩЧБАЭЙК ЧЕФЕТ УТЩЧБМ У ВМЙЦБКЫЙИ ЧЕТЫЙО УОЕЦОХА ЛТХРХ, ЛПФПТБС ЪБОХДОП УЩРБМБ У ОЕВБ, РПЛТЩФПЗП РМПФОЩНЙ УЕТЩНЙ ПВМБЛБНЙ. фЕНРЕТБФХТБ ВЩМБ 25 РП жБТЕОЗЕКФХ. жПО вЕМПЧ РТЙЛБЪБМ ЫПЖЕТХ ПЦЙДБЧЫЕЗП «нЕТУЕДЕУБ» ПРХУФЙФШ ВТЕЪЕОФПЧЩК ЧЕТИ Й РТПЛБФЙФШ У ЧЕФЕТЛПН ЮЕФЩТЕИ РПУЕФЙФЕМЕК пТМЙОПЗП зОЕЪДБ.

пОЙ РТПЛБФЙМЙУШ РП ИПМПДЛХ, Б РПФПН ЖПО вЕМПЧ ЪБУФБЧЙМ ЙИ ЧЩКФЙ ЙЪ НБЫЙОЩ Й ОЕНОПЗП РПЗХМСФШ ОБ УЧЕЦЕН ЧПЪДХИЕ. й ФПМШЛП РПУМЕ ЬФПЗП, ЪБ ОЕУЛПМШЛП НЙОХФ ДП ГЕТЕНПОЙЙ, ПОЙ ВЩМЙ ДПРХЭЕОЩ Ч пТМЙОПЕ зОЕЪДП. й ЧУЕ-ФБЛЙ РЙМПФЩ ВЩМЙ ЕЭЕ ПФОАДШ ОЕ ФТЕЪЧЩНЙ.

лПЗДБ ПОЙ ЧПЫМЙ Ч ЖПКЕ РТЕЛТБУОПЗП ЪДБОЙС, иБТФНБОО ХЧЙДЕМ ОБ ЧЕЫБМЛЕ ЖХТБЦЛХ. ъБНЕФЙЧ ОБ ОЕК ЛБЛЙЕ-ФП ЗБМХОЩ, ПО УЛБЪБМ: «бЗБ, ЧПФ Й НПС ЖХТБЦЛБ». иБТФНБОО РПДПЫЕМ Л ЧЕЫБМЛЕ Й ВЩУФТП ЧПДТХЪЙМ ЖХТБЦЛХ УЕВЕ ОБ ЗПМПЧХ. лПЗДБ ПО РПЧЕТОХМУС, ЮФПВЩ РПЛТБУПЧБФШУС РЕТЕД ФПЧБТЙЭБНЙ, ФЕ ЧЪПТЧБМЙУШ ПФ УНЕИБ. жХТБЦЛБ УЯЕИБМБ ЕНХ ОБ ХЫЙ. тБЪНЕТ 7 1/4 СЧОП ОЕ Л НЕУФХ ОБ ЗПМПЧЕ 6 3/4.

пДОБЛП ЖПО вЕМПЧ ОЕ РТЙУПЕДЙОЙМУС Л ЧЕУЕМША. рЕТЕРХЗБООЩК БДЯАФБОФ, ЛПФПТЩК ДПМЦЕО ВЩМ РТПЧПДЙФШ РПУЕФЙФЕМЕК зЙФМЕТБ ЮЕТЕЪ РТПФПЛПМШОЩЕ ДЕВТЙ, ВТПУЙМУС Л иБТФНБООХ Й УДЕТОХМ ЖХТБЦЛХ Х ОЕЗП У ЗПМПЧЩ.

«пФДБК! ьФП ЖХТБЦЛБ жатетб!»

чП ЧТЕНС ГЕТЕНПОЙЙ ОБЗТБЦДЕОЙС ЧУЕ ЮЕФЧЕТП РЙМПФПЧ УХНЕМЙ ХУФПСФШ ОБ ОПЗБИ, ПДОБЛП Й РП УЕК ДЕОШ РПРЩФЛБ ьТЙИБ иБТФНБООБ ХФБЭЙФШ ЖХТБЦЛХ ЖАТЕТБ ПУФБЕФУС РТЕДНЕФПН ЫХФПЛ, ЕУМЙ ЬФЙ ЮЕФЧЕТП ЧУФТЕЮБАФУС. фБЛ ЛБЛ иБТФНБОО ЪБОЙНБМУС ОЕ УБНЩН ЧЕУЕМЩН ДЕМПН, Б РПФПН РЕТЕЦЙМ РТПУФП РЕЮБМШОЩЕ ЙУРЩФБОЙС, ЕЗП ЮХЧУФЧП АНПТБ ПУФБМПУШ ОЕЙЪЧЕУФОЩН ЫЙТПЛПК РХВМЙЛЕ. фЕН ОЕ НЕОЕЕ, ПОП ПУФБЕФУС ОЕПФЯЕНМЕНПК ЮЕТФПК ЕЗП ИБТБЛФЕТБ, Й ПО ОЙЛПЗДБ ОЕ УФБМ ВЩ ФБЛЙН, ЛБЛПЧ ПО ЕУФШ, ЕУМЙ ВЩ ОЕ ЕЗП АНПТ.

ч БООБМБИ ЧПЕООПК ЙУФПТЙЙ ОЕ ФБЛ НОПЗП ЗЕТПЕЧ, УТБЧОЙНЩИ У иБТФНБООПН. б Ч ЙУФПТЙЙ БЧЙБГЙЙ ЙИ ЕЭЕ НЕОШЫЕ. еЗП 352 РПДФЧЕТЦДЕООЩЕ ЧПЪДХЫОЩЕ РПВЕДЩ ПУФБАФУС ОЕРТЕЧЪПКДЕООЩН ДПУФЙЦЕОЙЕН. еЗП ВМЙЦБКЫЙК УПРЕТОЙЛ, зЕТД вБЛЗПТО, ЙНЕЕФ ОБ 51 РПВЕДХ НЕОШЫЕ. вЕМПЛХТЩК тЩГБТШ зЕТНБОЙЙ УВЙМ Ч ЮЕФЩТЕ У МЙЫОЙН ТБЪБ ВПМШЫЕ УБНПМЕФПЧ ЧТБЗБ, ЮЕН ВЕУУНЕТФОЩК ВБТПО нБОЖТЕД ЖПО тЙИФЗПЖЕО, МХЮЫЙК БУ рЕТЧПК нЙТПЧПК ЧПКОЩ.

дБЦЕ Ч ЙУРЩФЩЧБЧЫЙИ ПЗТПНОХА ОБЗТХЪЛХ мАЖФЧБЖЖЕ НБМП ОБКДЕФУС РЙМПФПЧ, ЛПФПТЩК РТПЧЕМЙ ВПМШЫЕ ЧПЪДХЫОЩЕ ВПЕЧ, ЮЕН ьТЙИ иБТФНБОО. пО УПЧЕТЫЙМ ОЕ НЕОЕЕ 1400 ВПЕЧЩИ ЧЩМЕФПЧ Й ЧУФХРБМ Ч ВПК ВПМЕЕ 800 ТБЪ. еЗП ЖЙЪЙЮЕУЛБС Й ДХИПЧОБС ЧЩОПУМЙЧПУФШ ВЩМЙ ФБЛПЧЩ, ЮФП ПО ЧЩДЕТЦБМ, ОЕ РПЛБЪБЧ РТЙЪОБЛПЧ ХУФБМПУФЙ, РПЮФЙ ОЕРТЕТЩЧОХА ЮЕТЕДХ ВПЕЧ У ЛПОГБ 1942 ДП НБС 1945.

пО ОЕ РПМХЮЙМ ОЙ ПДОПК ТБОЩ. й ЕЗП УРПУПВОПУФШ ОБОПУЙФШ РТПФЙЧОЙЛХ ФСЦЕМЕКЫЙЕ РПФЕТЙ, ОП РТЙ ЬФПН УБНПНХ ПУФБЧБФШУС ОЕЧТЕДЙНЩН, ОЕ ВЩМБ УМЕДУФЧЙЕН УМЕРПЗП ЧЕЪЕОЙС. пО ВЩМ ХДБЮМЙЧ, ЛБЛ ЧУЕ ЧЩДБАЭЙЕУС РЙМПФЩ-ЙУФТЕВЙФЕМЙ, ПДОБЛП УПЪДБМ УЧПК ПУПВЕООЩК УФЙМШ ЧЕДЕОЙС ЧПЪДХЫОПЗП ВПС, ЛПФПТЩК РТЕДУФБЧМСМ ОПЧПЕ УМПЧП Ч ФБЛФЙЛЕ. пО ПФЧЕТЗБМ ЧПЪДХЫОХА ЛБТХУЕМШ. рПУМЕ ЧПКОЩ ЕЗП ВЩЧЫЙК БДЯАФБОФ чЙМШ чБО ДЕ лБНР УЛБЪБМ, ЮФП УЧПЙНЙ ХУРЕИБНЙ иБТФНБОО ПВСЪБО УЧПЕНХ ПУПВЕООПНХ НЕФПДХ БФБЛЙ. пО ЧУЕЗДБ УФТЕМСМ ФПМШЛП Ч ХРПТ.

