По данным «Фонда Общественное Мнение», отрицательно оценивают историческую роль Ельцина 41 % жителей России, положительно - 40 % (в 2000 году, сразу после отставки, это соотношение выглядело более удручающе - 67 % против 18 %).
По данным «Левада-Центра », негативно оценивали итоги его правления 67 % в 2000 году и 70 % - в 2006, положительно 15 % и 13 % соответственно.
Как писал британский журнал «The Economist », «Еще до его ухода с поста большинство россиян по всей стране, от Калининграда до Владивостока, не испытывали к своему президенту ничего, кроме презрения - отчасти из-за галопирующей инфляции, невыплаты зарплат , разграбления народного достояния олигархами, но ещё больше из-за унижения, которому он, по их мнению, подвергал страну своими пьяными клоунскими выходками».
В ТВ-полемиках отмечалось [ кем? ] , что «при Ельцине действительно очень много убивали» журналистов .
Отношение к Ельцину на Западе
Ряд западных политиков и СМИ весьма неоднозначно оценивают деятельность Ельцина. В заслугу Ельцину ставятся, в частности, окончательное разрушение СССР (мнение The Financial Times), проведение экономических реформ , борьба с коммунистической оппозицией . В вину Ельцину, в частности, ставят некомпетентность его власти, создание класса «олигархов» путём распродажи за бесценок государственных активов, войну в Чечне, расцвет коррупции и анархии, падение уровня жизни населения и упадок экономики, а также передачу власти Владимиру Путину , так как, по мнению ряда западных источников, правление Путина является «менее демократическим» и представляет собой «возврат к авторитаризму».
Бывший президент США Билл Клинтон считал, что Ельцин «очень много сделал для того, чтобы мир изменился. Благодаря ему мир во многом изменился к лучшему» . Высокие оценки Клинтон даёт умению Ельцина идти «на определённые компромиссы». По мнению Клинтона, при Ельцине «в России по-настоящему шло развитие демократического плюрализма со свободной прессой и активным гражданским обществом » . Клинтон вспоминал, что в 2000 году высказывал Ельцину свои сомнения относительно Путина: Клинтон не был уверен в том, что Путин «столь же привержен принципам демократии и готов придерживаться их так же, как Ельцин» .
Американская газета «The Wall Street Journal » в редакционной статье писала: «Худшим врагом Ельцина был он сам. Пьяные выходки не только подрывали его здоровье, но и становились симптомами некомпетентности кремлевской власти. В 1992 году он ненадолго увлекся ограниченными рыночными реформами, обеспечившими капитализму дурную репутацию в России. Он создал „олигархов“ путем применения схемы „кредиты в обмен на акции“ (фактически распродав лучшие активы „своим людям“ за гроши) и проведя бестолково организованную приватизацию, которую настойчиво проталкивали его советники, обогатившиеся на ней. Он не сумел укрепить политические институты и правовое государство. Чеченская война, начавшаяся в 1994 году, стала военным и политическим фиаско. <…> Россия никогда - ни ранее, ни потом - не знала такой свободы, как в ельцинские 1990-е» , Путин же, по мнению издания, ликвидировал лучшие достижения Ельцина. .
В редакционной статье «The Washington Post » говорилось: «Вклад этого человека в историю неоднозначен, но его шаги в защиту свободы не изгладятся из людской памяти. <…> Часто болевший, зачастую казавшийся подвыпившим, он (Ельцин) допустил, чтобы в государственных структурах и за их пределами расцвели буйным цветом коррупция и анархия. Россияне переживали как позор его глупые выходки. <…> В последующие семь лет Путин аннулировал большую часть либеральных реформ, за которые боролся его предшественник.»
Экс-канцлер Германии Гельмут Коль назвал Ельцина «великим государственным деятелем» и «верным другом немцев». Канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила, что Ельцин «был великой личностью в российской и международной политике, мужественным борцом за демократию и истинным другом Германии» .
Журналист Марк Симпсон в «The Guardian » писал : «если бы Ельцин, успешно свергнув коммунистический режим, вместо алкогольного хаоса и бессилия воздвиг на его руинах сильную Россию, которая отстаивала бы собственные интересы и была влиятельной силой на мировой арене, его репутация на Западе была бы совсем иной и на него обрушивались бы некоторые из тех, кто теперь его прославляет. Его ненавидели бы почти так же сильно, как… Путина!» .
Редактор журнала «The Nation » (en:The Nation ) Кэтрин ванден Хэвел (en:Katrina vanden Heuvel ) выражает несогласие с мнением о демократичности правления Ельцина. По её словам, «ельцинская антидемократическая политика после августа 1991 года поляризовала, отравила и довела до обнищания эту страну, заложив основу того, что там сегодня происходит, хотя ответственность за это возлагается исключительно на нынешнего российского президента Владимира Путина» . Хэвел полагает, что действия Ельцина и небольшой группы его единомышленников по ликвидации СССР «без консультации с парламентом» не являлись «ни законными, ни демократическими». «Шоковая терапия », проведённая при участии американских экономистов, по её словам, привела к тому, что население потеряло свои сбережения , а около половины россиян оказались за чертой бедности. Хэвел напоминает о расстреле танками демократически избранного парламента , когда погибли и были ранены сотни людей. По её словам, представители администрации США тогда заявляли, что они «поддержали бы эти действия Ельцина, даже если бы они носили ещё более насильственный характер» . Журналист подвергает резкой критике начатую войну в Чечне , президентские выборы 1996 г. (сопровождавшиеся, по её словам, фальсификациями и манипуляциями, и профинансированные олигархами, получившими взамен залоговые аукционы ). Как подытожила Хэвел, правление Ельцина, по мнению миллионов россиян, поставило страну на грань гибели, а не на путь демократии. В России происходила наисильнейшая промышленная депрессия в мире в XX веке. Как писал один из известных американских советологов Питер Реддуэй в соавторстве с Дмитрием Глинским, «впервые в современной всемирной истории одна из ведущих промышленно-развитых стран с высокообразованным обществом ликвидировала результаты нескольких десятилетий экономического развития» . Хэвел считает, что во время реформ американская пресса преимущественно искажала картину о реальном положении России .
