Аннотация

Реферат содержит материалы, необходимые для изучения и понимания произведения «Преступление и наказание». В нем представлены описание и разъяснения снов Раскольникова. Основа реферата - критическая статья Назирова Р.Г.. Помещено приложение в виде таблицы, составленной авторм работы.

Введение

Что такое сны? Откуда они берутся? Почему, закрыв глаза и не воспринимая ничего вокруг, не покидая не то, что дома – собственной постели, мы переживаем удивительные приключения, совершаем странствия туда, где никогда не были, говорим с теми, с кем незнакомы, выглядим так, как совсем не можем выглядеть? Почему обычный мир превращается в причудливый, волшебный и абсолютно непредсказуемый, почему дрожит его граница? Откуда берется его действие без начала и конца, но со своими особыми условиями? Древние говорили – от Бога, врачи считают – из наших мыслей, толкователи снов – из будущего. Что они значат, эти осколки, какой – то небывалой и “не будущей” жизни, которые – то освещают день, то выбивают из колеи, то заставляют страдать? И стоят ли они того чтобы о них думать?

Не удивительно, что совершенно особую роль, сновидения играют в литературных произведениях. Сны героев зачастую определяют их жизнь. Часто то, что персонажи произведений видят, закрыв глаза, важнее того, что он делает, открыв их. Они могут показать внутренний мир героя, его переживания или то, что может ждать его в будущем. Самыми яркими примерами сновидений героев в литературе являются сон Татьяны из романа “Евгений Онегин” А.С. Пушкина, сон Ильи Ильича из романа “Обломов” И.А. Гончарова, сны Раскольникова и Свидригайлова из “Преступления и наказания” Ф.М. Достоевского, сны героев в романе “Мастер и Маргарита” М.А. Булгакова. Во всех этих книгах авторы отводят снам серьёзную идейно – художественную роль. Сны предрекают будущее героев, разъясняют их прошлое, помогают сделать правильный выбор или пытаются предостеречь от ошибок.

Глубокий психологизм романов Ф. М. Достоевского заключается в том, что их герои попадают в сложные, зачастую экстремальные жизненные ситуации, в которых обнажается их внутренняя сущность, открываются глубины психологии, скрытые конфликты, противоречия в душе, неоднозначность и парадоксальность внутреннего мира. Для отражения психологического состояния главного героя в романе «Преступление и наказание» автор использовал разнообразные художественные приемы, среди которых немаловажную роль играют сны, так как в бессознательном состоянии человек становится самим собой, теряет все наносное, чужое и, таким образом, свободнее проявляются его мысли и чувства.

Цель работы: выяснить значение снов в романе для раскрытия внутреннего мира героя.

Задачи:

1. Проанализировать эпизоды романа, которые содержат сны героя.

2. Выявить взаимосвязь снов с его нравственным состоянием и осмыслением действительности.

3. Понять, какой идейно – художественный смысл вложил автор в сны Родиона Раскольникова, посещающие его на протяжении всего романа “Преступление и наказание”.

Основная часть

На протяжении практически всего романа в душе главного героя, Родиона Раскольникова, происходит конфликт, и эти внутренние противоречия обусловливают его странное состояние: герой настолько погружен в себя, что для него грань между мечтой и реальностью, между сном и действительностью смазывается, воспаленный мозг рождает бред, и герой впадает в апатию, полусон-полубред. Поэтому о некоторых снах трудно сказать, сон это или бред, игра воображения. Однако в романе также существуют яркие, четкие описания снов Раскольникова, способствующие раскрытию образа главного героя, углублению психологической стороны романа.

Первый сон

Итак, перейдем к первому сну.

"Страшный сон", отрывок из детства, казалось бы, самого светлого, доброго и замечательного периода человеческой жизни. Но далеко не это мы ощущаем, читая строки об избиении лошади "Но уж бедной лошаденке плохо. Она задыхается, останавливается, опять дергает, чуть не падает". Все это мы видим глазами семилетнего мальчика, навечно запомнившего воплощение жестокости. Этот сон Раскольников видит незадолго до убийства, заснув в кустах в парке после «пробы» и тяжелой встречи с Мармеладовым. Сон тяжелый, мучительный, изматывающий и необыкновенно богатый символами: Раскольников-мальчик любит ходить в церковь, олицетворяющую небесное начало на земле, то есть духовность, нравственную чистоту и совершенство; однако дорога в церковь проходит мимо кабака, который мальчик не любит; кабак - это-то жуткое, мирское, земное, что губит в человеке человека. Избиение животного лишний раз напоминает ему о насилии в мире, укрепляет его убеждение в правильности его теории, которую он вынашивал, находясь в болезненном состоянии и мечтая о "роли властелина", "Наполеона". Раскольников не находит разницы между человеком и животным. В образе лошади он вновь видит униженных и оскорбленных людей. В этом сне несколько раз упоминается слово "топор", и это не случайно. Ведь тут топор является орудием убийства, но не только лошади ("Топором ее, чего!Покончить с ней разом"), но и старухи уже в реальном мире. Маленький Родион уже в семилетнем возрасте пытается вернуть справедливость, размахивая руками", в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку", но уже поздно. Лошадь мертва: "Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает". А это значит, что одних усилий Раскольникова слишком мало для того, чтобы изменить сознание людей, искоренить инстинкт самоуничтожения человечества. Обилие насилия в этом сне стало очередным толчком, заставившим Раскольникова пойти на убийство. В сцене у кабака мы видим, что маленький Раскольников пытается защитить несчастное животное, кричит, плачет; здесь видно, что по своей природе он вовсе не жесток: беспощадность и презрение к чужой жизни, даже лошадиной, ему чужды и возможное насилие над живым существом для него омерзительно, противоестественно.

Из статьи На зирова Н.Г .: Достоевский реалистически подготавливает сон о забитой лошади. С начала романа мы начинаем узнавать о каком-то замысле Раскольникова («безобразная мечта», «дело», «проба»). Когда он идет «делать пробу», по улице почему-то провозят в огромной телеге, запряженной огромной ломовой лошадью, какого-то пьяного. Тот, заметив Раскольникова, кричит: «Эй, ты, немецкий шляпник!» Эта деталь и подготавливает сон о забитой лошади. Ему снится детство и покойный отец (из письма матери). Они видят за городом гулянье мужиков. У кабацкого крыльца стоит «странная телега» - «одна из тех больших телег, в которые впрягают больших ломовых лошадей» (недавно герой видел такую на улице, когда его обозвали «шляпником»). Но в огромную телегу впряжена маленькая крестьянская клячонка. Далее разыгрывается кошмарная сцена забивания слабой клячи пьяным парнем Миколкой. Маленький Родя целует окровавленную морду мертвой савраски, потом бросается с кулаками на Миколку, но отец выносит его из толпы. Проснувшись в ужасе, Раскольников сознает, что неспособен на убийство.

Достоевский этим сном характеризует Раскольникова как человека, по природе гуманного, и одновременно вводит сюжетную перипетию - отказ героя от кровопролития. Сон о забитой лошади, сталкивая «гуманное подсознание» с озлобленным разумом героя, драматизирует его душевную борьбу и составляет важнейшее событие в романе: от него тянутся тайные нити к другим событиям, о чем будет говориться несколько ниже. Ошибочными являются все попытки буквального прочтения этого сновидения («лошадь - процентщица»). Сон Раскольникова означает бунт его природы против заблуждающегося разума. Вызванное внешними причинами, сновидение раскрывает внутреннюю борьбу героя.»

Второй сон

Действие второго сна происходит в пустыне. Но в этой жаркой пустыне есть прекрасный оазис с пальмами и верблюдами, а самое главное с чистой прохладной водой. Во сне вода является символом жизни. Внутреннее «я» главного героя стремится чистой и живительной влаге, а вовсе не к смерти и насилию. К сожалению, Раскольников не спешит прислушаться к внутреннему голосу.