рПУМЕ ЧПКОЩ чЙМШ чБО ДЕ лБНР ЛБЛ-ФП УЛБЪБМ хЫ иБТФНБОО, ЮФП, ЕУМЙ ЧУЕ РЙМПФЩ-ЙУФТЕВЙФЕМЙ Ч НЙТЕ ЙУРПМШЪПЧБМЙ ЬФХ ФБЛФЙЛХ, ьТЙИ ОЕ УФБМ ВЩ МХЮЫЙН БУПН. чБО ДЕ лБНР УЮЙФБМ, ЮФП ХУРЕИЙ ьТЙИБ РТЙЫМЙ РПФПНХ, ЮФП ПО ТЕЪЛП РПТЧБМ У ФБЛФЙЮЕУЛЙН ОБУМЕДЙЕН РТПЫМПЗП. вЕМПЛХТЩК тЩГБТШ УПЪДБМ УЧПА УПВУФЧЕООХА ФБЛФЙЛХ, ЛПФПТХА НЩ ДЕФБМШОП ПРЙЫЕН Ч ЬФПК ЛОЙЗЕ.

иБТФНБОО ВЩМ ЮЕМПЧЕЛПН УП НОПЦЕУФЧПН ОЕДПУФБФЛПЧ, ЛПФПТЩЕ ВЩМЙ УМЕДУФЧЙЕН ЕЗП ИБТБЛФЕТБ. бОБМЙФЙЮЕУЛЙК ХН Ч УПЮЕФБОЙЙ У ЙОФХЙГЙЕК РПЪЧПМСМ ЕНХ УТБЪХ ЧОЙЛОХФШ Ч УХФШ МАВПК РТПВМЕНЩ Й ОБКФЙ ЧЕТОПЕ ТЕЫЕОЙЕ. рТЙОСЧ ТЕЫЕОЙЕ, ьТЙИ ОЕХЛПУОЙФЕМШОП ЧЩРПМОСМ ЕЗП. ч ВЙЪОЕУЕ ЬФЙ ЛБЮЕУФЧБ НПЗМЙ ВЩ УДЕМБФШ ЕЗП НБЗОБФПН, ОП Й Ч ЧПЕООПН ДЕМЕ ПОЙ РТЙОЕУМЙ ЕНХ ВПМШЫЙЕ ДЙЧЙДЕОДЩ.

ч АОПУФЙ ЕЗП РТСНПФБ ЧЩМЙЧБМБУШ Ч РПТЩЧЙУФПЕ, ЮБУФП ТЙУЛПЧБООПЕ РПЧЕДЕОЙЕ. ч ЗПДЩ ЪТЕМПУФЙ ПО ФПЦЕ РПЛБЪЩЧБМ РПФТСУБАЭЕЕ ПФУХФУФЧЙЕ ФБЛФБ. ч УПЧТЕНЕООПК ЛХМШФХТЕ, УЛМПООПК ЧЙДЕФШ ЗЕТПС ОЕТЕЫЙФЕМШОЩН Й ЛПМЕВМАЭЙНУС, ПО ЛБЦЕФУС ЦЙЧЩН БОБИТПОЙЪНПН. еЗП ЦЙЧПК ЗЙВЛЙК ХН РПЪЧПМЙМ ЕНХ УПИТБОЙФШ АОПУФШ Ч УЕТДГЕ. й УЕТДГЕ ФЙЗТБ РП-РТЕЦОЕНХ ВШЕФУС Ч ЗТХДЙ УФБТПЗП ЛПФБ. ч УЕЗПДОСЫОЕН иБТФНБООЕ БДУЛЙК БУ-ЙУФТЕВЙФЕМШ, ОЕВТЕЦОП ПДЕФЩК, ОЕЙЪНЕООП ТПНБОФЙЮЕУЛЙК ЙУЛБФЕМШ РТЙЛМАЮЕОЙК, ОБИПДЙФУС УМЙЫЛПН ВМЙЪЛП Ч РПЧЕТИОПУФЙ ДМС ЮЕМПЧЕЛБ, ЛПФПТПНХ УФХЛОХМП 60 МЕФ.

ьФП ЮЕМПЧЕЛ УПИТБОСМ ЙУЛМАЮЙФЕМШОПЕ ИМБДОПЛТПЧЙЕ Ч ОБРТСЦЕООЩИ ПВУФПСФЕМШУФЧБИ Й РТПУФП ОЕ ЪОБМ, ЮФП ФБЛПЕ ОЕТЧЩ. юБУФП ПО УВМЙЦБМУС У РТПФЙЧОЙЛПН НЕОЕЕ, ЮЕН ОБ 100 ЖХФПЧ, РЕТЕД ФЕН, ЛБЛ ПФЛТЩФШ ПЗПОШ. ьФП ВЩМБ ЛТБКОЕ ПРБУОБС ДЙУФБОГЙС, ЗДЕ ВХЛЧБМШОП ЧПМПУПЛ ПФДЕМСМ РПВЕДХ ПФ УФПМЛОПЧЕОЙС Ч ЧПЪДХИЕ. иБТФНБОО РЕТЕЦЙМ 14 ЧЩОХЦДЕООЩИ РПУБДПЛ ОБ чПУФПЮОПН жТПОФЕ, ОП ЛБЦДЩК ТБЪ ПО УОПЧБ РПДОЙНБМУС Ч ЧПЪДХИ, ЛБЛ ФПМШЛП РПСЧМСМУС ОПЧЩК УБНПМЕФ. оЕУНПФТС ОБ АОЩЕ ЗПДЩ - ЕНХ ВЩМП ЧУЕЗП 22 ЗПДБ, ЛПЗДБ ПО РПМХЮЙМ вТЙММЙБОФЩ - ПО ОЕ РПФЕТСМ УЛТПНОПУФЙ Й УДЕТЦБООПУФЙ.

мАДЙ, ЗПТБЪДП ВПМЕЕ УФБТЩЕ, ЮЕН ьТЙИ иБТФНБОО, Ч ЧППТХЦЕООЩИ УЙМБИ УФТБО ЧУЕЗП НЙТБ ЮБУФП ОЕ ЧЩДЕТЦЙЧБМЙ ЗТХЪБ НБОФЙЙ ЗЕТПС, ФЕТСМЙ ДПУФПЙОУФЧП Й ХЧБЦЕОЙЕ ОБГЙЙ. мХЮЫЙК БУ БНЕТЙЛБОУЛПЗП ЛПТРХУБ НПТУЛПК РЕИПФЩ РПМЛПЧОЙЛ зТЕЗПТЙ вПКОЗФПО ПДОБЦДЩ УЛБЪБМ: «рПЛБЦЙФЕ НОЕ ЗЕТПС, Й С ФХФ ЦЕ РПЛБЦХ ЧБН ЗПЧОАЛБ». дМС НОПЗЙИ ЗЕТПЕЧ СДПЧЙФПЕ ПРТЕДЕМЕОЙЕ вПКОЗФПОБ ВЩМП ВПМЕЕ ЮЕН УРТБЧЕДМЙЧП. нОПЦЕУФЧП ЗЕТПЕЧ ЧПЕООПЗП ЧТЕНЕОЙ ОЕ ЧЩДЕТЦЙЧБМЙ ЙУРЩФБОЙС НЙТПН. ьТЙИ иБТФНБОО УХНЕМ УПИТБОЙФШ ЮЙУФПФХ ОЕ ФПМШЛП РЕТЕД МЙГПН ОБЗТБД, ЧТХЮЕООЩИ ЕНХ ЧПУИЙЭЕООПК ОБГЙЕК, ОП Й РЕТЕД МЙГПН ТЕЦЙНБ, ЛПФПТЩК ЧЩОХДЙМ ЕЗП ЧЕУФЙ ФСЦЕМЩЕ, ПРХУФПЫБАЭЙЕ ДХЫХ, ВПЙ Ч ПДЙОПЮЛХ Ч ФЕЮЕОЙЕ 10 МЕФ иПМПДОПК чПКОЩ.

иБТФНБОО ЙЗТБМ ФЕНЙ ЛБТФБНЙ, ЛПФПТЩЕ ЕНХ УДБЧБМБ УХДШВБ Й Ч ДОЙ ЧПКОЩ, Й Ч ДОЙ НЙТБ, У ОЕЧПЪНХФЙНПУФША, ЛПФПТБС ЧПУИЙЭБМБ БВУПМАФОП ЧУЕИ, ОП РПДТБЦБФШ ЛПФПТПК ОЙЛФП ДБЦЕ ОЕ ОБДЕСМУС. лПЗДБ Ч 1955 ПО ЧЕТОХМУС Ч зЕТНБОЙА, ЕНХ РТЙЫМПУШ ЙУРЙФШ ЕЭЕ ОЕ ПДОХ ЮБЫХ ЗПТЕЮЙ. еЗП УЩО, рЕФЕТ-ьТЙИ, ХНЕТ Ч 1947, Й вЕМПЛХТЩК тЩГБТШ ОЙЛПЗДБ ОЕ ЧЙДЕМ НБМШЮЙЛБ. еЗП МАВЙНЩК ПФЕГ ФПЦЕ УЛПОЮБМУС. еЗП НБМШЮЙЫЕУЛЙЕ ОБДЕЦДЩ ХОБУМЕДПЧБФШ ПФГПЧУЛХА РТПЖЕУУЙА ЧТБЮБ ВЩМЙ ТБЪЧЕСОЩ Ч РТБИ ЧПЪТБУФПН Й ДПМЗЙН ПФМХЮЕОЙЕН ПФ НЙТБ НЕДЙГЙОЩ. рПЮФЙ ФТЕФШ ЦЙЪОЙ ПО РТПЧЕМ Ч ТХУУЛЙИ МБЗЕТСИ.