Борис Ельцин был женат, имел двух дочерей, пятерых внуков и троих правнуков. Жена - Наина Иосифовна Ельцина (Гирина) (до 25 лет - Анастасия). Дочери - Елена Окулова и Татьяна Дьяченко .
Билет 42: Политика президента В.В.Путина.
Влади́мир Влади́мирович Пу́тин (род. 7 октября 1952 , Ленинград ) - российский государственный и политический деятель; действующий (четвёртый) Президент Российской Федерации с 7 мая 2012 года . Председатель Совета министров Союзного государства (с 2008 года ). Второй президент Российской Федерации с 7 мая 2000 года по 7 мая 2008 года (после отставки президента Бориса Ельцина исполнял его обязанности с 31 декабря 1999 по 7 мая 2000 года ). Имеет юридическое образование. Кандидат экономических наук.
Победил на президентских выборах 4 марта 2012 года , набрав 63,6 % (по официальным данным всего 45 602 075 голосов избирателей). 7 марта 2012 года объявлен Центризбиркомом РФ избранным президентом Российской Федерации . 7 мая 2012 года вступил в должность Президента Российской Федерации . Первый человек в истории России, избранный президентом на третий срок, а также ставший президентом вновь, после другого лица.
Современники и историки о М. С. Горбачёве
(Чернова М.Н. Личность в истории. Россия – век XX . – М.: Эксмо, 2005.)
Он – умный, честный, совестливый и страстный человек, умудрённый вместе с тем искусством аппаратных правил игры «внизу и вверху». Хотел всё улучшить, всё усовершенствовать, покончить с абсурдом и безобразиями… У него были некоторые идеи, как надо «лучше жить». Но тогда они не выходили за рамки существующего общества. Отсюда и вскоре появившийся термин «обновление». Потребовались годы мучительной борьбы, чтобы понять, что это общество невозможно обновить. Оно обречено и подлежит полной замене.
Он сдвинул глыбу.
А. С. Черняев, помощник М. С. Горбачёва
по международным делам.
Горбачёв был лучшим из того, что могла предложить коммунистическая партия. Он сыграл центральную роль в замечательной главе мировой истории, но вынужден был в конце концов уйти, потому что в исторической пьесе больше не было места для человека, который хотел оставаться коммунистом.
Из американской газеты « Уолл-стрит джорнэл»
Его реформация дала главный, бесценный плод – свободу, обладая которой, общество имеет шансы добиться процветания и цивилизованности.
Д. Волкогонов.
Михаил Сергеевич Горбачёв – прямое продолжение XX съезда. Он в 1955 году закончил университет, начал работать в комсомоле и полностью формировался в тех низших и средних звеньях партии под впечатлением XX съезда.
Г. И. Куницын, партийный деятель.
Перестройка – это объективная реальность, которую мы, да и сам Горбачёв, поняли не сразу. Я на этот счёт вспоминаю одну историю: в конце 1986 года Михаил Сергеевич побывал во МХАТе, позвонил Олегу Ефремову и сказал: « Вот через два-три года запустим эту динаму, я освобожусь и стану ещё больше ходить в театр». С тех пор в театре он почти не был.
А. Аджубей.
Я бы лично Горбачёву памятник при жизни поставил: за одно то, что эту твердокаменную коммунистическую державу расшатал.
Н. Амосов, академик.
Для меня Горбачёв является < …> страшной фигурой, которая процарствовала на русском троне шесть с небольшим лет, оставила после себя руины… Он вселяет в меня ненависть. Он медиум, через которого силам, находящимся за пределами СССР, на Западе, в Штатах, удалось воздействовать на эту огромную страну и так её блистательно, без ядерных средств, истребить.
А. Проханов, писатель.
Горбачёв давно должен был уйти в отставку и попросить прощения у своего народа.
Меир Вильнер, генеральный секретарь ЦК ком-
мунистической партии Израиля.
Цена, уплаченная обществом за полученные духовные блага, оказалась непомерно великой, ибо на другой чаше весов – распад государства, экономики, социальных и национальных связей, правовой беспредел, плюс вместо «холодной войны» - очаги вполне горячих конфликтов.
М. К. Горшков и Л. Н. Доброхотов, философы.
Горбачёв по натуре, по характеру не мог быть подлинным главой государства. не обладая необходимыми для этого качествами, он вообще не любил принимать властные решения, предпочитал долго обсуждать их, охотно выслушивал множество мнений, спорил и при этом легко уходил от принятия окончательного решения, растворял свои «за» и «против» в хитросплетении слов. Он никогда не брал на себя вину за ошибочность того или иного решения, скрывался за якобы существующую коллективность его принятия.
Н. И. Рыжков, Председатель Совета Министров СССР.
Я приветствую его как самого выдающегося человека в истории нынешнего столетия, добившегося появления демократии в своей стране, завершения холодной войны и разоружения.
Франсуа Миттеран, бывший президент Франции.
Неумело выпустив джина из бутылки, Горбачёв не удержал в своих руках положение партии в стране. Одна из главных причин краха перестройки – прежде всего в воззрениях и характере Горбачёва, в его нерешительности, приверженности тем постулатам, которые были заложены в него с молодых лет. По существу, генсек был и остался продуктом своего времени, тех структур, которые вырастили и двинули его к вершинам власти.
В. И. Болдин, помощник Горбачёва.
Современники и историки о Б.Н. Ельцине
Человек прямой, иногда прямолинейный. Нетерпим к человеческим слабостям. По-барски может унизить.
