Критерием эффективность деятельности органов уголовного судопроизводства всегда выступало соответствие сделанных ими выводов и принятых процессуальных решений тому, что произошло в реальной действительности, т.е. установление истины по уголовному делу .
Обстоятельства совершенного преступления могут быть познаны в той же степени, как и другие явления объективной действительности. Вместе с тем вопрос о понятии, содержании и характере истины, о возможности и степени ее достижения, ее познаваемости всегда выступал одним из ключевых, но дискуссионных и сложных в теории доказательств и уголовно-процессуальной науке.
Уголовно-процессуальное законодательство советского периода (УПК РСФСР 1922, 1923, 1960 гг.) принципиально определяло установление истины целью доказывания. Так, ст. 20 УПК РСФСР 1960 г. закрепляла обязанность суда, прокурора, следователя, лица, производящего дознание (дознавателя) всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства дела, то есть устанавливать истину по уголовному делу, что выступало необходимым условием осуществления справедливого правосудия.
“Установить фактические обстоятельства уголовного дела в соответствии с действительностью - значит установить по делу истину” (М.С. Строгович)
Действующее уголовно-процессуальное законодательство (УПК РФ) прямо не закрепляет обязанность органов уголовного преследования и суда устанавливать истину по уголовному делу. Идеология пореформенного уголовного судопроизводства исходит из приоритета задачи соблюдения прав личности над задачей раскрытия преступления, установления лица, подлежащего преданию суду и определения меры его ответственности. Это означает, что для установления обстоятельств совершенного преступления не могут использоваться процессуальные средства в ущерб интересам прав личности. Такова концепция назначения уголовного судопроизводства, предложенная современным законодателем (“истина важна, но права человека первичны”).
“Задачи уголовного судопроизводства – соблюдение прав граждан, вовлеченных в уголовный процесс, и если в ходе уголовного судопроизводства не будут нарушены права граждан, то его задачи выполнены. Установление истины больше не является целью уголовного судопроизводства” (Е.Б. Мизулина)
Вместе с тем, как представляется, вопрос об отношении к истине в уголовном судопроизводстве должен решаться при исследовании содержания данной категории или проблемы степени достижения истины.
Истине как цели доказывания в уголовно-процессуальной и как основе целеполагания уголовного процесса всегда уделялось большое внимание и придавалось важное методологическое значение.
Советская теория доказательств, исходя из философских обоснований отсутствия каких бы то ни было гносеологических препятствий для установления истины в уголовном процессе, отрицала саму возможность недостижения этой цели. Отсутствие этого результата в практической деятельности объяснялось исключительно низкоэффективной работой органов уголовного преследования и судей, а не объективными препятствиями на пути установления истины (девизом того времени выступала следующая декларация: “нет не раскрытых преступлений – есть следователи, которые не могут их раскрыть”). Поэтому ставилась задача точно и полно познать картину совершенного преступления, т.е. установить объективную истину по уголовному делу.
В связи с этим теория доказательств традиционно выделяла два подхода к целеполаганию доказывания: 1) в уголовном процессе должна устанавливаться только объективная (материальная) истина; 2) возможно достижение лишь истины юридической (процессуальной или формальной) при отрицании вероятности установления истины объективной. Первая позиция, как постулат советской юридической науки, полностью противопоставлялась второй, прародительницей которой признавалось западное (а значит, чуждое) право.
1. Когда знания о преступлении адекватны объективной действительности и не зависят от человека и человечества – по делу установлена объективная истина.
Объективная (материальная) истина – полное и точное соответствие реальной действительности выводов следователя и суда об обстоятельствах рассматриваемого уголовного дела, о виновности или невиновности привлеченных к уголовной ответственности лиц (М.С. Строгович).
Теория объективной истины безраздельно господствовала в уголовном процессе советского государства. Ее сторонники, опираясь на марксистско-ленинскую теорию познания, определяли объективную истину как соответствие человеческих представлений о предметах действительности – этим предметам, независимо от сознания воспринимающего. Иначе, по мнению ученых, это не истина, а заблуждение, ошибочно принимаемое за истину.
Данная теория полностью отвергала продукт буржуазного права – формальную истину , под которой понималось соответствие выводам следователя и суда каким то формальным условностям. Она именовалась не иначе, как квазиистина, псевдоистина и выводы суда, основанные на ней, признавались ложными. Формальная истина в данном понимании – это соответствие выводов суда лишь определенным условностям. Вместе с тем подобные заключения советской уголовно-процессуальной науки нельзя признать объективными, лишенными идеологического подтекста. Сам взгляд на формальную истину предлагался упрощенным, наукообразным, суррогатным.
2. В последнее время устоявшийся взгляд на целеполагание судопроизводства, как установление исключительно объективной истины, подвергся серьезной ревизии. Достаточно заметен процесс реставрации разделяемой западными и русскими дореволюционными юристами позиции, согласно которой юридическое познание допускает вероятностный характер.
“Объективная (материальная) истина - есть фикция, точнее юридическая фикция, позволяющая использовать уголовный процесс для постановления приговора: а потому ее сохранение как средства уголовного процесса предполагает, что на первое место будет поставлена процессуальная истина” (В.В. Никитаев)
Русский дореволюционный уголовный процесс ставил перед собой “не стремление к отысканию безусловной материальной истины, а стремление к истине юридической” (И.В. Михайловский). Большинство отечественных процессуалистов провозглашали требование установления достоверности в судебной деятельности (более или менее высокой степенью вероятности), объясняя это несовершенством средств человеческого правосудия (В.К. Случевский, И.Я. Фойницкий), наличием условностей, юридических фикций, презумпций и т.д. в уголовном процессе (Н.Н. Розин). Практически на этой же позиции находился и советский юрист, бывший Генеральный прокурор СССР А.Я. Вышинский, признававший, что условия судебной деятельности ставят судью перед необходимостью решать вопрос с точки зрения установления максимальной вероятности тех или иных факторов, подлежащих оценке.
Нормы УПК РФ полностью подтверждают данные выводы. Очевидно, что объективные препятствия к установлению материальной истины прямо заложены в законе. Это, в первую очередь, принцип презумпции невиновности и вытекающие из него правила доказывания, право обвиняемого “хранить молчание” (п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК), право на свидетельский иммунитет, жесткие правила и стандарты доказывания, отсутствие института дополнительного расследования вследствие его неполноты, нейтральная роль суда и др.
Вместе с тем, подобные “препятствия” еще раз подчеркивают концептуальную идею современного законодателя о приоритете задачи охраны и обеспечения прав личности в уголовном судопроизводстве по отношению к задаче достижения объективной истины любым путем.
Юридическая (процессуальная или формальная ) истина – это соответствие выводов суда имеющимся в деле надлежаще и скрупулезно проверенным, исследованным и оцененным доказательствам. Это истина, опирающаяся на материалы уголовного дела. Это подтверждение достоверности установленных фактических обстоятельств преступления, то есть “доказанная достоверность”.
Скорее всего, в споре о целях доказывания и степени познаваемости истины, как и в любых вопросах веры, не может быть правых и неправых. У К.Чапека есть рассказ “Последний суд”, где преступник после смерти оказался на небесах и не увидел Бога в числе своих судей – тот выступал только в роли свидетеля. Преступник с удивлением обратился к господу с вопросом, почему не он выступает судьей, на что получил ответ: “Потому что человеку необходим человек. Я, как видишь, только свидетель, но наказывать... должны сами люди... и на небе. Люди заслуживают никакой иной справедливости, кроме человеческой... Если бы судьи все совершенно знали, они бы... не могли судить!”.
Таким образом, УПК РФ официально не отказался от задачи установления истины по уголовному делу, хотя “закамуфлировал” ее провозглашенной моделью состязательного судопроизводства.
Оптимальной целью уголовно-процессуального доказывания следует признать достижение тождества объективной и юридической истины – это идеальный вариант. Каждый правоприменитель должен пытаться достичь данного результата, но исключительно законными средствами при неукоснительном обеспечении прав участников уголовного судопроизводства.