Из статьи Назирова Н.Г.: « Второй в романе сон Раскольников как бы видит наяву: он не спит, а грезит. Ему видится, что он где-то в Египте, в оазисе, караван отдыхает, смирно лежат верблюды, кругом пальмы, все обедают. Чувствуется, что сам Раскольников странствует с этим караваном. Он не обедает «он все пьет воду» - чудную холодную воду из голубого ручья, бегущего по разноцветным камням и чистому с золотыми блестками песку. Это все. Красочность этой грезы и ее подчеркнутая чистота противоположны грязи, духоте, мутно-желтым и кроваво-красным тонам Петербурга. Эта греза символизирует тоску Раскольникова по красоте и миру, жажду чистоты («он все пьет»-и не может напиться, не достигает утоления жажды).»

Третий сон

Третий сон посещает Раскольникова уже после убийства. Он находится в полусознательном состоянии. Родиону Романовичу снится, что Илья Петрович избивает хозяйку "Он бьет ее ногами, колотит ее головою о ступени".

Раскольников был поражен жестокостью людей, что и отразилось в этом сне:

"Он вообразить себе не мог такого зверства, такого исступления". Скорее всего, здесь Раскольников подсознательно оправдывает себя, как бы говоря: "Не я один такой". Читатель способен здесь понять, что не только Илья Петрович изображается здесь жестоким убийцей, но и любой человек способен на преступление, если на это толкнет его судьба или обстоятельства, а может даже искаженное понимание всего того, что происходит вокруг, того, что способно толкнуть на убийство.

Из статьи Назирова Н.Г.: « Третий сон - это собственно бредовое видение, порождаемое начавшейся болезнью. Раскольникову мерещится, что на лестнице дома помощник квартального надзирателя страшно избивает квартирную хозяйку. Слышны ее крики и стук ее головы о ступени. Ничего этого на деле нет, герой бредит. Это бред связан со страхом преследования, с недавним посещением полицейской конторы, ссорой с помощником надзирателя и его грубым распеканием сводни за скандал в ее «заведении». »

Четвертый сон

В следующем сне студент Раскольников вновь совершает убийство старухи, он словно возвращается туда, где однажды совершил несправедливость, последовав принципам своей теории. Но теперь он чувствует свою вину, он видит, как огромное количество людей смеётся над ним. Раскольников видит этот сон непосредственно перед приходом Свидригайлова, человека демонического и своеобразно олицетворяющего зло. Сон этот, как и первый, кошмарный: старуха процентщица смеется в ответ на попытки Раскольникова убить ее. Достоевский нагнетает, сгущает краски: смех у старухи «зловещий», гомон толпы за дверью явно недоброжелательный, злобный, насмешливый; сон четко и достоверно отражает состояние взволнованной, отчаявшейся, мятущейся души героя, особенно усилившееся после провала «эксперимента над собой». Раскольников оказывается не Наполеоном, не властелином, имеющим право с легкостью переступать через чужие жизни ради достижения своей цели; муки совести и страх разоблачения делают его жалким.

Старуха же, которую он никак не может снова убить, смеется, но почему-то старается не показать смех нашему герою. "Раскольников заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась, - так и заливалась тихим, неслышным смехом, из всех сил крепясь, чтоб он ее не услышал".В душе героя творится нечто ужасное, он чувствует гнет из-за убийства процентщицы и ее несчастной сестры Лизаветы, которая оказалась не в том месте и не в то время. Раскольников понимает, что, убив старуху, он не почувствовал себя свободней, он не стал "властелином", не доказал правильность своей теории, и смех старухи - это торжество зла над не сумевшим убить в себе человечность Раскольниковым.

И в итоге всё осталось по-прежнему, проба не дала никакого результата, никто не был спасён, ни идея, ни миссия Раскольникова не осуществилась, да и не могла осуществиться.

Из статьи Назирова Н.Г.: « После жуткой встречи с мещанином-обличителем Раскольникову снится «повторное убийство» старухи. В ее доме царит пугающая тишина.

Герою снится, что в углу прячется старуха, он достает топор и бьёт ее по темени раз и другой, но старуха даже не шевельнулась от ударов. Раскольников в ужасе обнаруживает, что она заливается тихим смехом, и в соседней комнате тоже как будто смеются. В бешенстве он колотит старуху по голове, но с каждым ударом топора смех все усиливается. Он бросается бежать, но всюду люди, на лестнице и далее - сплошные толпы, молча глядящие на него. Раскольников в смертельном ужасе просыпается.»

Пятый сон

Самое большое значение для воплощения замысла романа “Преступление и наказание” имеет пятый сон Раскольникова, который имеет место уже в самом эпилоге. Здесь автор вступает в неявный спор с Чернышевским, полностью отрицая его теорию “разумного эгоизма”.

В сне Раскольникова мы видим, как мир погружается в атмосферу эгоизма, делая людей "бесноватыми, сумасшедшими", при этом, заставляя их считать себя "умными и непоколебимыми в истине". Эгоизм становится причиной непонимания, возникающего между людьми. Это непонимание, в свою очередь, влечет за собой волну стихийных бедствий, что приводит к тому, что мир погибает. Становится известно, что спастись из этого кошмара могут далеко не все люди, а только "чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей". Очевидно, говоря об избранных, автор имеет в виду таких людей, как Соня, являющаяся в романе воплощением истиной духовности. Избранные, по Достоевскому это люди, наделенные глубочайшей верой. Именно в этом сне Достоевский говорит о том, что индивидуализм и эгоизм представляют для человечества реальную и страшную угрозу, они могут привести к тому, что человек забудет все нормы и понятия, а также перестанет различать такие критерии, как добро и зло. В этом сне Раскольникова в трансформированном виде предстало всё то, что он думал о страшном, реальном капиталистическом мире, с его распадением и разъединением, с изоляцией в нём личности от массы, с его все общей свалкой, с его конкуренцией всех против всех и каждого против каждого, с его гордыней и его несчастиями, с его социальной антропографией, с его войнами, с его многочисленными и противоречащими друг другу программами спасения, с его тщетными поисками выхода и тщетным ожиданием праведников, искупителя и вождя.

Из статьи Назирова Н.Г. : « Последний сон Раскольникова снится ему в бреду на койке острожной больницы. Это философский итог романа. Ему снится нравственная эпидемия, вызванная мельчайшими трихинами и превращающая человечество в океан абсолютно не принимающих друг друга индивидуалистов

Этот последний сон Раскольникова - единственная мотивировка перерождения героя. Ведь он пошел на каторгу без раскаяния, явка с повинной была лишь признанием его личной слабости, но не ложности его идеи. Сон о трихинах произвел решающий перелом в его душе.»

Заключение

Многие русские писатели и до, и после Достоевского использовали сны как художественный прием, но вряд ли кто-либо из них смог так глубоко, тонко и ярко описать психологическое состояние героя посредством изображения его сна. Сны в романе имеют разное содержание, настроение и художественную микрофункцию, но общее назначение художественных средств, использованных Достоевским в романе, одно: наиболее полное раскрытие основной идеи произведения - опровержения теории, убивающей в человеке человека при осознании этим человеком возможности убийства им другого человека. Положение снов в ткани романа тонко продумано, оно позволяет автору сделать нужные акценты в нужных местах. Так, второй сон Раскольников видит непосредственно перед приходом Свидригайлова, образа демонического и своеобразно олицетворяющего зло. Сон этот, как и первый, кошмарный: старуха-процентщица смеется в ответ на попытки Раскольникова убить ее. Достоевский нагнетает, сгущает краски: смех у старухи “зловещий”, гомон толпы за дверью явно недоброжелательный, злобный, насмешливый; сон четко и достоверно отражает состояние взволнованной, отчаявшейся, мятущейся души героя, особенно усилившееся после провала “эксперимента над собой”. Раскольников оказывается не Наполеоном, не властелином, имеющим право с легкостью переступать через чужие жизни ради достижения своей цели; муки совести и страх разоблачения делают его жалким, и смех старухи - это смех и торжество зла над не сумевшим убить в себе совесть Раскольниковым. "Все и всё погибало. «…» Спастись во всем мире могли только несколько человек, «…» но никто и нигде не видел этих людей, никто не слыхал их слова и голоса". Достоевский понимал, что таких людей может и не быть, поэтому в завершении сна нет той ясности, которую читатель хотел получить. Пожалуй, Федору Михайловичу пришлось изрядно потрудиться над снами, посещавшими Раскольникова. Каждый из них является зеркалом души Родиона Романовича, которое отражает именно то, что и хотел донести до нас автор. Я считаю, что именно с помощью снов Раскольникова, мы можем сопереживать герою, почувствовать атмосферу того времени, наиболее полно понять цели и мысли людей девятнадцатого столетия. Ведь только во сне человеческое подсознание высвобождается и способно о многом поведать читателю.