Е. Т. Гайдар, экономист. В 1992 г. – и. о. председателя
Правительства России.
Произвол для Ельцина в порядке вещей… Он груб и циничен, склонен выжимать своих соратников до капли и затем жертвовать ими, сваливая на них всю ответственность… Невежество в экономике, неспособен критически воспринимать лесть и любит окружать себя царской роскошью.
Дж. Кьеза, итальянский журналист.
Его стиль как политического деятеля – резкие неожиданные шаги, нежелание идти на компромисс, готовность рисковать, ставить всё на карту, чтобы не ограничиваться отдельными выигрышами, а «снять весь банк …»
По складу своего политического дарования он революционер и чувствует себя в своей стихии только тогда, когда атакует.
Г. Шахназаров, политолог.
20 миллионов безработных – он говорит с таким равнодушием, что напоминает мне Мао Цзедуна, спокойно называвшего 50-миллионную цифру будущих жертв возможной ядерной войны.
М. С. Горбачёв. 1991 г.
После Троцкого Ельцин был первым советским политиком, осмелившимся публично критиковать генерального секретаря партии, а потом открыто призвавшим его уйти в отставку. Другими словами, ввёл в политический обиход не существовавшее в советской Конституции понятие импичмента. Впервые после убийства Сталиным всех своих противников – мнимых значительно больше, чем реальных, - Ельцин образовал внутри однопартийной системы политическую оппозицию и стал её лидером. В конце концов он демонстративно вышел из коммунистическойпартии – и опять-таки первым среди партийной аристократии.
Ельцин был первым советским лидером, вернувшимся к государственной деятельности из политического небытия, начав заново карьеру за пределами правящего партийного аппарата – прямым обращением к низовой, народной поддержке.
В. Соловьёв, Е. Клепикова, публицисты (США)
После августовского путча мне казалось, что России выпал счастливый лотерейный билет. Такие выигрыши бывают раз в тысячу лет. Власть почти бескровно перешла в руки демократов, вся страна ждала перемен. И Ельцин действительно мог использовать этот «золотой» шанс. У него было всё, чтобы грамотно провести реформы, предотвратить коррупцию, улучшить жизнь миллионов россиян. Но Борис Николаевич поразительно быстро был сломлен всем тем, что сопутствует неограниченной власти: лестью, материальными благами, полной бесконтрольностью… И все обещанные народу перемены свелись, в сущности, к бесконечным перестановкам в высших эшелонах власти. Причём после очередной порции отставок и новых назначений во власть попадали люди, всё меньше и меньше склонные следовать государственным интересам. <…> Да и Ельцин всё чаще при принятии решений исходил из потребностей семейного клана, а не государства.
А. В. Коржаков, генерал-лейтенант, руководитель
службы безопасности президента Ельцина.
1 февраля 2006 года первому российскому президенту исполнилось 75 лет. Скорее всего, эта дата не станет поводом для серьезных дискуссий о неоднозначной роли создателя посткоммунистической России в современной отечественной истории.
С момента своей отставки Борис Ельцин перестал быть главным российским ньюсмейкером. Cегодня наши СМИ вспоминают о первом российском президенте разве что в связи с очередной «достоверной» утечкой из анамнеза, либо с появлением новой порции слухов о семейно-брачных отношениях Дьяченко-Юмашевых. Если же говорить об экспертном сообществе, то его позиции по отношению к персоне Бориса Николаевича можно разделить на три группы. Первая, попав под «скромное обаяние» Владимира Путина, противопоставляет «анархию» ельцинского десятилетия «порядку» новой путинской эры. Вторая, видя в ВВП нового Пиночета (Сталина или Муссолини в зависимости от вкуса), рассматривает его предшественника как «крестного отца» нового узурпатора. Третья продолжает спекуляции на «семейные темы», так и не осознав до конца, что персональные перестановки в Кремле и на Старой площади имели лишь косвенное отношение к проблемам российской государственности.
Особо следует отметить отношение к персоне Бориса Ельцина российских историков. До сих пор Ельцин (как, в прочем и Михаил Горбачев) оказался не включенным в число исторических персонажей. Подавляющее большинство суждений о первом президенте России, исходящих именно от историков, политизированы, эмоциональны. Считая возможным говорить объективно о Николае II или российских самозванцах, Сталине или Екатерине Великой, отечественные историки в суждениях о Ельцине нередко скатываются до публицистики не самого высокого уровня. Между тем, несмотря на многочисленные человеческие недостатки первого президента Российской Федерации, очевидно, что всю многогранную деятельность Бориса Николаевича нельзя свести к дирижированию оркестром или сну в самолете в Шэноне так же, как правление Екатерины - к ее амурным похождениям, а царствование Петра Великого - к избиению Алексашки Меншикова и «всепьянейшим соборам».
Кстати о Петре. В эссе «Петр Великий» историк Михаил Погодин дал свой ответ на вопрос о роли петровских преобразований в российской истории: «Мы просыпаемся. Какой ныне день? 1 января 1841 года – Петр Великий велел считать годы от Рождества Христова, Петр Великий велел считать месяцы от января. Пора одеваться - наше платье сшито по фасону, данному Петром Первым, мундир по его форме. Сукно выткано на фабрике, которую завел он, шерсть настрижена с овец, которых развел он. Попадается на глаза книга - Петр Великий ввел в употребление этот шрифт и сам вырезал буквы. Вы начнете ее читать - этот язык при Петре Первом сделался письменным, литературным, вытеснив прежний, церковный. Приносят газеты - Петр Великий их начал… После обеда вы едете в гости - это ассамблея Петра Великого. Встречаете там дам, допущенных до мужской компании по требованию Петра Великого».