“…стремление к идеальному… гарантирует не более чем оптимальный результат в целом” (Н.А.Колоколов)
Кроме того, вопрос о достижении истины решается избирательно по отношению к обвинительному и оправдательному приговору, требования к которым закон предъявляет различные. Соответствие установленных обстоятельств дела тому, что имело место в действительности применительно к обвинительному приговору, который не может быть основан на предположении и постанавливается лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК).
Оправдательный приговор постанавливается и тогда, когда виновность лица не доказана, в том числе и потому, что у судей остались “неустранимые сомнения в виновности лица” (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ).
Вопрос 2. Предмет доказывания. Характеристика обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам. Значение предмета доказывания. Особенности предмета доказывания по отдельным категориям уголовных производств
Обстоятельства, подлежащие доказыванию (предмет доказывания)
Преступление исследуется в тех параметрах, определение которых необходимо для правильного разрешения уголовного дела. Для этого устанавливаются обстоятельства, существенные для каждого конкретного преступного деяния, которое, в свою очередь, содержит в себе общие юридические элементы. Поэтому на законодательном уровне определен ряд общезначимых для всех преступлений обстоятельств (своеобразный алгоритм), которые подлежат доказыванию по каждому уголовному делу .
На данный момент на рассмотрении Госдумы находится законопроект, предполагающий введение в института установления объективной истины по уголовному делу . Несмотря на то, что документ внесен в нижнюю палату депутатом Александром Ремезковым , значительное участие в разработке принимал СК РФ. Как отмечает в своем официальном сообщении само ведомство, законопроект направлен на реформирование основ российского уголовного процесса для обеспечения его справедливости .
Принцип объективной истины , за введение которого выступает СК РФ, предполагает активную роль суда, который наделяется правом не только оценивать доказательства, представленные сторонами, но собирать их самостоятельно. Фактически суд имеет возможность "помогать" сторонам в сборе доказательств, поэтому ключевую роль играет его беспристрастность. При этом он может вынести решение, не основанное на доводах сторон. Подобная система применялась в нашей стране еще с царских времен, а также на протяжении советского периода и вплоть до 2002 года. Изначально же данный принцип происходит из романо-германской системы права.
Противопоставляется ему обычно принцип так называемой формальной истины . В данном случае, суд играет более пассивную роль, оценивает доказательства, представленные сторонами, но сам не занимается их сбором. Суд является своего рода наблюдателем, который регулирует процесс доказывания, но не имеет активной роли в нем. Позиция суда формируется на основании доводов сторон, а решение выносится в пользу той из них, чьи доказательства были наиболее полными и достоверными. Данный подход лучше всего описывается поговоркой "В споре рождается истина" и свойственен англо-саксонской системе права.
Как отмечает адвокат Московской коллеги адвокатов "Князев и партнеры" Антон Матюшенко , на сегодняшний день в присутствуют как положения, которые относят к принципу объективной истины, так и нормы, олицетворяющие формальную истину. По его словам, в связи с этим возникает масса теоретических споров и практических затруднений.
"Нельзя конкретно ответить на вопрос, какой принцип лучше для России, материальной или формальной истины. Для уголовно-процессуальной системы нашей страны лучше, на мой взгляд, последовательная, точная и полная реализация одного из этих принципов в законе, дабы процессуальная система избавилась от невероятного количества противоречий. Другой вопрос, какой принцип легче будет ввести в современных реалиях, однако, ответ на этот вопрос, исходя из исторического развития России, как мне кажется, лежит на поверхности ", – отмечает адвокат.
Говоря о законопроекте, стоит отметить также, что некоторые его положения не согласуются с действующим законодательством. Так, отдельные главы , в которые вносятся изменения, утратили силу (например, главы 44-45), а новые пункты, которые планируется внести в некоторые статьи, уже в них присутствуют. Таким образом, очевидно, что документ будет значительно дорабатываться в процессе прохождения его в Госдуме. Тем не менее, мы рассмотрим его по состоянию на текущий момент.
Понятие объективной истины и изменения в общих принципах работы суда
Под объективной истиной в законопроекте предлагается понимать соответствие действительности установленных по уголовному делу обстоятельств, имеющих значение для его разрешения . При этом принять все предусмотренные меры к всестороннему, полному и объективному выяснению обстоятельств, подлежащих доказыванию для установления объективной истины по уголовному делу, будут обязаны:
- прокурор;
- руководитель следственного органа;
- следователь;
- орган дознания;
- начальник подразделения дознания;
- дознаватель.
Исходя из принципа установления объективной истины, в законопроекте прописывается, что суд не связан мнением сторон, а при наличии сомнений в истинности их мнения, он должен принять все необходимые меры к установлению действительных фактических обстоятельств уголовного дела. Кроме того, суд сможет по ходатайству сторон или по собственной инициативе восполнять неполноту доказательств в той мере, в какой это возможно в ходе судебного разбирательства. При этом формально закрепляется, что суд при этом должен сохранять объективность и беспристрастность, не выступая на стороне обвинения или стороне защиты.
Также характерные изменения должны претерпеть и отдельные полномочия председательствующего (). Если раньше он помимо руководства судебным заседанием был обязан обеспечивать состязательность и равноправие сторон, то теперь на него планируется возложить еще и принятие необходимых мер к всестороннему, полному и объективному выяснению всех обстоятельств уголовного дела .
Кроме того, производство по уголовному делу в отношении обвиняемого на основании п.п. 1-2 и п. 4 сможет приостанавливаться только если это не воспрепятствует установлению объективной истины по уголовному делу. В противном случае будет приостанавливаться все производство. Также судебное разбирательство не сможет производиться в отсутствие подсудимого (по основаниям, предусмотренным РФ), если это препятствует установлению объективной истины по уголовному делу.
Пересмотр оснований возвращения уголовного дела прокурору
Одной из главных новелл законопроекта являются положения, позволяющие суду возвращать уголовные дела прокурору в связи с неполнотой предварительного следствия и дознания, а также для изменения обвинения на более тяжкое. Среди экспертного сообщества бытует мнение, что данные положения направлены на облегчение работы следственных органов, ошибки и разваливающиеся уголовные дела которых в результате будут исправлять суды.
Сам же СК РФ ссылается на то, что данные изменения создают систему противовесов, когда судья, установив неполноту доказательств, которые могут свидетельствовать о невиновности подсудимого, устранит ее. По его мнению, новый порядок будет ограждать подсудимого от несправедливого обвинения.
Таким образом, в УПК РФ планируется закрепить следующее. При отсутствии возможности устранить неполноту доказательств в судебном разбирательстве суд сможет возвращать уголовное дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению (изменения планируется внести в ). При этом только по ходатайству стороны такие меры смогут применяться в случаях (корректируются положения ):
- неполноты предварительного следствия или дознания , которая не может быть восполнена в судебном заседании, в том числе, если такая неполнота возникла в результате признания доказательства недопустимым и исключения его из перечня доказательств, предъявляемых в судебном разбирательстве;
- наличия оснований для предъявления обвиняемому нового обвинения , связанного с ранее предъявленным, либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении или обвинительном акте.
Кроме того, в дополнение к уже прописанным в УПК РФ, вводится еще один случай, когда судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе сможет возвращать уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом (помимо уже закрепленных в ). Это сможет происходить, если в ходе досудебного производства были допущены иные существенные нарушения закона, повлекшие нарушение прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Речь идет о случаях, когда такие нарушения не могут быть устранены в ходе судебного заседания, и если они не связаны с восполнением неполноты проведенного дознания или предварительного следствия . При этом уголовное дело сможет возвращаться прокурору, как в ходе предварительного слушания, так и судебного разбирательства.
Новые основания пересмотра приговоров и судебных решений
Помимо описанных выше изменений, с целью установления объективной истины вводятся признаки односторонности и неполноты судебного следствия (для этого УПК РФ планируется дополнить новой ст. 389.16.1). Таковым предлагается признавать судебное следствие, в ходе которого остались невыясненными обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда и установление объективной истины по уголовному делу. При этом судебное следствие в любом случае признается односторонним или неполным, когда по уголовному делу:
- не была проведена судебная экспертиза, производство которой в соответствии с УПК РФ является обязательным;
- не были допрошены лица, чьи показания могли быть использованы для установления объективной истины по уголовному делу;
- не были изъяты документы или вещественные доказательства, имеющие значение для установления объективной истины по уголовному делу.
