Лишь небольшая «горсточка» кузбассовцев - около 0,4% - может сегодня заявить: «Наши предки жили первыми на этой земле!» Шорцы, или кузнецкие татары - аборигены Кемеровской области.

Чем занимались инородцы?

Когда русские казаки в начале XVII в. пришли на кузнецкую землю, они обнаружили здесь местный народ - кузнецких татар или шорцев. «Как и когда коренные жители оказались здесь - вопрос, который мучает учёных много лет. Достоверных архивных сведений нет, поэтому бытует с десяток версий», - говорит руководитель Центра языков и культуры народов Сибири, кандидат педагогических наук Елена Чайковская.

Долгое время шорцы более-менее благополучно соседствовали с русскими, продолжали жить своим укладом, платили русскому государю ясак пушниной, питались рыбой, дичью и другими дарами рек и тайги, выращивали ячмень, из которого делали обыртку (алкогольный напиток, по вкусу напоминающий сухое вино) и толкан (муку из жареного ячменя).

Бородино - шорская национальная деревня. Фото: АиФ / Анна Иванова

Со второй половины XIX в. сюда приехали священники из алтайской духовной миссии, которые крестили шорцев в православие. При Николае II отношение к инородцам было бережным - их не брали в армию, охраняли особым царским указом. В 1885 г. миссионеры создали первую шорскую азбуку. В первые годы советской власти это уважение к коренным жителям сохранилось: дети получили возможность учиться, причём уроки для них вели на родном языке.

История уничтожения

Катастрофа грянула в 1939-м: в богатой земле нашли золото и руду, и национальный Горно-Шорский район, существовавший с 1926 года, был упразднён. Здесь открыли ГУЛАГ. Заключённых, которые работали на золотых драгах, поселили по соседству с местным населением. Ради добычи природных ископаемых, ради строительства городов вырубали тайгу-кормилицу - шорский народ оказался на грани этнического уничтожения. По задумке Иосифа Сталина, все должны были обрусеть, поэтому в школах не просто отменили уроки родного языка, а запретили говорить на нём, сжигали книги. Народ, лишённый традиционной среды обитания, постепенно перебирался в города, русел.

Монумент высотой 6 м изображает лося, на котором верхом сидит юная наездница. В руках у девушки - чаша с огнём ритуального подношения. Фото: АиФ / Анна Иванова

Планомерное уничтожение шорского быта и культуры продолжалось до конца 80-х годов прошлого века. О национальной идентичности заговорили только при Горбачёве. В 1989-м собиратель шорского фольклора, профессор Андрей Чудояков открыл в Новокузнецке единственную в стране кафедру шорского языка, и молодёжь смогла получать высшее образование, а учёные-лингвисты - собирать, изучать и сохранять многовековой опыт коренного этноса.

Позже появилась ассоциация шорского народа, общественные объединения, фольклорные коллективы. В начале 90-х шорцы мечтали о национальной республике, какие удалось создать в те годы в Хакасии и Алтае. У аборигенов появилось бы собственное министерство, которое защищает интересы этноса на государственном уровне, национальные школы, деньги на национальные программы. Но мечта так и остаётся мечтой.

Социальные плакаты в городе Мыски. Фото: АиФ / Анна Иванова

Национальный след

Что бы не делали с коренным народом, его культура оставила глубокий отпечаток и в жизни современных кузбассовцев. Шорский язык увековечен в названиях большинства рек, гор, посёлков. Казыр, Балыксу, Ортон, Карлык… Даже на первый взгляд русские имена имеют далеко не русское происхождение. Например, деревня Суета названа так не потому, что там жизнь суматошная, а происходит от шорского «суу» - вода. Больше всего шорских топонимов учёные-лингвисты находят в верховьях Томи, Кондомы, в бассейне Мрассу, т.е. в местах традиционного проживания коренных кузбассовцев.

Наша металлургия своим происхождением обязана шорцам. И монгольские племена, и русские казаки ещё в XVII в. заметили, что стрелы у местных жителей обладают небывалой прочностью. Позже этот секрет выплавки металла лёг в основу кузнецкой металлургии. Да и какой кузбассовец не ел пироги с колбой и яйцами? А между тем рецепт этого блюда - исконно шорский. Ещё миссионер Василий Вербицкий в конце XIX в. писал, что в посёлках и в домах у кузнецких татар стоит невыветриваемый запах колбы.

Деревянные скульптуры - современное веяние. Шорцы не поклонялись рукотворным памятникам. Фото: АиФ / Анна Иванова

Живые традиции

По наблюдениям Елены Чайковской, сегодня лишь 2% шорцев говорят на родном языке. Единицы остаются жить в отдалённых посёлках прежним укладом, им нелегко приходится без света, без работы, а большинство переехало в город. Один из таких ассимилировавшихся шорцев - писатель Вениамин Борискин .

Он живёт в Междуреченске и говорит, что его не тянет на натуральное хозяйство, накосился уже, напахался, хочется комфорта городской квартиры. Но связь с корнями старается не терять: пишет рассказы на шорском языке, участвует в фольклорной самодеятельности - поёт песни, как старинные, так и современные. «Мне нравится общение, нравится петь. О какой-то высокой миссии сохранения родной культуры я при этом не задумываюсь.

Но всё же рад, что, благодаря моему увлечению песней, мои дети что-то услышат и запомнят», - говорит он. Писатель признаётся, что его продолжает манить тайга. И если выезжает на рыбалку или охоту, то не забывает покормить духов - побрызгать водкой и попросить удачи. Т.е. обряд благопожелания - шачиг - шорцы продолжают использовать в повседневной, пусть и поглощённой цивилизацией, жизни. Кузнецкие татары приняли православие в конце XIX в., до этого исповедовали шаманизм, однако, как и некоторые языческие традиции у русских, у шорцев, вопреки крещению, остаётся вера в духов земли, воды, леса.

Шорцы продолжают верить в духов земли, воды и леса. Фото: АиФ / Анна Иванова

Один из шорских обрядов «ушёл» в широкие массы: дети и туристы охотно завязывают ленточки-чаламы на дереве. Миссионер Вербицкий описывал такие деревья, призывал шорцев отказаться от чаламов, но в свой очередной приезд замечал, что в деревнях продолжают следовать древней традиции. По шорским поверьям, ленточки вяжут только на берёзу. Считается, что через это священное дерево просьбы доходят до духов.

Обряд проводят на Чыл-пажи (Новый год, который празднуется в день весеннего равноденствия 21 марта), заранее готовят ленты чёрного, голубого, розового и белого цвета. Во время празднования чёрный чалам полагается кинуть в огонь - с ним сгорят все беды и болезни. Оставшиеся ленты вяжут на берёзу с пожеланиями благополучия всем людям, своему народу, семье и только в последнюю очередь себе.

Будет этнический толчок?

В последние годы стали возрождаться национальные праздники - Пайрам, Чыл-пажи, Мылтык. «Инициатива проведения праздников исходила от учёных и общественников. Потом идею подхватила власть, стала выделять деньги. Т.е. происходит реконструкция традиций, причём сверху. Но главное - дети видят обряды, участвуют в них, и, может, через такое вовлечение национальное самосознание будет жить», - полагает исследовательница шорской культуры Чайковская.

Заброшенный шорский посёлок Казас. Фото: Из личного архива / Вениамин Борискин По её мнению, от подлинной культуры сегодня мало что осталось. В основном реконструкция или стилизация. Остался героический эпос, записанный Андреем Чудояковым и его последователями, есть собранные ими же песни, пословицы, загадки. А вот сувениры, которые выдают туристам за шорские, имеют большее отношение в Горному Алтаю, нежели к Горной Шории.

Разве что берестяные туеса да кай-комус (двухструнный музыкальный инструмент) имеют местное происхождение. Деревянных украшений у шорок не было, они носили бусы из речных ракушек или кованую бижутерию. Деревянные скульптуры, изображающие животных или духов, - тоже современное веяние. Шорцы поклонялись не рукотворным, а природным памятникам - таким как священная гора Мустаг в Таштагольском районе. Там до сих пор проводятся обряды, куда инородцев не пускают.

«Цивилизация вытеснила шорцев с родной земли, фактически уничтожила культуру. Такова судьба многих коренных народов мира. Сейчас шорцы активизируют все силы, которые остались, чтобы сохранить свой этнос. Я вижу два варианта развития. Один пессимистичный, он связан с понятием «старения народа»: наверное, шорцы относятся к древнему народу, чей век заканчивается и ему суждено исчезнуть с земли.

Второй выход - пассионарный толчок Гумилёва: давление на народ вызовет этнический всплеск. Сегодня моменты этого всплеска я наблюдаю по тому, как ведёт себя шорская молодёжь. Например, в соцсетях появилось сообщество, где люди общаются только на родном языке. Набирают популярность свадьбы, которые проводятся по шорским обычаям. Молодых никто не заставляет это делать - ни родители, ни чиновники. Им самим интересно вспомнить традиции предков. Молодёжь не стесняется национальности, а гордится ею. У неё есть национальная идентичность - важное условие сохранения этноса», - делает вывод Елена Чайковская.

82% от общего количества шорцев живёт в Кузбассе (остальные – в Хакасии, Красноярском и Алтайском краях). Всего в России 12188 шорцев (по данным всероссийской переписи населения 2010 года). Шорцы – на 5 месте в Кузбассе по количеству, после русских, татар, немцев и украинцев. На 7,6% сократилась численность шорцев с 2002 по 2010 гг. Наибольшее число проживает в Таштагольском районе (42% всех шорцев Кузбасса), Междуреченске (18%), Мысках (16%), Новокузнецке (14%). 20% шорцев владеют родным языком.