Приложение

Сны Раскольникова по главам: описание и суть

Раскольников будучи маленьким мальчиком, вероятно, видел убийство лошади в живую.

Из-за болезненного состояния Раскольникова и его планах об убийстве, этот сон напомнил Раскольникову о страшной ситуации, которую он наблюдал своими глазами.

«…Страшный сон приснился Раскольникову. Приснилось ему его детство, еще в их городке…»

«… в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая, саврасая крестьянская клячонка…»

Герой весь в поту, задыхается; дрожь, проснулся в ужасе; тело было, как бы, разбито: смутно и темно на душе

Сон отражает двойственность натуры Раскольникова. Во сне он испытывает жалость к лошадке. Но при этом обдумывает убийство человека, к которому жалости не испытывает.

Часть 1, Глава V

Сон об Африке

Этот сон также снился Раскольникову накануне преступления. При этом он находился в болезненном состоянии.

В этом сне Раскольников видит Египет, оазис, голубую воду, золотой песок.

«…Ему все грезилось, и все странные были такие грезы: чаще всего представлялось ему, что он где-то в Африке, в Египте, в каком-то оазисе…»

Быстро билось сердце, дышать было тяжело

Этот сон- сон контрастный, он является совершенной противоположностью жизни Раскольникова - жалкой, бесцветной, серой.

Часть 1, Глава VI

Сон об Илье Петровиче и хозяйке

В бреду, после совершения преступления Раскольников видит сон об Илье Петровиче, который бьет хозяйку.

«…Вдруг Раскольников затрепетал как лист: он узнал этот голос; это был голос Ильи Петровича. Илья Петрович здесь и бьет хозяйку…»

«…Но, стало быть, и к нему сейчас придут, если так, потому что…верно, все это из того же… из-за вчерашнего…»

«…Страх, как лед, обложил его душу, замучил его, окоченил его…»

Страх, что за ним пришли

Во сне воплотился страх Раскольникова, что его разоблачат и арестуют. В то же время герой даже во сне не предпринимает ничего, чтобы бежать, скрыться, не попасться полиции.

Часть 2, Глава II

Сон о смеющейся старухе

Перед приходом Свидригайлова раскольников увидел бредовый сон об убитой старухе- процентщице.

Во сне Раскольников идет в квартиру старухи вслед за каким-то мещанином, который зовет его туда.

В углу в гостиной он обнаруживает сидящую старушонку. Старуха смеется. Раскольников ударяет по ней топором, но смех старухи только усиливается.

«…старушонка сидела и смеялась,- так и заливалась тихим, неслышным смехом, из всех сил крепясь, чтобы он ее не услышал…»

Во сне Раскольников бросился бежать, но повсюду были люди - на лестнице, в помещениях и т.д.:

«… все смотрят,- но все притаились и ждут, молчат…Сердце его стеснилось, ноги не движутся, приросли… Он хотел вскрикнуть и- проснулся…»

Страх, что наказания не избежать

Во сне раскольников испытывает страх, который мучал его в реальности после преступления. После убийства старухи герой боялся позора и людского суда. Он боялся быть опозоренным перед толпой. Во сне этот страх воплотился.

Часть 3, Глава VI

Сон о конце света

Это последний сон Раскольникова. Уже на каторге он однажды заболел и попал в больницу. В болезненном бреду он несколько раз видел, судя по всему, повторяющийся сон о конце света.

«…Он пролежал в больнице весь месяц поста и Святую. Уже выздоравливая, он припомнил свои сны, когда еще лежал в жару и в бреду. Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых весьма немногих, избранных…»

Этот последний сон Раскольникову снится уже после суда, на каторге. Каторга стала для него началом его новой жизни, началом искупления его греха. Этот сон- символ очищения и обновления души Раскольникова. Сон очень яркий и эмоциональный говорит об активной внутренней работе над собой у Раскольникова.

Эпилог

Библиография

Достоевский Ф.М. «Преступление и наказание»: Роман в шести частях с эпилогом.-М.:Худож.лит., 1983 . 527 с. . shpargalkino . com – Сны и грезы Раскольникова;

Великий мастер психологического романа, Федор Михайлович Достоевский, для более глубокого изображения своего героя в произведении "Преступление и наказание" использовал такой прием, как сон. С помощью снов писатель хотел глубоко затронуть характер и душу человека, который решился на убийство. Главный герой романа, Родион Раскольников, видел четыре сна. Мы сделаем анализ эпизода сна Раскольникова, который он увидел перед убийством старухи. Попробуем разобраться, что хотел показать Достоевский этим сновидением, какова его главная мысль, как он связан с реальными событиями в книге. Также мы уделим внимание последнему сну героя, который называют апокалиптическим.

Использование писателем сна для глубокого раскрытия образа

Многие писатели и поэты, чтобы глубже раскрыть образ своего персонажа, прибегали к описанию его снов. Стоит вспомнить пушкинскую Татьяну Ларину, которая во сне увидела странную избушку в таинственном лесу. Этим самым Пушкин показал красоту души русской девушки, которая выросла на старинных преданиях и сказках. Писателю Гончарову удалось своего окунуть Обломова ночью в детство, насладиться безмятежным раем Обломовки. Писатель этому сновидению посвятил целую главу романа. Утопические черты воплотил в снах Веры Павловны Чернышевкий (роман "Что делать?"). С помощью сновидений писатели сближают нас с героями, пытаются объяснить их поступки. Очень важен и анализ эпизода сна Раскольникова в "Преступлении и наказании" Достоевского. Без него невозможно было бы понять мятущуюся душу страдающего студента, решившегося убить старуху-процентщицу.

Краткий анализ первого сна Раскольникова

Итак, первый сон Родион увидел после того, как решился доказать себе, что он не "тварь дрожащая и право имеет", то есть осмелился на убийство ненавистной старухи. Анализ сна Ракольникова подтверждает, что само слово "убийство" пугало студента, он сомневается, что сможет это совершить. Юноша испытывает ужас, но все же отваживается доказать, что принадлежит к высшим существам, имеющим право проливать "кровь по совести". Раскольникову придает храбрости мысль о том, что он выступит в роли благородного спасителя для многих убогих и униженных. Только вот Достоевский первым сном Родиона разбивает подобные рассуждения героя, изображая ранимую, беспомощную душу, которая заблуждается.

Раскольников видит во сне детские годы в родном городке. Детство отображает беззаботный период жизни, когда не нужно принимать важные решения и отвечать за свои поступки. Не случайно Достоевский возвращает Родиона ночью в детство. Это говорит о том, что проблемы взрослой жизни привели героя к угнетенному состоянию, он пытается убежать от них. С детством также связана борьба добра со злом.