Кроме того, односторонность или неполнота судебного следствия в законопроекте прописывается в качестве основания для:
- отмены или изменения приговора суда первой инстанции и постановления нового приговора;
- отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке;
- отмены или изменения судебного решения в кассационном порядке.
Пересмотр задач следственных органов и органов дознания
Помимо полномочий суда, некоторые изменения, предусмотренные в законопроекте, касаются следственных органов и органов дознания. Так, в УПК РФ предлагается закрепить норму, согласно которой прокурор, руководитель следственного органа, следователь, а также начальник подразделения дознания и дознаватель обязаны сохранять объективность и беспристрастность, не допуская обвинительного уклона в доказывании . При этом обстоятельства, оправдывающие обвиняемого и подозреваемого или смягчающие его наказание, подлежат тщательному и всестороннему исследованию и оцениваются наравне с обстоятельствами, изобличающими обвиняемого (подозреваемого) или отягчающими его наказание (корректируется ). Таким образом, следственные органы и органы дознания, судя по всему, должны превратиться в независимые и беспристрастные органы, которые в равной степени защищают интересы обеих сторон.
В. БАЛАКШИН
В. Балакшин, кандидат
юридических наук, Свердловская область.
Введение суда присяжных и первые процессы
с их участием обнажили ряд проблем. При
этом, возникнув в суде присяжных, некоторые
из них были автоматически перенесены на
"обычное" судопроизводство. В частности,
подвергся ревизии устоявшийся взгляд на то,
что целью судопроизводства и правосудия
является установление объективной
(материальной) истины. Началась реставрация
ранее разделяемой только западными и
некоторыми отечественными
дореволюционными юристами позиции,
согласно которой юридическое познание (в
частности, о вине лица в совершении
преступления) носит вероятностный
характер. Так, методолог В. Никитаев пишет:
"Объективная (материальная) истина есть
фикция, точнее, юридическая фикция,
позволяющая использовать Уголовный кодекс
для постановления приговора: а потому ее
сохранение как средства уголовного
процесса предполагает, что на первое место
будет поставлена процессуальная истина"
(Никитаев В.В. Проблемные ситуации
уголовного процесса и юридическое мышление
// Состязательное правосудие: труды научно -
практических лабораторий. М.: Международный
комитет содействия правовой реформе, 1996).
Под процессуальной истиной он понимает
"соответствие судебного процесса (а значит,
и его результата) требованиям
процессуального права".
Таким образом,
целью уголовного процесса определяется не
объективная (материальная) истина, не то,
что было "на самом деле", не истинные знания
об общественно опасном деянии со всеми его
объективными и субъективными
характеристиками, а истина
"процессуальная". Иными словами, событие,
действие либо бездействие лица, пусть даже
не происходившие в действительности, но
установленные судом на основе
доказательств, признанных им достоверными,
доброкачественными.
Согласиться с
такой точкой зрения, как, скажем, и с
предложением о том, что вина лица в
совершении преступления может быть
доказана с "установленной законом степенью
вероятности", трудно.
Цели и задачи
уголовно - процессуальной деятельности в
концентрированном виде сформулированы в
ст. ст. 2 и 20 УПК. Ими являются: быстрое и
полное раскрытие преступлений, полное,
всестороннее и объективное исследование
обстоятельств дела, изобличение виновных и
обеспечение правильного применения закона
с тем, чтобы каждый совершивший
преступление был подвергнут справедливому
наказанию и ни один невиновный не был
привлечен к уголовной ответственности и
осужден.
Самое нежелательное, что может
иметь место в уголовном процессе, -
привлечение к уголовной ответственности и
осуждение невиновных.
Целью уголовно -
процессуальной деятельности и доказывания,
в частности, не может быть что-либо иное,
кроме как установление объективной
действительности, реальности, имевшей
место в прошлом. Не абсолютной истины, ибо
достичь ее невозможно, не относительной,
ибо это повлечет нарушение прав участников
процесса, другие нежелательные
последствия, а истины объективной. Она
предполагает наличие таких знаний и
выводов об обстоятельствах дела, которые
правильно отражают существующую вне
человеческого сознания действительность.
"Установить истину в уголовном процессе, -
пишет П. Лупинская, - означает познать
прошедшее событие и все обстоятельства,
подлежащие установлению по уголовному
делу, в соответствии с тем, как они имели
место в действительности" (Лупинская П.А.
Уголовный процесс. Учебник. М., 1995. С. 129).
Трудно не согласиться с выводами П.
Лупинской и других ученых,
придерживающихся такой же позиции.
Остается лишь дополнить: обстоятельства
совершения преступления (общественно
опасного деяния) существуют объективно. Но
существуют в прошлом и их невозможно
изменить или каким-то образом
трансформировать. Они либо имели место в
действительности, либо их не было вообще.
Другими словами, данные обстоятельства не
могут и не должны ставиться в зависимость
от наличия либо отсутствия доказательств,
их подтверждающих и устанавливающих.
Отсутствие доказательств не означает, что
какого-то деяния не происходило. В такой
ситуации не исключено обратное: деяние в
действительности имело место, но
доказательств этого не добыто. Или добыты
такие, которые отражают его несколько
искаженно. Если это так, то говорить об
установлении по делу объективной истины и
достижении цели доказывания нет оснований.
Ибо до тех пор, пока знания дознавателя,
следователя, прокурора, судьи не
соответствуют действительности, не
отражают реальность, цель доказывания
нельзя считать достигнутой.
Бессмысленно и антинаучно отрицать
очевидное. А именно, что в реальной судебно -
прокурорской практике установить по
каждому уголовному делу то, что произошло в
действительности, невозможно. Встречаются
случаи, когда постичь объективную истину по
каким-либо причинам не удается.
Такой
вывод, например, можно сделать,
проанализировав постановление президиума
Красноярского краевого суда от 11 июня 1996 г.
по делу Г. Последний был осужден Кировским
районным судом г. Красноярска по п. п. "а", "б"
ч. 2 ст. 146 УК РСФСР за то, что он и
неустановленный следствием гражданин,
следуя в автомобиле ВАЗ-21063, совершили на
его владельца З., сидевшего за рулем,
нападение. Упомянутый гражданин применил в
отношении З. газовый баллончик, а Г. в это
время схватил З. за одежду и шею. Последний
сумел освободиться и выскочить из кабины. Г.
и гражданин, дело в отношении которого
выделено в отдельное производство,
завладев автомобилем, уехали.
Отменяя
приговор районного суда и определение
судебной коллегии по уголовным делам,
президиум указал: "При квалификации
содеянного по п. п. "а", "б" ч. 2 ст. 146 УК РСФСР,
суд исходил из того, что применение
газового баллончика создавало угрозу для
жизни и здоровья потерпевшего.
Однако в
материалах дела и в приговоре нет
каких-либо данных о степени опасности для
жизни и здоровья потерпевшего в результате
применения газового баллончика при
нападении. Судебно - медицинская экспертиза
о характере и степени тяжести телесных
повреждений у З., полученных в результате
применения содержимого в газовом
баллончике, не проводилась, сам баллончик
не обнаружен.
По показаниям
потерпевшего З., телесных повреждений ему
причинено не было. В деле отсутствуют
данные об обстоятельствах приобретения
газового баллончика и свойствах
содержащегося в нем вещества. При таких
обстоятельствах содеянное Г. надлежит
квалифицировать как открытое хищение
личного имущества граждан (грабеж),
совершенное по предварительному сговору
группой лиц, соединенное с насилием, не
опасным для жизни и здоровья потерпевшего,
т.е. по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР, действующей на
момент совершения преступления" (Бюллетень
Верховного Суда Российской Федерации. 1997. N
5. С. 17).
Из постановления Президиума
следует, что действия Г. были
переквалифицированы на менее тяжкое
преступление не потому, что применение
газового баллончика не создавало угрозы
для жизни и здоровья потерпевшего, а потому,
что данный вопрос ни органами
предварительного следствия, ни судом
первой инстанции надлежащим образом не был
исследован. Пробелы, допущенные в процессе
доказывания по данному делу, очевидны.