В возможном эссе «Борис Ельцин» (а такое, уверен, рано или поздно появится) можно было бы написать о том, что еще несколько лет назад мы просыпались, включали радио и ТВ и слышали критику в адрес главы российского государства. И эта критика была не всегда содержательной и аргументированной. Кстати сказать, сам концепт «Семья» был активно растиражирован еще «при живом» (в политическом смысле, конечно) Ельцине. Когда такое было в российской истории? Мы и сегодня идем в магазин и выбираем сорт сыра и колбасы, а не сыр и колбасу как таковые. Мы едем отдыхать (а некоторые и учиться) за границу. Выбраться за рубежи нашей Родины стало столь же привычно, как лет десять назад - съездить в «деревню к тетке, в глушь, в Саратов». И самое главное. В ельцинский период мы уже успели устать…от выборов. Представить себе в середине 1980-х всенародное голосование за главу государства, а не за единый блок коммунистов и беспартийных могли позволить себе либо романтические диссиденты, либо пациенты психиатрической больницы. И ряд этот можно до бесконечности продолжать - вспомнить и о Конституционном суде, разбиравшем споры правительства и парламента, и о возможности купить, сдать или снять.
И все эти ставшие привычными и успевшие надоесть завоевания так или иначе связаны с личностью Бориса Ельцина. Сегодня в запале борьбы с «ельцинской нестабильностью» от многих из этих достижений наша власть отказалась. Свобода для СМИ осталась главным образом в виртуальном пространстве, а избирательные процедуры напоминают шагреневую кожу. В том смысле, что выборное пространство в нашей стране сжимается с каждым днем. «Зато в России появилась стабильность», - тезис, усиленно внедряемый в сознание наших сограждан прокремлевскими политтехнологами.
Скажу крамольную для либералов и правозащитников мысль. Лично я готов бы был поступиться частью своих прав и свобод для повышения качества и уровня безопасности. Как личной, так и общенациональной. Однако путинская стабилизация на деле не дала ни того, ни другого. В России после 2000 г. не уменьшилось ни количество терактов, ни уровень коррупции. Скорее, налицо обратные тенденции. Нельзя говорить и об остановке процесса приватизации власти. И если в ельцинский период к этому процессу были подключены по большей части гражданские чиновники (экс-партийные бюрократы, бизнесмены и интеллектуалы, поверстанные во власть), то сегодня коммерциализация управления затронула спецслужбы и правоохранительные структуры, которые с каждым днем все больше напоминают частные охранные предприятия, а не «компетентные органы». Таким образом, сворачивание избирательных процедур не дало ни большей стабильности, ни более высокого уровня безопасности.
На долю Бориса Ельцина выпала задача стать во главе российской модернизации. Как и в иные времена в России, процесс этот инициировался государством по вполне очевидным причинам. Отсутствие развитых гражданских институтов и серьезной политической оппозиции (не морализирующей интеллигенции без четкой программы) давали однозначный ответ на вопрос, кому «поднимать Россию на дыбы». Не лучше была ситуация и с навыками низовой организации и традициями местного самоуправления. Отсюда очевидна вся несостоятельность упреков насчет обкомовского и горкомовского прошлого первого российского президента. Ельцин, взяв под свое «прикрытие» реформы (не личности отдельных реформаторов, а сам модернизационный проект), оставил не у дел всех своих незадачливых оппонентов. Горбачев, Хасбулатов, Руцкой, Коржаков, Примаков, Лужков могут на досуге вспоминать о своем проигрыше российскому преобразователю. Цена этого «проекта» велика. Утрата международного влияния, «парад суверенитетов» с последующей прикормкой (и недешевой) региональных баронов, криминализация и приватизация власти. Но и путь к петровским ассамблеям, газетам, Академии наук, флоту и «Парадизу на Неве» был уложен не лаврами, а тысячами стрелецких голов и еще одной жизнью - собственного сына.
«Россия - страна с непредсказуемым прошлым». Этот известный афоризм как нельзя лучше характеризует российский политический процесс. Отсутствие преемственности высшей государственной власти всегда становилось источником смут и революций в нашей стране. Казалось бы, Ельцин, сваливший посредством беловежской комбинации Горбачева, продолжил этот ряд. Но эпоха Ельцина, к счастью, не завершилась в январе 1992 года. Борис Николаевич взял обязательство довести дело до логического конца, поставить точку и больше к этому не возвращаться. В 1996 г. впервые в отечественной истории россияне выбирали главу государства не просто на основе знаменитой «четыреххвостки» (всеобщие, равные, прямые, тайные выборы), но и в соответствии с принятой на референдуме Конституцией. Тогда же Ельцин создал другой, не менее, а может быть, и во сто крат более важный прецедент. В России впервые осуществилась передача власти не на волне «революционного творчества масс», не по воле «усталого караула» и пылких гвардейцев, не вследствие «апоплексического удара» и не на закрытых пленумах ЦК, а согласно духу и букве Основного закона. Операция «преемник»? Но это – претензии не к президенту и не к правящей бюрократии, а к главному суверену – «многонациональному народу РФ», давшему себя убедить в том, что отставной полковник ФСБ - спаситель Отечества.
Первый президент России был избран всего 15 лет назад - ничтожный срок для истории. Но если вспомнить, что еще 15 лет назад интенсивно обсуждался вопрос о целесообразности частной собственности как таковой, а за пять лет до того дискутировали о допустимости при социализме частного извоза и на шабашников смотрели как на капиталистических акул, то очевидно, что в российской экономике и экономической мысли (начиная от взглядов научного истеблишмента до воззрений домохозяек) произошла революция, по масштабам сравнимая разве что с Великой французской.