уФБТЩЕ ЧПЪДХЫОЩЕ ФЙЗТЩ ДОЕК ЕЗП УМБЧЩ ХВЕЦДБМЙ ЕЗП РПУФХРЙФШ Ч ОПЧЩЕ ЗЕТНБОУЛЙЕ ччу. пОЙ ТБЪЧЕТОХМЙ ОБУФПСЭХА ЛБНРБОЙА РП ЧПЪЧТБЭЕОЙА иБТФНБООБ ОБ ЧПЕООХА УМХЦВХ. фБЛ ЛБЛ ЧУЕ ПУФБМШОЩЕ РЕТУРЕЛФЙЧЩ ВЩМЙ ДПУФБФПЮОП ФХНБООЩНЙ, ПО ОБЮБМ ЪБОПЧП УФТПЙФШ УЧПА ЦЙЪОШ ОБ ПУОПЧЕ ПРЩФБ РЙМПФБ-ЙУФТЕВЙФЕМС, ФП ЕУФШ ФПК ЧЕЭЙ, ЛПФПТХА ПО ПФМЙЮОП ЪОБМ, РТПЖЕУУЙЙ, ЛПФПТПК ЧМБДЕМ Ч УПЧЕТЫЕОУФЧЕ.

пО РТПЫЕМ РЕТЕРПДЗПФПЧЛХ Ч уыб ОБ ОПЧЩИ ТЕБЛФЙЧОЩИ ЙУФТЕВЙФЕМСИ, ОБЮБМ ОПЧХА УЕНЕКОХА ЦЙЪОШ У МАВЙНПК ДПЮЕТША. й ФПЗДБ ОБЮБМУС РТПГЕУУ ЕЗП ЧПЪТПЦДЕОЙС. ьТЙИ ВЩМ ЕДЙОУФЧЕООЩН ЮЕМПЧЕЛПН Ч ЧППТХЦЕООЩИ УЙМБИ зЕТНБОЙЙ, ЛПФПТЩК Ч ЗПДЩ чФПТПК нЙТПЧПК ЧПКОЩ РПМХЮЙМ вТЙММЙБОФЩ Л тЩГБТУЛПНХ лТЕУФХ. еЗП УФБТБС УМБЧБ РПЪЧПМЙМБ ДБМШОПЧЙДОПНХ Й УЕТШЕЪОПНХ ЛПНБОДХАЭЕНХ ччу ЗЕОЕТБМХ лБННИХВЕТХ ОБЪОБЮЙФШ иБТФНБООБ ЛПНБОДЙТПН РЕТЧПК ЬУЛБДТЩ ТЕБЛФЙЧОЩИ ЙУФТЕВЙФЕМЕК ЗЕТНБОУЛЙИ ччу. пОБ РПМХЮЙМБ ОБЪЧБОЙЕ «ьУЛБДТБ тЙИФЗПЖЕО», ЮФП ОБРПНЙОБМП П УМБЧОПК ЙУФПТЙЙ. иБТФНБОО УФБМ ПДОЙН ЙЪ УБНЩИ ХЧБЦБЕНЩИ ПЖЙГЕТПЧ Ч зЕТНБОЙЙ.

пДОБЛП, ОЕ ДТЕНБМЙ Й ЕЗП ЧТБЗЙ. рТПФЙЧОЙЛБНЙ вЕМПЛХТПЗП тЩГБТС ВЩМЙ ОЕ ФПМШЛП ЧТБЦЕУЛЙЕ РЙМПФЩ Ч ЗПДЩ ЧПКОЩ ЙМЙ ПЖЙГЕТЩ олчд Ч ЗПДЩ НЙТБ. чТБЗБНЙ ЕЗП ВЩМЙ НЕМЛЙЕ МАДЙЫЛЙ, ХУЕЧЫЙЕУС Ч ЧЩУПЛЙЕ ЛТЕУМБ Ч ОПЧЩИ ЗЕТНБОУЛЙИ ччу. ьФЙ ЫЕУФЕТЛЙ ОБ ВПМШЫЙИ ДПМЦОПУФСИ ОЕОБЧЙДЕМЙ ьТЙИБ иБТФНБООБ Й УФТЕНЙМЙУШ МАВПК ГЕОПК ЙУРПТФЙФШ ЕЗП ЛБТШЕТХ. юЕТЕЪ ОЕУЛПМШЛП МЕФ ПДЙО ФБЛПК ЮЕМПЧЕЮЕЛ Ч ЗЕОЕТБМШУЛПН НХОДЙТЕ РПРЩФБМУС УВЙФШ ьТЙИБ ЙЪ УЧПЕЗП ЛБВЙОЕФБ, ЮФП НЩ ЕЭЕ ПРЙЫЕН ДЕФБМШОП. ьТЙИ РЕТЕЦЙМ Й ЬФПФ ХДБТ.

вЕМПЛХТЩК тЩГБТШ У ЮЕУФША РТПОЕУ УЧПК ЙЪТХВМЕООЩК ЭЙФ, Б ЕЗП ЗЕТВ УЙСЕФ РП-РТЕЦОЕНХ СТЛП. оЕНОПЗЙЕ РТПУМБЧМЕООЩЕ ЗЕТПЙ НПЗХФ УЛБЪБФШ П УЕВЕ ФП ЦЕ УБНПЕ. рТЙЫМП ЧТЕНС ТБУУЛБЪБФШ ЙУФПТЙА ЬФПЗП ВМБЗПТПДОПЗП ТЩГБТС, ПРЙУБФШ ЕЗП РПДЧЙЗЙ ОБ ФХТОЙТЕ, ЗМХВЙОХ УФТБДБОЙК Ч ПЛПЧБИ Й ОЕЪБВЩЧБЕНЩК ТПНБО У РТЕЛТБУОПК ДБНПК.

Толивер Рэймонд Ф., Констебль Тревор Дж

Эрих Хартманн - белокурый рыцарь рейха

Эрих Хартманн

Предисловие переводчика

Пишите правду и только правду. Но не всю правду.

Мольтке-старший

«В начале было слово», - так говорит Библия. В нашем случае это абсолютно неверно. Сначала было гробовое молчание. Почитайте мемуары наших летчиков, труды «историографов». Никаких персоналий. Абстрактные немецко-фашистские оккупанты да самолеты с черными крестами на крыльях. В лучшем случае мелькают какие-то невнятные бубновые тузы - и только. Может, кому-то повезло и больше, чем мне. Лично я нашел только одно упоминание фамилии немецкого аса в нашей литературе советской эпохи. В мемуарах Курзенкова говорится о фельдфебеле Мюллере (92 победы), сбитом молодым лейтенантом Бокием. Все. Далее - молчание. Вроде и не существует Хартманна, Ралля, Графа, Мёльдерса и прочих.

Потом началось разоблачение. Еще не было издано ни одной книги об асах противника, но от буржуазных фальсификаторов пух и перья полетели. Как всякий честный советский человек, я эту книгу не читал, но единогласно осуждаю! «Ас или У-два-с?» «Крапленые тузы»… Ну, и так далее. Одни названия чего стоят. Лишь в последнюю пару лет появились хоть какие-то обрывки сведений о летчиках противника.

И вот противоположный пример - книга, написанная в годы той же Холодной войны. Но обратите внимание, с каким уважением, даже восхищением, говорят авторы о Покрышкине! Они считают его великолепным летчиком, блестящим теоретиком, отличным командиром. О ком из немецких асов у нас сказали хотя половину этих добрых слов? Между прочим, ряд деталей биографии Покрышкина я узнал из книги о Хартманне, хотя его собственные мемуары «Небо войны» сейчас лежат у меня на столе. Причем деталей, которыми следовало бы гордиться! Например, его упорством и настойчивостью, его колоссальной аналитической работой. По сути дела авторы называют Александра Покрышкина одним из творцов теории воздушной войны. Почему все это приходится узнавать из книги о немецком асе? Это ли не позор для наших историков!

Но это касается общего подхода к проблеме. Когда речь идет о каких-то частных вопросах, сомнения остаются. Уж слишком различным выглядит личный счет немецких асов и летчиков любых других стран. 352 самолета Хартманна и 60 самолетов Кожедуба, лучшего из летчиков-истребителей союзников, невольно наталкивают на разные мысли.

Сразу оговорюсь, что дальнейшее будет скорее рассуждениями вслух. Я не претендую на истину в последней инстанции. Скорее, я хочу предложить читателю «информацию к размышлению».

Прежде всего хочу указать на типовые ошибки советских историографов. Но кроме них часто приходится сталкиваться и с примерами подлогов и фальсификации, увы. Именно потому, что речь пойдет о типичных примерах, которые можно встретить не раз, не два и даже не десять, я не буду конкретизировать, где именно можно найти тот или иной ляп. Каждый читатель сталкивался с ними.

1. Эрих Хартманн совершил всего 800 боевых вылетов.