Очевидно, однако, и другое: выводы судов
всех инстанций вследствие неполноты
исследования обстоятельств дела сделаны с
определенной степенью вероятности. Ибо
вовсе не исключено, что применение в
отношении потерпевшего З. газового
баллончика создавало угрозу для его жизни и
здоровья и, следовательно, действия Г.
вначале правильно были квалифицированы как
разбой, а не грабеж.
Поэтому признать,
что при расследовании и рассмотрении
анализируемого дела установлена
объективная истина и постановлен
справедливый приговор, исходя из
принципиальных положений теории
доказательств, невозможно.
Напротив,
анализ Постановления Президиума
Верховного Суда РФ от 24 января 1996 г. по делу
Б. дает основание для вывода о том, что в
результате процессуальной деятельности
органов предварительного следствия и суда
объективная истина была достигнута.
Приведенные в постановлении
доказательства и аргументы, их тщательный,
полный и совокупный анализ позволили
сделать единственно верный вывод о том, что
Б. путем обмана и злоупотребления доверием
присвоил различные суммы денег, которые
тратил на свои личные нужды, выплачивая
вознаграждения посредникам за оказанные
услуги, то есть совершил преступление,
предусмотренное ч. 2 ст. 147 УК РСФСР
(Бюллетень Верховного Суда Российской
Федерации. 1997. N 2. С. 7 - 8). Здесь налицо
совпадение объективной (материальной)
истины и истины процессуальной!
Это,
однако, идеальный вариант. Мы за то, чтобы он
преобладал в судебно - прокурорской
практике, чтобы объективная истина
устанавливалась по большинству
рассматриваемых судами уголовных дел.
Объективно же, в реальной жизни существуют
оба варианта. Закономерно поэтому
возникает вопрос: каким образом суду,
определяя свою позицию по данному весьма
актуальному вопросу, поступать в делах,
аналогичных первому случаю?
Общество
подошло к такому уровню правосознания,
когда на законодательном уровне необходимо
конкретизировать, во-первых, цель
доказывания в уголовном судопроизводстве,
а во-вторых, цель самого правосудия. Это
крайне необходимо хотя бы потому, что в
настоящее время де-факто "следственная и
судебная практики - это разные практики"
(Никитаев В.В. Указ. работа. С. 300).
Возможности суда по выявлению и
обнаружению доказательств значительно
скромнее, чем органов дознания и следствия.
Следовательно, на установление объективной
истины должны быть нацелены в первую
очередь органы, занимающиеся оперативно -
розыскной деятельностью и производящие
расследование по уголовным делам. Нацелены
на то, чтобы добыть такие доказательства, в
таком количестве и качестве, которые бы
позволили получить знания об имевшем место
общественно - опасном деянии,
соответствующие действительным
обстоятельствам.
Представляется, что
целью правосудия следует определить
достижение тождества объективной и
процессуальной истин (идеальный вариант). В
том же случае, когда очевидно, что
объективная истина достигнута быть не
может, поскольку органами расследования и
самим судом полностью исчерпаны все
предусмотренные законом меры по ее
установлению, - во всяком случае должна быть
достигнута истина процессуальная. То есть
истина, которая вытекает и опирается на
материалы уголовного дела, полностью
соответствует имеющимся в нем, надлежаще и
скрупулезно проверенным, исследованным и
оцененным судом доказательствам.
Собственно, такое требование и закреплено в
п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда
РФ от 29 апреля 1996 г. "О судебном приговоре",
согласно которому "обвинительный приговор
должен быть постановлен на достоверных
доказательствах, когда по делу исследованы
все возникшие версии, а имеющиеся
противоречия выяснены и оценены". Остается
лишь надеяться, что данное требование будет
распространено не только на обвинительные
приговоры, но и иные судебные решения,
включая приговоры оправдательные. Ибо
принципы презумпции невиновности,
состязательности сторон в уголовном
процессе предполагают, что невиновность
лица в совершении преступления также
должна быть доказана, а оправдательный
приговор не содержал бы "формулировок,
ставящих под сомнение невиновность
оправданного" (п. 17 Постановления "О
судебном приговоре").
Такой подход
позволил бы сориентировать органы
расследования на принятии исчерпывающих
мер по установлению объективной истины, а
не довольствоваться формальным
закреплением тех обстоятельств
преступления, которые освещают
потерпевший, подозреваемый, обвиняемый,
если имеются данные о совершении
преступления при иных обстоятельствах. Это
способствовало бы исключению случаев
фальсификации доказательств, оговоров и
самооговоров - распространенных причин
постановления неправосудных приговоров.
Внедрение же в практику стандарта
доказанности "с установленной степенью
вероятности" недопустимо. Итогом этого
неизбежно станут серьезные ошибки в
судебной деятельности.
ССЫЛКИ НА
ПРАВОВЫЕ АКТЫ
"УГОЛОВНО -
ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС
РСФСР 27.10.1960)
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС РСФСР 27.10.1960)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 N 1
"О СУДЕБНОМ ПРИГОВОРЕ"
Российская
юстиция, N 2, 1998
Известия Саратовского университета. 2008. Т. 8. Сер. Экономика. Управление. Право, вып. 1
Примечания
Хасбулатов Р.И. «Бюрократия тоже наш враг...». Социализм и бюрократия. М., 1989. С.9.
Там же. С.8.
См.: ВолковЮ.К. Идея «болезней» и «смерти» общества и государства в истории философской и социологической мысли // Философия и общество. М., 2005. №1(38). С. 50-64.
И не только российские, потому что критика бюрократизации элитарных политических и административных
практик стала в XX столетии одной из центральных линий в том анализе либерально-демократических систем и процедур, который дали в своих трудар, например, Л. фон Мизес и М. Вебер.
Хасбулатов Р.И. Указ. соч. С.9.
Там же. С. 23.
Там же. С.33.
Линьков И. «Классовость ставит все на свои места» // Коммунист: Теорет. и полит. журн. ЦК КПСС. 1990. №3. С.9.
Хасбулатов Р.И. Указ. соч. С.77.
ИСТИНА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Ю.В. Францифоров
Саратовский государственный университет, кафедра основ права E-mail: [email protected]
В статье исследуется проблема установления истины в уголовном судопроизводстве. Автор видит в объективной истине не только цель, но и средство процесса доказывания по уголовному делу.
The Truth in the Criminal Proceeding Y.V. Franciforov
In the article the problem of the truth establishment in the criminal proceeding is investigated. The author treats the truth not only as a goal, but as means of proving procedure in criminal case.
Процессуальный характер истины, диалектика абсолютных и относительных, субъективных и объективных ее элементов приводят нас к проблеме оценки истинного или ложного знания в уголовном судопроизводстве.
По мнению Й. Элеза, критерий истины следует искать не внутри системы знания, поскольку для нахождения такого критерия нужен в свою очередь другой критерий и так до бесконечности, а вне системы знания: в общественноисторической и в научно-экспериментальной практике человека1. В то же время понимание истины, рассматриваемой как ряд результатов процесса познания, не имеет ничего общего с пониманием истины как процесса, который представляет собой знание действительно целого. Истина - это процесс, потому что она находит себя не в сложении составляющих, выпадающих из процесса познания, а в самом этом процессе, превращающем результаты познания в свою движущую силу.
Таким образом, в установлении истины видится процесс открытия скрытого, который состоит в признании существования и независимости скрытого от исследователя, в признании человеческого фактора в расширении сферы открытого,
а также законов диалектики для отражения этой деятельности.
С точки зрения диалектики абсолютной и относительной истины развитие действительности и расширение познавательной деятельности содержат противоположные тенденции, поскольку пределы наших знаний то раздвигаются, то сужаются, так как имеется противоречие между нашими возможностями познать действительность и стремлением действительности уйти от этого, делая наши знания менее полными или даже превращая их в заблуждение. Противоречие это появляется и разрешается в ходе познавательной, практической деятельности человека, которая предполагает не только стремление мысли к действительности, но и стремление действительности к мысли. Нельзя противопоставлять, либо рассматривать обособленно такие определения истины, как «соответствие знания предмету» и «соответствия предмета своему понятию», поскольку «понимание истины, согласно которому только мысль должна соответствовать действительности, не требуя от действительности подниматься до той своей формы, в которой она наиболее соответствует своему понятию, может видеть в единстве теории и практики одно лишь приспособление теории к практике, а не возвышение практики, действительности до ее истины, выраженной в теории, оно хотело бы сделать теорию практичной, не делая при этом практику теоретической»2.