Родион рядом с собой видит своего отца, что очень символично. Отец считается символом защиты и безопасности. Они вдвоем идут мимо кабака, из него выбегают пьяные мужики. Эти образы Родион каждый день наблюдал на улочках Петербурга. Одному мужику, Миколке, вздумалось прокатить остальных на его телеге, в упряжи которой была исхудавшая крестьянская кляча. Вся компания садится в телегу с удовольствием. Хилая лошадь не в состоянии тянуть такой груз, Миколка изо всех сил бьет клячонку. Маленький Родион с ужасом наблюдает, как от ударов заливаются кровью глаза лошади. Пьяная толпа призывает добить ее топором. Остервеневший хозяин добивает клячу. Раскольникову-ребенку очень страшно, от жалости он бросается на защиту лошади, но с опозданием. Накал страстей доходит до предела. Злобная агрессия пьяных мужиков противопоставлена непереносимому отчаянию ребенка. На его глазах произошло жестокое убийство бедной лошадки, что переполнило душу жалостью к ней. Чтобы передать экспрессивность эпизода, Достоевский после каждой фразы ставит восклицательный знак, что помогает сделать анализ сна Раскольникова.

Какими чувствами наполнена атмосфера первого сна героя Достоевского?

Атмосфера сна дополнена сильнейшими чувствами. С одной стороны, мы видим злостную, агрессивную, разнузданную толпу. С другой стороны, уделяется внимание невыносимому отчаянию маленького Родиона, сердце которого сотрясает жалость к бедной лошади. Но больше всего впечатляют слезы и ужас умирающей клячи. Достоевский мастерски показал эту страшную картину.

Главная мысль эпизода

Что же хотел показать писатель этим эпизодом? Достоевский акцентирует внимание на неприятие убийства человеческой натурой, в том числе и натурой Родиона. Перед сном Раскольников думал, что будет полезно убить старуху-процентщицу, отжившую свой век и заставляющую страдать других. От ужасной сцены, увиденной во сне, Раскольников весь покрылся холодным потом. Так боролась его душа с разумом.

Делая анализ сна Раскольникова, мы убеждаемся, что сон не имеет свойства подчиняться разуму, поэтому в нем видно натуру человека. Идеей Достоевского было показать этим сновидением непринятие душой и сердцем Родиона убийства. Реальная же жизнь, где герой заботится о матери и сестре, желает доказать свою теорию об "обыкновенных" и "необыкновенных" личностях, заставляет его идти на преступление. Он видит в убийстве пользу, которая заглушает муки его натуры. В старушонке студент видит никому не нужное, вредное существо, которое вскоре и само умрет. Тем самым писатель вложил в первый сон истинные причины преступления и противоестественность убийства.

Связь первого сна с дальнейшими событиями романа

Действия первого сна происходят в родном городе, символизирующем Петербург. Неотъемлемыми составляющими Северной столицы были кабаки, пьяные мужики, удушливая обстановка. Автор видит в Петербурге причину и соучастника преступления Раскольникова. Атмосфера города, мнимые тупики, жестокость и безразличие так повлияли на главного героя, что возбудили в нем болезненное состояние. Именно это состояние толкает студента на противоестественное убийство.

Терзания в душе Раскольникова после сна

Родион содрогается после своего сновидения, переосмысливает его. Все же, после душевных терзаний, студент убивает старуху и еще и Елизавету, напоминающую забитую и беспомощную клячу. Она даже не осмелилась поднять руку для своей защиты от топора убийцы. Умирая, старуха произнесет фразу: "Заездили клячу!". Но в реальной ситуации Раскольников уже будет палачом, а не защитником слабых. Он стал частью грубого, жестокого мира.

Анализ последнего сна Раскольникова

В эпилоге романа читатели видят еще одно сновидение Родиона, оно больше похоже на полубред. Этот сон уже предвещал нравственное выздоровление, избавление от сомнений. Анализ сна Раскольникова (последнего) подтверждает, что Родион уже нашел ответы на вопросы о крушении своей теории. Раскольников в последнем сне увидел приближение конца света. Весь мир погрузился в страшную болезнь и вот-вот исчезнет. Вокруг развелись умные и волевые микробы (духи). Они вселялись в людей, делая их сумасшедшими и невменяемыми. Больные люди считали себя самыми умными и оправдывали все свои действия. Унижающие друг друга люди напоминали пауков в банке. Такой кошмар полностью исцелил героя духовно и физически. Он идет в новую жизнь, где нет чудовищной теории.

Значение снов студента

Анализ снов Раскольникова в "Преступлении и наказании" доказывает, что в композиционном плане они играют существенную роль. С их помощью читатель заостряет внимание на сюжете, образах, конкретных эпизодах. Эти сновидения помогают лучше понять основную идею романа. С помощью снов Достоевский очень глубоко и полно раскрыл психологию Родиона. Если бы Раскольников прислушался к своему внутреннему "я", то не совершил бы страшную трагедию, расколовшую его сознание на две половины.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

"Действительно, я у Разумихина недавно еще хотел было работы просить, чтоб он мне или уроки достал, или что-нибудь... - додумывался Раскольников, - но чем теперь-то он мне может помочь? Положим, уроки достанет, положим, даже последнею копейкой поделится, если есть у него копейка, так что можно даже и сапоги купить, и костюм поправить, чтобы на уроки ходить... гм... Ну, а дальше? На пятаки-то что ж я сделаю? Мне разве того теперь надобно? Право, смешно, что я пошел к Разумихину..."

Вопрос, почему он пошел теперь к Разумихину, тревожил его больше, чем даже ему самому казалось; с беспокойством отыскивал он какой-то зловещий для себя смысл в этом, казалось бы, самом обыкновенном поступке.

"Что ж, неужели я все дело хотел поправить одним Разумихиным и всему исход нашел в Разумихине?" - спрашивал он себя с удивлением.

Он думал и тер себе лоб, и, странное дело, как-то невзначай, вдруг и почти сама собой, после очень долгого раздумья, пришла ему в голову одна престранная мысль.

"Гм... Разумихину, - проговорил он вдруг совершенно спокойно, как бы в смысле окончательного решения, - к Разумихину я пойду, это конечно... но - не теперь... Я к нему... на другой день, после того пойду, когда уже то будет кончено и когда все по-новому пойдет..."

И вдруг он опомнился.

"После того, - вскрикнул он, срываясь со скамейки, - да разве то будет? Неужели в самом деле будет?"

Он бросил скамейку и пошел, почти побежал; он хотел было поворотить назад, к дому, но домой идти ему стало вдруг ужасно противно: там-то, в углу, в этом-то ужасном шкафу и созревало все это вот уже более месяца, и он пошел куда глаза глядят.

Нервная дрожь его перешла в какую-то лихорадочную; он чувствовал даже озноб; на такой жаре ему становилось холодно. Как бы с усилием начал он, почти бессознательно, по какой-то внутренней необходимости, всматриваться во все встречавшиеся предметы, как будто ища усиленно развлечения, но это плохо удавалось ему, и он поминутно впадал в задумчивость. Когда же опять, вздрагивая, поднимал голову и оглядывался кругом, то тотчас же забывал, о чем сейчас думал и даже где проходил. Таким образом прошел он весь Васильевский остров, вышел на Малую Неву, перешел мост и поворотил на Острова. Зелень и свежесть понравились сначала его усталым глазам, привыкшим к городской пыли, к известке и к громадным, теснящим и давящим домам. Тут не было ни духоты, ни вони, ни распивочных. Но скоро и эти новые, приятные ощущения перешли в болезненные и раздражающие. Иногда он останавливался перед какою-нибудь изукрашенною в зелени дачей, смотрел в ограду, видел вдали на балконах и террасах, разряженных женщин и бегающих в саду детей. Особенно занимали его цветы; он на них всего дольше смотрел. Встречались ему тоже пышные коляски, наездники и наездницы; он провожал их с любопытством глазами и забывал о них прежде, чем они скрывались из глаз. Раз он остановился и пересчитал свои деньги: оказалось около тридцати копеек. "Двадцать городовому, три Настасье за письмо, - значит, Мармеладовым дал вчера копеек сорок семь али пятьдесят", - подумал он, для чего-то рассчитывая, но скоро забыл даже, для чего и деньги вытащил из кармана. Он вспомнил об этом, проходя мимо одного съестного заведения, вроде харчевни, и почувствовал, что ему хочется есть. Входя в харчевню, он выпил рюмку водки и съел с какою-то начинкой пирог. Доел он его опять на дороге. Он очень давно не пил водки, и она мигом подействовала, хотя выпита была всего одна рюмка. Ноги его вдруг отяжелели, и он начал чувствовать сильный позыв ко сну. Он пошел домой; но дойдя уже до Петровского острова, остановился в полном изнеможении, сошел с дороги, вошел в кусты, пал на траву и в ту же минуту заснул.