Хартманн за годы войны совершил около 1400 боевых вылетов. Цифра 800 - это количество воздушных боев. Между прочим, получается, что Хартманн ОДИН совершил в 2,5 раза больше вылетов, чем ВСЯ ЭСКАДРИЛЬЯ «Нормандия-Неман» вместе взятая. Это характеризует напряженность действий немецких пилотов на Восточном Фронте. В книге не раз подчеркивается: 3–4 вылета в день были нормой. А если Хартманн провел в 6 раз больше воздушных боев, чем Кожедуб, то почему он не может, соответственно, и сбить в 6 раз больше самолетов? Между прочим, другой кавалер Бриллиантов, Ханс-Ульрих Рудель за годы войны совершил более 2500 боевых вылетов.

2. Немцы фиксировали победы с помощью фотопулемета.

Требовались подтверждения свидетелей - пилотов, участвовавших в бою, или наземных наблюдателей. В этой книге вы увидите, как пилоты дожидались по неделе и больше подтверждения своих побед. Что же тогда делать с несчастными летчиками авианосной авиации? Какие там наземные наблюдатели? Они вообще за всю войну ни одного самолета не сбили.

3. Немцы фиксировали «попадания», а не «победы».

Здесь мы сталкиваемся с очередным вариантом недобросовестного кратного перевода. Немецкий - английский - русский. Здесь может запутаться и добросовестный переводчик, а для подлога вообще простор. Выражение «claim hit» не имеет ничего общего с выражением «claim victory». Первое употреблялось в бомбардировочной авиации, где редко можно было сказать более определенно. Пилоты- истребители им не пользовались. Они говорили только о победах или сбитых самолетах.

4. Хартманн имеет только 150 подтвержденных побед, остальные известны только с его слов.

Это, к сожалению, пример прямого подлога, потому что человек имел в своем распоряжении эту книгу, но предпочел прочитать ее по-своему и выкинуть все, что ему не понравилось. Сохранилась первая летная книжка Хартманна, в которой зафиксированы ПЕРВЫЕ 150 побед. Вторая пропала при его аресте. Мало ли, что ее видели, и заполнял ее штаб эскадры, а не Хартманн. Ну нет ее - и все! Как пакта Молотова- Риббентропа. А значит, с 13 декабря 1943 Эрих Хартманн не сбил ни одного самолета. Интересный вывод, не так ли?

5. Немецкие асы просто не могли сбивать столько самолетов за один вылет.

Очень даже могли. Прочитайте внимательнее описание атак Хартманна. Сначала наносится удар по группе истребителей прикрытия, потом по группе бомбардировщиков, а если повезет - то и по группе зачистки. То есть, за один заход ему на прицел поочередно попадали 6-10 самолетов. И сбивал он далеко не всех.

6. Нельзя парой выстрелов уничтожить наш самолет.

А кто сказал, что парой? Вот описание бегства из Крыма. Немцы вывозят в фюзеляжах своих истребителей техников и механиков, но при этом не снимают крыльевые контейнеры с 30-мм пушками. Долго ли продержится истребитель под огнем 3 пушек? Одновременно это показывает, до какой степени они презирали наши самолеты. Ведь ясно, что с 2 контейнерами под крыльями Ме-109 летал чуть лучше полена.

7. Немцы поочередно обстреливали один самолет и каждый записывал его на свой счет .

Просто без комментариев.

8. Немцы бросили на Восточный Фронт элитные истребительные части, чтобы захватить господство в воздухе .

Да не было у немцев элитных истребительных подразделений, кроме созданной в самом конце войны реактивной эскадрильи Галланда JV-44. Все остальные эскадры и группы были самыми обычными фронтовыми соединениями. Никаких там «Бубновых Тузов» и прочей ерунды. Просто у немцев многие соединения, кроме номера, имели еще и имя собственное. Так что все эти «Рихтгофены», «Грайфы», «Кондоры», «Иммельманы», даже «Грюн Херц» - это рядовые эскадры. Обратите внимание, сколько

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Толивер Рэймонд Ф., Констебль Тревор Дж
Эрих Хартманн – белокурый рыцарь рейха

Эрих Хартманн

Предисловие переводчика

Пишите правду и только правду. Но не всю правду.

Мольтке-старший

«В начале было слово», – так говорит Библия. В нашем случае это абсолютно неверно. Сначала было гробовое молчание. Почитайте мемуары наших летчиков, труды «историографов». Никаких персоналий. Абстрактные немецко-фашистские оккупанты да самолеты с черными крестами на крыльях. В лучшем случае мелькают какие-то невнятные бубновые тузы – и только. Может, кому-то повезло и больше, чем мне. Лично я нашел только одно упоминание фамилии немецкого аса в нашей литературе советской эпохи. В мемуарах Курзенкова говорится о фельдфебеле Мюллере (92 победы), сбитом молодым лейтенантом Бокием. Все. Далее – молчание. Вроде и не существует Хартманна, Ралля, Графа, Мёльдерса и прочих.

И вот противоположный пример – книга, написанная в годы той же Холодной войны. Но обратите внимание, с каким уважением, даже восхищением, говорят авторы о Покрышкине! Они считают его великолепным летчиком, блестящим теоретиком, отличным командиром. О ком из немецких асов у нас сказали хотя половину этих добрых слов? Между прочим, ряд деталей биографии Покрышкина я узнал из книги о Хартманне, хотя его собственные мемуары «Небо войны» сейчас лежат у меня на столе. Причем деталей, которыми следовало бы гордиться! Например, его упорством и настойчивостью, его колоссальной аналитической работой. По сути дела авторы называют Александра Покрышкина одним из творцов теории воздушной войны. Почему все это приходится узнавать из книги о немецком асе? Это ли не позор для наших историков!

1. Эрих Хартманн совершил всего 800 боевых вылетов.

Хартманн за годы войны совершил около 1400 боевых вылетов. Цифра 800 – это количество воздушных боев. Между прочим, получается, что Хартманн ОДИН совершил в 2,5 раза больше вылетов, чем ВСЯ ЭСКАДРИЛЬЯ «Нормандия-Неман» вместе взятая. Это характеризует напряженность действий немецких пилотов на Восточном Фронте. В книге не раз подчеркивается: 3–4 вылета в день были нормой. А если Хартманн провел в 6 раз больше воздушных боев, чем Кожедуб, то почему он не может, соответственно, и сбить в 6 раз больше самолетов? Между прочим, другой кавалер Бриллиантов, Ханс-Ульрих Рудель за годы войны совершил более 2500 боевых вылетов.

2. Немцы фиксировали победы с помощью фотопулемета.

Требовались подтверждения свидетелей – пилотов, участвовавших в бою, или наземных наблюдателей. В этой книге вы увидите, как пилоты дожидались по неделе и больше подтверждения своих побед. Что же тогда делать с несчастными летчиками авианосной авиации? Какие там наземные наблюдатели? Они вообще за всю войну ни одного самолета не сбили.

3. Немцы фиксировали «попадания», а не «победы».

Здесь мы сталкиваемся с очередным вариантом недобросовестного кратного перевода. Немецкий – английский – русский. Здесь может запутаться и добросовестный переводчик, а для подлога вообще простор. Выражение «claim hit» не имеет ничего общего с выражением «claim victory». Первое употреблялось в бомбардировочной авиации, где редко можно было сказать более определенно. Пилоты-истребители им не пользовались. Они говорили только о победах или сбитых самолетах.

4. Хартманн имеет только 150 подтвержденных побед, остальные известны только с его слов.

Это, к сожалению, пример прямого подлога, потому что человек имел в своем распоряжении эту книгу, но предпочел прочитать ее по-своему и выкинуть все, что ему не понравилось. Сохранилась первая летная книжка Хартманна, в которой зафиксированы ПЕРВЫЕ 150 побед. Вторая пропала при его аресте. Мало ли, что ее видели, и заполнял ее штаб эскадры, а не Хартманн. Ну нет ее – и все! Как пакта Молотова-Риббентропа. А значит, с 13 декабря 1943 Эрих Хартманн не сбил ни одного самолета. Интересный вывод, не так ли?

5. Немецкие асы просто не могли сбивать столько самолетов за один вылет.

Очень даже могли. Прочитайте внимательнее описание атак Хартманна. Сначала наносится удар по группе истребителей прикрытия, потом по группе бомбардировщиков, а если повезет – то и по группе зачистки. То есть, за один заход ему на прицел поочередно попадали 6-10 самолетов. И сбивал он далеко не всех.

6. Нельзя парой выстрелов уничтожить наш самолет.

7. Немцы поочередно обстреливали один самолет и каждый записывал его на свой счет .

Просто без комментариев.

8. Немцы бросили на Восточный Фронт элитные истребительные части, чтобы захватить господство в воздухе .

Да не было у немцев элитных истребительных подразделений, кроме созданной в самом конце войны реактивной эскадрильи Галланда JV-44. Все остальные эскадры и группы были самыми обычными фронтовыми соединениями. Никаких там «Бубновых Тузов» и прочей ерунды. Просто у немцев многие соединения, кроме номера, имели еще и имя собственное. Так что все эти «Рихтгофены», «Грайфы», «Кондоры», «Иммельманы», даже «Грюн Херц» – это рядовые эскадры. Обратите внимание, сколько блестящих асов служило в заурядной безымянной JG-52.