Следует согласиться с тем, что действительное бытие предмета не может полностью соответствовать своей сущности, как и наличные отношения не соответствуют своему понятию из-за имеющегося между ними несоответствия, которое может быть преодолимо при различных, в том числе социальных, преобразованиях, т.е.
© Ю.В. Францифоров, 2008
при прохождении такого пути, который составляет в идеале процесс приведения предмета в соответствие со своим понятием или совпадения мысли с предметом. Этот процесс, по своей сути, невозможен при диалектико-материалистическом понимании истины, так как истина, которая по логике вещей должна соответствовать непосредственной данности предмета, превращается в его отрицание, поскольку она переступает эмпирическую действительность наличного бытия.
По нашему мнению, эти соображения привели авторов УПК РФ к мысли о ликвидации установления истины по делу, чтобы принятие законного решения не зависело от нормативного требования достижения истины, как это было установлено в ч. 2 ст. 243 УПК РСФСР.
Вместе с тем УПК РФ лишил суд такой обязанности, в которой содержатся элементы обвинительной деятельности и одним из основных принципов уголовного судопроизводства определил состязательность сторон, при которой в соответствии с ч. 3 ст. 15 УПР РФ суду надлежит создавать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
В то же время не все авторы согласны с отказом от установления объективной истины в уголовном судопроизводстве. Так, А.М. Ларин, Э.Б. Мельникова и В.М. Савицкий в совместном исследовании пишут, что «достижение объективной истины представляет собой и принцип уголовно-процессуального права, и цель уголовнопроцессуальной деятельности. Выступления против принципа объективной истины в уголовном процессе всегда служили и служат оправданию следственных и судебных ошибок»3.
Достижение объективной истины, лишь в качестве цели, а не средства процесса доказывания по делу, сопровождается активностью суда, которая имеет одностороннюю направленность на достижение конкретного результата, что неминуемо отразится на ограничении прав одной из сторон.
Требование непременного установления истины по каждому уголовному делу противостоит законному праву на свидетельский иммунитет, что противоречит ст. 51 Конституции РФ, п. 3 ч. 4 ст. 47 и другим нормам УПК РФ в отношении права не давать показания против себя самого и близких родственников. По справедливому замечанию С.А. Пашина, в уголовном процессе «судье необходимо акцентировать внимание не на цели доказывания, а на процедуре доказывания, поскольку он отвечает не за обнаружение истины, а лишь за то, чтобы результат судоговорения был достигнут определенным образом»4.
Обязанность суда с участием сторон обвинения и защиты - исследовать доказательства, собранные в ходе производства по делу, для разрешения в соответствии с законом их уголовноправового спора. Акцент в этой деятельности
делается не на истинность принятого решения, а на его законность, обоснованность и справедливость, поскольку суд устанавливает не абсолютно достоверное знание, а вероятное.
Несмотря на то, что Уголовно-процессуальный кодекс определяет круг обстоятельств, который необходимо установить с помощью доказательств (ст. 73 УПК РФ), их не следует считать окончательными, а сведения, на основе которых суд, прокурор и следователь устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию, считать абсолютно достоверными, а следовательно, абсолютно истинными. Поэтому процессуальные решения компетентных органов и должностных лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве, не могут быть абсолютно безупречными, поскольку целью познавательной деятельности по уголовному делу является не установление объективной истины, а принятие законного, обоснованного и справедливого решения, которое осуществимо лишь в процессе доказывания.
Уголовно-процессуальный закон определяет, что доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, при производстве по уголовному делу. Весь процесс доказывания по своему содержанию весьма субъективен, поскольку собирание доказательств осуществляется в основном не судом (на который не возложено бремя доказывания), а такими субъектами доказывания, как следователь (дознаватель) и прокурор, а также наиболее заинтересованными лицами - представителями сторон обвинения (потерпевший, гражданский истец, их представители) и защиты (подозреваемый, обвиняемый и защитник).
Поскольку кроме субъектов доказывания право собирания доказательств предоставлено широкому кругу участников процесса, осуществляющих сбор доказательств вне процессуальной деятельности, то приобщение к уголовному делу доказательств зависит от решения принимаемого лицом, ведущим производство по уголовному делу, которое в любом случае следует считать безукоризненным.
Проверка доказательств, как самостоятельная часть процесса доказывания, также не застрахована от субъективности и формальности, так как производится путем сопоставления, подтверждения или опровержения проверяемых доказательств. Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности. Оценка доказательств обладает еще большей свободой и субъективностью по сравнению с другими частями доказывания, поскольку производится по внутреннему убеждению, руководствуясь не только законом, но и совестью (ч. 1 ст. 17 УПК РФ).
Известия Саратовского университета. 2008. Т. 8. Сер. Экономика. Управление. Право, вып. 1
Акцент на формальную доказанность обстоятельств без дополнительной проверки ставит преюдиция, которая так же, как и отказ от института возвращения дела на дополнительное расследование судом, показывает формальную природу истины в уголовном судопроизводстве.
По мнению А.С. Александрова, «...современный законодатель отказался от концепции объективной истины, но обязал суд принимать правильные решения, т.е. такие, которые отвечают требованиям разума, нравственности, закона»5.
Эта мысль находит подтверждение в требованиях Уголовно-процессуального закона к суду, приговор которого выносится на основании доказательств, предоставленных ему сторонами. Выводы суда в приговоре должны опираться не на предположения и противоречивые фактические данные, а на объективные и достоверные доказательства, которые должны привести к законному, обоснованному и справедливому приговору. Если необоснованный приговор всегда незаконный, то порой и обоснованный приговор может оказаться незаконным, если не предоставлено подсудимому последнего слова, либо когда уголовное дело рассматривалось судом коллегиально, но отсутствует подпись одного из судей.
Сомнения в отношении обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном Уголовно-процессуальным законом, толкуются в пользу обвиняемого. Этот порядок, хотя и не совместим с установлением объективной истины, но служит надежной защитой прав человека. Принцип презумпции невиновности гарантирует человеку право считаться невиновным, пока его виновность не будет установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49 Конституции РФ).
Таким образом, суд постановляет приговор, основанный на выводах в соответствии собранными и проверенными доказательствами, а поскольку процесс доказывания представляет собой частное, вероятное знание, то ему свойственны, в разумных пределах, элементы сомнения. Уголовное судопроизводство обладает известной долей формальности, поскольку сама правовая система является хотя и закрытой, но логически гибкой, которую невозможно поместить в рамки точной математической модели, способной установить объективную истину по делу.
Утверждение суда о признании виновным либо об оправдании лица важно для аудитории, к которой оно провозглашается, что отвечает требованиям нравственности и закона, поскольку в приговоре заключено не абсолютное, а вероят-
ное знание, основанное на гипотезе, вероятность которой настолько высока, насколько это соответствует здравому смыслу.
Цели доказывания определены в УПК РФ как установление обстоятельств, которые являются предметом доказывания по уголовному делу (ст. 85). В то же время сама система уголовного судопроизводства, основанная на принципе состязательности, заинтересована в установлении истины по делу, однако идея заключается не в том, чтобы установить «истину» о событии, а в том, чтобы выяснить, какое объяснение данного события отражает наиболее правдоподобное его восприятие, наиболее точно отражает существующую реальность6.
Не может быть установлена истина в результате проведенного голосования присяжных заседателей либо в случае постановления приговора без осуществления судебного разбирательства. В любом случае суд, не являясь очевидцем происшедшего, лишь устанавливает ответственность лица на основе той информации, которую он получает от свидетелей и сторон, участвующих в процессе.
Таким образом, установление объективной истины в уголовном судопроизводстве отождествляется с процессами познания факта преступления и связанных с ним фактов. Понимание объективной истины не только в качестве цели, но и как средства доказывания по делу, способствует разрешению существенных противоречий между сторонами уголовно-процессуальной деятельности. В этой связи познание объективной истины выступает как необходимое условие достижения цели уголовного судопроизводства, средством чего являются доказательства, позволяющие суду в конечном итоге вынести законный, обоснованный и справедливый приговор.