В болезненном состоянии сны отличаются часто необыкновенною выпуклостию, яркостью и чрезвычайным сходством с действительностью. Слагается иногда картина чудовищная, но обстановка и весь процесс всего представления бывают при этом до того вероятны и с такими тонкими, неожиданными, но художественно соответствующими всей полноте картины подробностями, что их и не выдумать наяву этому же самому сновидцу, будь он такой же художник, как Пушкин или Тургенев. Такие сны, болезненные сны, всегда долго помнятся и производят сильное впечатление на расстроенный и уже возбужденный организм человека.

Страшный сон приснился Раскольникову. Приснилось ему его детство, еще в их городке. Он лет семи и гуляет в праздничный день, под вечер, с своим отцом за городом. Время серенькое, день удушливый, местность совершенно такая же, как уцелела в его памяти: даже в памяти его она гораздо более изгладилась, чем представлялась теперь во сне. Городок стоит открыто, как на ладони, кругом ни ветлы; где-то очень далеко, на самом краю неба, чернеется лесок. В нескольких шагах от последнего городского огорода стоит кабак, большой кабак, всегда производивший на него неприятнейшее впечатление и даже страх, когда он проходил мимо его, гуляя с отцом. Там всегда была такая толпа, так орали, хохотали, ругались, так безобразно и сипло пели и так часто дрались; кругом кабака шлялись всегда такие пьяные и страшные рожи... Встречаясь с ними, он тесно прижимался к отцу и весь дрожал. Возле кабака дорога, проселок, всегда пыльная, и пыль на ней всегда такая черная. Идет она, извиваясь, далее и шагах в трехстах огибает вправо городское кладбище. Среди кладбища каменная церковь с зеленым куполом, в которою он раза два в год ходил с отцом и с матерью к обедне, когда служились панихиды по его бабушке, умершей уже давно, и которую он никогда не видал. При этом всегда они брали с собою кутью на белом блюде, в салфетке, а кутья была сахарная из рису и изюму, вдавленного в рис крестом. Он любил эту церковь и старинные в ней образа, большею частию без окладов, и старого священника с дрожащею головой. Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить; но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал ее. И вот снится ему: они идут с отцом по дороге к кладбищу и проходят мимо кабака; он держит отца за руку и со страхом оглядывается на кабак. Особенное обстоятельство привлекает его внимание: на это раз тут как будто гулянье, толпа разодетых мещанок, баб, их мужей и всякого сброду. Все пьяны, все поют песни, а подле кабачного крыльца стоит телега, но странная телега. Это одна из тех больших телег, в которые впрягают больших ломовых лошадей и перевозят в них товары и винные бочки. Он всегда любил смотреть на этих огромных ломовых коней, долгогривых, с толстыми ногами, идущих спокойно, мерным шагом и везущих за собою какую-нибудь целую гору, нисколько не надсаждаясь, как будто им с возами даже легче, чем без возов. Но теперь, странное дело, в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая, саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые - он часто это видел - надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена, особенно коли воз застрянет в грязи или в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка. Но вот вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками внакидку. "Садись, все садись! - кричит один, еще молодой, с толстою такою шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом, - всех довезу, садись!" Но тотчас же раздается смех и восклицанья:

Этака кляча да повезет!

Да ты, Миколка, в уме, что ли: этаку кобыленку в таку телегу запрег!

А ведь савраске-то беспременно лет двадцать уж будет, братцы!

Садись, всех довезу! - опять кричит Миколка, прыгая первый в телегу, берет вожжи и становится на передке во весь рост. - Гнедой даве с Матвеем ушел, - кричит он с телеги, - а кобыленка этта, братцы, только сердце мое надрывает: так бы, кажись, ее и убил, даром хлеб ест. Говорю садись! Вскачь пущу! Вскачь пойдет! - И он берет в руки кнут, с наслаждением готовясь сечь савраску.

Да садись, чего! - хохочут в толпе. - Слышь, вскачь пойдет!

Она вскачь-то уж десять лет, поди, не прыгала.

Запрыгает!

Не жалей, братцы, бери всяк кнуты, зготовляй!

И то! Секи ее!

Все лезут в Миколкину телегу с хохотом и остротами. Налезло человек шесть, и еще можно посадить. Берут с собою одну бабу, толстую и румяную. Она в кумачах, в кичке с бисером, на ногах коты, щелкает орешки и посмеивается. Кругом в толпе тоже смеются, да и впрямь, как не смеяться: этака лядащая кобыленка да таку тягость вскачь везти будет! Два парня в телеге тотчас же берут по кнуту, чтобы помогать Миколке. Раздается: "ну!", клячонка дергает изо всей силы, но не только вскачь, а даже и шагом-то чуть-чуть может справиться, только семенит ногами, кряхтит и приседает от ударов трех кнутов, сыплющихся на нее, как горох. Смех в телеге и в толпе удвоивается, но Миколка сердится и в ярости сечет учащенными ударами кобыленку, точно и впрямь полагает, что она вскачь пойдет.

Пусти и меня, братцы! - кричит один разлакомившийся парень из толпы.

Садись! Все садись! - кричит Миколка, - всех повезет. Засеку! - И хлещет, хлещет, и уже не знает, чем и бить от остервенения.

Папочка, папочка, - кричит он отцу, - папочка, что они делают? Папочка, бедную лошадку бьют!

Пойдем, пойдем! - говорит отец, - пьяные, шалят, дураки: пойдем, не смотри! - и хочет увести его, но он вырывается из его рук и, не помня себя, бежит к лошадке. Но уж бедной лошадке плохо. Она задыхается, останавливается, опять дергает, чуть не падает.

Секи до смерти! - кричит Миколка, - на то пошло. Засеку!

Да что на тебе креста, что ли, нет, леший! - кричит один старик из толпы.

Видано ль, чтобы така лошаденка таку поклажу везла, - прибавляет другой.

Заморишь! - кричит третий.

Не трожь! Мое добро! Что хочу, то и делаю. Садись еще! Все садись! Хочу, чтобы беспременно вскачь пошла!..

Вдруг хохот раздается залпом и покрывает все: кобыленка не вынесла учащенных ударов и в бессилии начала лягаться. Даже старик не выдержал и усмехнулся. И впрямь: этака лядащая кобыленка, а еще лягается!

Два парня из толпы достают еще по кнуту и бегут к лошаденке сечь ее с боков. Каждый бежит с своей стороны.

По морде ее, по глазам хлещи, по глазам! - кричит Миколка.

Песню, братцы! - кричит кто-то с телеги, и все в телеге подхватывают. Раздается разгульная песня, брякает бубен, в припевах свист. Бабенка щелкает орешки и посмеивается.

Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут. Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает все это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться.

А чтобы те леший! - вскрикивает в ярости Миколка. Он бросает кнут, нагибается и вытаскивает со дна телеги длинную и толстую оглоблю, берет ее за конец в обе руки и с усилием размахивается над савраской.

Разразит! - кричат кругом.

Мое добро! - кричит Миколка и со всего размаху опускает оглоблю. Раздается тяжелый удар.