Можно, конечно, копаться и дальше, но уж слишком противно. Не следует обвинять меня в апологетике фашизма и восхвалении врагов Советского Союза. Счет Хартманна и у меня вызывает сомнения, однако, мне кажется, не следует пытаться отрицать, что он был лучшим асом Второй Мировой.

Итак, кто же такой, Эрих Хартманн?

После прочтения этой книги становится ясно, что такой пилот, как Хартманн, да и вообще ни один из немецких асов в принципе не мог появиться в Советских ВВС. Настолько различными были тактические методы ведения боя, настолько разными были взгляды на свои обязанности, что любое сравнение будет некорректным с самого начала. Отсюда, по-моему, и возникает столь резкое неприятие их результатов, как следствие НЕЖЕЛАНИЯ РАЗБИРАТЬСЯ И ПОНИМАТЬ. Ну, а вдобавок все твердо знают, что советский слон самый сильный в мире. Отчасти наших историков можно понять. С мифами расставаться всегда трудно, приходится их выдирать из своей памяти с мясом и кровью.

Например, первый, совершенно парадоксальный вывод, возникающий после прочтения книги. Эрих Хартманн не провел ПОЧТИ НИ ОДНОГО воздушного боя. Столь милую сердцу наших пилотов воздушную карусель он отрицал принципиально. Набор высоты, пикирование на цель, немедленный уход. Сбил – сбил, не сбил – неважно. Бой прекращен! Если и будет новая атака, то лишь по этому же принципу. Сам Хартманн говорит, что по крайней мере 80 % сбитых им пилотов даже не подозревали об опасности. И уж подавно никакого мотания над полем боя, чтобы «прикрыть свои войска». Между прочим, однажды против этого восстал и Покрышкин. «Я не могу ловить бомбы своим самолетом. Перехватывать бомберы будем на подходе к полю боя». Перехватили, получилось. А после изобретательный пилот по шапке получил. Зато Хартманн только и занимался охотой. Так что, его 800 боев будет более справедливо назвать воздушными столкновениями, что ли.

И еще вспомните то нескрываемое раздражение, которое сквозит в мемуарах наших летчиков по поводу тактики немецких асов. Свободная охота! И никак ему бой не навяжешь! Такая беспомощность, очевидно, от того, что Як-3 был лучшим истребителем в мире. Недостатки наших лучших истребителей показали и авторы российского фильма «Истребители Восточного Фронта», недавно прошедшего на экранах. О предельном потолке в 3–3,5 км для наших истребителей пишет во всех своих книгах А. Яковлев, выдавая это за большой плюс. Но только после просмотра фильма я вспомнил постоянно мелькающую строчку воспоминаний самого Хартманна. «Мы подходили к району боя на высоте 5,5–6 км». Вот! То есть немцы в принципе получали право первого удара. Прямо на земле! Это определялось характеристиками самолетов и порочной советской тактикой. Какова цена такого преимущества, догадаться нетрудно.

Хартманн совершил 14 вынужденных посадок. Эта фраза мелькает в книге лишь один раз. Авторы любят своего героя, поэтому не нажимают на данном факте, но все-таки не пытаются его скрыть. Однако почитайте повнимательнее описания тех случаев, которые попали в эту книгу, например, бой с 8 «Мустангами». У Хартманна кончилось горючее, и он что? – пытается спасти самолет? Ничуть. Он только и выбирает случай, чтобы поаккуратнее выброситься с парашютом. У него не возникает даже мысли спасать самолет. Так что на получивших по 150 попаданий самолетах возвращались только наши летчики. Остальные резонно полагали, что жизнь дороже кучи железа. Вообще создается впечатление, что к факту вынужденной посадки немцы относились довольно буднично. Сломался автомобиль, и ладно, поменяем, поедем дальше. Вспомните 5 вынужденных посадок за один день Иоханнеса Визе. При том, что за этот же день он сбил 12 самолетов!

Однако, прямо скажем, что Хартманн не был безоглядным храбрецом. Во время боев над Румынией, когда JG-52 должна была прикрывать нефтяные вышки, он проявил разумную трусость, предпочтя иметь дело с истребителями сопровождения, а не с сомкнутым строем «Крепостей», ощетинившимся десятками пулеметов. И дело не в том, что он был специалистом по истребителям. Просто он в очередной раз трезво оценил, где выше шанс свернуть себе шею.

Мне могут сунуть под нос героическую сдачу в плен вместе с гражданскими беженцами. Да, имел место и такой факт, который потом сломал ему всю жизнь. 10 лет сталинских лагерей и полный крах позднее. Но и здесь имеется простейшее объяснение. На этот поступок Хартманна подтолкнуло не мужество, а наивность и невежество. Он просто не представлял, что такое «социалистическая законность», и вообще, о нравах коммунистов имел такое же представление, как о жизни на Марсе. Скорее всего, Хартманн считал, что его отлают хорошенько, продержат годик и выпнут на родину. Ха-ха-ха! Он, как всякий нормальный человек, просто не мог представить себе образ мышления и логику настоящих коммунистов. На Западном Фронте все обошлось бы благополучно. Но не на Восточном. И все последующие измышления авторов – это не более чем стремление выдать нужду за добродетель.

Вообще, из книги перед нами предстает взбалмошный, истеричный любитель выпить, чуждый всякой дисциплины. И не следует авторам винить недоброжелателей в послевоенном провале Хартманна. Даже явно благоволивший ему Каммхубер не рискнул давать лучшему асу минувшей войны генеральские погоны. Конечно, из советских лагерей невозможно выйти нормальным человеком, но и в годы войны несколько отличных пилотов не превратились в отличных командиров. Например, тот же Отто Киттель. Асов у немцев было много, а командиров – Галланд, Мёльдерс… Кто еще? Зато Эрих обладал несомненным талантом, правда никак не относящимся к военной сфере. Немецкий, китайский, английский, французский, русский – неплохо для мальчишки, который всерьез нигде и никогда не учился?

Но лучше об Эрихе Хартманне расскажет эта книга. До того, как я начал работать с ней, я полагал, что на счету Хартманна может быть около 150 самолетов. Сейчас я думаю, что он сбил более 250, цифра 352 все-таки кажется завышенной. Но это мое личное мнение, которое я не могу подтвердить никакими фактами. И точный результат Хартманна, видимо, так и не будет установлен. Единственный возможный путь – сличение данных летной книжки Хартманна с боевыми журналами частей, которые сражались против JG-52. Советскую историографию я отвергаю по определению. «Беспристрастный показ фактов уже сам по себе является пристрастным и для историка-марксиста неприемлем». Буржуазный объективизьм называется. А у нас, впрочем, классовый подход и анализ. После того, как из 90 выпущенных самоходок «Фердинанд» наши историки успешно сожгли более 3000, поверить им довольно трудно.

Данную книгу писали не марксисты, однако и к ней следует относиться с осторожностью. Например, все ли русские это – дегенеративного вида азиаты, как утверждают авторы? У меня вызывают сильнейшие сомнения и заявления о любви населения временно оккупированных территорий к немцам. Особенно их в Хатыни любят… Откровенное недоумение вызывают и упоминания о таинственных Лагг-5 и Лагг-9. Я только могу предположить, что речь идет об обычных Ла-5, хотя полной уверенности в этом нет. Одновременно это показывает и то, что западные издатели ничуть не лучше наших горе-книгошлепов эпохи дикого рынка. Гони репринт и не задумывайся. Впервые эта книга появилась в 60-х годах, но прошедшее время никак не сказалось на качестве подготовки текста. Сохранились все ошибки и очепятки. Впрочем, я надеюсь, что первая изданная у нас биография лучшего в мире летчика-истребителя будет полезной читателю, несмотря на некоторые минусы.

А. Больных

Глава 1
Масштаб героя

Мир – это постоянный заговор против смелого.

Генерал Дуглас Мак-Артур

Через восемь лет после окончания Второй Мировой войны истощенные немецкие солдаты в лагере Дегтярка на Урале почти не сохранили надежды на жизнь. Похороненные в глубинах России мстительным русским правительством, лишенные всех прав солдата и человека, наполовину забытые дома, они были совсем пропащими людьми. Их отношение к жизни редко поднималось выше стоической апатии в обычной тюремной действительности. Однако октябрьским утром 1953 пролетел слух о прибытии одного немецкого пленного, который возродил проблеск надежды.

Майор Эрих Хартманн имел особые душевные качества, которые снова смогли воспламенить сердца униженных и нуждающихся пленных. Это имя шепотом повторяли в бараках Дегтярки, его прибытие стало значительным событием. Самый лучший ас-истребитель всех времен, Эрих Хартманн получил Бриллианты к своему Рыцарскому Кресту Железного Креста, высшую награду Германии. Но это исключительное проявление героизма мало значило для пленных. Для них Хартманн был героем других, более долгих битв, которые он уже много лет вел с советской секретной полицией. Он был символом сопротивления.

Истинное его значение как человека и лидера раскрылось после его прибытия в Дегтярку. Все заключенные этого каторжного лагеря выбежали из бараков и прижались к проволоке, когда тюремный грузовик, подняв облако пыли, въезжал в ворота. Когда это облако рассеялось, вновь прибывшие начали выходить наружу под бдительным присмотром вооруженной охраны. Жилистый человек среднего роста с копной соломенных волос и пронзительными голубыми глазами стоял в группе оборванных пленников, одетый в такую же, как у всех бесформенную робу.