Шорцы -
малый народ Сибири

Шорцы («шор-кижи» или «тадар-кижи», «кижи» — «человек»), малый народ Сибири, живущий в юго-восточной части Западной Сибири, на юге Кемеровской области (в Таштагольском, Новокузнецком, Междуреченском, Мысковском, Осинниковском и др. районах), а также в некоторых районах Республики Хакасия, Республики Алтай, Красноярском и Алтайском крае. Шорцы - потомки местных самодийских и угорских племен, смешавшихся с группами тюркоязычных.

По данным Всероссийской переписи 2010 года численность шорцев составила около 13 тыс. человек.

В составе этноса шорцев выделяются две этнографические группы: северная, или лесостепная («абинская») и южная, или горно-таежная («шорская»). Облик очень многих шорцев несёт в себе мало монголоидного: они светловолосы, сине- и зелёноглазы.

Шорцы — тюркоязычный народ, по языку к шорцам наиболее близки алтайцы и хакасы, а по культуре — алтайцы и чулымцы. Большинство шорцев говорят на шорском языке, который относится к хакасской подгруппе уйгуро-огузской группы восточно-хунской ветви тюркских языков.

В 17-18 веках русские называли Шорцев "кузнецкими татарами ", "кондомскими и мрасскими татарами", абинцами. Сами себя они называли по именам родов (Карга, Кый, Кобый и др.), волостей и управ (Таяш-Чоны - Таяшская волость) или рек (Мрас-кижи - мрасские люди, Кондум-чоны - кондомский народ), за пределами территории проживания - аба-кижи (аба - род, кижи - люди), чыш-кижи (люди тайги). Алтайцы и хакасы называли их по имени рода Шор. Это название широко распространилось и было введено как официальное в 20 веке.

Охотой занимались от 75 до 90 % шорцев. Промышляли зверя в пределах родовой охотничьей территории артелями по 4-7 человек (первоначально — из родственников, потом — из соседей).

Жили в сезонных жилищах из ветвей и коры (одаг, агыс). Пользовались лыжами (шана), подшитыми камусом. На ручной нарте (шанак) или волокуше (суртке) тащили груз. Добычу делили между всеми членами артели поровну.

Основным источником питания служило и рыболовство, в низовьях рек оно было основным занятием, в других местах им занималось от 40 до 70 % шорцев. По реке передвигались с помощью шестов на лодках-долблёнках (кебе) и берестянках.

Дополнительным занятием было и собирательство. Весной женщины собирали клубни, корни, луковицы и стебли сараны, кандыка, дикого лука, черемши, пиона, борщевика. Корни и клубни выкапывали корнекопалкой — «озуп», состоявшей из изогнутого черенка длиной 60 см с поперечной перекладиной-педалью для ноги и железным лезвием-лопаткой на конце. Собирали много орехов и ягод, в 19 веке уже и на продажу.

Степные шорцы употребляли молочные продукты: кислое молоко, пресный сыр (пыштак), творог, масло, зажиточные покупали конину. Из ячменной муки делали брагу (абыртка) и водку (арагы). Весьма распранён был и чай.

У северных шорцев издавна большое значение имело кузнечное дело, добыча и плавка железной руды (отсюда и русское наименование северных шорцев — «кузнецкие татары»). Именно поэтому и появилось название «Земля Кузнецкая», а затем и Кузбасс.

Изделия из железа, сделанные шорскими кузнецами, славились на всю Сибирь, ими платили дань (албан) джунгарам и енисейским киргизам.

Мужская и женская одежда состояла из рубахи (кунек), штанов (чембар) и халата (шабур) с вышивкой у ворота, на обшлагах и на подоле. Зимой одевали несколько халатов, их носили запахивая слева направо и подпоясывая кушаком. Женская рубаха была длиннее мужской, с вырезом на груди.

Южные шорцы делали одежду из волокон конопли и кендыря, северные — чаще из покупных тканей. Зажиточные шорцы носили зипуны, овчинные шубы. Обувь шорцев — кожаные сапоги с длинными голенищами (одук или чарык). Женщины носили платки, мужчины шапки — картузы из ткани, кожи, бересты или круглые холщевые шапки, в форме колпака.

Фольклор шорцев

Шорский фольклор составляют героические поэмы (алыптығ ныбақтар — сказания о богатырях), исполняемые «каем» (горловым пением) или речитативом, сказки, рассказы и легенды, загадки, пословицы и поговорки, охотничьи, свадебные, любовные, хвалебные, исторические и другин песни. Шорские героические поэмы и песни относятся к музыкально-поэтическому творчеству. Исполнялись они под аккомпанемент щипкового двухструнного инструмента «қомус», который делался из ствола ивы, кедра. Жанры шорского фольклора по содержанию и идеям отражают, в основном, охотничий образ жизни; из всех жанров наиболее развитым был героический эпос.

Начиная с 1985 года, возобновились традиционные праздники шорцев — праздник прародителя Ольгудека, весенне-летний праздник Пайрам, сопровождающиеся исполнением эпоса и песен, спортивными состязаниями.

Как говорил Андрей Ильич Чудояков, выдающийся шорский деятель: "Фольклор это голос народа и земли, на которой живёт этот народ. Будете знать голос земли, на которой живёте, - и она поможет вам в трудную минуту или вы сможете обратиться к ней за советом".

Шорские сказки

«В верховьях текущего моря жил мальчик Оолак. Однажды он свалил две лиственницы, волоком перетащил на берег, сбил плот и вниз по

Жанр сказки в шорском языке обозначается термином «ныба» (по диалектам и говорам - «шорчек», «нартпа»). Герои волшебных сказок зачастую не имеют имён, их называют просто мальчик, паренёк, одинокий паренёк, глупый охотник и т.п., т.е. словами нарицательными. Имя собственное в сказке не играет той роли, что в героических сказаниях. социально-бытовых сказках поддержка Богов почти вовсе отсутствует, человек уже сам распоряжается своей судьбой, что даёт ему стимул для собственной активности.

Как появилась гора Темиртау

Шорка. Художник Игорь Буканов

Вот какую легенду сложил шорский народ о происхождении горы Темиртау: "Была у Шории дочь – красавица. Слух о её необыкновенной красоте далеко по земле разнёсся. Прослышали и два брата, сыновья Алтая. Пришли посмотреть на девушку.

Да, видимо, в недобрый час пришли, так как страшная гроза обрушилась на землю. Но не растерялись братья, изловили огненную змею-молнию, растоптали ее и засыпали землей. В благодарность за спасение дочь Шории полюбила сразу обоих юношей и не смогла сделать выбор – кому отдать предпочтение.

Братья – алтайцы не смогли принять такую любовь: «Выбирай кого-то одного из нас», - сказали они ей. Разгневалась красавица, и ее сердце стало железным, превратилась она в железную гору Темиртау. А два брата окаменели там, где застало их это печальное известие, тоже став горами.

И по сию пору стоят неподвижно два брата неподалеку от красавицы Темиртау".

ДОГАДЛИВАЯ ВЫДРА

Поглядишь, так зверям и птицам вроде совсем вольно и без­заботно живётся: нет среди них ни родовитых князьков, владею­щих самыми обильными и добычливыми угодьями, ни богачей, жадных и хитрых, закабаляющих вечно своих бедных родичей долгами и обманом. А всё-таки и им приходится ежегодно и вы­куп за себя выплачивать, и дань в срок приносить: птицам — свои­ми перьями, а зверям — шерстью. Ведь каждую весну все звери, птицы линяют — скидывают с себя тёплые пушистые шубы и своё зимнее оперение. Вот этой одёжкой или украшениями своими они платят албан-дань и повинность духам — хозяевам земли и воды. Живущие на суше звери и птицы хозяевам гор и тайги албан вы­плачивают, обитающие в воде — хозяевам рек и озёр дань несут...

Из зверей только одна выдра ни горному, ни водяному хозяи­ну албан платить не желает, хитро от него увертывается. Она ведь попеременно то на берегу, то в воде живёт. И когда хозяин горы её спросит:

Где ты, зверюга, проживаешь?
Выдра лукаво отвечает:

В воде живу!

А когда хозяин реки допрашивает:

Где ты, красавица, обитаешь?

Она в ответ:

В тайге, на горе жилище моё!..

Когда хозяин горы сердито её к ответу требует:

— Кому ты, непокорная, албан платишь?

Выдра, посмеиваясь в усы, говорит:

— Хозяину реки должна платить! — А спрашивающему о том же хозяину воды дерзко отвечает:

— Хозяину горы я должна дань приносить!..

Так ни тому, ни другому албана и не платит. Поэтому выдра весной и не линяет — красивой и пышной шёрстки не меняет...

КАК ПТИЦЫ ОГОНЬ ДОБЫВАЛИ

(Запись Н. Дыренковойи, литературная обработка А. Смердова. Художник Х. Аврутис)

Было это, когда добрый Ульгень горы и реки, деревья и травы сотворил, людьми, зверями, птицами, рыбами землю и воду насе­лил. Птицам в их гнёздах тепло и уютно жилось, перьями и пухом они были одеты. Зверям в берлогах и норах тоже вольготно было, их шерсть густая от холода укрывала. О рыбах и говорить нечего. У всех еды было вдоволь, добывать её было легко, словом, всем хорошо жилось.

Одному человеку было плохо: он голым был, в жилище его огня не было, чтобы согреться возле него в зимние холода, мясо или коренья на нём сварить или зажарить. Холодно и голодно людям было. И стали они птиц просить-умолять:

— Вы, птицы, вокруг всей земли летаете, в небо — к солнцу и звездам поднимаетесь, горы огнедышащие переваливаете,— только вы и можете добыть и принести нам огонь...

, Новокузнецком , Междуреченском , Мысковском , Осинниковском и др. районах), а также в некоторых смежных районах Республики Хакасия и Республики Алтай , Красноярского и Алтайского краёв. Общая численность около 14 тысяч человек. Делятся на две этнографические группы: южную, или горнотаёжную (в начале XX века область проживания южных шорцев получила название Горная Шория), и северную, или лесостепную (так называемые абинцы). По языку шорцам наиболее близки алтайцы и хакасы , по культуре - алтайцы и чулымцы .