Достаточно поверхностного анализа деятельности российских правительств посткоммунистического периода, чтобы понять, что рыночный экономический дискурс стал единственным. ЧВС начинал с попыток заменить «базар» рынком, регулируя цены на товары первой необходимости, а закончил клятвой в верности непобедимому монетаристскому учению. Единственное левое правительство Примакова - Маслюкова начало с совещаний с корифеями советской экономической мысли и анализа предложений по раздаче оборотных средств предприятиям, загрузке незагруженных мощностей и печатанию рублей, а закончило бездефицитным бюджетом и переговорами с МВФ. Экономическое образование наших премьеров и их заместителей, безусловно, влетело всем нам в копеечку. Но оно же и доказало, что черта, разделяющая планово- распределительную и рыночную экономику, пройдена и назад пути нет.
Но даже не это самое главное. Большинство наших соотечественников, ностальгируя по дешевой колбасе и маленькой, но гарантированной зарплате, научилось зарабатывать на хлеб самостоятельно, без государственной опеки. И не просто научилось, а воспринимает изобилие магазинных полок как одно из своих главных и неотчуждаемых естественных прав.
Можно было бы вспомнить и о последнем «сильном решении» первого российского президента – новогоднем подарке своим избирателям. Каким-то особым историческим чувством он, как и в другие моменты своей жизни, уловил, что его миссия исчерпана, - старое здание мировой революции и коммунизма разрушено, построен фундамент новой России. Последняя стройка выпускника стройфака Уральского политеха…
В Декларации утверждался приоритет Конституции и законов РСФСР над законодательными актами СССР, принцип разделения законодательной, исполнительной и судебной властей и некоторые другие ценности, заложившие основы будущей ельцинской России.
Свежеизбранный тогда председатель Верховного совета и будущий первый президент Борис Ельцин принимал в тех событиях активнейшее участие. Именно тогда, в июне 1990 года, было во многом предопределено дальнейшее развитие событий.
С 1992 года 12 июня — государственный праздник в России. В День России мы решили вспомнить Бориса Ельцина и обсудить с участниками проекта «Сноб» его роль в истории страны.
Ельцин был на Руси первым и, похоже, последним самодержцем, который не только сам не покушался никогда на свободу слова, но и своим боярам делать этого не разрешал. Уже только в такой ипостаси он войдет в нашу историю как политический деятель первой величины. Он, по сути, превратил Перестройку в революцию, сумел руководить ею практически бескровно (что есть чудо!), вернул Россию на торную дорогу цивилизации — да так мощно и уверенно, что все попытки нынешней элиты вернуть «совок» назад, хотя в целом и успешны, но позволяют все-таки верить в справедливость фундаментальной аксиомы сопромата: «всякая деформация — остаточна».
Если бы не печально известные склонности его и если бы меньше доверял он мнениям «лучших в мире министров обороны», его правление могло бы быть даже триумфальным. Но то, что произошло, — произошло: будем благодарны уже за то, что мы его трудами получили. Это был глоток свободы протяженностью в десяток лет, с точки зрения моего поколения — настоящее чудо, непредсказуемое и невероятное. Теперь мы знаем, что такое чудо возможно, и это вселяет надежду.
Ельцин — реформатор. Будучи президентом, он никогда не управлял Россией, он ее реформировал. Как и все реформаторы, Ельцин никогда не получит однозначной оценки в истории. Как и других реформаторов, Ельцина до сих пор любят очень немногие. Гораздо больше людей его все еще ненавидят и обвиняют. Но целостность личности и противоречивость его действий не оставят никого равнодушным или безразличным. Как всегда, современники судят о Ельцине обывательски по себе. В стране политического планктона и гламурной плесени Ельцин сумел не опуститься до этого уровня. Он не был подлым, злым и мстительным президентом. Его опасались друзья и соратники, но его не боялись враги. Он был слишком большим, чтобы мелочно и злопамятно доказывать это всем, кроме своего предшественника. Он делал много крупных, но искренних ошибок и просчетов, но не совершал мелких, но продуманных гадостей. Он создал было представительную демократию в стране, но полностью разрушил, как только она стала препятствием для его власти.
По всем политическим законам и правилам Ельцин не должен был стать президентом. Но он стал им. По российским понятиям он не мог уйти добровольно, но он ушел, не став цепляться за власть, ибо был настоящим, диким, своенравным, упрямым, не ручным политическим животным и кожей почувствовал, что его время закончилось. Уходя из Кремля, Ельцин произнес слова, которые кремлевские стены никогда не слышали: он попросил у россиян прощения. Смерть его была концом молодости России. Она выросла, стала взрослой и, как все взрослые, обрела возможность смотреть на свое прошлое несколько свысока. И делать уже взрослые, хорошо продуманные и поэтому гнусные ошибки.
Никаких ельцинских реформ не было, это была неизбежность: отпустили цены, и кто смог, просто разобрал собственность — я не считаю это за дела, это скорее было каким-то попустительством.
При этом у Бориса Николаевича было много добрых деяний, одно из которых, главное, заложило фундамент нашей государственности, — это было решение о том, чтобы разделить СССР на небольшие государства в соответствии со структурой тогдашних союзных республик. Это было первое решение, которое состоялось только благодаря его настойчивости и которое определило, в какой стране мы сейчас живем.
Второе деяние, которое было ключевым из того, что он сделал, — это был расстрел парламента, который заложил фундамент нашей политической системы. И за эти две вещи мы должны его помнить.
И третья история, произошедшая с его участием, — война в Чечне, которая на долгие годы поставила крест на светлой части его наследия, акцентировав темную. Но я надеюсь, что рано или поздно мы все-таки доберемся и до светлой части его наследия. А оно есть — он подарил нам свободу, но сейчас так трудно это вспомнить.