«Это он! – крикнул один из пленников, стоящих у колючей проволоки. – Это Хартманн!»

Грязная толпа за оградой разразилась приветственными криками. Они вопили и махали руками, как болельщики на футбольном матче. Белокурый мужчина улыбнулся и тоже помахал им рукой, вызвав новый припадок восторга. Разнервничавшиеся часовые поспешили загнать Хартманна и его товарищей за барьер из колючей проволоки. Вооруженные русские тоже слышали о Хартманне. Как и лишенные всего немецкие пленные в Дегтярке, они знали, что прибыл подлинный лидер, один из самых дорогих пленников Советского Союза, в то же время создавший и массу проблем.

Эрих Хартманн был образцом непримиримого сопротивления. Несколько раз это приводило его на грань смерти, когда он устраивал голодовки. И в прошлом году его сопротивление увенчалось прямым мятежом в Шахтах. Бывшие германские солдаты, названные военными преступниками, были превращены в рабов в русских угольных шахтах. Эрих Хартманн отказался работать, и это привело к мятежу в лагере, который потом воодушевлял всех немцев, находящихся в России.

Это была история особого рода. Такие любят заключенные, которые не могут бежать, чья жизненная энергия истощается ежедневным сопротивлением процессу дегуманизации. Русский комендант и охрана в Шахтах были смяты заключенными, и Хартманна освободили из одиночной камеры его товарищи. Он возглавил движение за улучшение невозможных условий жизни в лагере. Он хладнокровно разубедил многих немецких пленных от попыток бежать. Вместо этого Хартманн потребовал прибытия международной комиссии для обследования рабского лагеря в Шахтах.

Взбешенные русские не осмелились убить Хартманна, однако они бросили его в одиночку в другом лагере в Новочеркасске. Некоторые его товарищи по мятежу в Шахтах были отправлены в Дегтярку и принесли туда историю этого мятежа. Лагерь строго режима в Дегтярке жил по суровым законам, но все-таки заключенные сумели криками приветствовать Хартманна.

Расположенная на Урале вблизи Свердловска, Дегтярка имела блок специального режима, тюрьму внутри тюрьмы, где содержались важные немецкие пленные. Там находились 12 немецких генералов, представители знаменитых немецких фамилий и «военные преступники» вроде Эриха Хартманна. В глазах русских этот блондин, которому устроили такой шумный прием обитатели особого блока, не был солдатом, исполнявшим свой долг согласно законам своей страны и общим военным традициям и кодексам. Его неутомимое сопротивление советской секретной полиции привело к «осуждению» в качестве военного преступника шутовским советским судом.

Эрих Хартманн был передан русским в 1945 американским танковым подразделением, которому он сдался вместе со своей группой (Gruppe) из составе 52 истребительной эскадры Люфтваффе. Он постоянно отказывался работать на русских или сотрудничать с их марионетками из Восточной Германии. Его сопротивление продолжалось 6 лет, несмотря на угрозы, обман и попытки подкупа. Он даже отказался от крайне соблазнительного предложения немедленно вернуть его в Западную Германию к семье, если только он согласится стать советским шпионом. Через 6 лет Советы поняли, что Хартманн никогда не согласится сотрудничать с ними. Тогда его отдали под суд как военного преступника и осудили на 25 лет каторжных работ. В ответ он попросил расстрела.

Советское заключение – это долгое и ужасающее испытание человеческого характера. Буквально на каждом шагу немцы подвергались разъедающим душу унижениям, и многие сломались. Америка сегодня получила собственный опыт кошмаров подобного заключения, когда множество ее сынов были аналогичным образом превращены в «военных преступников» коммунистами-азиатами. Даже выглядевший несокрушимым Эрих Хартманн имел свой предел прочности. Те, кто провел в советских тюрьмах много лет единодушно утверждают, что любой человек имеет свой предел выносливости в подобных условиях.

Старшие генералы в России оказались не сильнее рядовых. А когда они ломались, это было еще более жалкое зрелище. Офицеры не показали никакого превосходства над рядовыми в борьбе с НКВД. Возраст, опыт, семейные традиции или образование – традиционные факторы, определяющие развитие характера и интеллекта – не давали почти никакой защиты от нравственного уничтожения. Тот, кто перенес эти страдания лучше и в течение более долгого периода, были людьми, которые черпали силу в одном или двух источниках.

Религия становилась для людей в русском плену крепким личным бастионом. Религиозный человек мог сопротивляться тюремщикам вне зависимости от природы его веры – осознанные убеждения или слепой фанатизм, это не имело значения. Так же могли сохранить внутреннюю целостность те, кто наслаждался абсолютной семейной гармонией, поэтому они непоколебимо верили в то, что дома, в семье их ждут. Эти люди отковали броню из своей любви. Эрих Хартманн принадлежал ко второй группе.

Его жена Урсула, или Уш, как он ее называл, была источником духовных и моральных сил, когда он находился в кандалах у Советов. Она была светом его души, когда черный занавес советской тюрьмы скрыл его от всего остального мира. Она никогда не подводила Эриха, всегда была частью него самого. Без нее он не выдержал бы 10 лет в советских тюрьмах, без нее он не возродился бы к новой жизни.

По общему признанию своих товарищей по плену Эрих Хартманн был не только самым сильным человеком, попавшим в лапы Советов. Он принадлежал к элитной группе подлинных лидеров. Когда Германия лежала в руинах, а все воинские кодексы были отброшены в сторону, немецкие пленные признавали только тех лидеров, которые сами выдвинулись из их среды. Обычно это были лучшие из лучших.

Звания и награды здесь не имели значения, так же как возраст и образование. Не проходили никакие хитрости и уловки. В русских тюрьмах сидели предатели-генералы и великолепные сержанты, несгибаемые рядовые стояли плечо к плечу с продажными офицерами. Однако те лидеры, которые проявили себя, относились к лучшим представителям германской нации с точки зрения характера, силы воли и выносливости.

Эриху Хартманну едва исполнилось 23 года, когда он попал в лапы русских. И он оказался на самой вершине, несмотря на свою молодость. Он смог сам выдержать все испытания и в течение 10 лет заключения в невыносимых условиях служил примером стойкости для своих соотечественников. Очень редко в древней истории и просто никогда в современной можно найти столь длительные попытки сломить героя. Поведение Хартманна в нечеловеческих условиях лучше подтверждает его героизм, чем все его награды.

Истоки силы Эриха Хартманна лежали вне досягаемости НКВД. Этими источниками служили его семья, воспитание в духе свободы, естественное мужество, усиленное неумирающей любовью прекрасной женщины – его жены. В Эрихе сочетались лучшие черты его родителей. Его отец был спокойный, благородный мужчина, достойный пример европейского доктора старых времен, которого отличали искренняя забота о ближнем и практическая мудрость, почти совершенно пропавшие у современных людей. Его мать, которая была жива, когда писалась эта книга, была в юности чутким экстравертом, веселой, энергичной, предприимчивой искательницей приключений.

Доктор Хартманн любил пофилософствовать за бокалом пива, отдыхая от дневных забот своей многотрудной профессии. А его непоседливая блондинка-жена летала на самолетах задолго до того как общественное мнение Германии решило, что это занятие тоже благопристойно для женщины. Готовность рискнуть и твердое осознание пределов допустимого – вот ключевые элементы того, что позволило Эриху Хартманну стал лучшим пилотом всех времен. И он прямо унаследовал эти черты от своих родителей. Такое счастливое наследство наложил ось на его собственные выдающиеся качества и дало в результате исключительный талант.

Его воля в преодолении препятствий была почти яростной. Его прямота мыслей и слов ошарашивала собеседника, превращала робких и колеблющихся в неколебимых. Он был несгибаемым индивидуалистом в эпоху массового подчинения и конформизма. Он был пилотом-истребителем до мозга костей не только в том смысле, что стал лучшим асом, но и по отношению к жизненным испытаниям.

Вилять вокруг чего-то было для него немыслимо, даже если от этого зависела его жизнь. Он был абсолютно непригоден к дипломатической службе с его привычкой рубить наотмашь, зато он был отличным спортсменом и приверженцем честной игры. Честный человек мог совершенно не бояться его. В эпоху, когда честная игра считается чем-то непонятным и даже анахроническим, Эрих был готов протянуть руку поверженному противнику, как это делали рыцари прежних времен.

В воздушных боях в качестве солдата он убил множество вражеских пилотов, однако в повседневной жизни он был просто не способен причинить кому-нибудь боль. Он не был религиозен в формальном смысле слова, хотя он восхищался и уважал немцев, которые претерпели такие мучения в России. Его религией была совесть, являвшаяся продолжением его сердца бойца. Как однажды заметил Джордж Бернард Шоу: «Есть определенный тип людей, которые считают, что некоторые вещи просто нельзя делать, независимо от того, чего это будет стоить. Таких людей можно назвать религиозными. Или вы можете назвать их джентльменами». Кодекс поведения Эриха Хартманна – его религия, можно сказать, – заключался в том, что он не мог делать то, что искренне считал неправильным. И он не желал делать то, что считал неправильным.