Самоназвание

До 1926 года общим самоназванием всех родовых групп шорцев (абинцев, шорцев, каларцев, каргинцев и других) было тадар-кижи (человек-татарин). Название тюркоязычного населения Южного Кузбасса «шорцы» было закреплено властями во всех официальных документах с учётом высказываний академика В. Радлова об этнокультурном единстве так называемых мрасских и кондомских татар. Современными самоназваниями являются как тадар-кижи , так и шор-кижи .

Язык

Большинство шорцев говорят на русском языке, свыше 60 % родным считают русский язык; в шорском языке до недавнего времени было принято выделять два диалекта - мрасский (хакасская (кыргызо-уйгурская) группа восточно-тюркских языков) и кондомский (северноалтайская группа западно-тюркских языков), каждый из которых в свою очередь распадался на ряд говоров. В НФИ КемГУ имеется научная школа по изучению шорского языка.

Религия и фольклор

В прошлом шорцы формально считались православными , фактически же у них сохранялись шаманизм и анимизм (культ предков, промысловые культы и другие верования). Согласно традиционному мировоззрению шорцев, всё мироздание разделено на три сферы, - на «землю Ульгеня » (Ӱлген чер ), нашу землю и «землю злых духов», или подземный мир. Во владениях Ульгеня имеется 9 небес; на седьмом небе находятся луна и звезды, на восьмом - солнце, а на девятом живёт сам Ульгень - доброе верховное божество. Наш мир и человека сотворили, по представлению древних шорцев, Ульгень вместе со своим братом Эрликом (олицетворением злого начала).

Шорский фольклор составляют героические поэмы (алыптығ ныбақтар - сказания о богатырях), исполняемые «каем» (горловым пением) или речитативом, сказки, рассказы и легенды, загадки, пословицы и поговорки, охотничьи, свадебные, любовные, хвалебные, исторические и другин песни. Шорские героические поэмы и песни относятся к музыкально-поэтическому творчеству. Исполнялись они под аккомпанемент щипкового двухструнного инструмента «қомус», который делался из ствола ивы, кедра. Жанры шорского фольклора по содержанию и идеям отражают, в основном, охотничий образ жизни; из всех жанров наиболее развитым был героический эпос.

Праздники

• Чыл пазы - Новый год, отмечается 20-21 марта в день весеннего равноденствия .
• Мылтық-Пайрам - праздник всех шорцев, в этот день принято есть пельмени, со спрятанными в них мелкими знаковыми предметами (спичка, монета, бумажка и тому подобными), отмечается 18 января. Каждая вещь олицетворяет какое-либо событие, которое должно произойти в нынешнем году.
• Шор-Пайрам - праздник посвящённый скотоводству и сельскому хозяйству, отмечается точно также как и у остальных тюрко-язычных народов, исключая некоторые небольшие нововведения (пример: конкурс красоты, конкурс на самую длинную косу).

История

Шорский этнос сформировался в VI-IX веках, в ходе смешения местных кетоязычных и пришлых тюркоязычных племён (по мнению некоторых исследователей, процесс формирования шорского этноса начался лишь в XVII веке, то есть с образованием Кузнецкого уезда и усилением в его пределах экономических, языковых и этнокультурных контактов).

Первые письменные свидетельства о (степных) шорцах («кузнецких татарах») относятся к началу XVII века, к периоду освоения русскими верховьев реки Томи. Вплоть до начала XX века у шорцев оставались значительные пережитки родовых отношений. До Октябрьской революции 1917 года основными их занятиями были рыболовство и пушной промысел, у некоторых групп - примитивное ручное земледелие , стойловое скотоводство, торговля и извоз. Ремесло у шорцев до начала XX века носило домашний характер и было сосредоточено, в основном, в руках женщин; наиболее развитыми были ткачество, гончарное дело и плетение сетей. Повсеместно была распространена обработка кожи и дерева (в изготовлении седел, лыж, лодок-долблёнок, мебели, берестяной посуды и других вещей домашнего обихода).

У северных шорцев большое значение издавна имело кузнечное дело, а также добыча и плавка железной руды (отсюда - русское наименование северных шорцев «кузнецкие татары»).

Традиционная шорская одежда к началу XX века шилась только в самых глухих южно-шорских улусах. Жильём для шорцев того времени служили многоугольные срубные дома с конической крышей, полуземлянки, летние шалаши, у северных групп - также русские избы.

В середине ХIХ века часть шорцев переселилась в Хакасию; впоследствии большинство этих переселенцев перешли на хакасский язык, - поэтому сегодня их потомки к шорцам обычно не относятся.

С середины 1920-х годов важную роль в формировании единого шорского самосознания сыграло всеобщее распространение грамотности в связи с созданием шорского литературного языка на основе мрасского диалекта (функционировал в 1920-1930-х годах). Тем не менее, в 1940-х годах начался продолжающийся по сей день процесс ослабления этнической специфики и ассимиляции шорского этноса. В 1-й половине ХХ века значительно изменилась обстановка в Северной Шории, где тогда началась интенсивная разработка угольных месторождений и возникла целая система крупных городов, так называемых рабочих посёлков и поселений ссыльных и заключённых со смешанным этническим составом.

После решения Кемеровского облисполкома от 20 июня 1960 года «О ликвидации колхозов Горной Шории, как нерентабельных» началась массовая миграция шорцев в города и крупные посёлки Кемеровской области, в итоге чего сейчас там проживает около 74 % всех шорцев.

Родо-племенное деление

Шорцы в наше время

Сегодня наблюдается постепенное исчезновение традиционной шорской культуры. Происходит это в силу всё большего нарастания урбанистической культуры. Вместе с тем начиная с 1985 г. возобновляются традиционные праздники шорцев - праздник прародителя Ольгудека , весенне-летний праздник Пайрам и др., сопровождающиеся исполнением эпоса и песен, а также спортивными состязаниями.

В настоящее время основная масса шорцев занята в работах в шахте, старые ценности такие как охота, рыболовство и сельское хозяйство постепенно ушли на второй план. Лишь в Шерегеше сохраняется старый образ жизни - охота, которая является основным промыслом для населения.

Важнейшей проблемой для современных шорцев является отсутствие рабочих мест и структуры сельского образования в сельских территориях Таштагольского района. Многие шорцы заняты в городах (Таштаголе, Шерегеше, Новокузнецке), некоторые из них работают на обслуживании туристской сферы на горнолыжном курорте Шерегеш. Шорцы, живущие на селе, официально считаются безработными, - несмотря на то, что большинство этих «безработных» заняты в сельском хозяйстве и традиционными для шорцев промыслами.

Численность шорцев в России:

ImageSize = width:420 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

Id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:18000 ScaleMajor = unit:year increment:2000 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

Bar:1926 color:gray1 width:1 from:0 till:12601 width:15 text:12601 textcolor:red fontsize:8px bar:1939 color:gray1 width:1 from:0 till:16044 width:15 text:16044 textcolor:red fontsize:8px bar:1959 color:gray1 width:1 from:0 till:14938 width:15 text:14938 textcolor:red fontsize:8px bar:1970 color:gray1 width:1 from:0 till:15950 width:15 text:15950 textcolor:red fontsize:8px bar:1979 color:gray1 width:1 from:0 till:15182 width:15 text:15182 textcolor:red fontsize:8px bar:1989 color:gray1 width:1 from:0 till:15745 width:15 text:15745 textcolor:red fontsize:8px bar:2002 color:gray1 width:1 from:0 till:13975 width:15 text:13975 textcolor:red fontsize:8px bar:2010 color:gray1 width:1 from:0 till:12888 width:15 text:12888 textcolor:red fontsize:8px

Численность шорцев в населённых пунктах (2002 г.)

Другие субъекты России:

город Ростов-На-Дону 1

город Новороссийск 3

Культурно-просветительские организации

• НГОО «Шория»
• Центр шорской культуры «Аба-Тура»

Напишите отзыв о статье "Шорцы"