Размышляя об исторической роли Бориса Николаевича, я понял, что Борис Николаевич, видимо, заслуживает такого же памятника, какой Эрнст Неизвестный поставил Никите Хрущеву. Потому что противоречивость фигуры Ельцина, мощной, обаятельной, харизматичной фигуры, по-моему, связана с тем, что Борис Ельцин был символическим президентом российской революции начала 1990-х годов. Иногда говорят, что он принес идеи свободы, это не совсем так. Я считаю, что это заслуга Горбачева, а вот революционное утверждение перехода в новое состояние, отказ от коммунизма — действительно достижение Ельцина.Революция действительно наложила такой отпечаток на Ельцина и на страну, потому что революция, с одной стороны, — порыв в будущее, и я помню какую страстную эмоциональную консолидацию вызывала фигура Бориса Николаевича, а с другой стороны, революция — это разрушение, которое связано с отдачей, попятным движением, реакцией. И это началось не при Путине, это тоже началось при Ельцине. Первые признаки российского авторитаризма возникли уже в 1993 году, я бы сказал, что расстрел парламента нес в себе такую своего рода символическую угрозу. Потом начало чеченской войны и окружение Ельцина, которое восстанавливало самодержавную российскую традицию и способ выбора преемника. Дальше авторитаризм фактически вышел наружу, а в кремлевских спальнях он сформировался уже в середине 1990-х.
У меня двойственное отношение к личности Бориса Ельцина. С одной стороны, в отличие от Путина, это был человек, который подарил нам свободу, и внешне Россия была свободной демократической страной. У Ельцина был инстинкт свободы. В принципе он мог не вводить выборы губернаторов, он мог отменить выборы в 1996 году и остаться у власти в 2000 году со словами «коммунисты, опасность», он этого не сделал. А с другой стороны, мое двойственное отношение связано с тем, что вообще-то Ельцин оказался слабым лидером в тот момент, когда страна нуждалась в сильном. В сильном не в привычном патриотическом смысле слова, когда под сильным лидером имеется в виду тот, кто забирает всю нефть и газ себе и плюет на народ, а в сильном лидере, который проводит реформы.
Суть парадокса заключается в том, что Ельцин провел политические реформы, которые даровали свободу нищему народу, привыкшему в основном зависеть от государства, причем социалистического государства. При этом Ельцин не провел экономических реформ, которые позволили появиться в этом народе классу собственников, достаточному, чтобы народ понял, что голосовать надо не только за коммунистов или Путина. Несмотря на все название «реформаторское правительство», реформа Гайдара — это все вранье: реформ не было. Отмена фиксированных цен на товары — это не реформа, она произошла во всех бывших социалистических республиках, даже в тех, в которых никаких реформ не проводили. У власти остались те же самые группы влияния. И получилась такая картина, что, с одной стороны, не было экономических реформ, а с другой — была полная политическая свобода. И нищий народ, привыкший к государству, естественно, голосовал за того, кто обещает им наибольшую морковку. То есть страна нуждалась в экономических реформах, но, возможно, не нуждалась в демократии, потому что в нищих странах демократия бывает чрезвычайно опасной, как показывает пример Венесуэлы и африканских стран, как это показывает пример постсоциалистической России. Демократия была, а реформ не было, в результате чего к 1996 году Ельцин столкнулся с проблемой, что если ничего не сделать с выборами, то к власти придут коммунисты: пришлось изнасиловать народ и построить систему, при которой народ, голосовавший в принципе за коммунистов, проголосовал за Ельцина. Эта система была построена, и потом ее, как волшебную палочку, подхватил Путин и использовал уже для своей выгоды.
Мы судим исторических деятелей как генералов за проигранные и выигранные битвы, а почему эта битва была проиграна, не очень важно. Получилось так, что результатом деятельности Ельцина стал проигрыш битвы за Россию, и это было связано с трагическим сочетанием политической свободы и экономической несвободы.
Я думаю, что отправляться следовало другим путем: политическая несвобода и последовательные экономические рыночные реформы. Я думала, что и в 1991-м, и в 1993 году мягкое обращение и с ГКЧП, и с мятежниками в Белом доме было большой ошибкой, а в результате они почувствовали слабость этой власти. И я думаю, что введение выборов губернаторов было ошибкой, — в результате этого у России появился красный пояс, в том числе появились губернаторы, которые мешали проводить любые реформы. Сейчас, например, в Грузии и Китае нет выборов губернаторов, и ничего страшного. Страна с нищим населением не обязательно нуждается в политической свободе, которая в результате приводит к тому, что толпа выбирает диктатора.
Ельцин — неоднозначная фигура. Реально была честная попытка сделать свободную страну. Но не все люди чувствовали себя свободными, и очень низкий спрос на демократию, недоразвитость людей, недостаток образования породил всевозможные уродливые проявления, например в кресла губернаторов пришли всенародно избранные бандиты. Для многих россиян «демократия и свобода» и «хаос и вседозволенность» — это синонимы.
То, что, я считаю, было правильным по сути, но неправильным по исполнению, — это приватизация. Исполнение было неправильным, потому что очень дешево продали народное добро, очень многое попало в одни руки. 70 с лишним лет не было частной собственности, и люди не научились ее ценить. Но лучше так, чем если бы приватизация была бы не проведена. Тогда был бы вообще кошмар.
После развала СССР были разорваны все производственные цепи, гнилой вонючий «совок» провалился к чертовой матери. Когда начали грабить таможни, производственные связи нарушились окончательно.
Ельцин не стал сдерживать желание народов приобрести ту форму, которую они, видимо, к сожалению, на тот момент заслуживали.
Ельцин честно хотел сделать демократическое государство, но путь к демократии долог и тернист. Это как воспитание ребенка, это нормальный путь к свободе. Но сейчас все идет обратно в самый сраный, вонючий, уебищный «совок», который только можно придумать. Все средства массовой информации популяризируют именно тот период, который и считался, и реально был периодом застоя и гниения советского строя, с патриотическими гардемаринами и ворующими ментами в двоемыслящем советском мозгу. По телевизору смотришь патриотического гардемарина, а на дороге тебя трахает ворующий мент.