Примечания
1 См.: Элез Й. Истина как исторический процесс. М., 1980. С. 254.
2 Там же. С. 264.
3 Ларин А.М., Мельникова Э.Б., Савицкий В.М. Уголовный процесс России // Лекции-очерки. М., 1997. С. 83-85.
4 Пашин С.А. Проблемы доказательственного права // Судебная реформа: юридический профессионализм и проблемы юридического образования. М., 1995. С. 312.
5 Александров А. С. Введение в судебную лингвистику. Н.Новгород, 2003. С. 170.
6 См.: Воронов А.А. Установление истины не есть критерий законности // Закон и право. 2004. №7. С. 27-30.
Раздел П. Доказывание с точки зрения достижения истины. Цель доказывания
М. С. Строгович. Избранные труды.
т. 3. Теория судебных доказательств. Москва, издательство "Наука", 1991, с. 16-33
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ТЕОРИИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
ПОНЯТИЕ МАТЕРИАЛЬНОЙ ИСТИНЫ
[...] В решении проблемы материальной истины необходимо решительно устранить возможность узкоэмпирического, ненаучного и непринпиального подхода.
Совершенно недопустимо и ненаучно рассуждать так, что тео рия познания - это одно, а теория доказательств в уголовном про цессе - совсем другое, что связи между ними нет, что гносео логическая проблема - область философии, а учение о материаль ной истине в уголовном процессе - вопрос юриспруденции, су дебной практики, почему последний вопрос и должен решаться вне всякой зависимости от общефилософских положений.
Такая постановка вопроса ненаучна. Гносеологическая про блема истины имеет прямое практическое значение. К. Маркс писал: «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной ис тинностью,- вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действитель ность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действи тельности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос».
[...] При рассмотрении проблемы материальной истины в уго ловном процессе... следует... устранить возможность упрощен чества, механического перенесения общефилософских положений в сферу специальных вопросов уголовного процесса. Речь может и должна идти о решении вопроса о материальной истине в уголовном процессе на основе марксистско-ленинской теории познания, так как частная специальная процессуальная проблема материальной исти ны есть проблема познания судом определенных явлений действи-
тельности - факторов, событий, составляющих предмет рассматри ваемого судом дела.
Исходным положением учения о материальной истине в совет ском уголовном процессе должна быть... теория отражения, со гласно которой наши ощущения и представления являются слеп ками, снимками с действительности, в наших понятиях и суждениях находит свое отражение объективная действительность, ваше мыш ление может познать действительность.
[...] Истина есть соответствие наших представлений, мыслей объективной действительности. В сознании человека отражается объективная действительность, предметы, вещи, находящиеся вне этого сознания и существующие независимо от. .него. Ощущения, восприятия, представления человека являются образами объективно существующих вещей.
Истина - это соответствие «наших восприятий с лредметной природой воспринимаемых вещей». Истина есть объективная исти на, так как она означает верное отражение в сознании человека объ ективной действительности- того, что существует вне сознания воспринимающего человека и независимо от него.
[...] Марксистское понятие истины как объективной истины находит свое применение во всех отраслях науки и практической деятельности,в любом процессе Познания, какой бы объект ни под вергался исследованию, изучению.
Такая трактовка... истины... полностью применима к понятию материальной истины в уголовном процессе. Содержанием послед ней являются конкретные факты, события совершенного преступ ления, которое исследуется по тому или иному уголовному делу судьями.
Это событие, составляющее предмет исследования по уголов ному делу, является фактом, независимым от сознания исследую щего его судьи (как и следователя и прокурора), и задача судьи со стоит в том, чтобы правильно познать это событие, установить его так, как оно произошло в действительности. Установление в соот ветствии с действительностью события преступления, всех состав ляющих его фактов, действий совершивших его лиц есть достиже ние материальной истины. Если же события преступления не было (хотя первоначально казалось, что оно было), если привлеченное к уголовной ответственности лицо преступления не совершало - дос тижение материальной истины состоит в установлении отсутствия преступления, невиновности привлеченного лица.
Одним словом, материальная истина в уголовном процессе есть соответствие того вывода, к которому пришел суд, тому, что было в действительности. Разумеется (и мы на это уже указывали),
установление судом материальной истины по уголовным делам преследует не теоретико-повнавательные задачи, а практические задачи борьбы с преступлениями, но эта борьба является успешной только при том непременном условии, что цо каждому разрешаемому уголовному делу устанавливается материальная истина. Объектом судебного исследования по уголовному делу является отдельное кон кретное событие, случившееся в прошлом, в определенном месте и в определенное время, или несколько таких событий, группа их. Та ким образом, содержанием материальной истины по уголовному де лу является фактическое событие, действие, совершенное человеком (или допущенное им бездействие).
Задача суда не исчерпывается установлением отдельного конкретного события, факта: установленное событие необходимо правильно оценить политически и юридически, а эта оценка может быть произведена лишь с точки зрения принципов и правил, со ставляющих содержание социалистического права и социалисти ческого правосознания. Такой оценке в судебном деле подвергается факт или группа фактов, действие или совокупность действий, т. е. речь идет об отдельных событиях, происшедших в определенных условиях места и времени, которые должны быть установлены су дом так, как они совершались в действительности.
Таким образом понятие материальной истины относится к ус тановлению фактов, обстоятельств уголовного дела, но не к юри дической (уголовно-правовой) оценке, квалификации этих фактов п не к определению наказания за совершенное преступление. Квалификация преступления и определение наказания - это есть приме нение судом права к установленному в соответствии с дей ствительностью факту, т. е, имеет своей основой установленную по делу материальную истину.
Следует признать неправильным высказанное в нашей литера туре мнение, что материальная истина означает не только пра вильное в соответствии с Действительностью установление фактов, фактических обстоятельств дела, но и правильную юридическую оценку этих фактов судом, правильную их юридическую, уголовноправовую квалификацию и правильное назначение наказания. Такая точка зрения является ошибочной. Правильная общественнополитическая и юридическая оценка факта, деяния, преступления -- обязательное, необходимое свойство правильного судебного приго вора, но она не входит в понятие материальной истины.
По уголовному делу должна быть установлена истина, т. е. факты, обстоятельства преступления Должны быть установлены в полном и точном соответствии с действительностью. Эти уста новленные в соответствии с действительностью факты должны быть
правильно оценены, к ним должен быть правильно применен закон и из этого закона должны быть сделаны правильные выводы для дан ного случая (в смысле осуждения и наказания или оправдания обви няемого). Именно ввиду несовпадения понятия материальной исти ны, относящейся к установлению фактических обстоятельств дела, и понятия правильной юридической оценки установленных фактов ст. 15 Закона о судоустройстве различает понятия обоснованности и за конности приговора.
Рассматриваемая неправильная точка зрения настолько рас ширяет понятие материальной истины, что оно теряет свою опре деленность, и в нем смешиваются вопросы правильного установ ления фактов с вопросами применения норм права. При таком по нимании материальной истины последняя в значительной мере теря ет характер объективной истины, так как юридическая оценка факта и мера назначенного судом наказания зависят от действующего в данное время закона, от отношения судей к рассматриваемому ими деянию и от ряда других обстоятельств. Само же деяние, событие преступления и вина совершившего его лица ни в какой мере не за висят от судей, являются для них объективным фактом, который су дьи должны установить, познать таким, каковым он имел место в действительности.
Другой гносеологический вопрос, связанный с проблемой ма териальной истины,- это вопрос о ее познаваемости, о ее доступ ности для суда.
На первый взгляд такая постановка вопроса может показаться искусственной и излишней. Если имеются данные о совершении преступления, относящегося обычно к недалекому прошлому, есть свидетели, могущие удостоверить существенные обстоятельства, относящиеся к данному событию, есть вещественные доказательства и иные улики, почему же нельзя с несомненностью установить то, что было, убедиться в том, было ли совершено преступление и кем оно было совершено?
Общая гносеологическая проблема достоверности наших зна ний, способности человеческого сознания правильно отобразить, по знать предметы объективной действительности находит свое выра жение и в специальной области судебной деятельности, так как по знание судом исследуемых по уголовному делу фактов есть вид, ча стный случай познания явлений действительности. Если паше зна ние достоверно, если объективная истина доступна нашему созна нию, то может быть вполне достоверен и вывод суда о виновности или невиновности привлеченных к уголовной ответственности лиц, т. е. материальная истина доступна для суда [...]