Примечания

Литература

• Шорский сборник. Историко-культурное и природное наследие Горной Шории. Вып. 1. Кемерово, 1994.
• Деятельность Андрея Ильича Чудоякова и духовное возрождение шорского народа. Новокузнецк, 1998.
• Шорский национальный природный парк: природа, люди перспективы. Кемерово, 2003.
• Шорцы // Сибирь. Атлас Азиатской России . - М .: Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография , 2007. - 664 с. - ISBN 5-287-00413-3 .
• Шорцы // Народы России. Атлас культур и религий. - М .: Дизайн. Информация. Картография , 2010. - 320 с. - ISBN 978-5-287-00718-8 .
• // / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов , Р. Д. Цокаев. - 2-е изд., перераб. и доп. - Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. - 224 с. - ISBN 978-5-98624-092-3 .
• Ай-Толай. Героические поэмы и сказки Горной Шории. Новосибирск: ОГИЗ, 1948.
• Алексеев В. П. Антропологические данные и проблемы происхождения шорцев // Ученые записки ХакНИИЯЛИ. Абакан, 1965. Вып. XI. С. 86-100.
• Аравийский А. Н. Шория и шорцы // Труды Томского краевого музея. Т.I. Томск, 1927. С. 125-138.
• Арзютов Д. В. Религиозная ориентация среднемрасской группы шорского этноса на современном этапе // Традиционные культуры и общества Северной Азии (с древнейших времен до современности). Мат-лы XLIV регион. (с междунар. участием) арх.-этногр. конф. студ. и молодых ученых. Кемерово, 31 марта - 3 апреля 2004 г.). - Кемерово, 2004. - С. 375-378.
• Арзютов Д. В. Горно-таежные шорцы: этноконфессиональные процессы в начале XXI века // Сибирь на рубеже тысячелетий: традиционная культура в контексте современных экономических, социальных и этнических процессов./ Отв. ред. Л. Р. Павлинская, Е. Г. Федорова. - СПб: Европейский дом, 2005 - С. 129-143.
• Бабушкин Г. Ф. О шорской диалектологии // Вопросы диалектологии тюркских языков. Фрунзе, 1968. С. 120-122.
• Бабушкин Г. Ф., Донидзе Г. И. Шорский язык // Языки народов СССР. Тюркские языки. Т.2. М., 1966. С. 467-481.
• Васильев В. И. Шорцы // Народы Мира: Историко-этнографический справочник. М., 1988. С. 522.
• Галаганов З. П. История Горной Шории. Книга первая. 1925-1939 гг. Кемерово, 2003.
• Гончарова Т. А. Этнический состав населения Нижнего Притомья и его динамика в XVII-начале XXI вв. АКД. Томск, 2004.
• Горно-Шорский район // Сибирская советская энциклопедия. Т. III. Новосибирск, 1931. С. 61.
• Дева горных вершин. Шорское героическое сказание. Пер. с шор. и обработка Г. Ф. Сысолятина. Кемерово, 1975.
• Девять бубнов шамана. Шорские легенды и предания. Предисловие, составление и комментарий А. И. Чудоякова. Кемерово, 1989.
• Иванов С. В. Шорцы // Скульптура алтайцев, хакасов и сибирских татар. Л., 1979. С. 42-54.
• Ким А. Р. Материалы по краниологии шорцев и кумандинцев // Западная Сибирь в эпоху средневековья. Томск, 1984. С. 180-195.
• Кимеев В. М. Горные хребты Южной Сибири - границы или центры этнических территорий? // Проблемы археологии степной Евразии. Кемерово, 1987. С. 55-56.
• Кимеев В. М. Жилище и хозяйственные постройки шорцев // Жилище народов Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1991. С. 16-30.
• Кимеев В. М. Компоненты шорского этноса // Чтения Памяти Э. Ф. Чиспиякова (к 70-летию со дня рождения). Новокузнецк, 2000. Ч. 1. С. 33-38.
• Кимеев В. М. Основные этапы формирования шорского этноса // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1985. С. 102-105.
• Кимеев В. М. Территориально-этнические группы шорцев в XVII-нач. XX вв. // Молодые ученые Кузбасса в X пятилетке. Ч.II. Кемерово, 1981. С. 150-155.
• Кимеев В. М. Шорцы. Кто они? Кемерово, 1989.
• Кимеев В. М. , Ерошов В. В. Аборигены Кузбасса. Кемерово, 1997.
• Колюпанов В. Алтын шор. Золотая Шория («Сказания, мифы, легенды, сказки Горной Шории»). Вып. 4. Кемерово, 1996.
• Межекова Н. М. Шорский диалект // Диалекты хакасского языка. Абакан, 1973. С. 49-66.
• Миллер Г. Ф. Описание Кузнецкого уезда Тобольской провинции в Сибири в нынешнем его состоянии, в сентябре 1734 года // Сибирь XVIII века в путевых описаниях Г. Ф. Миллера (История Сибири. Первоисточники). Вып. VI. Новосибирск, 1996. С. 17-36.
• Патрушева Г. М. Шорцы сегодня: современные этнические процессы. Новосибирск, 1996.
• Потапов Л. П. Опыт датировки шорского предания о происхождении земледелия // Изв. ВГО, 1949. Т.1. Вып. II. С. 411-414.
• Потапов Л. П. Очерки по истории Шории. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936.
• Потапов Л. П. Шорцы // Народы Сибири. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 492-538.
• Рейно Л. А. Шорский орнамент // Приобье глазами археологов и этнографов. Томск: Изд-во ТГУ, 1999. С. 163-172.
• Соколова З. П. Шорцы // Вопросы истории. 1974. № 12. С. 207-212.
• Травина И. К. Шорские народные сказания, песни и наигрыши. М.: «Композитор», 1995.
• Тучков А. Г. Томские этнографические экспедиции в Горную Шорию // Труды Томского государственного объединенного историко-архитектурного музея. Томск: Изд-во ТГУ, 1996. С. 165-191.
• Функ Д. А. Из какого ты рода? [фамильно-родовой состав шорцев] // «Знамя шахтера» (г. Междуреченск), 1992, 17 сентября.
• Функ Д. А., Кимеев В. М. «Абинцы» в русских исторических документах // Молодые ученые Кузбасса 60-летию образования СССР: Материалы к научн. конф. Кемерово, 1982. С. 90-92.
• Хлопина И. Д. Горная Шория и шорцы // Этнографическое обозрение, 1992. № 2. С. 134-147.
• Чиспияков Э. Ф. История формирования этнической культуры шорцев // Кузнецкая Старина. Новокузнецк, 1993. Вып. 1. С. 88-101.
• Чиспияков Э. Ф. К вопросу о формировании диалектной системы шорского языка // Проблемы этногенеза и этнической истории аборигенов Сибири. Кемерово, 1986. С. 55-62.
• Чиспияков Э. Ф. К вопросу об этнониме Шор // Этнические и историко-культурные связи тюркских народов СССР. Всесоюзная тюркологическая конференция 27-29 сент. 1976 г. Алма-Ата, 1976. № 3. С. 111.
• Чиспияков Э. Ф. О телеутско-шорских языковых контактах // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий: Тезисы докладов областной научной конференции по лингвистике. Омск, 1984. С. 23-27.
• Чиспияков Э. Ф. Откуда пришли шорцы // Кузнецкий рабочий. Новокузнецк, 1985, 25 февраля.
• Чиспияков Э. Ф. Шорско-кетские параллели в лексике // Языки и топонимия. Вып. I. Томск, 1976. С. 73-76.
• Чиспияков Э. Ф., Абдрахманов М. А. Территориальные различия в фонетике и лексике шорского языка // Материалы к предстоящей VIII научной конференции Новокузнецкого пединститута. Новокузнецк, 1967. С. 28-30.
• Чудояков А. И. Стили шорского края // I международная конференция «Традиционные культуры и среда обитания»: тезисы. М., 1993. С. 39-43.
• Шорские героические сказания (вступительная статья, подготовка поэтического текста, перевод, комментарии А. И. Чудоякова; окончательная редактура Л. Н. Арбачаковой, музыковедческая статья и подготовка нотного текста Р. Б. Назаренко). М., Новосибирск, 1998.

Ссылки

• tadarlar.ru/ некоммерческий информационный проект о шорском народе

Более 10 млн человек От 1 до 10 млн человек От 500 тысяч до 1 млн человек От 200 тысяч до 500 тысяч человек От 100 тысяч до 200 тысяч человек От 30 тысяч до 100 тысяч человек От 10 тысяч до 30 тысяч человек

Отрывок, характеризующий Шорцы

В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».

Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt"a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C"est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d"une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d"une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l"ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.

Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего. Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.

Лица России. «Жить вместе, оставаясь разными»