Доверие к нему было достаточно большое. Я думаю, что у Бориса Николаевича, к сожалению, не хватило макроэкономического образования, какого-то видения. Может быть, из-за того, что он пьянствовал, в последнее время своего правления он мало времени уделял принятию решений. И, конечно, как вокруг человека доверчивого, вокруг него вилось много всяких воров и бандитов.
При позднем Ельцине, в конце 1990-х, народ был замотивирован, народ научился созидать. И этого заряда хватило практически до начала разгрома таких компаний, как ЮКОС и так далее. До середины «нулевых» был созидательный, коммерческий, карьерный заряд, была очень большая мотивация. В 2000 году был рост ВВП на10% и профицит бюджета при 28 долларах за баррель. Результатом кризиса 1998 года была мотивация работать, а кризис 2008-2009 годов — самая большая демотивация.
При Ельцине все начало происходить так, как и должно было происходить. Была относительная свобода слова, была относительная защита капитала. Теракты если и были, то не с таким количеством жертв, как сейчас. Не было таких жутких техногенных катастроф, которые происходят сейчас. Если количество техногенных катастроф сравнить с расходами бюджета, то при Ельцине был маленький бюджет и маленькие катастрофы. А сейчас расходный бюджет больше в сто раз — и катастрофы больше.
Эпоха Ельцина — это путь по говну к свободе. А сейчас — путь по красной дорожке к феодализму.
Владимир Путин написал предисловие к выходящей в серии "Жизнь замечательных людей" биографии Бориса Ельцина.
По мнению премьера, "масштаб фигуры первого президента России трудно переоценить".
"Даже самые последовательные противники вынуждены признавать в нем такие человеческие качества, которые делают честь любому политику. Настоящая оценка тому, что сделал первый президент России, будет дана не нами и, наверное, не нашими детьми", - написал он.
Слова и дела
Между тем, президент, а впоследствии премьер Владимир Путин во многом - кое-кто считает, что полностью - перечеркнул наследие предшественника.
Главными завоеваниями эпохи Ельцина принято считать публичную политику и свободу слова.
Получив по конституции 1993 года почти царские полномочия, Ельцин не стал самодержавным правителем и мог далеко не все. А уж свобода СМИ была для него священной коровой. Историки до сих пор удивляются, как бывшему партийному секретарю удавалось сдерживать себя и спускать журналистам даже явно несправедливую и оскорбительную критику.
При Путине Россия фактически вернулась к однопартийной системе, парламент перестал быть местом для дискуссий, губернаторы назначаются Кремлем, новостные телеканалы поставлены под государственный контроль, мирные оппозиционные митинги разгоняются.
Image caption Первый президент России чтил свободу словаВ день российского флага 22 августа активистам движения "Солидарность" - духовным наследникам защитников Белого дома 1991 года - не дали пройти по Москве с этим самым флагом. Можно ли более символично продемонстрировать, в какую сторону эволюционировала страна за минувшие годы?
Ряд аналитиков указывает, что дело не столько в Путине, сколько в массовых настроениях. Как выразилась однажды газета "Коммерсант", "каждый Блэр хотел бы править, как Путин, только общество другое".
Однако и Путин немало сделал для того, чтобы Россия пришла в нынешнее состояние.
Загадка Путина
Что же заставило Владимира Путина, явно не являющегося единомышленником и политическим преемником Ельцина, публично проявлять к нему пиетет? Мог бы вообще ничего не писать. Кто его, как говорится, за язык тянул?
Надо сказать, что российский премьер не впервые, и не только этим озадачивает искушенных аналитиков. Почему, например, в 2008 году он не пошел на следующий президентский срок, хотя имел полную возможность подкорректировать конституцию? Что мешало?
Media playback is unsupported on your device
Некоторые считают, что Путину нравится быть человеком-загадкой.
Президент фонда "Петербургская политика" Михаил Виноградов в интервью Русской службе Би-би-си заметил, что премьер выразил, в основном, свое личное отношение к Борису Николаевичу, а его политическое наследие оставил суду потомков.
По мнению аналитика, "Путину легче было выступить в жанре предисловия, нежели в жанре интервью, где пришлось бы отвечать на острые вопросы".
Но это нюансы. Сам факт написания предисловия общество однозначно расценит как проявление уважения к предшественнику, что, с учетом настроений большинства современников, электоральных преимуществ не сулит.
Причем речь идет о последовательной позиции. В свое время Путин обеспечил предшественнику спокойную старость, а после кончины проводил в последний путь со всеми почестями и поспособствовал принятию закона "О центрах исторического наследия президентов Российской Федерации, прекративших исполнение своих полномочий" , во многом списанного с американского аналога.
Пять объяснений поведения Путина
Конечно, Путин в свое время получил власть из рук Ельцина и, вероятно, дал при этом некие обещания. Но устные договоренности, не опирающиеся на силу, в политике не стоят ничего. Руководствуясь рейтинговыми соображениями - а судя по словам и поступкам Путина, он о своем рейтинге очень заботится – новый президент мог бы сделать с предшественником что угодно к вящей радости большинства "дорогих россиян".
Такому поведению Путина может быть несколько объяснений.
Версия первая. Путину по-человечески не чужды чувства личной привязанности и благодарности.
Версия вторая. Путин принципиально решил покончить с советской традицией охаивания предшественников, вероятно, заботясь при этом о собственном месте в истории. Президент есть президент! Престиж главы государства есть престиж самого государства.
Image caption Владимир Путин вспомнил в предисловии ельцинское напутствие: "Берегите Россию!".Версия третья. Путин в главном согласен с Ельциным: коммунисты прошляпили великую державу, чтобы занимать достойное место в мире, Россия должна развиваться на началах рыночного капитализма. Разница лишь в том, что он предпочитает не западную, а китайскую модель - капитализм без либеральной демократии.