А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить.

Живуча! - кричат кругом.

Сейчас беспременно падет, братцы, тут ей и конец! - кричит из толпы один любитель.

Топором ее, чего! Покончить с ней разом, - кричит третий.

Эх, ешь те комары! Расступись! - неистово вскрикивает Миколка, бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом. - Берегись! - кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом.

Добивай! - кричит Миколка и вскакивает, словно себя не помня, с телеги. Несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают что попало - кнуты, палки, оглоблю, и бегут к издыхающей кобыленке. Миколка становится сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает.

Доконал! - кричат в толпе.

А зачем вскачь не шла!

Мое добро! - кричит Миколка, с ломом в руках и с налитыми кровью глазами. Он стоит будто жалея, что уж некого больше бить.

Ну и впрямь, знать, креста на тебе нет! - кричат из толпы уже многие голоса.

Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его наконец и выносит из толпы.

Пойдем! пойдем! - говорит он ему, - домой пойдем!

Папочка! За что они... бедную лошадку... убили! - всхлипывает он, но дыханье ему захватывает, и слова криками вырываются из его стесненной груди.

Пьяные, шалят, не наше дело, пойдем! - говорит отец. Он обхватывает отца руками, но грудь ему теснит, теснит. Он хочет перевести дыхание, вскрикнуть, и просыпается.

Он проснулся весь в поту, с мокрыми от поту волосами, задыхаясь, и приподнялся в ужасе.

"Слава богу, это только сон! - сказал он, садясь под деревом и глубоко переводя дыхание. - Но что это? Уж не горячка ли во мне начинается: такой безобразный сон!"

Все тело его было как бы разбито; смутно и темно на душе. Он положил локти на колена и подпер обеими руками голову.

"Боже! - воскликнул он, - да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп... буду скользить в липкой, теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью... с топором... Господи, неужели?

Он дрожал как лист, говоря это.

Да что же это я! - продолжал он, восклоняясь опять и как бы в глубоком изумлении, - ведь я знал же, что я этого не вынесу, так чего ж я до сих пор себя мучил? Ведь еще вчера, вчера, когда я пошел делать эту... пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что не вытерплю... Чего ж я теперь-то? Чего ж я еще до сих пор сомневался? Ведь вчера же, сходя с лестницы, я сам сказал, что это подло, гадко, низко, низко... ведь меня от одной мысли наяву стошнило и в ужас бросило...

Нет, я не вытерплю, не вытерплю! Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчетах, будь это все, что решено в этот месяц, ясно как день, справедливо как арифметика. Господи! Ведь я все же равно не решусь! Я ведь не вытерплю, не вытерплю!.. Чего же, чего же и до сих пор...

Он встал на ноги, в удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и тому, что зашел сюда, и пошел на Т-в мост. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы легче. Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. "Господи! - молил он, - покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой... мечты моей!"

Проходя чрез мост, он тихо и спокойно смотрел на Неву, на яркий закат яркого, красного солнца. Несмотря на слабость свою, он даже не ощущал в себе усталости. Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц, вдруг прорвался. Свобода, свобода! Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения!

Впоследствии, когда он припоминал это время и все, что случилось с ним в эти дни, минуту за минутой, пункт за пунктом, черту за чертой, его до суеверия поражало всегда одно обстоятельство, хотя в сущности и не очень необычайное, но которое постоянно казалось ему потом как бы каким-то предопределением судьбы его.

Именно: он никак не мог понять и объяснить себе, почему он, усталый, измученный, которому было бы всего выгоднее возвратиться домой самым кратчайшим и прямым путем, воротился домой через Сенную площадь, на которую ему было совсем лишнее идти. Крюк был небольшой, но очевидный и совершенно ненужный. Конечно, десятки раз случалось ему возвращаться домой, не помня улиц, по которым он шел. Но зачем же, спрашивал он всегда, зачем же такая важная, такая решительная для него и в то же время такая в высшей степени случайная встреча на Сенной (по которой даже и идти ему незачем) подошла как раз теперь к такому часу, к такой минуте в его жизни, именно к такому настроению его духа и к таким именно обстоятельствам, при которых только и могла она, эта встреча, произвести самое решительное и самое окончательное действие на всю судьбу его? Точно тут нарочно поджидала его!

Было около девяти часов, когда он проходил по Сенной. Все торговцы на столах, на лотках, в лавках и в лавочках запирали свои заведения, или снимали и прибирали свой товар, и расходились по домам, равно как и их покупатели. Около харчевен в нижних этажах, на грязных и вонючих дворах домов Сенной площади, а наиболее у распивочных, толпилось много разного и всякого сорта промышленников и лохмотников. Раскольников преимущественно любил эти места, равно как и все близлежащие переулки, когда выходил без цели на улицу. Тут лохмотья его не обращали на себя ничьего высокомерного внимания, и можно было ходить в каком угодно виде, никого не скандализируя. У самого К-ного переулка, на углу, мещанин и баба, жена его, торговали с двух столов товаром: нитками, тесемками, платками ситцевыми и т. п. Они тоже поднимались домой, но замешкались, разговаривая с подошедшею знакомой. Знакомая эта была Лизавета Ивановна, или просто, как все звали ее, Лизавета, младшая сестра той самой старухи Алены Ивановны, коллежской регистраторши и процентщицы, у которой вчера был Раскольников, приходивший закладывать ей часы и делать свою пробу... Он давно уже знал все про эту Лизавету, и даже та его знала немного. Это была высокая, неуклюжая, робкая и смиренная девка, чуть не идиотка, тридцати пяти лет, бывшая в полном рабстве у сестры своей, работавшая на нее день и ночь, трепетавшая перед ней и терпевшая от нее даже побои. Она стояла в раздумье с узлом перед мещанином и бабой и внимательно слушала их. Те что-то ей с особенным жаром толковали. Когда Раскольников вдруг увидел ее, какое-то странное ощущение, похожее на глубочайшее изумление, охватило его, хотя во встрече этой не было ничего изумительного.

Вы бы, Лизавета Ивановна, и порешили самолично, - громко говорил мещанин. - Приходите-тко завтра, часу в семом-с. И те прибудут.

Завтра? - протяжно и задумчиво сказала Лизавета, как будто не решаясь.

Эк ведь вам Алена-то Ивановна страху задала! - затараторила жена торговца, бойкая бабенка. - Посмотрю я на вас, совсем-то вы как робенок малый. И сестра она вам не родная, а сведенная, а вот какую волю взяла.

Да вы на сей раз Алене Ивановне ничего не говорите-с, - перебил муж, - вот мой совет-с, а зайдите к нам не просясь. Оно дело выгодное-с. Потом и сестрица сами могут сообразить.

Аль зайти?

В семом часу, завтра; и от тех прибудут-с; самолично и порешите-с.

И самоварчик поставим, - прибавила жена.

Хорошо, приду, - проговорила Лизавета, все еще раздумывая, и медленно стала с места трогаться.

Раскольников тут уже прошел и не слыхал больше. Он проходил тихо, незаметно, стараясь не проронить ни единого слова. Первоначальное изумление его мало-помалу сменилось ужасом, как будто мороз прошел по спине его. Он узнал, он вдруг, внезапно и совершенно неожиданно узнал, что завтра, ровно в семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и единственной ее сожительницы, дома не будет и что, стало быть, старуха, ровно в семь часов вечера, останется дома одна.

До его квартиры оставалось только несколько шагов. Он вошел к себе, как приговоренный к смерти. Ни о чем он не рассуждал и совершенно не мог рассуждать; но всем существом своим вдруг почувствовал, что нет у него более ни свободы рассудка, ни воли и что все вдруг решено окончательно.