Мультимедийный проект «Лица России» существует с 2006 года, рассказывая о российской цивилизации, важнейшей особенностью которой является способность жить вместе, оставаясь разными — такой девиз особенно актуален для стран всего постсоветского пространства. С 2006 по 2012 в рамках проекта мы создали 60 документальных фильмов о представителях разных российских этносов. Также создано 2 цикла радиопередач «Музыка и песни народов России» - более 40 передач. В поддержку первых серий фильмов выпущены иллюстрированные альманахи. Сейчас мы - на полпути к созданию уникальной мультимедийной энциклопедии народов нашей страны, снимка, который позволит жителям России самим узнать себя и для потомков оставить в наследство картину того, какими они были.

~~~~~~~~~~~

«Лица России». Шорцы. «Шория моя», 2010

Общие сведения

Ш‘ОРЦЫ, шор (самоназвание), народ в Российской Федерации (15,7 тыс. человек). Живут в основном в Кемеровской области (12,6 тыс. человек), а также в Хакасии (1,2 тыс. человек) и Республике Алтай и др. Общая численность 16,6 тыс. человек. По данным Переписи населения 2002 года численность шорцев, проживающих на территории России, составляет 13 тыс. 975 человек, по данным переписи 2010г. - 12 тыс. 888 человек.

Основная территория обитания - бассейн среднего течения реки Томь и её притоков Кондома и Мрас-Су. Выделяются этнографические группы: северная, или лесостепная ("абинская"), и южная, или горнотаёжная ("шорская"). Говорят на шорском языке тюркской группы алтайской семьи. Диалекты: мрасский, распространённый по реке Мрас-Су и в верховьях реки Томь, и кондомский - на реке Кондома и в низовьях реки Томь, примыкающий к северным диалектам алтайского языка. Распространён также русский язык (свободно владеют 53,6%, считают родным - 40,9%).

Сформировались на основе субстрата, общего для угров, самодийцев, кетов. В 6-9 веках Шорцы входили в состав Тюркского, Уйгурского и Енисейского каганатов и были тюркизированы, частично смешавшись с древне-алтайскими, уйгурскими, енисейско-киргизскими и монгольскими племенами. В 17-18 веках с Шорцами слились пришедшие с Севера (Иртыш, Барабинская и Кулундинская степи) кочевники-скотоводы телеуты.

В 17-18 веках русские называли Шорцев "кузнецкими татарами ", "кондомскими и мрасскими татарами", абинцами. Сами себя они называли по именам родов (Карга, Кый, Кобый и др.), волостей и управ (Таяш-Чоны - Таяшская волость) или рек (Мрас-кижи - мрасские люди, Кондум-чоны - кондомский народ), за пределами территории проживания - аба-кижи (аба - род, кижи - люди), чыш-кижи (люди тайги). Алтайцы и хакасы называли их по имени рода Шор. Это название широко распространилось и было введено как официальное в 20 веке.

В 1925 был образован Горно-Шорский национальный район с центром в селе Мыски, потом - селе Кузедеево, упразднённый в 1939. Численность в 1926 -14 тыс. человек.

Цикл аудиолекций «Народы России» — Шорцы

До 19 века одним из основных занятий Шорцев были выплавка и ковка железа, особенно развитая на севере. Они платили дань железными изделиями тюркским каганам, обменивали их у кочевников на скот, войлок, с 18 века сбывали железные изделия русским купцам. Русские называли их "кузнецкими людьми", их землю - "Кузнецкая земля". К концу 18 века, с ослаблением связей с кочевниками и усилением контактов с русскими, изделия шорского кузнечества не выдерживали конкуренции с привозными русскими изделиями, и кузнечество постепенно стало исчезать, основным занятием стала охота.

Первоначально преобладала загонная охота на крупного копытного зверя (олень, лось, марал, косуля), позднее - пушной промысел (белка, соболь, лисица, колонок, выдра, горностай, рысь) - до 19 века с луком, затем с ружьями, полученными от русских купцов. Охотой занимались от 75 до 90% хозяйств Шорцев (1900). Промышляли зверя в пределах родовой охотничьей территории артелями по 4-7 человек (первоначально - из родственников, потом - из соседей). Жили в сезонных жилищах из ветвей и коры (одаг, агыс). Пользовались лыжами (шана), подшитыми камусом. На ручной нарте (шанак) или волокуше (суртке) тащили груз. Добычу делили между всеми членами артели поровну.

Основным источником питания служило рыболовство. В низовьях рек оно было основным занятием, в других местах им занималось от 40 до 70% хозяйств (1899). По реке передвигались с помощью шестов на лодках-долблёнках (кебе) и берестянках.

Дополнительным занятием было собирательство. Весной женщины собирали клубни, корни, луковицы и стебли сараны, кандыка, дикого лука, черемши, пиона, борщевика. Корни и клубни выкапывали корнекопалкой-озуп, состоявшей из изогнутого черенка длиной 60 см с поперечной перекладиной-педалью для ноги и железным лезвием-лопаткой на конце. Собирали много орехов и ягод, в 19 веке - на продажу. За кедровыми орехами отправлялись семьями и артелями, живя в тайге по нескольку недель. В лесу строили временные укрытия, из дерева и бересты делали орудия и приспособления для сбора орехов - колотушки (токпак), тёрки (паспак), сита (элек), веялки (аргаш), лукошки. Издавна было известно бортничество, у русских заимствовано пчеловодство.

До прихода русских на южных пологих склонах было распространено подсечно-огневое мотыжное земледелие. Для этого семья поселялась во временном жилище на пашне на несколько недель. Землю взрыхляли мотыгой (абыл), боронили суком. Сеяли ячмень, пшеницу, коноплю. Возвращались на пашню осенью для уборки урожая. Зерно молотили палкой, хранили в берестяных чанах на сваях, мололи на ручных каменных мельницах. С развитием контактов с русскими на севере в степных и горных районах распространились пашенное земледелие и русские земледельческие орудия: соха, иногда плуг, борона, серп, водяная мельница. Засевали значительные площади, главным образом пшеницей. От русских же Шорцы усвоили стойловое разведение лошадей, а также упряжь, телегу, сани.

Женщины ткали на примитивных станках из конопли и крапивы, выделывали кожи, изготавливали утварь из дерева и бересты; мужчины были заняты промыслами, обработкой дерева, рога, кожи. Были развиты художественная резьба и выжигание по кости (на табакерках, черенках ножей, пороховницах и др.), вышивка. По Томи и в низовьях Мрас-Су было известно изготовление лепной керамики.

После Октябрьской революции Шорцы утратили большинство форм традиционного хозяйства. Современные Шорцы организованы в хозяйства и промысловые артели, часть занята на лесозаготовках и добыче золота.

В 19-начале 20 века у Шорцев были сильны родовые отношения. Границы административных единиц (волостей) совпадали с границами расселения отцовских родов (сo;ок), они управлялись выборными родовыми старейшинами (паштык). Члены рода называли себя карындаш ("единоутробный"). За родами были закреплены охотничьи и земледельческие угодья, в 19 веке они перешли в пользование больших семей (тoль). Внутри рода раскладывались ясак и подати. Большие семьи включали 2-3 поколения. К конце 19 - начале 20 века у северных Шорцев стали развиваться территориально-соседские отношения, имущественная дифференциация. Выделились богатые торговцы и ростовщики, скупщики пушнины (таныш), родовая администрация, появилась эксплуатация наёмного труда. Большая семья стала распадаться на малые.

Небольшие селения Шорцев - улусы на севере и аилы на юге - часто переносились на новое место - по случаю смены пашни, смерти кого-либо из родичей и т.п. Состояли из нескольких низких четырёхугольных срубных домов (юрт) с берестяной крышей. Они отапливались глинобитным очагом (кебеге) типа чувала. В 19 веке распространились избы русского типа, особенно на севере, у бедняков - срубные полуземлянки.

Временным жилищем (на пашне - для земледельческих работ, в тайге - во время охоты и заготовки орехов) были одаг - коническая постройка из брёвен и жердей, крытая берестой, - летом и агыс - каркасное жилище в форме усечённой пирамиды из брёвен, досок, жердей, крытое ветвями или берестой, с очагом в центре - зимой. Бедняки жили в таких строениях постоянно, утепляя их берестой и землёй. Были распространены срубные свайные амбары (тастак, анмар). Современные Шорцы живут в срубных домах, сохраняются амбары, охотничьи жилища, юрты используются как летние кухни.

Мужская и женская одежда состояла из рубахи (кунек), штанов (чембар, штан) и халата (шабур) с вышивкой у ворота, на обшлагах или подоле. Зимой надевали несколько халатов. Их носили, запахивая слева направо и подпоясывая кушаком (тюркская черта). Женская рубаха - длинная с разрезом на груди. Южные Шорцы делали одежду из конопли и кендыря, северные - чаще из покупных тканей, зажиточные носили покупную одежду, зимой - овчинные шубы, крытые материей. Обувью служили кожаные сапоги (одук, чарык) с длинными голенищами (у бедняков - из кендыря). Вместо портянок ноги обматывали мягкой травой-осокой. Женщины носили платки, мужчины - шапки: картузы из ткани, кожи или бересты, круглые холщовые шапки в форме колпака с круглой тульёй, на макушке собранной в сборки, иногда вышитой, зимой - меховые.

Первоначально основными продуктами питания Шорцев были мясо зверей и птиц, рыба, дикорастущие растения. Мясо жарили на костре, варили, рыбу варили. Лук, черемшу, кандык ели сырыми, сарану, кандык варили в воде или молоке, сарану также пекли в золе, черемшу ели солёной. Корни дикого пиона сушили и варили несколько раз, чтобы уничтожить их ядовитость, растирали на ручной мельнице и готовили кашицу или лепёшки. С развитием земледелия распространились мука и крупа из ячменя. Муку (талкан) ели с чаем, молоком, мёдом, маслом, сметаной, из неё варили кашу (саламат), крупу (шырак) добавляли в суп, кусочки пресного пшеничного теста (тутпаш) варили в воде, иногда с рыбой или мясом, либо в молоке. Пресные лепёшки (тертпек) варили в воде, ели с супом или ухой. Хлеб (калаш) был распространён на севере, в основном у зажиточных. Степные Шорцы употребляли молочные продукты: кислое молоко, пресный сыр (пыштак), творог, масло. Зажиточные покупали конину. Из ячменной муки делали брагу (абыртка) и водку (арагы). Пили чай.

У Шорцев был развит богатый фольклор: сказки, охотничьи рассказы и легенды, предания (пурунгу чоок, ербек), песни, поговорки, пословицы (улгер сос, кеп сос), загадки (тапкак). У телеутов северные Шорцы заимствовали героические поэмы (кай, ныбак), исполняемые под аккомпанемент двухструнного музыкального инструмента - комыса.