Этот образ мышления был следствием его черно-белого восприятия мира, которое почти не допускало полутонов. Он веровал в моральные принципы прошлого. Возможно, это привил ему отец. Он особенно остро чувствовал Истину, что принесло ему восхищение современных молодых немецких пилотов. В русских лагерях его духовные силы сосредоточились на создании идеального образа его возлюбленной Уш. Его убеждение, что дома все будет хорошо, мысленные картины, которые Эрих видел, тоже стали своего рода религией. Его вера в Уш никогда не поколебалась и была тысячекратно вознаграждена.

Был ли поэтому Эрих Хартманн замкнутым эгоцентристом, сосредоточенном только на самом себе и своей Уш? Конечно нет. В действительности у него даже не было необходимости попадать в русскую тюрьму. Перед самым концом войны генерал Шейдеманн приказал ему вылететь из Чехословакии в центральную Германию. Ему были приказано сдаться англичанам. Генерал Шейдеманн знал, что русские отомстят своему самому страшному воздушному противнику. Приказ лететь в безопасное место был последним приказом, полученным во время войны Хартманном от вышестоящего штаба.

Молодой светловолосый майор сознательно отказался выполнять этот приказ. Тысячи немецких гражданских беженцев – женщин, детей и стариков – сопровождали его группу. Большая их часть так или иначе была связана с его подчиненными. Для военного приказ – это все, он должен быть выполнен. Вместо этого Эрих поступил так, как по его мнению диктовал кодекс чести офицера и порядочного человека. Он остался с беззащитными беженцами. Это решение стоило ему десяти лет жизни.

Скромность была такой же неотъемлемой чертой этого человека, как его голубые глаза и русые волосы. Он не сообщил авторам о приказе генерала Шейдеманна за все 12 лет знакомства, которые предшествовали подготовке этой книги. Они узнали о приказе из других источников. Когда его прямо спросили об этом, Хартманн только усмехнулся.

Безжалостно жесткий к самому себе, он всегда мог найти в своем сердце оправдание товарищу, который не выдержал давления Советов. Каждый человек имеет свой предел прочности, кто-то ломается раньше, кто-то позже, так думал Эрих Хартманн. Когда психика его товарищей сдавала, не выдержав такого испытания как развод с женами, оставшимися в Германии, он старался вернуть им душевные силы. Он мог мягко говорить с ними или резким шлепком вернуть к действительности. Его крестный путь был его собственным. Другие люди могли следовать за ним, только если они сами добровольно делали такой же выбор.

Когда в 1955 канцлер Аденауэр добился его освобождения из русского плена, в России еще оставалось множество немецких пленных. Многие пленные были освобождены раньше него, и когда он вернулся в Западную

Германию к своим родным, это стало праздником для бывших пленных и их семей. На вокзале в Херлехсгаузене, где он впервые ступил на свободную землю, его встретили шум и радостное возбуждение. Ему сообщили, что планируется еще более пышная встреча в Штуттгарте, возле его родного городка Вель-им-Шёнбух. Ассоциация военнопленных организовала торжества, ожидалось прибытие важных персон.

Худой и изможденный Хартманн был явно потрясен. Затем он огорошил встречающих настоятельной просьбой не организовывать такого приема. Он не мог принимать участие в подобных праздненствах. Газетчики спросили его, почему он отказывается принимать самые сердечные приветствия от жителей Штуттгарта.

«Потому что русская точка зрения на жизнь отличается от нашей. Они вполне могут решить, прослышав о подобном праздненстве, больше не освобождать немецких пленных. Я знаю русских достаточно хорошо, чтобы опасаться подобного решения относительно моих соотечественников, оставшихся в плену в России.

Когда ВСЕ они вернутся домой, тогда мы и должны будем праздновать. А сейчас мы не имеем права успокаиваться, пока последний немецкий пленный не будет репатриирован из России».

Его 10-летняя схватка с русской секретной полицией обострила врожденную прямоту Эриха. Он не терпел уверток и если сталкивался к ошибками, заявлял об этом громко и прямо. Даже рейхсмаршал Геринг в то время, когда нацисты были у власти в Германии, не смог переубедить молодого аса Эриха Хартманна, который протестовал, решив, что Геринг действует неправильно.

В январе 1944 Эрих посетил свою мать, жившую недалеко от Ютеборга. В этот период ПВО рейха страдал скорее от нехватки пилотов, чем нехватки самолетов. Он сел на базу истребительной авиации возле Ютеборга, когда погода ухудшилась. Эриху было всего 22 года, но его поразила молодость пилотов, базировавшихся на этом аэродроме. Ему не нравилась молодость пилотов, приходивших в его эскадрилью на Восточном Фронте, но эти пилоты вообще выглядели старшеклассниками.

Когда он вернулся после визита к матери, то обнаружил, что его эскадрилья была отправлена в полет в скверную погоду. Ветер поднялся за несколько часов до того, как он сам сел на аэродроме. Задачей летчиков был перехват американских бомбардировщиков. Ограниченная тренировка и еще более скромный опыт привели к тому, что 10 молодых пилотов разбились, даже не встретив американские самолеты. Взбешенный Белокурый Рыцарь сел и написал личное послание рейхсмаршалу Герингу.

Хартман, Эрих (Hartmann), летчик-истребитель Люфтваффе, майор. Согласно официальной статистике, сбил 352 самолета противника, возглавив список немецких асов во 2-й мировой войне. Родился 19 апреля 1922 в Вайсахе. Детство провел в Китае, где его отец работал врачом. С 1936 летал на планерах в авиаклубе под руководством своей матери -спортсменки-летчицы. С 16 лет пилотировал самолеты. С 1940 проходил подготовку в 10-м учебном полку Люфтваффе под Кенигсбергом, затем в летной школе в Берлине. Боевую летную карьеру начал в августе 1942 в составе 52-го полка истребительной авиации, воевавшего на Кавказе. Участвовал в Курской битве, был сбит, попал в плен, но сумел бежать. В 1944 назначен командиром 53-й авиагруппы. Был награжден многими орденами и медалями, в т. ч. стал шестым пилотом Люфтваффе, получившим Рыцарский крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами.

В ходе Второй мировой войны он совершил 1525 боевых вылетов, одержав 352 воздушные победы (из них 345 над советскими самолётами) в 825 воздушных боях. За небольшой рост и моложавый вид получил прозвище Bubi — малыш.

Будучи в довоенное время пилотом планера, Хартманн вступил в ряды люфтваффе в 1940 году, а в 1942 году закончил курсы подготовки пилотов. Вскоре он был направлен в 52-ю истребительную эскадру (нем. Jagdgeschwader 52) навосточный фронт, где попал под опеку опытных пилотов-истребителей люфтваффе. Под их руководством Хартман развивал свои навыки и тактику, что в конце концов 25 августа 1944 года принесло ему Рыцарский крест Железного креста с Дубовыми листьями, Мечами и Бриллиантами, за 301-ю подтверждённую воздушную победу.

Свою 352-ю и последнюю победу в воздухе Эрих Хартман совершил 8 мая 1945 года. Хартман и оставшиеся военнослужащие из JG 52 сдались американским войскам, но были переданы Красной Армии. Обвинённый формально в военных преступлениях, а по фактам — за уничтожение военной техники противника в военное время, приговорённый к 25 годам заключения в лагерях строгого режима, Хартман проведёт в них 10 с половиной лет, до 1955 года. В 1956 году он присоединился к перестроенным люфтваффе Западной Германии, и стал первым командиром эскадры JG 71«Рихтгоффен». В 1970 году он ушёл из армии, во многом из-за неприятия им американского истребителя Lockheed F-104 Starfighter, которым тогда укомплектовывались войска ФРГ, и постоянных конфликтов с вышестоящими начальниками.

Детство и юность

Эрих Хартманн родился в г. Вайсах, Вюртемберг и был старшим из двух братьев. Во время Второй мировой войны его младший брат Альфред также вступил в ряды люфтваффе (он был стрелком на Ju 87 во время немецкой кампании в Северной Африке и 4 года провел в английском плену). Некоторая часть детства мальчиков прошла в Китае, так как их отец хотел избежать последствий бедности Германии 20-х годов и экономической депрессии. С помощью своего двоюродного брата, работавшего консулом в немецком посольстве в Китае, отцу Эриха удалось найти там работу. По приезде в город Чанша он к немалому удивлению понял, что условия жизни в Китае намного лучше и перевёз туда свою семью. Однако в 1928 году им пришлось вернуться в Германию из-за начавшейся в Китае гражданской войны. Местное население перестало доверять иностранцам, начались нападения на дипломатов. Элиза Хартманн и двое её детей спешно покинули страну, их обратное путешествие проходило по Транссибирской магистрали — это была первая встреча Эриха с СССР.

Через некоторое время семья воссоединилась в городе Вайль-им-Шёнбух на юго-западе Германии. С этого момента Хартманн начинает интересоваться авиацией. Он присоединяется к программе подготовки планеристов, которую организовало возрождающееся люфтваффе. Мать Хартмана, Элиза, была одной из первых женщин-пилотов. Семья даже купила небольшой лёгкий самолёт, но в 1932 году была вынуждена его продать из-за бедности, наступившей вследствие экономического коллапса Германии. После того, как к власти пришли национал-социалисты, лётные школы стали получать поддержку от нового правительства, и Элиза Хартманн создала в своём городе новую лётную школу, в которой четырнадцатилетний Эрих получил пилотское свидетельство, а в пятнадцать лет стал инструктором в одной из планерных групп гитлерюгенда.