Гносеологические положения марксистско-ленинской филосо фии лишают всякой почвы утверждение о непознаваемости истины в любой области знания, равно как и в области осуществления пра восудия. Это вовсе не означает, что человек всегда познает истину, что все, что человек считает истинным, есть действительно истина. Человек способен познать истину, но может ошибиться, принять за истину ложь и за ложь истину. Истина доступна для суда, рассмат ривающего судебное дело, но суд может ошибиться принять за ис тину то, что истиной не является.
Признание доступности истины для суда не исключает воз можности ошибок суда, но оно отрицает неизбежность, неустрани мость таких ошибок и отказывает этим ошибкам в оправдании. Путь к материальной истине продолжает оставаться трудным и при такой постановке вопроса, но эти трудности лишаются всякой гносеологи ческой окраски и оказываются трудностями практического порядка, которые можно и нужно преодолевать. Эти трудности зависят в зна чительной мере от возможности в каждом отдельном случае с над лежащей полнотой исследовать фактические обстоятельства дела и собрать достаточные и доброкачественные доказательства, при по мощи которых можно установить с полной достоверностью те фак ты, которые составляют предмет исследования и от установления которых зависит правильное разрешение дела. Эти трудности могут быть более или менее значительны, но преодоление их целиком ле жит в пределах возможностей органов следствия и суда.
Марксистско-ленинская теория познания различает понятия абсолютной истины и относительной истины. В связи с этим возни кает вопрос о характере материальной истины в уголовном про цессе, является ли она абсолютной или относительной [...].
В «Анти-Дюринге» Энгельс писал, что существуют истины настолько твердо установленные, что всякое сомнение в них рав нозначно сумасшествию. Таковы истины: сумма углов треугольника равна двум прямым, Париж находится во Франции, человек без пи щи умирает с голоду, люди в обществе не могут жить не трудясь, люди до сих пор делились большей частью на господствующих и подчиненных, Наполеон умер 5 мая 1821 г. и т.д. Энгельс указывает, что подобные истины можно назвать вечными, окончательными, ес ли «применять большие слова к весьма простым вещам...» (gewaltige Worte auf sehr emface Dinge anzuwenden).
Подобные вечные истины Энгельс называет «плоскостями и общими местами худшего сорта» (Plattheiten щгс1 Gemeinplatze argsten Art). Подобных «плоскостей)) существует много, они об щеизвестны, с ними мы встречаемся на каждом шагу. Но это все же истины, объективные, абсолютные истины.
Говоря о такой истине, как то, что Наполеон умер 5 мая 1821 г., В. И. Ленин указывал, что «считать эту истину опровержимой в будущем нелепо». Когда «эмпириомонист» Богданов заявил, что по добные «плоскости» вообще нельзя назвать истинами, то В. И. Ле нин очень резко опроверг это утверждение и разъяснил смысл иро нического выражения Энгельса о плоскостях и общих местах: «Дю ринг направо, налево, по сложнейшим вопросам науки вообще и ис торической науки в частности, бросал словами: «последняя, оконча тельная, вечная истина». Энгельс его высмеял: конечно,- отвечал он,- вечные истины есть, но неумно употреблять большие слова (gewaltige Worte) относительно простых вещей».
В тех случаях, когда задача познания состоит в том, чтобы ус тановить отдельное событие, отдельный факт в, условиях опре деленного места и времени, если это событие, этот.факт установ лены правильно, точно в соответствии с действительностью - это есть объективная, абсолютная истина. Именно.потому, что задача познания в данном случае заключается только в установлении дан ного события, факта, достигнутая истина, будучи объективной, аб солютной истиной, тем самым лишается того характера банально сти, плоскости, который она неизбежно приобретает, если к уста новлению таких истин свести весь процесс научного познания мно гообразной и развивающейся действительности. Но в своей области эти истины имеют громадное значение [...]
Какие выводы следует сделать из положений марксистско-ле нинской теории познания для рассматриваемой нами проблемы ма териальной истины в уголовном процессе?
Прежде всего следует сделать тот вывод, что материальная ис тина есть объективная истина.
Этот вывод - об объективности материальной истины - яв ляется совершенно несомненным, иначе материальная истина вооб ще не была бы истиной.
Далее из учения марксизма-ленинизма об истинности наших знаний следует вывод о доступности материальной истины для су дей, разрешающих уголовное дело. Этот вывод также является несомненным. Действительно, если истина доступна человеческому познанию в естественных и общественных науках, в отношении сложных закономерностей развития природы и общества, почему же она недоступна для суда, в отношении определенного, конкретного факта, события, преступления, имевшего место в определенном мес те и в определенное время? Речь может идти только о трудностях практического свойства в отыскании истины по отдельным уголов ным делам, но никак не о ее недоступности, непознаваемости и т. п.
Иногда указывается на наличие некоторых специфических ус ловий, в которых происходит обнаружение материальной истины в деятельности следствия и суда - ограниченные законом сроки рас следования, пользование только юридически оформленными доказа тельствами и др. Но для юриста должно быть совершенно ясным, что подобные специфические условия и требования не только не препятствуют обнаружению материальной истины, но, наоборот, яв ляются гарантией ее обнаружения.
Остается последний вопрос - можно ли материальную исти ну, устанавливаемую по уголовному делу, определить как абсолют ную истину или, это относительная истина. Мы полагаем, что по скольку материальная истина есть объективная истина, то она есть истина абсолютная, если приговор суда полно и точно соответствует действительности, устанавливает факты так, как они в действитель ности произошли. Материальная истина и уголовном процессе озна чает, что судом правильно, в соответствии с действительностью, ус тановлено событие преступления и совершившее его лицо. То, что суд устанавливает в приговоре, должно быть абсолютно верно, не вызывать сомнений в своей истинности.
Действительно, если суд правильно разрешил уголовное дело, признал обвиняемого виновным в совершении того преступления, которое обвиняемый действительно совершил,- почему это не аб солютная истина? Именно такой она и является.
Против утверждения, что суд должен устанавливать в приго воре абсолютную истину, иногда выдвигают то возражение, что в приговоре не могут быть установлены с исчерпывающей полнотой абсолютно все, даже мельчайшие детали преступления. Возражение это неосновательно. Абсолютно всех деталей исследуемого события суд и не должен устанавливать, так как они не имеют значения для дела. Те же факты и обстоятельства, которые имеют существенное значение для дела, должны быть установлены совершенно точно, в соответствии с действительностью, так как без этого дело не может быть правильно разрешено. Абсолютно все о событии, являющемся преступлением, и о совершившем его лице суд вовсе не должен ус танавливать, но то, что суд должен установить для правильного раз решения дела, т. е. совершено ли преступление, какое именно, со вершил ли его обвиняемый,- это должно быть установлено абсо лютно верно.
Возможно, далее, что по тому или другому делу, те или иные факты преступных действий не удалось обнаружить.. Например, возможно, что по тому или иному делу удалось обнаружить не все факты преступлений, совершенные обвиняемым, или не удалось об наружить некоторых соучастников преступления. Это означает, что
в отношении таких необнаруженных фактов и лиц не удалось уста новить истину, но это вовсе не означает, что в части тех фактов и лиц, в отношении которых вынесен приговор суда, достигнута лишь относительная истина. Те факты, которые обнаружены, исследованы и которые суд устанавливает приговором, должны быть установле ны абсолютно правильно, иначе приговор будет необоснован.
В нашей юридической литературе было высказано мнение, что материальная истина в уголовном процессе - это относительная ис тина. Эта точка зрения неверна, и следование ей приводит ее сто ронников к совершенно неприемлемым выводам.
Решительно высказывается за признание материальной истины относительной истиной В. С. Тадевося.; Тадевосян пишет: «Об стоятельства многих исследуемых дел и результаты работы следова телей, прокуроров, судей и оказывающих им помощь в достижении материальной истины экспертов и других лиц, далеко не всегда дают возможность установить истину в полном ее соответствии с дейст вительностью».