Традиционные культы - промысловые, родовые, шаманизм, культы духов-хозяев гор (таг-ээзи) и рек (су-ээзи). Духам-хозяевам приносили в жертву лошадей. Определённые обряды были связаны с охотой на медведя. Шаманство Шорцев имело родовой характер: шаманы наследовали свой дар и духов-покровителей в рамках рода. Атрибутами шамана были бубен и колотушка. Традиционные верования и мифология, поминально-погребальные обряды, камлания частично сохраняются у современных Шорцев. С 1985 возобновляются традиционные праздники - праздник прародителя Ольгудека, весенне-летний праздник Пайрам и др., сопровождающиеся исполнением эпоса и песен, спортивными состязаниями и т.п.

Первые православные миссионеры появились среди Шорцев в 1858. В 1880-х годах была создана письменность на основе русского алфавита, издавалась церковная литература. В 1920-е годы появляется учебная литература. Создаётся национальная интеллигенция.

В 1980-е годы возрождается интерес к традиционной культуре: в 1989 принята программа возрождения Горной Шории, создаются шорский национальный парк, фольклорные ансамбли, в Таштаголе, Мысках, Спасске изучается шорский язык.

Т.М. Патрушева, З.П. Соколова

Очерки

Шорцы - коренной народ Российской Федерации, живущий на юге Западной Сибири: в Кемеровской области, а также в смежных районах Хакасии, Алтайского и Красноярского краев.Численность в России по переписи 2002 года - 13975, в том числе в Кемеровской области - 11554 человек.Говорят на шорском языке тюркской группы алтайской семьи, распространён также русский язык: свободно им владеют 53,6%, считают родным - 40,9% населения. Письменность на основе русского алфавита впервые была создана христианскими миссионерами в 1880-е годы для печатания церковной литературы, с 1927г. она применяется для всех изданий.Религия - православие, традиционные верования: анимизм, шаманизм.

Кузнецкая земля - Кузбасс и ее аборигены

Пришедшие в начале XVII столетия на юг Западной Сибири посланные русским царем казаки были так поражены развитием кузнечного дела у местного населения, что назвали этот край Кузнецкой Землей, а ее коренных обитателей - кузнецкими татарами. Сами же эти потомки самодийских и угорских племен, смешавшихся с переселившимися в VI - X веках в бассейн среднего течения реки Томь и ее притоков Кондома и Мрас-Су тюркоязычными народами, именовали себя по-разному: по названиям родов (Карга, Кый, Кобый и др.), волостей и управ (Таяш-чоны - Таяшский народ), рек (Мрас-кижи - мрасские люди, Кондум-чоны - кондомский народ), а за пределами территории проживания - чыш-кижи (люди тайги). Ближайшие соседи - алтайцы и хакасы - называли их по имени рода Шор. Впервые этноним «шорцы», официально признанный лишь в XX столетии, был введен в научный оборот известным востоковедом академиком Василием Васильевичем Радловым («Древние аборигены России», СПб.-М., 1884г.). Среди шорцев выделяются северная этнографическая группа - лесостепная («абинская») и южная, или горно-таёжная («шорская»). Язык тоже имеет два диалекта: мрасский, распространённый по реке Мрас-Су и в верховьях Томи, и кондомский - на Кондоме и в низовьях реки Томь, но каждый из них распадается еще на ряд местных говоров. Литературный шорский язык сформировался на базе мрасского диалекта.

Между Ульгенем и Эрликом

Согласно традиционному мировоззрению шорцев мир разделен на три сферы: небесную, где находится высшее божество Ульгень, среднюю - землю, на которой живут люди, и обиталище злых духов - подземный мир, где властвует Эрлик. В земной жизни древние шорцы занимались выплавкой и ковкой металлов, охотой, рыболовством, скотоводством, примитивным ручным земледелием, собирательством. Изделия из железа, сработанные шорскими кузнецами, славились на всю Сибирь. Ими они платили дань (албан, алман) джунгарам и енисейским киргизам, но с приходом казаков на все эти «стратегические» ремесла был наложен запрет, чтобы еще непокоренные сибирские народы не смогли заказать себе воинские доспехи и снаряжение у местных оружейников. Постепенно профессиональное мастерство было утрачено, и даже отдавать ясак московскому царю «кузнецкие татары» стали пушниной.

Власть народа по-шорски

Шорцы жили общинами (сеоками), управлявшимися вполне демократично: старосту (паштыка) выбирали на родовом собрании, которое считалось высшим органом власти. Здесь же происходили и судебные разбирательства, во время которых в помощь паштыку выделялось шесть человек, чаще всего - многоопытных старцев. Свое решение судьи выносили на всеобщее обсуждение, они спрашивали соплеменников: «чарар ба?» (согласны ли?), если большинство говорило «чарар» (согласны), то приговор вступал в силу, если нет, дело рассматривалось снова. Все принятое на родовом собрании подлежало обязательному исполнению.

Православие и шаманизм

Также коллегиально шорцы решили принять христианство: с 1858 года до начала XX столетия они были крещены священниками Алтайской духовной миссии и считались православными, носили русские, то есть христианские, имена. Но наряду с официальной религией у них прочно сохранялись традиционные верования в хозяев природы: духов огня, ветра, воды, гор, лесов, источников, домашнего очага. Общение с ними, а также с верховными божествами - Ульгенем и Эрликом, происходило через посредника - шамана, к услугам которого прибегали при болезнях и трудных родах, во время похорон, перед охотой и сбором урожая.

«Что ушам будет слышно, то и глазам будет видно»

Эта старая шорская пословица, уравнивающая слышимое и видимое, точно объясняет отношение людей тайги ко всему, что их окружало. Так, безмолвие приравнивалось к небытию, звук, напротив, был свойством жизни, и они чутко вслушивались в звучание природы. Не случайно эпическая картина сотворения мира, воспроизводимая в шаманском ритуале, отличалась повышенным шумовым фоном: «Текущая вода зашумела, могучая тайга заревела, листья великого дерева свесились. Шумя, текущая вода золотое покрывало свое оттаяла». Как бы возникая из молчания, тьмы и безвременья, мир заявлял о себе птичьим щебетом, рокотом, шелестом и треском: так звук и жизнь заполняли Вселенную.

Времена года

Это «творение мира» ежегодно повторялась в весеннем пробуждении природы. Ее наступление шорцы определяли по первой зелени и грому, услышав который, женщины посолонь, то есть по солнцу: с востока на запад, обегали юрту, стуча по ее кровле ковшом. Предвестником весны в их фольклоре часто выступает хозяин горы: «Весною, пока еще на дереве не распустились листья, пока еще на земле не выросла трава, тогда хозяин горы кричит. Также и осенью, когда трава, засохнув, клонится, когда листья деревьев, засохнув, опадают, уши горы начинают лучше слышать, тогда снова кричит». Этот звук, сопоставимый по значимости с громовым раскатом, «открывает» и «закрывает» год. Раскаты грома весной, подобно первому крику ребенка, возвещали о возникновении новой жизни. У южных шорцев - и эту традицию разделяют многие тюрко-монгольские народы - появление новорожденного всегда сопровождалось возгласами и ружейными выстрелами.

Звуки ужаса

Совсем по-другому, с настороженностью, относились шорцы к звучанию иного мира: они наделяли всевозможных духов способностью имитировать сугубо человеческое поведение. Охотники рассказывали о хозяине тайги: «Ночью он (эзи) ходит около охотничьего балагана, иногда стучит, иногда говорит, но нельзя выйти на его стук. Ночью в тайге вдруг послышатся песни, словно играет кто-то, это хозяева тайги развеселились. Или пугает около балагана, ревет кто-то, кричит по имени три раза. Надо промолчать - иначе душу возьмет, тогда по возвращении домой придется шаману камлать и просить душу назад». В мире духов, на их территории или в их присутствии считалось опасным проявить свою человеческую сущность: подать голос, отозваться на имя, так как «отчуждаемые» части личности могли стать добычей существа иного мира, стремящегося тем самым как бы восполнить свою ущербность.

И души

Но этот мир давал знать о себе не только подражанием речи человека: диапазон его звучания был много шире. Например, угли в очаге, потрескивая, сообщали о настроении духа огня, звон колец тагана предвещал появление гостя. Кормосы (злые духи) могли мяукать, кричать совой или подавать утробный голос. Услышать подобное считалось дурным предзнаменованием: по верованиям шорцев, душа-тень за год до смерти человека предупреждала его об этом звуками. Подобные представления дошли до наших дней, найдя отражение в строках Михаила Пришвина - писателя и философа, исповедовавшего единство человека и Космоса. В 1928г. он записал в своем дневнике: «Мне снилось этой ночью, будто жизнь человека превращается в звук, который остается вместо жизни и не для одной только нашей планеты...»

«Ячмень наш насущный даждь нам днесь…»

Примерно так звучит на шорском языке православная молитва «Отче наш». Ведь священники, говоря о «хлебе насущном», употребляют словосочетание «аш табак» вместо более подходящего на первый взгляд «калаш». Все потому, что «аш», ячмень - единственный злак, который с давних времен выращивали шорцы в горах («табак» переводится как «еда»). Слово же «калаш» происходит от русского «калач», и местные жители обозначают им современные хлебобулочные изделия, а они, конечно, не воспринимаются как пища, самая нужная для существования. Поэтому и произносится на службе: «…чадыта керек аш табакты пююн писке перзен…», дословно: «…для жизни необходимый ячмень дай нам...». И никак иначе.

Северяне и южане

Православные шорцы (чиштынаштар) проживают на севере, а на юге в горах почти все - шаманисты. Также традиционно и разделение промыслов: «северяне» издавна занимались скотоводством и земледелием, «южане» - охотой и рыболовством. Для пропитания они добывали оленя, марала, кабаргу, лося, медведя, зайца, а еще боровую дичь - глухаря, тетерева и рябчика. Мех им давала охота на соболя, лисицу, колонка, выдру, бобра, горностая, рысь или белку, хотя тушки белок, запеченные на костре, считались также изысканным лакомством. На реке Мрасс-Су рыболовством было охвачено до 40% хозяйств, на Кондоме - свыше 70%. Объектами промысла были хариус, таймень, щука, налим, язь, другая частиковая рыба, также использовали невода двух типов: плетенный из ниток в ячейку (шуун) и холщовый (суске). Рыбы было так много, что ее ловили удочкой, били острогой, а женщины и дети добывали просто руками из-под камней или сачками. На юге выращивали ячмень, на севере - помимо него, пшеницу и овес. В горах искали съедобные клубни растений, в больших количествах заготавливали кедровые орехи, для чего в лес переселялась вся семья. Из-за этого в советское время шорцев не очень любили брать на работу: наступал сезон сбора шишек, и они моментально брали расчет и уходили с предприятий в тайгу собирать орехи.