Версия четвертая: одной из прерогатив национального лидера Путин считает право трактовать историю и хочет лично задать тональность разговора на актуальную тему о Ельцине и его эпохе. Здесь у него явное преимущество перед Дмитрием Медведевым, который в 1990-х годах не занимал достаточно высокого положения, чтобы судить о них иначе, как с позиций рядового гражданина.
Версия пятая: Путин не находит пользы в борьбе с прошлым и предлагает позитивно смотреть на все его периоды.
Личная признательность ?
Иосиф Сталин и Борис Ельцин одинаково легко отказывались от старых друзей и перетряхивали свое окружение. Разница была в том, что Ельцин отправлял тех, в ком разочаровался, в отставку, а Сталин - в физическое небытие.
Путину, судя по его кадровой политике , такой подход чужд. Почему не предположить, что это отношение к людям распространяется не только сверху вниз, но и снизу вверх?
По мнению большинства историков, Ельцин в 1999 году был вынужден искать не столько идейного единомышленника, сколько надежного человека.
Image caption Владимир Путин не отвернулся от бывшего патрона в трудный часПоказательна история отношений Путина с Анатолием Собчаком.
По имеющимся данным, Собчак утратил расположение Ельцина, посоветовав тому не идти в 1996 году на второй срок. Силовики и государственники, мягко говоря, не любившие "демократа во фраке", стали усиливать на него давление.
В 1997 году Путин, занимавший высокий пост в кремлевской администрации, помог опальному политику выехать на лечение за границу.
В телевизионном интервью незадолго до смерти Собчак утверждал, что Ельцин не раз говорил о нем плохо в присутствии Путина, но тот тему не поддерживал, хотя стандартная логика чиновника требовала поддакнуть начальству. Собчак был уверен, что Ельцин таким образом проверял одного из многочисленных кандидатов в наследники.
Идеология преемственности?
Ситуации 2000-го и 2008 года сильно отличаются. Владимир Путин, в отличие от Дмитрия Медведева, сразу получил всю полноту власти. Его предшественник полностью утратил рычаги контроля, тогда как Путин после ухода с поста президента сохранил громадное влияние.
Вместе с тем, Путин фактически скопировал тактику Ельцина, назвав преемника и выбрав на эту роль "человека одной группы крови", связанного с ним не только политическими, но и личными отношениями.
Image caption Систему преемничества критикуют за недостаток демократической состязательностиБольшинство экспертов предполагали, что "тандем" долго не просуществует, потому что двоевластие противоречит человеческой природе. Спустя два с лишним года прогнозы не подтвердились.
Ряд аналитиков считает, что положение, при котором каждый президент назначает наследника и тот в отсутствие конкуренции автоматически занимает высший пост, может стать основой российской политики на десятилетия вперед, если не случится каких-то особенных потрясений.
Такой порядок далек от мировых стандартов демократии, но он работает, а традиция уважительного отношения к предшественникам является его неотъемлемой частью.
Рынок без демократии?
Изменив политическую атмосферу и методы управления, Владимир Путин фактически не тронул сложившуюся в 1990-е годы экономическую систему.
Ключевые политические и "силовые" должности доверены консерваторам-государственникам, экономические - либералам и монетаристам.
Судьба Владимира Гусинского, Бориса Березовского и Михаила Ходорковского показывает, что Владимир Путин не прощает олигархам только одного - непочтительности. Те, кто захотел приспособиться к новым условиям, благополучно это сделали и приумножают свои капиталы. На разговорах о пересмотре итогов приватизации поставлен крест.
Незначительный жест?
Аналитик Михаил Виноградов считает, что все названные версии в той или иной степени имеют право на существование.
"Владимир Путин сохраняет определенный пиетет к предшественнику, желая видеть со стороны будущих преемников такой же пиетет к собственному наследию. Мысль о своем месте в истории ему, несомненно, интересна. Это и человеческий жест: он стремится показать, что сохраняет человеческое отношение к тому, кто его фактически породил", - заявил политолог Русской службе Би-би-си.
По словам Виноградова, "истории известно немало примеров, когда руководитель страны, фактически растаптывая наследие предшественника, избегал личных выпадов в его адрес".
В частности, он напомнил, что Михаил Горбачев, критикуя "застой", воздерживался от прямых упоминаний о Леониде Брежневе, а о Юрии Андропове, которому был обязан карьерой, вообще отзывался в превосходной степени.
Аналитик призывает не придавать поступку премьера большого значения, напоминая, что критика 1990-х годов является частью официальной идеологии возглавляемой им "Единой России", а сам Путин давно позиционировал себя в глазах народа как "анти-Ельцин".
Равноудаление прошлого?
"Время, когда политики делали выводы о настоящем и о будущем, отталкиваясь от прошлого, миновало", - считает Михаил Виноградов. Он уверен, что не только Владимира Путина, но и весь современный политический класс мало волнует, соответствуют ли их действия какой-то определенной идеологии.
Image caption Большевистские щит и меч и царский орел на современном гербе ФСБ - символ исторической эклектикиНаблюдатели давно отмечают историческую всеядность российской элиты: мол, во все времена было плохое и хорошее, причем последнего больше, давайте уважать наше славное прошлое и не тратить времени на ненужные споры.
Одним из первых государственных деяний Владимира Путина стало возвращение государственного гимна на музыку Александрова. Источники, близкие к Кремлю, тогда утверждали, что новому президенту показалась привлекательной идея "раздать все сестрам по серьгам": взять герб от византийской Руси, флаг от петербургской империи, а гимн - от советского периода, и на этом успокоиться.
Возможно, написание предисловия к книге о Ельцине - знак такого же отношения и к более близкому прошлому.