«Следует ли отсюда, что, разрешая дело и не имея возможно сти установить абсолютную истину, суд должен считать ложью, за блуждением все то, что им установлено как максимальное при ближение к истине, как максимальная вероятность События?» -
Таким образом, Тадевосян утверждает, что материальной ис тиной может быть «максимальное приближение к истине», «мак симальная вероятность события». Но ведь основоположники марк сизма-ленинизма говорят об относительной истине как о прибли жении к абсолютной истине только в том смысле, что она неполна, не исчерпывает знания о предмете, не охватывает всех его свойств, а никак не в том смысле, что она устанавливает лишь вероятность су ществования предмета или вероятность принадлежности ему тех или иных свойств. Относительная истина - это не вероятное, а досто верное, хотя и неполное знание о предмете. А если паше знание о предмете не достоверно, а лишь вероятно - это не только не абсо лютная, по и пе относительная истина, а просто гипотеза, догадка, предположение.
Тадевосян относительность устанавливаемой судом истины истолковывает как вероятность того, что утверждает суд в при говоре, тем самым он, по сути дела, лишает материальную истину значения даже относительной истины. Это видно из следующих его слов: «Добросовестные судьи обычно не считают, что установленная ими истина является абсолютной, а те из них, которые внутренне убеждены в этом, нередко заблуждаются, как и всякий исследова тель». "
Абсолютно неверно утверждение автора, что добросовестные судьи выносят приговор, не будучи убежденными в его истинности; добросовестные судьи так никогда не поступают, они выносят при говор, присуждающий подсудимого к наказанию, только тогда, ко гда убеждены в-виновности подсудимого, когда считают свой вывод о виновности подсудимого истинным. Верно то, что судья, будучи убежден в виновности подсудимого, может заблуждаться, но в этих случаях имеет место не относительная истина, а заблуждение, ошибка, которая не делается истиной от того, что судья убежден, что это истина. Ошибка Тадевосяна заключается в том, что он ото ждествляет понятие относительной истины с вероятностью, предпо ложением, даже заблуждением. Но относительная истина - это объективная истина, только неполная, это истина, а не вероятность, тем более не заблуждение, не ошибка [...]
К каким выводам приводит точка зрения В. С. Тадевосяна об «относительности» материальной истины? Это видно из следующих его слов: «Политическим и практическим последствием такой тео рии, которая требовала бы от суда установления всегда абсолютной истины, а в противном случае считала бы необходимым оправдание обвиняемых, могло бы быть только ослабление органов государства в борьбе с преступностью».
Это положение абсолютно неверно, и оно находится в проти воречии с задачами социалистического правосудия. В. С. Тадевосян, как видно из приведенных выше его слов, допускает вынесение об винительных приговоров в отношении лиц, виновность которых не установлена с полной достоверностью, а лишь с вероятностью, ко торую он без достаточных оснований отождествляет с относитель ной истиной и потому лишает судебный приговор той его базы, ко торая обусловливает его справедливость и убедительность.
Про точку зрения В. С. Тадевосяна на страницах журнала «Коммунист» совершенно правильно сказано: «Подобное пони мание истины в судебной практике может привести к грубым на рушениям социалистической законности. Такого рода теоретические рассуждения, требующие отказаться от объективной достоверности судебной истины, оправдывают субъективизм и произвол в вынесе нии приговоров и решений, открывают лазейки для беззакония».
В нашей литературе была высказана и другая точка зрения - что материальная истина в советском уголовном процессе не есть ни абсолютная, ни относительная истина, она просто истина или объек тивная истина; философское различение понятий абсолютной истин ны и относительной истины не применимо к той истине, которая ис следуется и устанавливается судом по уголовным делам.
Такая точка зрения не решает вопрос, а просто обходит его. Поскольку сторонники этой точки зрения, признают, что мате риальная истина есть объективная истина, они тем самым рас пространяют на материальную истину гносеологическую концеп цию истины, а, сделав это, нельзя остановиться на. полпути и отказаться от рассмотрения материальной истины с точки зрения ее абсолютного или относительного характера. А если так, нет никаких оснований - ни теоретических, ни практических - без колебаний, твердо и решительно сделать вывод: истина, к которой стремится и которую должей установить... суд по уголовному делу, есть истина абсолютная; суд в отдельном случае может ошибиться, в этом слу чае не будет достигнута истина, а будет иметь место заблуждение, неправильный приговор; но... правосудие удовлетворяется лшшь достижением объективной, абсолютной истины.
[...] Критерием истинности наших знаний является практика. Практикой проверяется соответствие действительности наших зна ний, истинность теорий, взглядов, мыслей, суждений. В. И. Ленин писал: «...вне нас существуют вещи. Наши восприятия и представления - образы их. Проверка этих образов, отделение истинных от ложных дается практикрй». «Для материалиста «успех» человече ской практики доказывает соответствие наших представлений с объ ективной природой вещей, которые мы воспринимаем».
Именно практика дает возможность отличать истинные тео рии, суждения, представления от ложных... Является ли практика критерием истинности выводов следствия и суда об обстоятельствах уголовного дела, дающим возможность отличить материальную ис тину от ошибки, заблуждения? Несомненно, является - в том смысле, что сама практическая деятельность органов следствия, прокуратуры и суда, успешность их борьбы с преступностью, стро жайшее соблюдение ими законов, тщательность исследования об стоятельств разрешаемых уголовных дел, всесторонность проверки доказательств, применение научно-технических методов расследо вания уголовных дел и, более того, весь общественный, политиче ский и житейский опыт советских следователей, прокуроров и судей
Именно это обеспечивает обнаружение по делу.материальной ис тины и именно это доказывает, что по уголовным делам выводы следствия и суда истинны, соответствуют действительности.
Но, разумеется, критерий практики ни в коем случае не сле дует понимать упрощенно, В. И. Ленин указывал, что «критерий практики никогда не может по самой сути дела подтвердить или оп ровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого пред ставления».
В области судебной деятельности применение критерия прак тики для отделения истинных выводов от ложных имеет свои спе цифические черты, отличающие эту деятельность от научного ис следования в области естествознания.
Если ученый утверждает существование какого-либо закона природы, он может удостовериться в этом сам и убедить других по средством опытов, вызывая соответствующие явления природы, разъединяя и соединяя химические элементы, вновь и вновь про веряя причины возникновения того или иного явления или вы текающие из него следствия и т. п. Проверка опытом, практикой в различных формах имеет место в промышленности, в хозяйственной деятельности и т. д.
Но когда суд исследует обстоятельства отдельного уголовного дела и устанавливает наличие (или отсутствие) события преступ ления и виновность (или невиновность) обвиняемого, он лишен воз можности посредством опыта, эксперимента проверить истинность своих утверждений, выводов: нельзя повторить преступление, чтобы проверить, было ли оно и каким именно образом совершено. Мы не можем воспроизвести преступление для того, чтобы убедиться, что оно нами было правильно познано, не можем повторить совершение тех или иных действий участников преступления, чтобы проверить правильность принятой по делу версии.
То, что называется «следственным экспериментов», т. е. ис кусственным воспроизведением обстоятельств какого-либо события для проверки показаний свидетеля или обвиняемого, в некоторых случаях дает возможность объективной проверки исследуемого фак та (например, мог ли свидетель видеть такое-то событие, слышать такие-то слова, можно ли с такого-то места попасть из ружья в опре деленную цель и т. д.) Но такой опытный, экспериментальный спо соб проверки применим лишь в очень ограниченных пределах и ка сается лишь отдельных обстоятельств дела; к тому же достоверный результат может получиться лишь в отрицательном отношении (нельзя слышать, видеть, нельзя попасть в цель), в смысле же поло жительном этот эксперимент может дать лишь более или менее ве роятное предположение (можно видеть, слышать, можно попасть в цель, но не то, что данное лицо действительно видело, слышало, по пало в цель и т. д.). Так что «следственный эксперимент» как част ный прием следствия не меняет общего положения, что эксперимен тальным путем суд не может проверить истинность существования подлежащих установлению фактов, не может убедиться в том, дей ствительно ли обнаружена материальная истина.
Поэтому критерий практики, сохраняя все свое значение в во просах установления материальной истины по уголовному делу, за-