Саламат, тертпек, талкан, пельмени с кониной …

В прошлом основной пищей шорцев было мясо диких зверей, рыба, дикорастущие растения. Дикий лук (оксум), черемшу (калба), кандык (пес) ели сырыми, сарану (саргай) отваривали в воде и молоке или пекли в золе, черемшу солили. Использовали также стебли зонтичных растений (болтырган). Корни дикого пиона сушили и долго вываривали, чтобы уничтожить их ядовитость, растирали на ручной мельнице и использовали для каш или лепешек. С развитием земледелия в рационе, особенно у северных шорцев, стали преобладать мука (талкан) и крупа (шырак) из прожаренного ячменя. Из них готовили кашу (саламат), кусочки теста (тутпаш) проваривали в воде, либо в молоке, иногда с рыбой или мясом, лепешки (тертпек) употребляли с ухой. Из ячменной муки делали брагу (абыртка) и водку (арагы). У южных шорцев в рационе большую роль играли молочные продукты: сыр, творог, масло. Мясо употребляли редко, но богачи ели говядину и покупную конину. На кухню современных шорцев большое влияние оказало соседство разных народов. Например, знаменитые «шорские» пельмени с кониной были позаимствованы у русских старообрядцев, а рецепт быстрого приготовления бараньих почек - у уйгуров.

И почки по-уйгурски

В книге Сталика Ханкишиева «Казан, мангал и другие мужские удовольствия» он описан так: «Четыре почки Турсун разрезал вдоль пополам, снял пленку, удалил протоки и каждую половину разрезал еще раз пополам. Получившиеся кусочки «надшинковал» на квадратики, т.е. взял большой нож, положил почку наружной стороной кверху и сделал несколько надсекающих движений, не дорезая почку до конца на 2-3мм, а потом повернул ее на 90 градусов и повторил процедуру. Получилось, что почка надрезана на трехмиллиметровые квадратики-столбики, удерживаемые лишь «донышком» каждой половинки. В вок - круглую глубокую сковороду с выпуклым дном - он налил немного (граммов 30-40) растительного масла, поставил ее на огромный огонь с вырывающимися из горловины печки языками пламени, опустил почки в мгновенно раскалившееся масло и стал жарить, давая маслу вспыхнуть. Через одну-две минуты он слегка посолил их, добавил немного соевого соуса, красного молотого перца, довольно много зиры и всыпал две крупно нарезанные луковицы. При этом он продолжал встряхивать вок, периодически давая загореться маслу. Блюдо было готово уже через четыре минуты: почки изогнулись во внутреннюю сторону, квадратики растопырились симпатичным ежиком, между ними набилась зира, а из масла, соевого соуса и выделившегося из почек сока получился довольно острый соус... Все было съедено мгновенно»

Шорцы. Общие сведения

Шорцы - небольшая тюркоязычная народность, возрожденная Великой Октябрьской социалистической революцией. Шорцы обитают в отрогах Кузнецкого Алатау, в бассейнах среднего течения р. Томи и ее притоков Кондомы и Мрассы. Значительная группа шорцев выселилась в течение XVII и XVIII вв. в бассейны левых притоков Абакана (Матур, Таштып, Тёя и др.), где они были известны до революции под общим наименованием сагайцев, в среде которых они разделились на ряд административных родов: Кивинский, Каргинский, Карачерский и др.

В настоящее время эта группа шорцев вошла в состав хакасской народ­ности. В небольшом количестве можно встретить шорцев в предгорной степи Солтонского района Алтайского края и в Турочакском аймаке Горно- Алтайской автономной области. Здесь они находятся в процессе слияния в Солтонском районе с русским народом, а в Турочакском - с алтайцами Горно-Алтайской автономной области.

Основная территория расселения шорцев (Горная Шория) находится в центре расположения знаменитого промышленного района-Кузбасса. Это - горная страна, отличающаяся, однако, мягким рельефом; лишь вершины Пустаг (1851 м), Коль-тайга (1876 м) и Падын-Таг представляют гольцы (таскылы), почти все лето покрытые снегом. Многочисленные реки носят горный характер и, за исключением главных артерий (Томи, Мрассы, Кондомы), мелководны. Выпадает большое количество осадков. Из-за глубокого снега затрудняется, а на юге временами и совершенно пре­кращается сообщение, а копытные животные (марал и козуля) переко­чевывают зимой в верховья Томи или Абакана. Большая часть террито­рии покрыта малодоступной горной тайгой с преобладанием елово-пих­тово-осиновой черни, кедровых лесов и т. д.; на десятки километров по уз­ким речным долинам тянутся болота. Тайга еще 25-30 лет тому назад была основным источником хозяйственных ресурсов для шорцев (пушные и ко­пытные звери и др.)* Кедровые леса занимают около 2% всей лесной пло­щади, дают населению в урожайные годы орехи. На р. Кондоме сохрани­лись на площади свыше 4 тыс. га липовые леса, и здесь развито пчело­водство. Для района характерны обилие кустарника и высокотравие. В северной части Горной Шории горы снижаются, а тайга редеет. Сгла­женная холмистая местность в низовьях Кондомы представляет лесостепь с островками елово-пихтового леса. Почвенные условия и меньшее коли­чество осадков делают эту местность более пригодной для земледелия. Площадь лугов и пашни составляет 5-7% всей территории района.

Официальное название народности «шорцы» и самоназвание «шор» окончательно утвердилось лишь после Октябрьской революции. До этого у шорцев общего самоназвания не было, и они называли себя по наименова­нию сеока (рода): Кобый, Карга, Кый и т. д., или по названию админи­стративного рода или управы, например Таяш-чоны (т. е. Таяшская во­лость). Вместе с этим шорец называл себя иногда и по месту жительства, по названию реки, например: Мрас кижи (мрасские люди), Мондым-чоны (Кондомский народ, кондомцы). За пределами своей тайги называли себя «чыш кижи» («черневой». т. е. «житель тайги», «черни») или «аба-кижи», т. е. «абинец». Название «аба» по существу было названием рода, как и на­звание «шор». Под термином «аба» у шорцев был известен род, обитающий преимущественно по р. Томи, близ г. Кузнецка (ср. шорское название г. Кузнецка - «Аба-Тура»). Под названием «абинцы» группу шорцев опи­сывают участники академических экспедиций XVIII в. (Гмелин, Георги).

В основе современного наименования шорцев лежит название довольно многочисленного сеока (рода) Шор, обитающего в основном на р. Кон­доме. С представителями этого рода впервые столкнулись миссионеры Алтайской духовной миссии, основавшие в 1858 г. свой первый миссио­нерский стан на р. Кондоме в пункте, получившем позднее название села Кузедеева. Миссионеры именем этого рода стали называть все мест­ное население Кузнецкой тайги. По имени того же сеока Шор называли всех шорцев и их тюркоязычные соседи (телеуты, алтайцы, хакасы). Под этим названием они вошли и в этнографическую литературу конца XIX и XX в. В русских исторических документах XVII и XVIII вв. и сибир­ских летописях современные шорцы выступают под названием мрасских, кондомских и кузнецких татар. Кузнецкими татарами они имену­ются и в известных трудах XVIII в. по истории Сибири (Миллер, Фишер).

Ранние этапы истории шорцев совершенно Р1е разработаны в научной литературе. Эта задача осложняется еще весьма слабой изученностью основной территории обитания щорцев в археологическом отношении. Судя по антропологическим и этнографическим данным, материалам языка, топонимики, фольклора, современные шорцы представляют со­бой тюркизированных потомков угрских, самодийскоязычных племен и кетоязычных аборигенов северной, таежной части Саяно-Алтайского нагорья. Антропологические материалы сигнализируют также об общ­ности элементов, лежащих в основе физического типа шорцев, хантов и манси. Особенности шорских диалектов (в фонетике, морфологии, лексике и т. д.) указывают на то, что тюркизировали их древнеал­тайские, уйгурские и енисейскокиргизские племена в период VI - IX вв., т. е. в период последовательно сменяющегося господства в Саяно-Алтайском нагорье тюркского, уйгурского и киргизского кага­натов. Тюркизация языка этих таежных (по местообитанию) племен, постоянно плативших дань пушниной и железом тюркоязычным каганам, происходила одновременно с частичным их смешением с тюркским, а че­рез него и монгольским этническим элементом. По своему этническому происхождению шорцы сходны с северными алтайцами (челканцы, куман- динцы, частично тубалары). В отличие от южных алтайцев, язык северной группы относится по классификации тюркских языков к так называемой уйгурской, или северо-восточной, группе, в которую входит и ряд диалектов хакасского языка. Еще в дореволюционное время неко­торые исследователи (Корш, Радлов) обратили внимание на связь языка северных алтайцев с восточно-финскими, или угорскими, языками Сибири.

Советские ученые установили, что особенности языков северных алтай­цев являются характерными для угро-самодийских языков (ненецкий, селькупский, а также хантов и манси).

Указание на некоторую языковую общность северных алтайцев с угор­скими и самодийскими народностями Сибири согласуется с антрополо­гическими данными. Отличаясь меньшей монголоидностыо основных антропологических признаков, шорцы и кумандинцы обнаруживают общность антропологического типа по измерительным и описательным признакам с хантами и манси. Общность шорцев, как и некоторых других северных алтайцев, с хантами и манси ясно выступает иа этно­графическом материале. Как показали исследования Н. Ф. Прытковой, верхняя мужская и женская распашная одежда шорцев одинакова по по­крою с одеждой хантов (среднее и нижнее течение Оби). Сходство это распространялось раньше и на материал одежды, изготовлявшейся из само­дельного холста. Такую же картину дает сопоставление орнамента. Исследо­вавший этот вопрос С. В. Иванов пришел к заключению, что прямолиней­ный геометрический орнамент, характерный для тканых и вязаных изде­лий шорцев и кумандинцев, распространен и у южной группы хантов (живущих по Иртышу, Салыму, Конде). Сопоставление общих элементов народной культуры шорцев с культурой хантов и манси можно продолжить и на других примерах. Наблюдается, например, общность типа древней ручной охотничьей нарты, которую охотники в зимнее время, идя на лы­жах, тянут за собой. Шорцы, так же как ханты и манси, имели в своем жилище (в дореволюционный период) однотипный очаг (чувал) с трубой из жердей, обмазанных глиной. В качестве хозяйственной постройки, устраивавшейся раньше как в тайге в районах промысла зверя, так и вблизи жилища, у этих народностей сооружались совершенно одинако­вые по конструкции небольшие срубы-амбарчики на высоких жердях для хранения продуктов питания, особенно мяса. Общие и древние элементы культуры у шорцев, хантов и манси хорошо сохранились в области культа. У северных шорцев и кумандинцев во время некоторых видов шаманских молений употреблялась берестяная маска, надеваемая отдельными участниками моления, а это характерно также было для общественных молений хантов и манси, где такая маска играла видную роль. Манси и ханты, как известно, во время обрядового праздника в честь убитого медведя изготовляли деревянный фаллос. Элементы фаллического обряда при охоте на медведя наблюдались и у шорцев. Характерные для хантов и манси представления и изображения духов предков в виде кры­латых людей находят свою полную аналогию в изображениях некоторых духов шамана, наносившихся в виде рисунков на шаманский бубен.