После обучения в средней школе (апрель 1928 — апрель 1932), гимназии (апрель 1932 — апрель 1936) и в Национальном Институте Политического Образования в Ротвайле (апрель 1936 — апрель 1937), он поступает в гимназию в Корнтале, где в октябре 1939 знакомится с девушкой Урсулой, ставшей вскоре его женой.

Люфтваффе

Во время обучения Эрих показал себя выдающимся снайпером и прилежным учеником (хотя военная муштра его мало интересовала), а к концу подготовки в совершенстве владел своим истребителем. 24 августа 1942, все ещё находясь на высших курсах воздушной стрельбы в Глейвице, он полетел в Цербст и продемонстрировал над аэродромом некоторые трюки лейтенанта Хогагена, бывшего чемпиона Германии по пилотажу. После выполнения некоторых элементов высшего пилотажа над аэродромом в Глейвице, начальство посадило лётчика под недельный домашний арест, который, возможно, спас ему жизнь — пилот, полетевший вместо него на следующий день, разбился.

В октябре 1942 года, окончив своё обучение в запасной истребительной группе «Восток», он получил назначение на Северный Кавказ в 52-ю истребительную эскадру на Восточном фронте. После прибытия на базу снабжения люфтваффе в Кракове, Эриху Хартманну и ещё трём пилотам пришлось лететь в свою эскадру на совершенно незнакомой Штуке. Это незнание обернулось локальным погромом и двумя разбитыми штурмовиками, пилоты были отправлены в JG 52 на транспортном самолёте. Сражения на Восточном фронте велись на глубине по крайней мере 750 миль над советской территорией, и Хартманну предстояло вести воздушные бои в этих неизвестных местах. Эскадра JG 52 уже заслужила большую славу в Германии, в ней летали многие из лучших асов люфтваффе, в чём Хартманн смог убедиться сразу после прибытия — Вальтер Крупински с трудом выбрался из горящего приземлившегося истребителя. Вальтер Крупински (197 сбитых самолётов, 16-й в мире) стал его первым командиром и наставником. Среди других был обер-фельдфебель Пауль Россманн, который предпочитал не вступать в «воздушную карусель», а атаковать из засады, тщательно изученная, эта тактика принесёт Эриху Хартманну первое место в неформальном соревновании лучших асов мира и 352 воздушные победы. Когда новым командиром эскадрильи стал Крупински, Эрих стал его ведомым. Так как 20-летнего новобранца, выглядевшего гораздо моложе своих лет, Крупински постоянно называл «Bubi» (мальчик, малыш), это прозвище прочно привязалось к нему.

Свой первый самолёт Хартманн сбил 5 ноября 1942 года (Ил-2 из состава 7-го ГШАП), однако за три последующих месяца ему удалось сбить всего один самолёт. Хартманн постепенно повышал своё лётное мастерство, делая упор на эффективность первой атаки. Со временем опыт дал свои плоды: во время Курской битвы в июле 1943 года он сбил за один день 7 самолётов, в августе 1943 года на счету было 49, а в сентябре он прибавил на личный счёт ещё 24 сбитых самолёта.

Вальтер Крупински (Walter Krupinski) и Эрих Хартманн (справа)

К концу лета 1943 Эрих Хартманн имел уже 90 побед, но 19 августа при атаке очередного ИЛа его самолёт получил повреждения, и он совершил вынужденную посадку за линией фронта. Командир эскадры Дитрих Храбак приказал подразделению Хартманна поддержать пикирующие бомбардировщики Штука из второй эскадры штурмовиков Sturzkampfgeschwader 2, ведомых известным асом штурмовой авиации Хансом-Ульрихом Руделем, но ситуация неожиданно изменилась, и немецким лётчикам пришлось столкнуться с массой истребителей Як-9 и Ла-5. Хартманн успел сбить 2 самолёта до того, как осколки повредили его Bf-109. С трудом приземлившись (за линией фронта) Хартманн, провозившись некоторое время со своим самолётом, увидел приближающихся русских солдат. Поняв, что сопротивление бесполезно, и убежать нет никакой возможности, он притворился раненым. Его актёрские способности убедили солдат, и его положили на носилки и отправили в штаб на грузовике. Терпеливо выжидая, Хартманн улучил момент, использовав атаку Штук, отвлёкшую солдат, он сильно ударил единственного охранника, выпрыгнул из грузовика и побежал к большому полю, на котором росли огромные подсолнухи, ускользая от летящих вдогонку пуль. При этом вся история, связанная с деталями спасения Хартманна от русских солдат известна исключительно с его слов и какого-либо достоверного подтверждения не имеет. Дождавшись прихода ночи, он последовал за патрулём, идущим на запад, и вернулся в часть, перейдя через линию фронта. Уже приблизившегося к своим, Эриха пытался пристрелить нервный часовой, не поверивший в то, что он действительно сбитый пилот, но пуля чудом не попала в цель, разорвав штанину.

Четыре пилота III./JG52 на Восточном фронте в конце 1942 г.

Слева направо: оберфельдфебель Ханс Даммерс (Hans Dammers), оберфельдфебель Эдмунд Россман (Edmund Rossmann), оберфельдфебель Альфред Гриславски (Alfred Grislawski) и лейтенант Эрих Хартманн

29 октября 1943 г. лейтенант Хартманн был награждён Рыцарским Крестом, имея 148 сбитых самолётов, 13 декабря отмечал 150-ю воздушную победу, а к концу 1943 года их количество поднялось до 159-ти. За первые два месяца 1944 года Хартманн заработал ещё 50 побед, а скорость их получения постоянно увеличивалась. Эти результаты вызвали сомнение в Верховном Штабе люфтваффе, его победы перепроверялись по два-три раза, а за его полётами смотрел лётчик-наблюдатель, прикреплённый к подразделению Хартманна. Ко 2-ому марта 1944 года количество побед достигло цифры в 202 самолёта. К этому времени советским лётчикам уже стал знаком позывной Карайа 1 , а командование Советской Армии назначило за его голову цену в 10 000 рублей.

Эрих Хартманн со своим механиком Хайнцем "Биммелем" Мертенсом (Heinz Mertens)

Некоторое время Хартманн летал на самолётах с элементом окраски «Чёрный тюльпан» (многолучевая звезда, накрашенная на кок винта и вокруг капота).

Слева направо: Вальтер Крупински (Walter Krupinski), Герхард Баркхорн (Gerhard Barkhorn), Йоханнес Визе (Johannes Wiese) и Эрих Хартманн

Добившись первых значительных успехов, Буби чисто по-мальчишески нанес на свой "мессер" устрашающую раскраску - нос истребителя покрасил в черный цвет. Якобы поэтому, по данным британских историков, советские летчики прозвали его "Черным дьяволом юга". Честно говоря, сомнительно, что русские называли супостата столь метафорично. Советские источники сохранили прозаичные прозвища - "Черный" и "Черт".

Обер-лейтенант Эрих Хартман в кабине своего Bf-109G-6. Россия, август 1944 г.

За "Черным" тут же устроили охоту, назначив за его голову премию в 10 тысяч рублей. Приходилось все время удирать. Наигравшись в "крутого", Эрих вернул самолету нормальный вид. Оставил лишь знак 9-й эскадрильи - пронзенное стрелой сердце, куда вписал имя невесты - Урсулы

В этом же месяце Хартманн, Герхард Баркхорн, Вальтер Крупински и Йоханнес Визе были вызваны в ставку Гитлера для вручения наград. Баркхорн был представлен к Мечам и Рыцарскому Кресту, а Хартманну, Крупински и Визе должны были быть вручены Листья. Во время поездки на поезде лётчики крепко выпили и прибыли в резиденцию, с трудом держась на ногах и поддерживая друг друга. Адъютант Гитлера от люфтваффе майор Николаус фон Белов был в шоке. После того, как Хартманн пришёл в себя, он взял примерить с вешалки офицерскую фуражку, но сильно расстроил этим фон Белова, который заметил ему, что это фуражка Гитлера.

Обладая огромным летным опытом, Хартманн пренебрегал правилами классического воздушного боя. На своем «Мессершмитте» он летал виртуозно, иногда бравируя храбростью. Он описывал свою тактику следующими словами: «увидел — решил — атаковал — оторвался». Хартманн пережил 14 аварийных посадок, дважды был сбит и один раз выпрыгнул с парашютом. Когда закончилась война, его непосредственный начальник, коммодор авиации Сейдеманн, приказал ему лететь из Чехословакии в британскую оккупационную зону. Впервые Хартманн не выполнил приказ, и присоединившись к группе гражданских беженцев, сдался наступавшим американским войскам, не подозревая, что следующие 10 лет проведет в чрезвычайно трудных условиях советского лагеря для военнопленных.

В октябре 1955 г. Эрих Хартманн наконец вернулся в Германию и вступил в восстанавливающуюся люфтваффе. Освоил полеты на реактивных самолетах и был назначен первым командиром JG 71 Рихтгоффен. Он возражал против оснащения люфтваффе американскими сверхзвуковыми истребителями F-104 Starfighter, считая их слишком сложными для пилотирования и недостаточно эффективными в бою. Это привело его 30 сентября 1970 г. к преждевременному прощанию с военной службой, которую он покинул в звании полковника авиации.