Конечно, если бы даже целые годы приходилось ему ждать удобного случая, то и тогда, имея замысел, нельзя было рассчитывать наверное, на более очевидный шаг к успеху этого замысла, как тот, который представлялся вдруг сейчас. Во всяком случае, трудно было бы узнать накануне и наверно, с большею точностию и с наименьшим риском, без всяких опасных расспросов и разыскиваний, что завтра, в таком-то часу, такая-то старуха, на которую готовится покушение, будет дома одна-одинехонька.

…Войдя в харчевню, он выпил рюмку водки и съел с какою-то начинкой пирог. Доел он его опять на дороге. Он очень давно не пил водки, и она мигом подействовала, хотя выпита была всего одна рюмка. Ноги его вдруг отяжелели, и он начал чувствовать сильный позыв ко сну. Он пошел домой; но дойдя уже до Петровского острова, остановился в полном изнеможении, сошел с дороги, вошел в кусты, пал на траву и в ту же минуту заснул.

В болезненном состоянии сны отличаются часто необыкновенною выпуклостию, яркостью и чрезвычайным сходством с действительностью. Слагается иногда картина чудовищная, но обстановка и весь процесс всего представления бывают при этом до того вероятны и с такими тонкими, неожиданными, но художественно соответствующими всей полноте картины подробностями, что их и не выдумать наяву этому же самому сновидцу, будь он такой же художник, как Пушкин или Тургенев . Такие сны, болезненные сны, всегда долго помнятся и производят сильное впечатление на расстроенный и уже возбужденный организм человека.

Страшный сон приснился Раскольникову. Приснилось ему его детство, еще в их городке . Он лет семи и гуляет в праздничный день, под вечер, с своим отцом за городом. Время серенькое, день удушливый, местность совершенно такая же, как уцелела в его памяти: даже в памяти его она гораздо более изгладилась, чем представлялась теперь во сне. Городок стоит открыто, как на ладони, кругом ни ветлы; где-то очень далеко, на самом краю неба, чернеется лесок. В нескольких шагах от последнего городского огорода стоит кабак, большой кабак, всегда производивший на него неприятнейшее впечатление и даже страх, когда он проходил мимо его, гуляя с отцом. Там всегда была такая толпа, так орали, хохотали, ругались, так безобразно и сипло пели и так часто дрались; кругом кабака шлялись всегда такие пьяные и страшные рожи… Встречаясь с ними, он тесно прижимался к отцу и весь дрожал. Возле кабака дорога, проселок, всегда пыльная, и пыль на ней всегда такая черная. Идет она, извиваясь, далее и шагах в трехстах огибает вправо городское кладбище. Среди кладбища каменная церковь с зеленым куполом, в которую он раза два в год ходил с отцом и с матерью к обедне, когда служились панихиды по его бабушке, умершей уже давно, и которую он никогда не видал. При этом всегда они брали с собою кутью на белом блюде, в салфетке, а кутья была сахарная из рису и изюму, вдавленного в рис крестом. Он любил эту церковь и старинные в ней образа, большею частью без окладов, и старого священника с дрожащею головой. Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить; но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал ее. И вот снится ему: они идут с отцом по дороге к кладбищу и проходят мимо кабака; он держит отца за руку и со страхом оглядывается на кабак. Особенное обстоятельство привлекает его внимание: на этот раз тут как будто гулянье, толпа разодетых мещанок, баб, их мужей и всякого сброду. Все пьяны, все поют песни, а подле кабачного крыльца стоит телега, но странная телега. Это одна из тех больших телег, в которые впрягают больших ломовых лошадей и перевозят в них товары и винные бочки. Он всегда любил смотреть на этих огромных ломовых коней, долгогривых, с толстыми ногами, идущих спокойно, мерным шагом и везущих за собою какую-нибудь целую гору, нисколько не надсаждаясь, как будто им с возами даже легче, чем без возов. Но теперь, странное дело, в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая, саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые – он часто это видел – надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена, особенно коли воз застрянет в грязи или в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка. Но вот вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками внакидку. «Садись, все садись! – кричит один, еще молодой, с толстою такою шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом, – всех довезу, садись!» Но тотчас же раздается смех и восклицанья:

– Этака кляча да повезет!

– Да ты, Миколка, в уме, что ли: этаку кобыленку в таку телегу запрег!

– А ведь савраске-то беспременно лет двадцать уж будет, братцы!

– Садись, всех довезу! – опять кричит Миколка, прыгая первый в телегу, берет вожжи и становится на передке во весь рост. – Гнедой даве с Матвеем ушел, – кричит он с телеги, – а кобыленка этта, братцы, только сердце мое надрывает: так бы, кажись, ее и убил, даром хлеб ест. Говорю садись! Вскачь пущу! Вскачь пойдет! – И он берет в руки кнут, с наслаждением готовясь сечь савраску.

– Да садись, чего! – хохочут в толпе. – Слышь, вскачь пойдет!

– Она вскачь-то уж десять лет, поди, не прыгала.

– Запрыгает!

– Не жалей, братцы, бери всяк кнуты, зготовляй!

– И то! Секи ее!

Преступление и наказание. Художественный фильм 1969 г. 1 серия

Все лезут в Миколкину телегу с хохотом и остротами. Налезло человек шесть, и еще можно посадить. Берут с собою одну бабу, толстую и румяную. Она в кумачах, в кичке с бисером, на ногах коты, щелкает орешки и посмеивается. Кругом в толпе тоже смеются, да и впрямь, как не смеяться: этака лядащая кобыленка да таку тягость вскачь везти будет! Два парня в телеге тотчас же берут по кнуту, чтобы помогать Миколке. Раздается: «ну!», клячонка дергает изо всей силы, но не только вскачь, а даже и шагом-то чуть-чуть может справиться, только семенит ногами, кряхтит и приседает от ударов трех кнутов, сыплющихся на нее, как горох. Смех в телеге и в толпе удвоивается, но Миколка сердится и в ярости сечет учащенными ударами кобыленку, точно и впрямь полагает, что она вскачь пойдет.

– Пусти и меня, братцы! – кричит один разлакомившийся парень из толпы.

– Садись! Все садись! – кричит Миколка, – всех повезет. Засеку! – И хлещет, хлещет, и уже не знает, чем и бить от остервенения.

– Папочка, папочка, – кричит он отцу, – папочка, что они делают? Папочка, бедную лошадку бьют!

– Пойдем, пойдем! – говорит отец, – пьяные, шалят, дураки: пойдем, не смотри! – и хочет увести его, но он вырывается из его рук и, не помня себя, бежит к лошадке. Но уж бедной лошадке плохо. Она задыхается, останавливается, опять дергает, чуть не падает.

– Секи до смерти! – кричит Миколка, – на то пошло. Засеку!

– Да что на тебе креста, что ли, нет, леший! – кричит один старик из толпы.

– Видано ль, чтобы така лошаденка таку поклажу везла, – прибавляет другой.

– Заморишь! – кричит третий.

– Не трожь! Мое добро! Что хочу, то и делаю. Садись еще! Все садись! Хочу, чтобы беспременно вскачь пошла!..

Вдруг хохот раздается залпом и покрывает всё: кобыленка не вынесла учащенных ударов и в бессилии начала лягаться. Даже старик не выдержал и усмехнулся. И впрямь: этака лядащая кобыленка, а еще лягается!

Два парня из толпы достают еще по кнуту и бегут к лошаденке сечь ее с боков. Каждый бежит с своей стороны.

– По морде ее, по глазам хлещи, по глазам! – кричит Миколка.

– Песню, братцы! – кричит кто-то с телеги, и все в телеге подхватывают. Раздается разгульная песня, брякает бубен, в припевах свист. Бабенка щелкает орешки и посмеивается.

…Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут. Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает всё это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться.

– А чтобы те леший! – вскрикивает в ярости Миколка. Он бросает кнут, нагибается и вытаскивает со дна телеги длинную и толстую оглоблю, берет ее за конец в обе руки и с усилием размахивается над савраской.