Этнографический материал и данные топонимики свидетельствуют о былой общности шорцев и с кетоязычным населением бассейна Енисея: с кетами, или так называемыми енисейскими остяками, и с коттами XVII-XVIII вв., ассимилированными позднее тюркоязычными племенами Минусинской котловины. Еще Радлов, основываясь на данных топонимики, выдвинул гипотезу, что шорцы являются тюркизированными по языку ени­сейскими остяками. Не соглашаясь целиком с этой гипотезой, недостаток которой заключается в упрощении этнического происхождения шорцев, следует все же отметить, что общность некоторых этнических элементов кетов и шорцев не может вызвать сомнения. Так, еще недавно кеты почи­тали божество Мать-Томь, которая, по их верованиям, обитала на юге, в каменном доме. В этом представлении еще сохранилась народная память о проживании кетов в каменных горах в верховьях р. Томи, где кетскую топонимику до сих пор хранят современные шорцы. Целый ряд бытовых особенностей, обрядов и обычаев кетов и шорцев отражает общность их исторической жизни и этнического происхождения. Как те, так и другие в XVII в., несмотря на их территориальную разобщенность и удаленность, славились кузнечным делом. Поэтому волости их расселения на Томи и Енисее одинаково именовались кузнецкими. В жизни тех и других охота на зверя имела первостепенное значение. Некоторые детали охотничьего быта кетоязычных коттов, описанные в XVIII в. Георги, сохранили порази­тельное сходство с современными шорскими. Например, Георги сообщает об обычае коттов во время охотничьего промысла спать «около огня попарно, так что головы лежат одна супротив другой, а ноги одного под руками у другого». Но точно так же спят в тайге на охоте современные шорцы, особенно те, предки которых переселились из долины Мрассы в бассейн Абакана. Сходен был до революции у тех и других и обряд захоронения умерших маленьких детей на дереве завернутыми в бересту. В шаманстве обеих народностей выдающуюся роль играет береза. Шаманский бубен шорцев обнаруживает сходство с кетским и относится к общему типу.

Существуют некоторые признаки того, что в среде шорцев имеются и самодийскоязычные этнические элементы. В преданиях шорцев гово­рится о том, что в состав их вошел небольшой народец чот, или шот, кото­рый жил в старину по р. Мрассе. В этом названии нельзя не узнать само- дийскоязычную родоплеменную группу Чода, или Чоды, которая раство­рилась в среде карагасов-тофаларов, северо-восточных тувинцев, вошла в состав кумандинцев (сеок Чоты, Йоты), тубаларов (сеок Дьуты). На связь шорцев с самодийскими элементами, в частности с селькупами, указывают некоторые этнографические данные. Вместе с этим сохранение у шорцев некоторых этнонимов позволяет говорить об участии в ил этногенезе древ­нетюркских элементов. Таковым является этноним киби, отнесенный ки­тайскими источниками к наименованию одного из поколений теле. Г. Е. Грум-Гржимайло связывает его с названием шорского сеока Киби, или Киви. Этноним Киби, или Киви, сохранился в названии Кивинской волости у шорцев и сагайцев, упоминаемой в русских исторических документах с XVII в. Необходимо привлечь внимание к наименованию гаогюйского поколения Аба, упоминаемому в летописи Суйской династии (581-618 гг.). Этот этноним фигурирует в качестве одного из названий поколений теле и у Шананна под 603 г. Наименование Аба известно из русских исторических документов начала XVII в. как название волости и поколения «кузнецких татар» - предков современных северных шорцев. У последних этноним Аба отме­чен всеми исследователями в качестве названия сеока. Участники русских академических экспедиций XVIII в. Гмелин и особенно Георги дают довольно подробное описание культуры и быта абинцев и подчеркивают их полное сходство «в рассуждении виду, душевных качеств, внутреннего своего устроения, нравов, языка, счисления времени и обрядов» с телеу- тами. Видимо, еще в XVI в. абинцы входили в состав телеутов, как в VII в. они входили в состав теле. Несмотря на то что в начале XVII в. абинцы описываются звероловами и металлургами, они были также и скотово­дами; Георги отмечает, что их «скотоводство во всем подобно телеут- скому», а это означает, что еще в XVIII в. абинцам было известно кочевое скотоводство, в отличие от предков южных шорцев, занимавшихся только звероловством, таежным рыболовством и собиранием корней. В этой связи следует обратить внимание на фольклор северных шорцев, в котором имеется героический эпос, отражающий жизнь, культуру и быт скотово- дов-кочевников, в то время как в целом для фольклора шорцев характерны коротенькие сказки, охотничьи рассказы и легенды, отражающие куль­туру и быт исконных таежников - пеших звероловов. Факт наличия ге­роического эпоса у шорцев, тождественного героическому эпосу южных алтайцев, объясняется участием в этногенезе северных шорцев телеу­тов- древних кочевников-скотоводов, происхождение которых, как мы видели выше, связано с тюркоязычными племенами Алтая VI- VIII вв.

Таким образом, в составе современных шорцев прослеживаются от­дельные древние этнические элементы, входившие в VI-VIII вв. в объе­динения тюркоязычных племен обширного Саяно-Алтайского района, известные в китайских летописных хрониках под наименованием теле и тупо. Поэтому вполне естественно, что в некоторых наиболее консерва­тивных элементах дореволюционного быта шорцев сохранились остатки, например, шаманских верований древних алтайских или орхонских тюр­ков VI-VIII вв. Характерным примером этого может служить культ женского божества, покровительницы детей Умай, или Май-ене, имя и культ которой известны по орхонским надписям. Ближайшими же исто­рическими предками современных шорцев являются различные тюркоязыч­ные племена, роды и территориальные группы, известные в начале XVII в. в русских исторических источниках под общим наименованием кузнецких, мрасских и кондомских татар. Более детально в это время они известны по наименованиям ясачных волостей, расположенных по рр. Томи (сред­нее и верхнее течения), Кондоме, Мрассе: Тюлюберской, Абинской, Сары- Чорской, Елейской, Каргинской, Кобыйской, Кивинской, Кыйской, Итиберской и др., отражавшим родоплеменные названия шорцев, которые сохранились у них вплоть до революции в названиях сеоков: Аба, Сары- Шор, Челей, Карга, Кый, Кобый, Четтибер и др. Эти близкие историче­ские предки шорцев находились в XVII в. в контакте с киргизскими пле­менами бассейна Абакана и их данниками (качинцы, арипцы, бельтиры, койбалы и др.), с которыми они, видимо, частично смешивались, так как для XVII в. документально засвидетельствованы «откочевки» шорцев с Кондомы и Мрассы к киргизам. Впоследствии этих шорцев представи­тели царской власти в Сибири отыскивали и возвращали «на их старые кочевья». В XVII в. и позднее происходило довольно интенсивное смеше­ние северной группы шорцев с телеутами. осевшими в Бочатских степях, прилегающих к Кузнецку с севера. Значительная часть телеутов, в этни­ческом составе которых наличествует монгольский элемент, вошла в со­став северных шорцев и слилась с ними. Героический эпос шорцев в до­шедших до нас редакциях как нельзя лучше подтверждает это.

Племена северного Алтая, в том числе и далекие предки современных шорцев, по крайней мере с VI-VIII вв. находились иа положении данни­ков тюркских каганов, уйгурских ханов, киргизских ажо и различных монгольских феодалов вплоть до включения в состав Русского государства. Особенно тяжелым было положение рядовых шорцев в период подчинения их Джунгарии, т. е. государству западных монголов (ойратов), или кал­мыков. Угнетение и эксплуатация шорцев калмыцкими феодалами до­вело их до крайнего разорения, и только включение в состав России буквально спасло шорцев в то время от полного исчезновения, на которое они были обречены господством калмыков.

Процесс освобождения шорцев от многовековой даннической зависи­мости от различных монгольских и тюркских ханов, тайшей, мурз, зай­санов, биес и т. д., начавшись в 1618 г., завершился полностью только в первой половине XVIII в. Процесс этот протекал в обстановке ожесто­ченного сопротивления со стороны феодальной верхушки сибирских та­тар (из династии Кучумовичей), северных и западных монголов, енисей­ских киргизов. Монгольские и тюркские владельцы не хотели лишаться своих данников. Особенно они дорожили своим господством над северными шорцами, у которых было широко развито производство различных же­лезных изделий домашним способом. Шорцы были для них основными по­ставщиками железного оружия (пик, мечей, наконечников к стрелам и т. д.) и военных доспехов. Железоделательная промышленность шорцев, несмотря на ее домашний характер и примитивность техники, в силу своего широкого распространения содержала в себе в то время большие производственные возможности. Русские казаки, ходившие на Мрассу и Кондому в 1641 г., сообщали, например, что «ясачные люди конломские и мрасские приготовили на продажу черным и белым калмыкам больше двух тысяч куяков и шапок железных против того же». Отсюда видно, что даже после того как шорцы вошли в состав Русского государства и, как правило, уже не платили дани своим бывшим монгольским и тюркским владельцам, последние продолжали снабжаться военной амуницией и ору­жием из железа от шорцев, но уже в порядке натурального обмена.

С включением шорцев в состав Русского государства в их истории наступил новый и наиболее важный по сравнению со всеми предыдущими период. Главное значение его заключалось не только в том, что шорцы были освобождены от многовекового, истощающего их экономику много- данничества, а особенно в том, что они оказались в непосредственном общении с русским народом и его несравненно более развитой культурой. Это обстоятельство, несмотря на тяжесть колониальной политики царизма, сыграло в их дальнейшей истории положительную роль.