– Разразит! – кричат кругом.

– Мое добро! – кричит Миколка и со всего размаху опускает оглоблю. Раздается тяжелый удар.

А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить.

– Живуча! – кричат кругом.

– Сейчас беспременно падет, братцы, тут ей и конец! – кричит из толпы один любитель.

– Топором ее, чего! Покончить с ней разом, – кричит третий.

– Эх, ешь те комары! Расступись! – неистово вскрикивает Миколка, бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом. – Берегись! – кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом.

– Добивай! – кричит Миколка и вскакивает, словно себя не помня, с телеги. Несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают что попало – кнуты, палки, оглоблю, и бегут к издыхающей кобыленке. Миколка становитсhя сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает.

– Доконал! – кричат в толпе.

– А зачем вскачь не шла!

– Мое добро! – кричит Миколка, с ломом в руках и с налитыми кровью глазами. Он стоит будто жалея, что уж некого больше бить.

– Ну и впрямь, знать, креста на тебе нет! – кричат из толпы уже многие голоса.

Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы… Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его наконец и выносит из толпы.

– Пойдем! пойдем! – говорит он ему, – домой пойдем!

– Папочка! За что они… бедную лошадку… убили! – всхлипывает он, но дыханье ему захватывает, и слова криками вырываются из его стесненной груди.

– Пьяные, шалят, не наше дело, пойдем! – говорит отец. Он обхватывает отца руками, но грудь ему теснит, теснит. Он хочет перевести дыхание, вскрикнуть, и просыпается.

Он проснулся весь в поту, с мокрыми от поту волосами, задыхаясь, и приподнялся в ужасе.

«Слава богу, это только сон! – сказал он, садясь под деревом и глубоко переводя дыхание. – Но что это? Уж не горячка ли во мне начинается: такой безобразный сон!»

Всё тело его было как бы разбито; смутно и темно на душе. Он положил локти на колена и подпер обеими руками голову.

«Боже! – воскликнул он, – да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп… буду скользить в липкой, теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью… с топором… Господи, неужели?»…

Приснилось ему его детство, еще в их городке. - Описание этого сна навеяно автобиографическими воспоминаниями. Дрожащих от слабости, загнанных, тощих крестьянских клячонок Достоевский мог видеть в деревне, в усадьбе родителей , неподалеку от Зарайска. «Сон Раскольникова о загнанной лошади» Достоевский выбрал для чтения на вечере в пользу педагогических курсов 21 марта 1880 г.

Он бежит подле лошадки - он видит, как ее секут по глазам… - Эти строки перекликаются со стихами Некрасова на ту же тему: «и по плачущим, кротким глазам» (из цикла «О погоде», ч. II - «До сумерек», 1859). Достоевский вспоминает эти стихи позднее в романе «Братья Карамазовы» (ч. 2, гл. IV, «Бунт»). Близкий мотив встречается также у В. Гюго («Меланхолия», 1846; опубл. - 1856).

Анализ эпизода «Сон Раскольникова» по роману Ф. Достоевского «Преступление и наказание»

Описание сна литературного героя — прием, часто используемый писателями и поэтами для более глубо-кого раскрытия образа своего персонажа. Пушкин приводит Татьяну Ларину в ее сне к странной избуш-ке, стоящей в таинственном лесу, открывая нам рус-скую душу девушки, выросшей на сказках и предани-ях «простонародной старины». Гончаров дарует Обломову возвращение в детство, в безмятежный рай Обломовки, посвятив сну героя целую главу. В снах Веры Павловны воплощает свои утопические мечты Чернышевский. Сны литературных персонажей сближают нас с ними, помогают проникнуть в их внутренний мир, понять первопричины тех или иных поступков. Прочитав роман «Преступление и наказа-ние» Ф. М. Достоевского, я поняла, что осмысление образа Раскольникова, его мятущейся души было бы неполным без постижения глубины его подсознания, отраженной в снах этого героя.

В «Преступлении и наказании» описано четыре сна Родиона Раскольникова, но я хочу рассмотреть и про-анализировать первый сон, приснившийся герою по-сле того, как он принял окончательное решение под-твердить свою теорию о «дрожащих тварях» и «право имеющих», то есть решение убить старуху-процент-щицу. Страшась самого слова «убийство», он посто-янно спрашивает себя: «...да разве то будет?». Сама возможность осуществить задуманное ввергает его в ужас, но, пытаясь доказать себе, что он принадлежит к касте высших существ, смеющих пролить «кровь по совести», Раскольников храбрится и подстегивает свое самолюбие мыслями о спасении множества убо-гих, когда именно он выступит в роли благородного спасителя. Но сон Родиона, описанный Достоевским, сводит на нет все циничные рассуждения героя, от-крывая нам его ранимую, беспомощную в своем за-блуждении душу.

Раскольникову снится его детство, родной городок. Детство обычно ассоциируется с самым беззаботным периодом жизни, лишенным необходимости прини-мать жизненно важные решения, брать на себя всю ответственность за свои поступки. И не случайно именно в детство возвращается Раскольников во сне. Уже по этому можно судить, что проблемы взрослой жизни его угнетают, он хочет отказаться от них, не знать их вовсе. Кроме того, детство подразумевает инстинктивное разграничивание добра и зла. Символичен и образ отца, с которым идет во сне маленький Ро-дион. Ведь отец — традиционно символ защиты, безо-пасности. Кабак, мимо которого они проходят, и пьяные мужики, выбегающие оттуда,— это уже обра-зы реального мира, измучившего героя. Один из му-жиков, Миколка, приглашает остальных прокатить-ся на его телеге, в которую впряжена «маленькая, то-щая саврасая крестьянская клячонка». Все соглашаются и садятся. Миколка бьет лошадь, за-ставляя ее тянуть телегу, но из-за хилости та не может идти даже шагом. Мальчик с ужасом видит, как ло-шадь «секут по глазам, по самым глазам!». Среди кри-ков пьяной толпы слышится «Топором ее, чего!». То-гда хозяин с остервенением добивает клячу. Раскольников-ребенок смотрит на все происходящее в жутком страхе, потом в порыве жалости и возмуще-ния бросается защищать лошадь, но, увы, слишком поздно. Атмосфера вокруг происходящего раскалена до предела. С одной стороны — злобная агрессия пья-ной толпы, с другой — непереносимое отчаяние ребен-ка, на глазах которого осуществляется страшное в своей жестокости действо, сотрясающее его душу жа-лостью к «бедной лошадке». И в центре всего — ужас и слезы добиваемой клячи. Для передачи экспрессив-ности эпизода писатель почти каждую фразу заканчивает восклицательным знаком.

Сон, прежде всего, показывает нам неприятие убийства натурой Раскольникова. И весь смысл его, на первый взгляд, состоит в раскрытии истинного ду-шевного состояния героя, который, проснувшись, даже обращается с молитвой к Богу: «Господи... пока-жи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой... мечты моей!». Однако студент все-таки осуществит свой страшный план, и здесь можно разглядеть вто-рой, скрытый, смысл сновидения. Ведь в этом сне, как и в реальной жизни Раскольникова, идет речь о возможности распоряжаться чужой жизнью — в дан-ном случае жизнью лошади. Лошадь — никчемное и бесполезное, в силу ее слабосильности, существо: «.. .а кобыленка этта, братцы, только сердце мое надрыва-ет: так бы, кажись, ее и убил, даром хлеб ест». Так же как и «глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная, которая сама не знает, для чего живет, и которая завтра же сама собой умрет». Жизнь ее в представлении Раскольникова равняется «жизни вши, таракана».

Таким образом, первый сон Раскольникова, с од-ной стороны, открывает герою весь ужас задуманного им, с другой — подталкивает его к совершению пре-ступления. Но по мере развития сюжета Достоевский приводит нас к мысли о верности лишь первого значе-ния сна — крика души о недопустимости злодеяний.